Экскурсия
Проснувшись в объятиях своего возлюбленного, Кармилла в растерянности пыталась высунуть голову и рассмотреть где она.
Где я? Как я здесь оказалась? Я...мертва?:
Такие мысли заполнили голову юной принцессы, но голос, что прозвучал в следующее мгновение, вернул её сознание.
- Кармилла, любовь моя вечная как луна, как ты себя чувствуешь?
Сесилион, он...он воскресил меня. Господи, какой же он восхитительный.
- Сесилион... Где мы? Что ты сделал? Я...мертва?
Сесилион смотрел на свою диву с такой любовью и заботой в глазах, что сама богиня любви Афродита бы умерла от умиления.
- Мы дома. Теперь это наш дом, Кармилла моя.
Дворец Сесилиона, спрятанный в тени старинного леса, словно вырос из самой ночи. Его изящные шпили пронзают туманное небо, отражая бледный свет луны на потемневших витражах. Стены выложены из тёмного камня с прожилками алого гранита, будто пропитаны кровью веков. По фасаду вьются плющи, листья которых шепчут древние слова на ветру.
Внутри — полумрак, освещённый лишь мягким светом канделябров и магических фонарей, плавающих в воздухе, как светлячки. Высокие арочные окна украшены тяжёлыми бардовыми шторами, а на полу стелется ковёр с узором в виде сплетённых роз и шипов.
Библиотека — гордость Сесилиона — занимает целое крыло дворца: тысячи фолиантов, обитых кожей, возвышаются в резных стеллажах. Всё пропитано ароматом старой бумаги, вина и засушенных цветов. Центральный зал украшен камином, в котором потрескивает багровое пламя, отражающееся в позолоченных зеркалах и хрустальных люстрах.
Сады, скрытые за коваными воротами, будто принадлежат иному миру — в них цветы распускаются только ночью, источая густой, сладкий аромат, а над фонтанами в форме лилий часто кружат летучие мыши.
Этот дворец — не просто дом, а укрытие для двух одиноких сердец, нашедших друг в друге спасение от вечности.
- Можешь встать? Пойдём, покажу тебе наш дворец.
Наш дворец? Ещё утром я была заложницей в своей комнате в башне, изредка имея право выйти на свежий воздух, а сейчас...о Господи Сесилион, целый дворец...
- Да, могу. Покажи мне наш дом.
Алые и слегка пухлые губы расплылились в счастливой улыбке.
Они вошли в главный зал.
Тяжёлые двери скрипнули, словно приветствуя гостью из другого мира. Внутри царил мягкий полумрак, разрезаемый золотистыми бликами от плывущих в воздухе магических фонарей. Сесилион сделал шаг вперёд, жестом приглашая Кармиллу следовать за ним.
— "Позволь показать тебе мой дом... если ты, конечно, не боишься теней," — с лёгкой усмешкой сказал он, его голос отозвался эхом в высоких арках зала.
Библиотека.
Они свернули в левое крыло. Потолки здесь терялись во мраке, а полки уходили вверх, будто тянулись к вечности. Книги в кожаных переплётах, старые манускрипты, фолианты на мёртвых языках.
— Здесь я провёл большую часть своей... вечности, — проговорил Сесилион, проводя пальцами по корешкам. — Каждая из них — как голос прошлого, забытый другими, но не мной.
Кармилла молча провела рукой по переплету одной из книг, ощущая древнюю пыль, как дыхание века.
Галерея портретов.
В следующем зале на стенах висели портреты — семьи, союзников, когда-то близких... Все давно исчезли, но их образы оставались. В центре — особенно тёмный холст. Лица почти не видно, но глаза… глаза смотрят прямо в душу.
Оранжерея при лунном свете.
За витражной дверью — ночной сад. Цветы, что распускаются лишь под лунным светом, источали аромат, от которого кружилась голова. Фонтаны в виде лилий пели тихую мелодию воды.
Кармилла остановилась, поражённая этим таинственным миром.
— "Они, как и ты, оживают только ночью," — прошептал Сесилион ей на ухо.
В этот момент по телу девушки прошли мурашки, а сердце затрепещало, грозязь выпрыгнуть из груди.
Господи, Сесилион, что ты со мной делаешь?
Небольшая музыкальная комната.
В последней комнате стоял рояль из чёрного дерева. Сесилион сел, прикоснулся к клавишам. Нежная, печальная мелодия наполнила воздух. Кармилла подошла ближе, его пальцы продолжали играть — как будто говорили за него то, чего не могли сказать губы.
— Если ты останешься... — его голос дрогнул, — этот дворец станет не просто моим убежищем. Он станет нашим.
Нашим? Неужели это все правда? А если отец узнает?
- Милый мой, любовь моя на веки вечная - прошептала Кармилла, кладя свои тёплые ладони к его щекам, пальцами заботливо поглаживая его лицо - Я навсегда останусь с тобой, куда ты, туда и я. Но не опасно ли это? Мой отец будет в ярости, ибо он ненавидит нечесть вроде тебя, а теперь, как я поняла..и меня. Я не хочу подвергать твою жизнь опасности
Как же она мила, даже когда волнуется. Её забота, её ласка... это то, чего мне не хватало все эти годы моей одинокой жизни.
- Я убью любого кто помешает нашей любви. Разрушу каждое королевство, что объявит нам войну. Вырежу весь человеческий род с лица земли, если они будут против нас с тобой, луна моя.
Сесилион, без лишних слов, подхватил Кармиллу за талию и, как если бы она была лёгкой, как перышко, усадил на свои колени. Платье Кармиллы, обтягивающее её стройное тело, скользнуло по ткани его строгого костюма, и в этот момент её фигура казалась ещё более утончённой и пленительной. Одежда её, словно вторая кожа, подчеркнула каждую её линию, заставляя её движения становиться плавными и соблазнительными. Тёмный, почти чёрный шёлк платья облегал её грудь, раскрывая глубокое декольте, а изящные плечи и шея были оголены, лишь тонкий кружевной воротник на её шее привносил нотку загадочности и элегантности. Платье было украшено алыми вставками, которые тянулись по бокам, как плавные огненные линии, создавая ощущение невообразимой страсти, скрытой в её строгом, но красивом внешнем виде.
Её ноги, что висели и смотрели в одну сторону, завернутые в тёмные чулки, едва заметно касались его одежды, когда она сидела на его коленях, а её туфли с острыми каблуками едва касались пола, придавая её позе ещё больше хрупкости и нежности. В этом наряде Кармилла выглядела как воплощение красоты, грациозности и... опасности, как будто она сама была искушением, с которым лучше не шутить.
Сесилион, в свою очередь, был воплощением строгой элегантности и силы. Его чёрно-алый костюм с высоким воротом подчеркивал его фигуру, а сам костюм был украшен серебряными вставками, едва заметными на фоне тёмных тканей, но добавляющими роскоши. Плащ, как вуаль, ниспадал с его плеч, образуя загадочный силуэт, который в тусклом свете свечей казался почти мистическим. Его шёлковые манжеты и ткань на груди переливались, отражая тусклый свет, который создавал атмосферу торжественности и власти. Чёрные ботинки с острым носом завершали образ, давая Сесилиону не только строгий, но и неприкосновенный вид. Он был словно повелитель ночи, укрытый в облаке тьмы и страсти.
Когда Кармилла оказалась на его коленях, каждое прикосновение его пальцев к её коже вызывало бурю в её теле. Тёмная ткань его одежды и огненные акценты её платья почти сливались, создавая контраст между ними, но этот контраст не был пугающим — он был волнующим, манящим.
Кармилла чувствовала, как её дыхание учащается, её грудь поднималась с каждым вдохом, а мягкое шёлковое платье ощущалось, как второй слой её кожи, не давая ей скрыться от его взгляда. Её тело чуть наклонилось вперёд, словно подчиняясь его сильным рукам, и кожа у неё в груди ныла, хочется большего — от него, от этого напряжения, от этих касаний.
Сесилион тоже ощущал, как огонь внутри него разгорается, с каждым моментом они становились всё ближе друг к другу, почти растворяясь в этом интимном, но напряжённом моменте.
Его взгляд на Кармиллу был полон вожделения, но и защиты — он готов был бросить всё ради неё, даже жизнь. Его дыхание стало более тяжёлым, когда её платье так близко терлось о его костюм. В этом моменте было что-то абсолютно неотвратимое, как если бы сама тьма и свет смешались в одно целое.
Кармила же почувствовала, как её тело теряет контроль. Его прикосновения, тёплые и уверенные, как языки пламени, проникали в каждую клеточку её тела. Вдруг весь мир сжался до этих единственных мгновений. Она больше не могла бороться с этим ощущением — её тело, её душа, её сердце теперь принадлежали ему.
Как же она невинна и прекрасна...имею ли я права, такой как я, убийца и ночной кошмар, кем пугают маленьких детей, прикасаться к ней. Любовь моя, прости ты же меня, но не совладаю я с собой.
Его пронизывающий взгляд остановился на её алых губах, чуть приоткрытых — они манили, звали к себе. Через мгновение он закрыл глаза и накрыл её соблазнительные губы своими, украдкой даруя ей её первый поцелуй.
Господи ночной, как же её губы восхитительны... такие мягкие, такие сладкие, такие вкусные.
Он впивался в её губы снова и снова. Кармилла, не имея опыта, пыталась подстроиться под него, но не могла угнаться за ритмом. Однако ей было хорошо. Она не боялась отдаться ему, довериться его опыту, позволить себя вести.
Она почувствовала, как его руки сжали её бёдра, от чего кровь стремительно хлынула по венам, сердце застучало в груди, а щёки вспыхнули. На мгновение ей захотелось отстраниться — от смущения, от нарастающей волны эмоций, — но Сесилион держал её крепко, не позволяя даже на миг отдалиться от его губ.
Кармилла наконец то осмелилась открыть глаза. Щеки горели, дыхание сбилось, кровь бурлила по всем венам.
Она посмотрела в его глаза, и в её глазах не было ни капли страха, а была лишь любовь, нежность, они горели от счастья, но нотка смущения там так же присутствовала.
- Это был мой первый....- совсем тихонько, едва слышно проговорила Кармилла, не сводя глаз со своего любимого.
Сесилион выглядел таким спокойным, все ещё держа её за талию, склонился к ней ближе. Его голос был тихим и хриплым, от сдерживаемого желания.
- Я знаю, и ты была прекрасна. Прекраснее чем я мог себе представить.
Он убрал прядь волос с её лица, и пальцы на мгновение задержались у виска, а через секунду пошли вниз по её щеке. Этот жест был мягче и волнительнее поцелуя, от чего у Кармиллы сердце на мгновение остановилось, как будто весь мир в этот момент остановился и были только они вдвоём.
- Ты вся дрожишь, любовь моя - прошептал Сесилион, касаясь губами её щеки, опускаясь рукой по её спине ниже чем раньше.
Она всем телом прижималось к нему, телом, которое её не слушалось. Она хотела его ласки, ласки от вампира, которого она должна была боятся, но влюбилась. Он чувствовал это - как её дыхание стало чаще, как её тело горело от желание не меньше чем его собственное. Они оба хотели одного и того же.
- Я не причиню тебя вреда - тихо пообещал он, переходя от её щеки, к её ещё больше пухлым от его недавнего поцелуя губам. Он вновь завладел ими, а Кармилла была только рада. Она давно уже решила для себя, что не будет сейчас сопротивляться, что отдасться могущественному вампиру.
Она подняла на него свои изумрудные глаза, которые говорили больше слов. И Кармилла кивнула, давая свое согласие, она больше не хотела бояться гнева отца, не хотела смущаться от своих желаний. Она хотела насладиться этим вечером со своим возлюбленным, и чтобы никто не помешал им в этом.
Она была в таком состоянии, что сама бы убила любого, кто посмеет прервать их момент любви.