Звёздная Роль

Уплетала я подобие овсяной каши из деревянной плошки так, как будто в жизни ничего вкуснее не ела. Свежий воздух разгуливал аппетит знатно, что даже будучи десять минут назад не голодной, уже опустошила миску. Идея разведчиков во время хорошей погоды принимать пищу под открытым небом была оценена мной по достоинству, ведь жевать кусок хлеба в одном из замшелых домов не доставило бы удовольствия даже самому прожженному вояке.

— Вкусно, — я довольно отставила тарелку в сторону и выпила кружку воды. — А что за крупа?

Петра, сидящая по правую руку от меня, так удивилась столь простому вопросу, что на секунды три выпала из реальности.

— О-овсянка, Ильза, — неуверенно протянула девушка, будто сомневаясь в ответе.

Я хлопнула себя по лбу и рассмеялась.

— Прости, в край спятила.

Во дура! Не зря же знакомый вкус был. Но я ведь знать не могла, чем в этом мире питаются… Чуть-чуть неловко стало, а в остальном сойдет. Со временем, надеюсь, привыкнут к моей чудаковатости.

— Как чувствуешь себя, лесная?

Перешагнув скамью, Эрд Джин, второй в Элитном отряде после Леви по лидерству, вопросительно окинул меня кареглазым взглядом. На внезапное прозвище обижаться не стала, потому что, во-первых, он констатировал факт; а во-вторых это прозвучало с доброй усмешкой. Я кивнула ему в знак приветствия.

— Петра, ты закончила заполнять баллоны газом? — обратился уже к стушевавшейся Рал, которая подскочила с места при виде него.

— Нет, господин Джин, меня попросили накормить Ильзу, — отчиталась блондинка. — Приступаю.

И она умчалась быстрее, чем этого требовала ситуация, видимо, чтобы не получить еще какой-нибудь нудный приказ. Я как-то пару зажигалок заправляла, — то еще муторное дело — а тут литровые емкости!

— С утра не может сделать это, — усмехнулся мужчина и затянул резинку на затылке, приглаживая после светлую бородку.

Кажется, Эрд был старше Аккермана. Морщины вокруг глаз выдавали возраст. Он обладал довольно приятной наружностью, чтобы я начала пялиться. Что поделать… Нравится смотреть на красивых людей и красивые вещи, окружать себя ими. Вот такая вот яркая черта эстета во мне! Мой интерес разведчик заметил не так быстро, как тот же Леви, но после осушенной до дна фляги приподнял брови.

Я повторила его жест и улыбнулась.

— Так что с самочувствием? Мне рассказали, что у тебя нога была подвернута, — поднял он тему, с которой начинал разговор, игнорируя мою своеобразность. — Перевязали?

— Перевязали, — удрученно ответила, под столом пошевелив чуть стопой. Вдоль икры прострелила боль. — Так рвала когти от лап Титана, что не поняла, когда умудрилась вывихнуть.

— Главное живая осталась, — верно подметил Джин и почему-то пристально вгляделся в лицо. — Ты странная, Ильза.

В народе говорят: «Ебанутая».

— Я не хочу вешать на тебя ярлыки преждевременно и обвинять в чем-то, — такое мне уже не нравилось, — но твоя история про потерянные из памяти годы службы настораживает. Тебя нашли спустя год после гибели отряда в лесу за Стенами без клинков и УПМ. Напуганной, но живой. Если бы мне кто рассказал такое, то я не поверил бы.

Пришло время сыграть так, чтобы сам Тарантино расплакался, потому что рассказывать правду я не собиралась. Пока что рано. Я, возможно, решусь на этот шаг, когда пойму, что все бесповоротно катится к чертям, а пока буду примерять роль потерявшей и потерявшейся Ильзы Лангнер.

— Вы думаете, что меня саму это не пугает? — я подалась вперед и сцепила руки на столе перед собой. — У меня из жизни буквально вырваны годы, среди которых наверняка были дорогие мне люди. Я не знаю, что с моими родителями и друзьями. Я не знаю, что было со мной и что я могла натворить за тот год, который все меня считали погибшей. Может, надо мной эксперименты какие-нибудь фанатики ставили!

Ладно, стоп-мотор, переигрываю. Или нет? Вопреки моим подозрениям, Джин не упрекнул меня в драматичности, а понимающе качнул головой.

Я провела ладонью по уже натурально встревоженному лицу и отвернулась от посерьезневшего Эрда, впиваясь взглядом в горизонт, за который медленно укатывалось палящее солнце. В своем мире я редко позволяла себе рассматривать такие будничные явления, как закат или рассвет, потому что вечно куда-то спешила. Бежала, опаздывала, спотыкалась и забывала про возможность остановиться и просто выдохнуть, насладившись минутой спокойствия на фоне этих природных явлений. Оказывается, это действовало умиротворяюще.

— Прости, если задел, — Джин проследил за мной и тоже уперся в горящий диск над головами. — Наверное, слишком рано с тебя что-то требовать, но пообещай все вспомнить и рассказать. Я уверен, что Разведкорпусу очень пригодятся твои воспоминания.

Конечно, для них я всего лишь шанс еще чуть больше приоткрыть завесу тайн, связанных с Титанами.

— Обещаю, господин Джин, — оторвавшись от открывшегося вида, я вернула фокус внимания на мужчину. — Сделаю все возможное, чтобы помочь разведчикам в борьбе за свободу.

Я бы и правда хотела им помочь и спасти всех, кого получится. Моих знаний канона должно хватить, чтобы предотвратить многие смерти и ускорить процесс исчезновения гигантов из будущей истории человечества. Только как это сделать, не убив других и не ухудшив положение дел? Мне подсказки будет давать Имир или тихо-мирно продолжит лепить «титанчиков»? Уже в данную минуту я не отказалась бы от совета, как не лохануться на тот же следующий день.

— Ты выглядишь изнеможденной, — заключил Эрд.

Как он умело перескакивал с темы на тему, вводя собеседника в легкое недоумение. Прирожденный манипулятор: я начинала забывать, какие вопросы он задавал.

— Посплю и пройдет, — махнула рукой, хотя и чувствовала себя уставшей. — Вы где ночуете? В домах?

Разведчик кивнул.

— Командиры отрядов в своих шатрах в спальных мешках, — решил пояснить Эрд и вдруг коротко хохотнул, — но не наш. Решил, что будет страдать вместе с остальными и всю ночь нюхать запах сырости, слушать треск гниющих досок и…

— Ждать, когда какая-нибудь мокрица заползет ему в ухо? — я подхватила неожиданное веселье прежне серьезного и вдумчивого ветерана их Спецотряда, предполагая возможно сказанную реплику капитана.

— Точно! — уже открыто рассмеялся мужчина, сразу превращаясь в обычного человека, а не солдата. — Пришлось выдраивать весь дом, чтобы позволить Леви в него заселиться.

Я умилилась с его жертвенности: наступить на горло принципам и лечь в заброшенном доме, вместо собственной палатки с мягким мешком на чистом воздухе. Можно ли этот поступок отнести к категории «забота по-капитански»? Я вот отнесу.

Нездоровое чистоплюйство Аккермана, наверное, навсегда останется присуще лишь ему. Впрочем, после той помойки, из которой он выбрался, его вечно будет преследовать ощущение грязи на теле, одежде и окружающих предметах. У капитана нет никакого желания хоть чем-то напоминать себе о тех днях, когда за кусок хлеба приходилось сражаться, а после, все же его получив, жевать в темном и затхлом углу дома. Зная первоисточники мотива содержать все вокруг в чистоте, становится намного легче относиться к приказам Леви в стиле «выдраить с пола до потолка». У каждого человека есть определенные триггеры, которые приводить в действие лучше не стоит.

— С каких пор ты, Эрд, стал сплетничать?

Без преувеличения, у меня пробежали мурашки по спине от тона голоса, которым выросший из-под земли предел мечтаний девчонок выдал это замечание. Я сначала сжалась ментально, а потом чуть не засмеялась от слова «выросший». Ладно, так шутить слишком… низко.

— Ильза, тебе плохо? Ты покраснела! — пришедшая вместе с Леви Зоэ сразу бросилась ко мне, сдерживающей из последних сил смех, и обхватила щеки ледяными руками.

— Ой, вы такая холодная, госпожа Ханджи! — я начала отбрыкиваться от ее попытки установить причину моей красноты, но та продолжала крутить мое лицо из стороны в сторону, потом пощупала пульс и заглянула поочередно в зрачки.

— Отцепись ты от нее, — капитан вовремя оттащил женщину, собиравшуюся заставить меня открыть рот. — Ты ей в еду что-то подсыпала, а теперь проверяешь реакцию?

Ханджи округлила глаза, из-за линз показавшихся еще больше, и зыркнула на меня. Я сглотнула.

— Серьезно что ли? — очень тихо спросила, поочередно посмотрев на участников нашего разговора.

— Что?.. — пришла в себя ученая, глумливо улыбнувшись. Я ткнула пальцем на пустую тарелку. — Да чего ты слушаешь его! — она изобразила замах в сторону брюнета, бедром прислонившегося к углу стола. — Эрвин сказал, что нам следует доставить тебя до Троста в целости и сохранности, ведь твои записи дали понять, что ты носитель очень важной информации. Нам нужно, чтобы ты вспомнила все, что не записала.

— И поэтому она подсыпала тебе экспериментальный порошок, — не отставал от этой идеи Леви.

Меня опять замутило и я схватилась за живот.

— Он же просто издевается над тобой, — присев рядом, попыталась объяснить мне Зоэ. — Отыгрывается.

Я сразу поняла, за что он «отыгрывается», но не надо же столь жестоко. Прекрасно видно, насколько у меня нестабильна психика. Велено же сохранять, а меня добить пытаются. Ну за что ты так со своей фанаткой, Леви?! Видимо, для эффекта мне стоило бы эту фразу, упав на колени, промолвить дрожащим голосом со слезами на глазах. Может, тогда бы я увидела на его лице что-то, кроме неприязни.

— Да поняла уже, — я перевела дыхание и свой неласковый взгляд послала мужчине. — Ну и шутник вы… — на языке крутилась сотня вариантов, о которых подумал и Аккерман, но я передумала вставлять обращение. Оставлю легкий флер недосказанности, кричащий: «Говнюк!»

Наблюдающий со стороны Джин с интересом сложил руки на груди, запахнув края плаща. Вечер становился прохладным. Темнело здесь рано, хотя по ощущениям стрелки часов показывали не больше шести. И почему ни у кого нет наручных часов?

— Без пятнадцати шесть.

Надо же, какой глазастый! Заприметил мои потуги разглядеть ремешки на руках?

— Это вы по положению солнца вычислили? — неподдельно удивилась, уставившись на Леви, обошедшего столешницу и замершего теперь рядом с Эрдом лицом к горизонту.

Замерла и я.

Его прежде черные волосы при закатном мареве горели жидким золотом, а отдельные пряди у лица сверкали в угасающих лучах. В глазах, на глубине зрачков, полыхал огненный диск. Тени больше не залегали в мелких морщинах, создавая образ уставшего человека, а лишь подчеркивали тонкие черты лица, хищно их заостряя. У меня даже язык, готовый оскорбить его ещё пару секунд назад, сейчас не поворачивался сказать что-то, кроме слова «красивый».

«Какой же ты хорошенький, подлец, несмотря на твои острые колючки!»

Я залюбовалась этим зрелищем едва ли не с открытым ртом, мгновенно забыв про вопрос. Эстет внутри заскулил, а на его место вылез гедонист, вопящий лишь одно слово. Хочу. Хочу видеть это постоянно, потому что у меня чуть не случился эмоциональный оргазм. А я ведь просто посмотрела. Если бы ещё в этот момент могла коснуться, наверное, вообще на носилках уносили.

— Чего уставилась? — два слова разрушили весь божественный образ в голове.

Как долго я пялилась на тебя как на восьмое чудо света, Аккерман? Что творишь-то… Петра так же зависла или всё-таки постеснялась бы прямо разглядывать?

Я наконец-то заметила карманные часы у него в руке, цепочка которых пряталась где-то в складках куртки.

— У вас солнце в волосах потерялось, капитан, — призналась честно. — Выглядело, эм… симпатично.

Да я почти откинулась, насколько симпатично! Ой, а это не прозвучало, как флирт какой-то? Я ведь просто очевидное озвучила. Или меня одну так размазало от вида расслабленного капитана? Шёл первый день, как я получила возможность видеть любимого персонажа в реальности, а меня плющит и растирает не по-детски.

Я осторожно покосилась сперва на Эрда, но он разглядывал упрямо свою поцарапанную руку, а потом уже на Ханджи. Оправа очков блеснула, когда женские пальцы поправили её в районе переносицы с небольшой горбинкой, и мне удалось поймать взгляд главного исследователя. Так смотрели учёные на кроликов в клетке, но не на живых людей. Однако это длилось недолго, и Зоэ уже «пилила» Леви, на которого я предпочитала больше вовсе не глядеть. Не хватало мне влюбиться. Разве и так проблем мало? Вот подружиться можно — мы бы чай гоняли пить при каждом удобном случае. У меня, между прочим, тоже необычный хват чашки.

В то же время, о какой дружбе идти может речь, если меня одним леденящим нутро взором уже резали на рагу. Видеть — не видела, но кожей ощущала на себе, как капитан сверлил в моей склоненной макушке дыру. Пора научиться пропускать слова не только через рот, но и через мозг.

— А где я спать буду? — поинтересовалась, обхватывая себя руками.

На мне так и не было бинтов, поэтому от прохладного ветра грудь ясно показывала, что я подзамерзла. Физиологии никогда не стыдилась, но в этой компании светить сосками желания не было. В принципе, находясь в какой-либо компании, не хотелось. Одно дело наедине с близким человеком.

— Нужно выяснить, в каком доме есть свободные места, — деловито хмыкнула Зоэ.

Я насторожилась.

— Ни в каком, — вставил Эрд. — У нас солдаты спят вальтом в некоторых домах на полутороспальных кроватях.

Неплохо.

Предложите лечь к кому-нибудь второй или третьей? Я не превиредливая — на земле могу. Когда-то подростком ходила в поход с классом, так эти овощи — мальчики — забыли взять отданные ОБЖшником палатки и мешки для сна со времен его молодости. Все оказались настолько поглощены коротким путешествием, что никто и не обратил внимания на отсутствие еще по одному рюкзаку на спинах ребят. По приходе, конечно, им моральных тумаков надавали все, включая классного руководителя. На возвращение сил не было, поэтому все завалились спать на пледах, облившись противомоскитным спреем. Вот та ночь была запоминающейся.

— О, Леви, отдай ей свою палатку с мешком спальным! — сообразила Ханджи быстрее нас, либо Аккерман просто зажал такое предложение. — У тебя одного они лежат без дела.

— Нет, — коротко отрезал Аккерман.

Ну такой жестокости, видимо, даже Эрд не понял и обернулся к нему с немым вопросом.

— Нет, потому что это будет неразумно, — уже более развернуто ответил мужчина. — Нам неизвестно, как она может повести себя ночью во время сна. Что прикажете делать, если во время какого-нибудь сомнамбулизма Лангнер прикончит кого-то?

Нихуя ты загнул! Вот зря недавно думала, что лучше бы боялись… Я-то самая безобидная из всех присутствующих здесь, в районе этой деревушки, причем, как с виду, так и по сути. У меня только мысли могут быть страшными.

Пришлось вскинуть глаза на Леви, ведь я уже предвосхищала его последующие слова. Он наблюдал за моим выражением лица с чувством… Нет, не собственного превосходства, как можно было бы изначально подумать. Я не сразу смогла найти определение этому выжидающему взгляду, но стоило мне обнаружить подергивающийся уголок губ капитана, так все встало на свои места. Капитан намеревался вполне осознанно меня задеть, царапнуть, да побольнее, чтобы вытащить наружу мои настоящие эмоции. Но он не знал, что в них я себе и им ни капли не лгала. Все-таки проверял свою теорию, что я какая-то завербованная шпионка, предавшая Разведкорпус. Звучало бы слаженно: считаясь мертвой, пропала с радаров и теперь вновь появилась поблизости экспедиционной группы во главе с командиром с целью что-то выведать. Неужели я выглядела так хреново и неопытно, если меня пытались раскусить банальным доведением до белого каления?

— Положите рядышком? — я ехидно растянулась в улыбке, привычно закусывая нижнюю губу, чтобы не прыснуть.

— Ненавижу делить кровать с кем-то.

— Что за откровения… — театрально прижала руки к груди в жесте удивления. — Я не говорила, что «рядышком» — это с вами, капитан.

У него пар из ушей не повалит?

— Для амнезийной ты чересчур болтливая, — кажется, и правда начинал закипать. — Тебе язык укоротить, чтобы проще было соблюдать субординацию?

Субординацию? Мне сказать, что я ее еще соблюдаю, или тогда мне точно крышка? В своем коллективе я привыкла к подколам друг друга, шуткам и редким розыгрышам над коллегами. Даже мой строгий босс позволял себе отпустить шутейку и посмеяться с нее, а ты моложе его и такой эмоциональный скряга, Аккерман!

Ну вот, опять вижу, как у Ханджи в голове происходит какой-то убийственно важный для нее процесс переваривания информации. Думает, почему меня капитан за грудки не оттрепал за мои вольные речи? Мне тоже интересно.

— Мне в любом случае все равно, где спать, — поежилась и закинула ногу на ногу, словно пытаясь закутаться в саму себя от поднявшегося ветра и взглядов разведчиков. — Не стоит так сильно печься обо мне, — это я произнесла настолько вдумчиво и пасмурно по сравнению с недавним настроем, что и Джин, слившийся с фоном, пошевелился.

В плечо прилетел кулак со стороны исследователя.

— Чего раскисла-то! — недовольно вскрикнула Зоэ. — Никто язык отрезать тебе не будет, — она пальнула в Леви красноречиво и вернула взор ко мне. — Меня твоя манера речи устраивает, Ильза. Хотя бы не скучно!

Успокоила, ага…

— Тем более приказ Эрвина все знают, — продолжила втолдычивать молодая женщина, — поэтому никто не рискнет тобой.

— Нет, я не хочу, чтобы вы бессмысленно рисковали собой, чтобы довезти меня до Троста, — кто-нибудь мог подумать, что я просто набиваю себе цену, но мысль, что ребята уже могут собой пожертвовать из-за меня, травила. — Если кто-то из вас погибнет, а потом выяснится, что от меня коэффициент полезности был равен нулю, я не прощу себе этого.

Воспоминания об их смертях и страданиях замельтешили в сознании: раскусанный пополам Эрд, сгоревшая Ханджи и еле живой, травмированный «от А до Я» Леви — все заставило подкатить слезам. Повисло молчание, угнетающее до глубины души. Отчего-то почувствовала себя паршиво и решительно поднялась, перешагивая скамью.

— Простите, займусь делом, — неудобно оперевшись на стопу, почти скривилась. — Надо постирать одежду.

Сваливала я от трех пары глаз, зажимая нос пальцами и сдерживая в очередной раз подкатывающую истерику. Увидеть их гибель в реальности, не нарисованной картинкой, разбило бы меня окончательно. Я видела их вблизи, чувствовала тепло тел и наблюдала, как в каждом еще пышет желание жить. Настоящие. Живые. Отчаянные и готовые идти до конца ради своей цели. Они должны жить!

Черт, как все жестоко в этом мире. Как и в любом из миров. Кто-то обязательно должен будет погибнуть, чтобы дать остальным сделать рывок. Всегда будет эта Проблема вагонетки, не предполагающая решения, ведь выбор все равно аморальным и обрекающим кого-то на смерть. Спасешь одних — сгинут другие. Бесконечный водоворот смертей, которому никогда суждено не закончиться. И я его неотъемлемая часть.

Я эмпатичный человек, способный пропустить чужую боль через себя, прожить ею, поэтому подобное способно выбить меня из колеи надолго. Спросите, как я работала? Смерть откровенных уродов, убивающих невинных, меня ни капли не трогала. Мне приходилось и самой лишать их жизни, когда занесенная рука угрожала кому-то из свидетелей или моей опергруппы.

Людьми же, помогающих мне не пропасть, я не смогла бы пожертвовать ради своей шкурки. Им предначертано изменить все, в то время как я без понятия, что от меня требуется. У них есть ориентир — у меня ничего, кроме шанса спасти. Да, присутствуют аналитическое мышление и навыки самообороны; но что мне делать с этим всем, когда дело дойдет до Титанов? У Ильзы должны были сохраниться хоть какие-то умения махать профессионально мечами и скакать по деревьям/крышам на УПМ. Не верю, чтобы тело забыло все, что вбивали в него годами.

Окончательно погрузившись в уныние, я дошла до общественной душевой, краем глаза проверив наличие людей. Остановилась в разрушенном проходе и прижалась виском к холодному камню, крошка которого сразу застряла в волосах. Здесь было слишком темно, чтобы возиться с бельем, а толку от свечей точно не будет. Предстояла задача отыскать подобие корыта или тазика, которые обязаны были находиться в таком месте.

Я шагнула внутрь, отмечая нахождение вещей на прежнем месте, и углубилась в сторону обваленной крыши. Под упавшей балкой виднелся проход в предбанник, но я засомневалась в решении пытаться лезть туда. Хорошо, если придавит насмерть, — быстро и небольно — а если останусь калекой? И ведь попрошу прикончить, никто не поможет.

Присев на корточки, наклонилась взглянуть на размер проема и осторожно откинула в сторону мешавшие разглядеть кирпичи. Внутри того коридора находились нетронутая пара окон. Было светлее, и все казалось относительно целым, кроме разрушенного угла с входной дверью, засыпанной бетоном. Что-то полезное точно там лежало и ждало, пока кто-то, вроде меня, заберет его. Например, таз.

Протирать собой пол в чистой одежде не хотелось, поэтому я сходила за грязной рубашкой и постелила ее. Все равно придется стирать. Улегшись на живот, уже яснее рассмотрела интерьер: крючки для одежды на противоположной стене и длинная лавка под ней, справа же — шкаф с какой-то мелочью по типу щеток и новых брусков мыла. Я подняла глаза выше. Бинго! На верху этого шкафа стояли железные тазы, вложенные в друг друга по убыванию. Сейчас быстро туда и быстренько обратно.

Я уперлась локтями в пол и, согнув в колене ногу, оттолкнулась здоровой стопой, продвинувшись на сантиметров десять. Голова оказалась прямиком под грозно нависающей деревяшкой. Думать и представлять о том, как та размозжит мне мозги, не стала. Собралась духом и повторила маневр для ползка. Еще немного, чтобы я могла подтянуться на руках вперед и встать.

Вот готовлюсь испытать боль, ведь придется потревожить травмированную лапку, а вот меня за противоположную что-то или кто-то резко тянет. Я от испуга закричала, чуть не схватившись на пути обратно за ту самую доску и не похерив под завалом все и всех. Пузом прокатилась на ткани рубашки, собрав мелкие камни и бетонную крошку, и инстинктивно лягнула левой.

Зашипели.

Я перевернулась на спину, взирая на откровенно злого капитана снизу вверх.

— Лангнер, — ну все, убьет, — я знаю тебя каких-то шесть часов, но ты у меня вот здесь, — Леви уперся ребром ладони поперек шеи. — Как можно довезти тебя до врачей Троста в целости, если ты сама для себя — угроза жизни? Даже спрашивать не буду, для чего ты собралась ползти туда. Вставай, бери шмотки и за мной.

Запоздало подумав, что лежу не в самом приличном виде, — рубашка задралась — я с кряхтением начала вставать. На помощь не надеялась, да и просить не стала у этой злюки-буки.

— Мне нужен был таз для стирки, — буркнула я и убрала за уши волосы, посмотрев на спину собирающегося уходить капитана.

— Поискать у солдат не пробовала? — не поворачиваясь, издевательски спросил он.

— Не хочу никому надоедать тут.

Нагнувшись, забрала рубаху с пола и остальные вещи. Замерла позади в неуверенности.

— Спрашивай, — «любезно» разрешил Аккерман, перешагивая остатки стены, — иначе тебя разорвет.

Его проницательность по отношению ко мне начинала не нравиться. Я попыталась ускориться, чтобы идти вровень, но едва ли это оказалось возможным из-за ноги. Про себя отметила, что тянул он не за подвернутую, а за здоровую. Запомнил или случайно?

— Почему вы пришли? Почему просто не откажетесь нянчиться со мной, как в шатре у командира?

Леви остановился слишком внезапно. Я успела вильнуть, чтобы не врезаться в него, и наконец-то встала рядом. Мужчина коротко оглянулся — я повторила движение, теряясь в догадках. Титан поблизости? Но Аккерман неожиданно развернулся и толкнул меня в сторону навеса под крышей, загоняя в настоящую ловушку и заранее сжимая сцепленные на груди из-за вещей запястья. Спина ударилась о шершавую поверхность двери и я болезненно охнула.

— Может, тебе и удалось уйти от разговора в палатке Эрвина, — брюнет выплевывал слова прямо мне в лицо, — но не рассчитывай, что мы совсем глупые. Ты либо на кого-то работаешь, либо и вовсе не Ильза.

От гнева его глаза приобрели ледяной, темно-голубой оттенок. Мои же от растерянности забегали по мужскому лицу, не узнавая в этих ощетинившихся чертах спокойного капитана.

— Все-таки решили не верить мне, поэтому и вызвались прийти, — я постаралась отпустить накативший страх и спокойно посмотрела на него, чуть задрав подбородок. Вот, я не прячу от тебя лицо. Считывай. — Но я и правда ни хрена не помню.

На секунду его одолели сомнения. Аккерман нахмурился, пробежался глазами по мне и, словно осознав, что я ему не соперник, схватил за ворот рубашки. Кожа на запястьях покраснела и заныла. Не знаю, благодаря чему сумела удержать одежду.

— Время покажет, кто ты, а пока не пытайся мне что-то внушить, — приблизился Леви настолько, что горячее дыхание обожгло замерзшую кожу лица, пытаясь скрытую угрозу вдолбить в черепушку. — Попробуешь что-нибудь выкинуть, я убью тебя на месте. И не смей залезать никому в душу.

Испуг сменился собственной злостью настолько быстро, что я бессознательно вцепилась в мужскую кисть, роняя все же скромные пожитки, и одним движением вырвала из пальцев одежду, заламывая его руку назад. Капитана перекосило. При большем желании — я уверена — он просто врезал бы мне, но я все еще нужна была Смиту.

— Ненавижу подобные запугивания, капитан, — я не собиралась устраивать борьбу и просто оттолкнула Аккермана в сторону. — Думаете, будь я шпионкой, сочинила бы такую отстойную легенду? Мол, представляете, год в лесу шаталась, а тут резко пришло озарение и решила выйти в люди! Ах, да, вот еще какая-то книжка, почитайте! Я, правда, хер знаю, что написано там, но держите! Ой, а как это в ней указано, что меня Титан в рот засунул?.. — экспрессивно развела руками. — Да я, блять, сама не знаю, что происходит и почему!

Накопленный стресс нашел выход через агрессию. Серьезно, я была готова броситься в заранее проигрышную драку. Мне стало так жарко, что я расстегнула верхнюю пуговицу и приложила похолодевшие от выброса адреналина ладони к щекам. Закрыла глаза. Досчитала до десяти.

— Перебесилась? — хмыкнул Леви, вернув себе прежнее состояние. — Пошли, пока не хватились.

— Чего, прости?..

Знаете мем с Дуэйном Джонсоном, когда он одну бровь приподнимает в недоумении? Вот меня исказило в этом же выражении лица, но еще более красноречивом, что со стороны кто-нибудь подумал: у девочки инсульт.

— Ты мне тыкнула, — спокойно заметил Аккерман, созерцая, как меня трясет от ярости.

Какое тут еще разделение на «Вы» и «Ты». Я его убить готова голыми руками за эти эмоциональные качели.

— Специально вывел, да?.. — я прищурилась, находясь еще в состоянии аффекта, и на его манер шагнула ближе.

— Да, ты никакая не шпионка, — мое наступление он принял с полнейшим безразличием. — Шпионы не позволяют себе таких выбросов чувств. Они хладнокровные и так не разглагольствуют попусту.

Ровные парни двигаются тихо и не подают вида? Да, Леви? Тебе знакомо это лучше, чем кому-либо. Заставил меня испытать спектр эмоций, прогнать по каждой его позиции и теперь делал вид невинного парнишки, на которого какая-то бешеная баба налетела. Молодец!

— Иди в задницу!

Я резко наклонилась, собирая под дверью окончательно испорченные вещи, и гордо выпрямилась. Поймала чуть напряженный взгляд капитана в районе шеи и запоздала поняла, что из-за появившегося выреза засветила грудью. Не растерявшись, выдержала встречный взор и на пятках развернулась, прихрамывая продолжая путь в сторону главной улицы.

Любуйся, пока есть возможность, мальчик, потому что с таким характером хрен кто тебе покажет такое!