Зверь внутри

Это был кабинет. У стен стояли шкафы со стеклянными дверцами, за ними книги. Стол большой с креслом. Диван имелся кожаный, тёмно-коричневый. На лакированном глянцевом полу лежал небольшой круглый ковёр, напоминающий летнюю лужайку с сочной травой и жёлтыми цветочками.

В этом месте было окно с жалюзи. Свет не просачивался. В полутьме Аглай включил люстру, видимо для меня. Я видела неплохо в темноте, но при свете лучше.

Он знал это.

Он хотел, чтобы я это видела.

И я лицезрела огромное чёрное полотно, что укрывало нечто в углу кабинета.

Первое, что я испытала – тревога. Нет, не страх, а мелкие мурашки, бегущие по телу, будоражащие и заставляющие напрячься.

Тревога сменилась ощущением горя. Но не моего.

Кто страдал?

Аглай? Или оно, спрятанное под полотном?

Скорее всего именно волк, потому что стоял рядом, и я кожей чувствовала его переживания. Он и в лице изменился. В этот момент в глазах его древность и неземная печаль. На лбу морщины, и казалось, на мгновение проявилась белоснежная седина в волосах.

— Насколько невинна твоя сестра? — хрипло спросил он у меня.

— Ты, что? Она дитя! — тихо ответила я. — Чиста, как белый лист.

— И моя сестра такая же. Поверь. Просто хрустальная, — вздохнул он и подошёл к чёрному покрывалу.

— Она там? — замерла я, и сердце стало биться сильнее.

— Айя так долго сопротивлялась этому проклятью, что подарила мне надежду. Мы должны были быть вместе. Вот, наступило время, когда наши жёны и сестры могут спокойно вздохнуть. Моя девочка не дотянула всего каплю.

Он резко сорвал полотно.

Под ним оказалась клетка с толстыми стальными прутьями. Но, видимо, для того, чтобы сдержать Бестию этого было мало. Айя была прикована ко дну клетки наручниками и сидела на привязи с железным ошейником шипами внутрь. Билась видно, поранила кожу, изорвала себе всю шею. Истекала кровью.

— Животное! — возмутилась я. — Шипы зачем, придурок?!

Я стала задыхаться от жалости. Слёзы лились сами собой.

Череп обтягивала светло-серая кожа, глаза провалились, светили из глубины черепа. От волос светлых осталась одна прядь. Кости торчали. Грудь почти исчезла, зато вывалился живот. Две руки, четыре ноги. Ей было тяжело. Она кряхтела.

Айя, конечно, потеряла человеческий облик окончательно. Но это была та юная девушка, маленькая оборотница, которая действительно сопротивлялась и долго не становилась монстром.

— Ты её поишь? Кормишь? — я подошла к клетке с сочувствием глядя на существо. Она пахла болотом и испражнениями. Клетку не убирали. — Живодёр. Любит он сестру!

— Скоро всё закончится, — потерянным голосом сказал Аглай.

— Что закончится?

Я смотрела на Бестию и поджимала губы.

Жалко так, что дышать тяжело.

Айя неожиданно дёрнулась в мою сторону, показав в маленьком рту острые иглы клыков. Я шарахнулась и спиной наткнулась на Аглая.

— Не подхожу, не подхожу, — виновато прошептал он.

— Она меня не воспринимает за оборотницу, — догадалась я, что Бестия кинулась на волка.

— Ты и не оборотница, — фыркнул Листопляс.

Он взял с пола полотно и накинул на клетку. Бестия немного порычала, потом притихла.

Воцарилась тишина. Я слышала своё дыхание.

— Что ты хочешь от Тэхена? — собралась я с мыслями.

— Я хочу, чтобы он поставил моей сестре метку.

Посмотрела на него, как на умалишённого.

С другой стороны. Почему метка должна работать только на людях? Ведь это не просто колдовство. При метке в мой организм что-то попало. И возможно, это как-то объяснимо с научной точки зрения. Допустим, изменяется ДНК или кровь. Но то, что организм меняется сильно, это однозначно. Любое существо, получившее такую дозу оборотного вещества, не останется прежним.

А если Айя действительно такая сильная, что протянула почти триста лет в обороте. Ей только помочь.

Я кинула взгляд на клетку, укрытую полотном.

— Аглай, почему ты не попросишь об этом Тэхена? Зачем нас воровать?

Листопляс неожиданно рассмеялся, закинув голову назад. Было в его хохоте отчаяние.

— Прекрати! — возмутилась я. — Аглай, дай я позвоню ему! Я поговорю с ним, он поможет.

— Добрый дяденька Тэхен нам всем поможет. — Волк резко накренился вперёд, наши глаза оказались на одном уровне. Он больше не улыбался, а скалился. Рычал агрессивно. — Ты казалась мне умнее. Смахни с глазок своих чудных пелену влюбленности. Тэхен – лютый зверь! Страшнее его были только клан Сечень. Поговаривают, ничего волки от них не оставили. Жаль, что Ким вместе с ними не сгинул. Он уничтожил всю мою семью. От Листопадов осталось только жалкая горстка и мы с Айей. Он тебе не сказал с какой целью убивал нас?

Я уставилась на него во все глаза и отрицательно помотала головой.

— Девок забрать, — хмыкнул Аглай и выпрямился. — Я убил его отца. Наша вражда до конца дней.

— Но..., — я тщательно подбирала слова, боролась с горечью в себе. — Ты же сказал, что новое время наступает...

— Время новое, волки старые, — рявкнул он. — Пошли обедать.

Что-то не хотелось есть.

Я знала, что Тэхен сильный и... Властный альфа. Можно было ожидать от такого древнего колдуна, что он не лапушка и свет в окошке.

Совсем запуталась. Хотелось к мужу, спросить, чтобы без лукавства всё рассказал...

Но он и рассказал же!

Просто я действительно сильно люблю его, и весь рассказ его жалела.

Надо от этой патологической жалости избавляться.

— Поля!!! — донёсся голос Аглая уже из коридора.

Я кинулась к нему.

Будет моей сестрой руководить? Никогда!

****

Полина рассказывала о деревянных лошадях, на которых можно качаться, о бассейне с маленькими надувными шариками. Розовой горке и кровати для принцесс, где она сегодня будет спать. В кровати имелось: постельное бельё с теми самыми принцессами, четыре подушки, большое покрывало сверху, она просто не знала, как назвать полог, прозрачные занавески с бантиками и радужный единорог.

Трескотня моей сестрёнки не надоела только Аглаю, которому голос девочки, как мёд. Он расслабился, слушал и наслаждался, а у меня дымились мозги. Я хотела подумать, как вырулить ситуацию, пока Тэхен здесь к чёртовой матери всё не снёс, а этот пищащий голосок не давал сосредоточиться.

Как только Полина замолкала, Листопляс задавал очередной вопрос, и радостная девочка начинала по новой трещать.

Я бы попросила её замолчать, но с моими птичьими правами, лучше не вякать.

Сидели мы на светлой кухне в деревенском стиле. Имелась русская печь с изразцами, не по правилам, стояла в углу. Не топилась. Готовилась еда в современных условиях на электрической плите в кухонном уголке, где гарнитур из молочного дерева.

Посуда очень весёленькая с орнаментами. Красная, синяя и жёлтая. Самовар начищенный пыхтел у печи, и тянуло от него сосновыми шишками и дымком.

Пахло вкусно, но аппетита не было.

Обслуживала нас Цветана. Я так поняла, не имела права вякнуть или лицом показать, что недовольна. Расставила тарелки. Хлеб мягкий нарезала. В большой супнице подала жаркое с грибами. Чувствовалось, что много специй. Поэтому для Полины отдельно было сварено пюре с котлеткой.

Цветана была невероятно бледна. Лицо немного исказилось, как при сильной боли.

Ей уже объяснили, кто мы такие, и кто она такая. Я следила за ней, всего лишь раз она посмотрела на Аглая.

Любила его. И видимо очень сильно. То, что ребёнок истинная пара для этого негодяя, сразило старую знакомую, она уже не Цветана, а «Увядана».

Мне очень не понравилась смертельная тоска в её глазах. Словно её довели до отчаяния.

Бывают такие девушки, которые знают, что подстилки, что их используют, но всячески от этого укрываются и не желают верить.

Таким очень больно потом признавать реальность.

Ради чего?

Думаю, любовь её болезненная и ненормальная.

Полечка в очередной раз замолчала.

Она сидела на стуле, на который положили подушку. Но всё равно на стол локти положить не могла, и до хлеба не дотянулась. Аглай подал ей ближе тарелку, девочка взяла себе кусок. И тарелка находилась под подбородком. Полина потянулась к вилке и хотела уже поесть, как наглый Аглай, который трапезничать не начал, спросил:

— А у единорогов есть крылья?

Заметила, как мой бывший начальник, Костров закатил глаза. Волки без своего альфы не ели. Терпеливо ждали, когда Листопляс разрешит.

Ничего так, дисциплинка. Иерархия вещь – серьёзная.

— Да, дай ты ребёнку поесть, — возмутилась я и услышала, как мужчины вздохнули облегчённо.

— Только не это, — Аглай вальяжно выхватил тарелку из-под носа моей сестры и швырнул на край стола. — Вначале Цветана попробует, что наготовила.

Воцарилась гробовая тишина.

Волки исподлобья уставились на девушку. У меня холодок по позвоночнику пробежал.

Не может быть!

Цветана...

Ты же человек в конце концов.

Я с трудом себя заставила поднять на неё глаза.

Она плакала. Лицо исказилось в злой усмешке.

— Ешь, а то запихаю, — Аглай даже не посмотрел на неё.

Она нервно сняла фартук, швырнула его на разделочный стол и подошла к нему.

— Я влюбилась в тебя, как только увидела.

— Ешь, — равнодушно повторил Аглай.

Цветана ядовито уставилась на Полю. Такой адский взгляд, что я насторожилась, почувствовала, как волосы на макушке приподнялись, и довольные волки стали уже смотреть на меня.

Выросли когти, во рту появились клыки. Это всё, на что я пока была способна, но если их Сука тронет девочку, то я за себя не отвечала.

Цветана фыркнула уголком губ и вырвала ложку из пальцев Аглая. Начала быстро есть именно котлету.

Тарелку пюре кинула на стол и сделала шаг назад.

Ухватилась за шею, глаза закатила.

Я быстро привлекла к себе Полю и спрятала в своих объятиях, чтобы ничего не видела.

Цветана упала на пол и стала дёргаться в предсмертных судорогах.

— Макс, унеси, — устало произнёс Аглай.

Один момент, когда они все смотрели в другую сторону. Я своровала со стола кухонный нож, что лежал рядом с хлебом, и засунула в рукав кофты.

— Т/ишечка, а что случилось? Тётя заболела? — Полина пыталась посмотреть, что происходит, но я не давала.

— Может бутерброды? Или картошку будете? — словно ничего не произошло, спросил Аглай.

— Картошку, но постарайся без подливы, там специи, — тихо сказала я, пытаясь, выровнять дыхание и угомонить взбесившееся в груди сердце.

Максим вынес мёртвую Цветану с кухни.

— Наконец-то поедим, — выдохнул Костров, начал разливать похлёбку.

Аглай смотрел куда-то в бок, не двигался.

У него выросли уши, вытянулись став заострёнными, покрылись мехом и забавно стали торчать в волосах, как игрушечные, прилепленные для праздника или вечеринки.

Он сделал глубокий вдох и на выдохе прошипел:

— Кирилл, девочек в комнату, немедленно.

Кирюха моментально вскочила на ноги, и, пока я ртом хлопала, схватил за локоть.

Продолжая прижимать к себе Полину, я семенила за парнем.

Мы прошли всю кухню, вышли в открытую дверь. По тёмному коридорчику приближались к гостиной. Стояла перегородка из-за которой, неожиданно в одну секунду появился Тэ.

В чёрной рубахе и чёрных джинсах. Щетина на лице, волосы от злобы дыбом стоят, глаза из-под широких бровей сияли зеленоватым светом.

Кирилл просто нарвался на него и моментально замер.

Тэхен бесшумно рыкнул, исказилось лицо в лютости.

Мой волк вытащил из тела парня четыре острых когтя. С них на пол стекала кровь. Он придержал умирающего Кирилла, и бесшумно уложил его у своих ног.

Это случилось за мгновения!

Я открыла рот, напряглась всем телом, потеряв дар речи и ход мыслей.

Тэхен окровавленной рукой резко дёрнул меня к себе. Укрыл, вытолкнув в гостиную, встал полубоком. На вытянутой руке направил пистолет в сторону кухни и выстрелил тут же, я даже не успела уши закрыть.