Наследие Грин-Де-Вальда

«Те , кто умеет исчезать, редко ищут спасения. Они ищут время.»
–Геллерт Грин-Де-Вальд

Они всегда говорили, что магия чувствует страх. Я никогда не верила. До тех пор, пока он не исчез.
Мы стояли на краю утёса, где ветер рвал воздух в клочья, а волны внизу выли, словно предчувствовали, что это прощание. Небо было серым, безнадёжным. Ветер трепал мой капюшон, под которым прятались белые, как у него волосы. Он смотрел вдаль. Спокойный. Невозмутимый. И наверное единственный, кто знал, что действительно надвигается. Он стоит, заложив руки за спину. Глядит в темноту.
— Они идут за тобой.
Я сжимаю пальцы на рукояти палочки, как будто её тепло может дать хоть каплю уверенности.
— Но пока я — в их тени. -он слегка кивает. Не поворачивается.
—Пока ты — в тени, ты живёшь.
Они — не глупцы. Те, кто служили мне когда-то... теперь питаются друг другом. Мелказар из Бухареста. Сёстры Наур из старой Османской школы. И даже Ульвик, тот, что носит мою маску из серебра. Все они... верят, что, завладев тобой, обретут мою силу. -он медленно поворачивается ко мне. Его взгляд тяжёл, но не жесток.
— А ты даёшь им повод. Ты выросла слишком сильно, слишком рано.
— Я не боюсь. -тихо сказала я. Но мой голос предательски дрожит. Он это слышит. Он — слишком стар, чтобы не узнавать ложь, даже если она исходит из любви.
— Бояться — значит жить. Прятаться — значит победить позже.
— Ты хочешь, чтобы я бежала? -я делаю шаг вперёд. В голосе — гнев, боль, гордость. — Я — твоя дочь. А не шпион. Не слабая тень в коридорах.
Отец подходит ближе. Его голос становится тише, теплее. Но внутри — камень.
— Нет. Ты — моя месть. Но не сейчас. Сейчас ты — не огонь. Ты — дым. Ты исчезаешь. -он кладет ладонь мне на плечо. — Ты пойдёшь туда, где тебя не ожидают. В Хогвартс. -я резко поднимаю на него глаза.
— В Хогвартс?.. Ты сам называл его рассадником убогой морали.
— Так и есть. Но там есть один человек... Тот, кто когда-то был моей надеждой, а потом стал ударом в спину.
Альбус.
Он спрячет тебя не потому, что любит меня.
А потому, что помнит, кто я. И — что может случиться, если ты попадёшь в чужие руки. -усмехается отец.
— Думаешь, он просто так откроет двери дочери Грин-де-Вальда? -горько произношу я.
— Он откроет их не тебе. Он откроет их будущему, которое он не может контролировать.
А пока он будет думать, что ты — просто наследие... Ты будешь учиться. Ты будешь ждать. Ты выживешь. -после небольшой паузы отец продолжил. – День, когда ты поднимешь голову... И они узнают, чья ты кровь — наступит не потому, что ты готова. А потому, что они не будут готовы. -он отходит назад. И как всегда — не прощается.

Мир вокруг закрутился. Я ощущала, как с каждой секундой теряю себя — ту, что была. Ветер свистел в ушах, одежда хлопала, будто отрываясь от тела, как крылья. Всё вокруг вспыхнуло, распалось и собралось заново. Сквозь время. Сквозь пространство. Сквозь имя, которое мне дали... и которое я должна была оставить. И вот — тишина. Я вынырнула в неё, как из воды. Холодное, туманное утро. Серое небо, рваные облака, и глухой шум сосен вдалеке. Запах мокрых досок и железа. Платформа Хогсмид была пуста. Ни детей, ни чемоданов, ни сов в клетках. Только он. Высокая фигура в глубокой мантии. Опирается на посох с серебряным навершием. Лицо полускрыто тенью капюшона, но глаза — нет. Голубые. Проникающие. Ледяные, но не холодные. Они смотрели в самую суть меня, не требуя имени. Как будто он знал. Как будто всегда знал.
     — Мисс... — начал он, и в этой паузе было столько всего: сомнение, проверка, уважение, осторожность.
     — Александра, — ответила я, сдержанно. — Просто Александра. -он чуть кивнул, и уголки губ дрогнули, будто он уловил что-то важное в этом выборе. В нежелании назвать фамилию.
     — Имя... уже защита, — пробормотал он, и голос его стал тише, почти неуловим. — А фамилия пусть пока остаётся тайной.
     Я заметила, как его пальцы непроизвольно сжались на рукояти посоха. Это было мимолётно, но я заметила. Словно сквозь прикосновение он ощутил вес той крови, что течёт во мне. Крови, имя которой он когда-то носил в сердце, а потом отверг.
     Он знает. Конечно, знает.
     — Почему вы помогаете? — спросила я, не отводя взгляда. Прямо. Без притворства. Он медленно повернулся, глядя на башни Хогвартса, что едва виднелись сквозь утренний туман. Как будто именно туда обращён был его внутренний взор. Как будто в этих стенах он прятал не только детей, но и свои собственные вины.
     — Потому что иногда... — сказал он, и голос его был другим, старым, усталым. — ...самое страшное зло начинается с одиночества. -он посмотрел на меня снова. — А ты пришла одна.
     Его глаза не требовали ответа. Он не задавал лишних вопросов. Он просто ждал. Не осуждал. Не прощал. Ждал. В этот момент я поняла — он не просто знал, кто я. Он знал, кем я могла бы стать. И, возможно, хотел остановить это — прежде, чем тьма заговорит моим голосом.

Мы вошли в замок. Тяжёлые двери сомкнулись за нами с глухим звуком, будто заключили в себе не просто воздух, а целую судьбу. Шаг. Второй. Камни под ногами отозвались эхом — гулким, глубоким, будто сами стены Хогвартса прислушивались. Здесь было древнее волшебство. Оно не блестело на поверхности, не стремилось поразить. Оно дышало изнутри камня, из щелей между плит, из портретов, что взирали на меня со стен с подозрением и тревогой. Это место не понимало — что испытало. Тебя, твою суть. Оно ощущало ложь, как холод во тьме. Впереди распахнулся Большой зал.
Пустой.
Ни учеников, ни шума голосов, ни смеха. Только парящие под потолком свечи, будто замерли, почуяв приближение чего-то, что не вписывается в порядок вещей. Дамблдор остановился в центре. Его фигура словно вплеталась в пространство — неотделимая от магии этого места. Он не смотрел на меня сразу. Только когда заговорил, в его голосе появилась особая тяжесть — как у человека, что знает цену выбору.
— Тебя распределят, — сказал он негромко. Его голос рассеялся под сводами, как заклинание. — Ты станешь одной из них. Но никто не должен знать. -я склонила голову, усмехнувшись с лёгкой иронией:
— Даже вы? -он повернул ко мне лицо. В его глазах было что-то, что пронзило меня не хуже проклятия. Но не болью — пониманием. Глубоким, теплым, страшным.
— Особенно я, — тихо ответил он.
На мгновение между нами повисло молчание. Словно каждый понимал, сколько всего невысказанного дрожит в воздухе.
— Спрячь свои глаза. Свой взгляд. Свои амбиции. Будь... обычной, — добавил он с интонацией, в которой слышалась почти мольба. Я отвернулась, не в силах смотреть в его глаза. Сжала кулаки.
— Я не умею быть обычной.
— Попробуй, — сказал он. — Ты не ради себя пришла. Ты — последняя страница в старой книге... Но её ещё можно переписать. -эти слова застряли где-то внутри меня. Последняя страница. Наследие. Или проклятие.

Через несколько минут я стояла на ступенях перед табуретом. Зал был всё ещё пуст. Пуст, но не безжизнен. Он ждал. Передо мной — Распределяющая Шляпа. Старая. Потёртая. Пахнущая пылью и вечностью. Я села. Она опустилась мне на голову. И всё изменилось. Темнота. Звук исчез. Осталась только мысль. Чужая, шепчущая, шуршащая внутри меня:
— О-о-о, что у нас здесь?.. Какая буря... какие тени... -внутри меня сжалось что-то, будто кто-то заглянул туда, куда даже я не решалась смотреть. — Гордость... сила... кровь, что пела войне...
Слизерин, м? Или, может быть... Когтевран? Ты остра. Стратегична. Молча думаешь на шаг вперёд.
Но... ты должна быть рядом. Рядом с тем, кого должна изменить... -эта фраза ударила, как заклинание. Внутренне я дрогнула. Я знала, кого он имел в виду. И не только его. Шляпа замолчала. Секунда. Две. Вечность. И наконец, гулко, во весь зал:
— СЛИЗЕРИН!
Я сняла её, медленно встала. Пустота зала как будто сменилась другим ощущением — теперь он знал. Замок знал, что я здесь. Что я одна из них. Но только я знала на самом деле, кто я. Я — Александра. Дочь мага, чьё имя забывать опаснее, чем произносить. Кровь, от которой содрогается история. И теперь — я среди них. Но недолго.