Шлейф розы и вины
Паб The Phoenix & Serpent был из тех заведений, где огонь в камине шепчет на древних языках, а стены слушают.
Тёмная древесина столов блестела от старого лака и пролитого огневиски. Светильники качались в воздухе, будто лампады в храме, заливая пространство тусклым янтарным светом. В воздухе витали корица, перегоревшее заклинание и что-то ещё — едва уловимое, как призрак.
Айлин Честерфилд вошла без улыбки.
На ней было тёмно-зелёное платье — в обтяжку, с высокими манжетами, будто бы сшитое из теней. Волосы собраны в небрежный пучок: «я не старалась», — лгала укладка.
В руке — бокал красного вина. На губах — тишина.
Осторожная роза, мягкий жасмин и цепкий, как пальцы на запястье, мускус. Многие взгляды обернулись. Некоторые — с любопытством. Некоторые — с завистью. Один — с болью.
Зал гудел. Золотое трио держалось вместе: Рон жевал солёные орешки, Гарри пил сливочное пиво, Джинни смеялась громко и звонко, как в старые добрые времена. Гермиона — Министр Магии в серьёзных очках — беседовала с Дафной Гринграсс у стойки. Время скрутилось в петлю. Было ощущение, что коридоры Хогвартса где-то рядом — стоит лишь распахнуть нужную дверь.
Айлин сделала глоток. Вино было терпким, почти жестоким.
— Айлин. — голос Блейза Забини скользнул, как шелк.
Он стоял рядом, в тёмном пиджаке и с ухмылкой, как всегда.
— Вечность, — произнес он, наклоняясь для лёгкого поцелуя в щёку. — Или почти. Рад видеть тебя вне строительных чертежей.
— Забини. — Айлин чуть улыбнулась. — А ты, как всегда, выглядишь лучше всех.
— Привычка. Я её холю, как мантию ручной работы.
Она уже хотела ответить — остро, чуть ядовито, как умела — когда в дверях паба вспыхнул холодный ветер.
Первое, что она почувствовала запах холодной мяты. Его нельзя было ни с чем перепутать...
И вошёл он.
Драко Малфой.
В тёмно-синем костюме в тонкую полоску, с алым шёлковым платком в нагрудном кармане — намёк или вызов? — он двигался плавно, как пантера, уверенно, как тот, кто знает: весь зал заметил. Волосы — чуть растрёпанные, платиновые. Взгляд — стальной.
Он встал у стойки, будто там и родился, и Айлин… застыла.
Сердце сбилось.
Мята.
***
Тот самый коридор в Хогвартсе, глухой и тёмный. Его рука на её талии. Его дыхание у шеи. Она дрожит и смеётся. Его губы — холоднее огня, горячее заклинания.
***
Она моргнула. Мир вернулся — слишком яркий, слишком настоящий.
— Малфой, — протянул Блейз, с полуулыбкой, — опять сбежал из-под Алого занавеса?
— Заткнись, Забини. — Драко даже не повернул головы.
Голос — сдержанный, ровный. Но Айлин почувствовала, как воздух стал плотнее.
Она сделала глоток вина. Лицо — ледяное. Плечи — прямые.
Но её аромат — роза, жасмин, и теперь резкая ваниль — стал тревожнее. Как будто тело знало больше, чем разум.
— Господи, — прошептала Джинни, подходя ближе. — Ты видела, как он смотрит?
— Нет, — соврала Айлин.
— Он всё ещё… ну… красив. — Джинни усмехнулась.
Айлин молча кивнула и отвернулась. Она болтала с Гермионой, соглашалась, даже смеялась. Но сердце билось как под Imperio.
Она чувствовала — он смотрит.
Он пьёт что-то крепкое, сидит у дальней стены, в полумраке, но его глаза…
Они помнили.
Когда-то он называл её Ай.
Когда-то он стирал её слёзы губами.
Он ушёл первым. Почти не попрощался. Осталась тишина.
И запах мяты.
Айлин стояла у окна, бокал в руке, кольцо — холодное, как лезвие.
Она дотронулась до него пальцем.
— Почему, — подумала она, — его запах всё ещё под моей кожей?...