воспоминания.
2005 год.
Англия, Норидж
Гермиона глубоко вздохнула и бережно положила «Ежедневный пророк» на стол. Запрокинув голову,она беспокойно запустила пальцы в густые каштановые пряди,на мгновение закрыла глаза,а затем начала нервно перебирать волосы,будто пытаясь стряхнуть навязчивые мысли. Лёгкие уколы боли пробегали по коже головы,но она почти не замечала их — гораздо острее жгло беспокойство.
Под сомкнутыми веками Гермиону ждали воспоминания.
Не сны — осколки войны, острые и кровавые. Они впивались в сознание, как проклятия, оставленные Волан-де-Мортом.
Она снова видела его — бледное, змеиное лицо, холодные щели глаз. Видела, как тьма ползла по миру, словно чернильная отрава.
Рон и Гарри. Их измождённые лица в дыму сражений. Их сжатые кулаки, их хриплые голоса, кричавшие заклинания до хрипоты. Они сражались — не героями, а последними барьерами на пути хаоса.
Она молилась тогда. Впервые в жизни.Шептала в никуда, умоляя — о пощаде, о чуде, о хотя бы одной ночи без смерти.
Но Бог молчал.
Помогали только её собственные руки, дрожащие от усталости, но всё ещё сжимающие палочку. Её решения, каждое из которых оставляло новую пустоту в рядах Ордена.
Но её успокаивало одно - всё это осталось в прошлом. Война закончилась. Сейчас у неё была стабильная работа в Министерстве, уютный дом с книжными полками до потолка, и самое главное - все её друзья были живы и в безопасности. Она строила свою новую, счастливую жизнь. Правда, иногда по ночам её всё ещё будили кошмары - в темноте спальни мерещились вспышки зелёного света, а в тишине ей чудились крики. Но утром, когда сквозь шторы пробивался солнечный свет, а в чашке дымился свежезаваренный чай, воспоминания отступали. Это была её победа - не громкая и не героическая, а тихая, повседневная, состоящая из простых радостей.
Резкий стук в дверь – как щелчок бича – вздернул Гермиону из глубины воспоминаний.
Она резко распахнула глаза, пальцы впились в кожу дивана,оставив на нём десять белесых от напряжения следов. Воздух в лёгких сжался – на мгновение ей показалось, что это не дверь, а кончик палочки стучит по разбитой стене Хогвартса...
Но нет. Только дверь.Только здесь и сейчас.
Она поднялась слишком быстро– мир качнулся, но её рука уже тянулась к палочке, будто семь лет не прошло, будто война не закончилась.
Гермиона слегка покачнулась – пол под ногами на миг стал зыбким, будто проплывающие в виске воспоминания выбили почву из-под её каблуков.
Она сделала глубокий вдох – такой медленный, что в груди заныло от напряжения. Кончики пальцев сжали палочку с привычной точностью, прижимая её к груди, ровно над местом, где бешено колотилось сердце.
И – распахнула дверь.
Резкий уличный свет врезался в глаза, заставив её рефлекторно прищуриться.
На пороге стоял он.
Высокий, чуть сутулясь — будто не привык к своему росту. Каштановые пряди беспорядочно падали на лоб. как в те дни, когда он бегал по коридорам Хогвартса.
И зелёные глаза — точно такие же, как тогда. Только теперь в них не было боли. Только тепло.
— Привет, — он улыбнулся, не отводя взгляда, и в уголках его глаз сложились лучики.
Гермиона застыла, чувствуя, как палочка наконец разжимается в её пальцах.
— Невилл? — слегка дрожащим голосом произнесла Гермиона.
Невилл стоял на пороге, залитый золотистым светом сияющего солнца.Его каштановые волосы были слегка растрепаны — будто он бежал сюда, едва услышав новость.
— Гермиона, — его голос звенел, как первый весенний дождь, а белоснежная улыбка казалась ярче люмос.
Она неосознанно расслабила плечи, чувствуя, как лёд в груди тает под этим взглядом.
— Ты не поверишь, — он сделал шаг вперёд, понизив голос до заговорщического шёпота, — но об этом пока знаю только я.
Гермиона вскинула бровь— этот жест сохранял десятилетиями отточенный скепсис, но уголки губ уже предательски дрогнули.
— Заходи же, герой, — проворчала она, широко распахивая дверь и отступая вглубь дома.
Невилл переступил порог, и сразу стало теплее — будто в дом вошло живое солнце.
***
Невилл ворвался внутрь с таким энтузиазмом, что его мантия взметнулась, как крылья гиппогрифа. Он шумно плюхнулся на кожаный диван, отчего старые пружины жалобно взвизгнули, а несколько пергаментов со стола вспорхнули от сквозняка.
— Ну? — он упер подбородок в кулак, глаза сияли, как у первокурсника, нашедшего тайную комнату. Вся его поза кричала: «Сейчас будет нечто грандиозное!»*
Гермиона скрестила руки — её взгляд метнулся к опрокинутой чернильнице (спасибо, Невилл), но губы уже не слушались и растягивались в улыбке.
Гермиона опустилась на диван рядом с Невиллом, стараясь не обращать внимания на то, как кожаный чехол слегка скрипнул под её весом. Она повернулась к нему, поджав под себя ноги — точно так же, как делала в двухтысячном году в общей гостиной Гриффиндора.
Её взгляд — тёплый, но с лёгкой искоркой нетерпения — встретился с его сияющими глазами.
— Ну что за таинственность, Лонгботтом? — губы её дрогнули в полуулыбке, но пальцы беспокойно теребили край мантии, — Ты же знаешь, как я терпеть не могу, когда тянут с новостями.
Невилл загадочно усмехнулся, намеренно затягивая паузу, наслаждаясь моментом.
— В общем... — Невилл наконец заговорил, понизив голос. — Ты ведь в курсе, что вчера рыскали по следам тех двух Пожирателей?
Гермиона даже не успела кивнуть, как он торопливо продолжил:
— Так вот, моя группа обыскивала Чемпенский лес. Чёрт возьми, мы шатались там пять часов! В конце концов, я решил разделиться — все разошлись в разные стороны.
Он нервно провёл рукой по лбу, будто до сих пор чувствовал удар той злополучной ветки.
— Я продирался сквозь какие-то жуткие заросли... Представляешь, мне даже ветка в лоб врезалась! Ладно, не суть...
Невилл замолчал на секунду, его пальцы сжали волшебную палочку так, что костяшки побелели.
— Я бродил ещё с час, как вдруг... увидел его. Фигуру в чёрной мантии. Мелькнула между деревьев — и исчезла.
Глаза Невилла вспыхнули. Он резко жестикулировал, словно снова переживал тот момент.
— Я прижался к дубу, затаил дыхание... Прицелился — и оглушил с одного заклинания. Когда удостоверился, что он не шевелится, подбежал ближе... И тогда...
Он резко оборвал себя, будто передумывая. Взгляд его стал тяжёлым, почти пугающим.
— Ты даже не представляешь, кто это был...
Гермиона вскинула бровь и резко толкнула Невилла в плечо, прошипев:
— Невилл Лонгботтом, если ты сейчас же не продолжишь, я лично проверю на тебе все запретные заклинания из "Тёмных сил: руководство по нейтрализации"!
Её глаза вспыхнули нетерпением, а губы сжались в тонкую полоску. Даже воздух вокруг, казалось, затрепетал от статического напряжения.
— Кто. Это. Был?!
Невилл резко ухмыльнулся — эта дерзкая усмешка, казалось, вспорола напряжённую тишину, как нож шёлковую ткань.
— Блейз Забини, мать его! — выпалил он, и слова повисли в воздухе, словно дым после взрыва.
Гермиона ахнула, её пальцы непроизвольно сжали рукав мантии Невилла.
— Забини?! — голос её дрогнул, но не от страха, а от яростного любопытства. — Но... что он делал в Чемпенском лесу? И почему один?
Невилл пожал плечами, но в его глазах загорелся азартный огонёк.
— Вот именно! И самое интересное... — он наклонился ближе, понизив голос до шёпота, — Он лучший друг Малфоя! а это значит..
— Через него мы выйдем на Драко! Мерлин.. так вот кто были эти двое.
Невилл резко кивнул, и в его обычно добродушных глазах вспыхнул опасный блеск — словно тлеющие угли, в которые внезапно плеснули маслом.
— Именно, — прошипел он, и в этом одном слове слышалось столько ярости и торжества, что даже Гермиону передёрнуло.
Надо срочно организовать его поиски! — Гермиона буквально взорвалась, вскочив с дивана с такой силой, что даже бумаги на столе подлетели.
Но едва её нога коснулась ковра, железная хватка Невилла впилась ей в запястье, резко дёрнув назад.
— Нет! — голос Невилла прорвался сквозь комнату, как щелчок бича.
Гермиона замерла, её глаза — два узких лезвия — впились в Невилла, выискивая малейшую трещину в его внезапной стойкости.
— Какого чёрта, Невилл? — её голос прозвучал низко и опасно, будто сталь, проведённая по камню. — Я — руководитель Оперативного отдела Министерства. Не школьница, не рядовой агент. Если Забини замешан в делах с Молфоем, я обязана немедленно...
Невилл резко перебил её, шагнув так близко, что их носы почти соприкоснулись:
— Гермиона, ты меня слушаешь? Если сдашь Забини Министерству – его сгноят в Азкабан. А если заткнёмся и будем действовать сами – выйдем на Малфоя. Забини не должен сесть.Потому что мёртвый (или сгнивший в камере) информатор – это хуже, чем бесполезный.
Гермиона замерла, её ум мгновенно проанализировал слова Невилла. Глаза сузились, в них вспыхнул холодный, расчётливый блеск.
— Ты предлагаешь... скрыть Пожирателя смерти от Министерства? — её голос звучал тихо, но каждый слог был отточен, как лезвие. — Рискнуть карьерой, репутацией, возможно, даже свободой... ради шанса выйти на Малфоя?
— Я знаю, ты можешь отказаться. Но, чёрт возьми, Грейнджер, очнись! У нас в руках единственный шанс выйти на одного из самых опасных Пожирателей смерти. Ты действительно готова просто сдать его Министерству и дать Малфою снова ускользнуть?
— Мы обязаны его найти. Даже если для этого придётся переступить через их дурацкие правила.
Гермиона тяжело вздохнула, не отрывая взгляда от Невилла. Его глаза горели — не просто энтузиазмом, а яростью охотника, готового пойти на всё.
Это неправильно.
Это против правил.
Это...
Но когда она увидела в его взгляде ту самую решимость что когда-то свела их в Битве за Хогвартс... что-то внутри дрогнуло.
— Ладно, — прошептала она, стиснув зубы. — Но если нас поймают, я лично тебя придушу.
Невилл резко вскинул подбородок, и его лицо озарилось дикой, почти безумной ухмылкой.
— Договорились, — выдохнул он, разводя руками в театральном жесте капитуляции, но в его глазах всё ещё плясали опасные искры — те самые, что зажигались перед самыми безрассудными авантюрами.
Гермиона почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она только что официально стала соучастницей. И почему-то это её... возбуждало?
***
Невилл и Гермиона начали работать в Министерстве одновременно, но карьеры их сложились по-разному.
Хотя их заслуги были сравнимы — она взлетела по карьерной лестнице стремительно, тогда как он остался в тени. Но это никогда не становилось между ними. Невилл оставался тем же преданным другом, каким был все эти годы — добрым, терпеливым, тем, на кого можно положиться.
Гарри и Рон теперь далеко: Гарри осел в Лидсе с Джинни, а следом за ними перебрался и Рон. Гермиона же остановилась в Норидже — сонном городке, который, как выяснилось, стал пристанищем для беглых Пожирателей.
Включая Малфоя.
Гермиона Грейнджер никогда не мечтала о кресле главы Министерства обороны.
Её назначили не за амбиции, а за результаты — потому что никто другой не мог сравниться с её способностями выслеживать беглых Пожирателей. Каждый пойманный преступник, каждый раскрытый заговор укрепляли её репутацию неумолимой охотницы.
Но за этим стояло не желание власти.
Лишь холодный, железный расчет.
После войны мир не стал безопаснее — он стал хитрее. И если она не возьмёт контроль в свои руки, кто защитит её близких? Гарри, который теперь воспитывал детей в тишине загородного дома? Рона, который слишком доверял людям? Её родителей, которые до сих пор вздрагивали при звуке неожиданного шума?
Она согласилась на эту должность, хотя она отнимала у неё всё:
* Мечты — она хотела изучать древние руны, а не подписывать бесконечные приказы о задержании.
* Свободу — каждый её шаг теперь отслеживали, каждое слово анализировали.
* Личную жизнь — если она вообще могла назвать это жизнью.
Но это не имело значения.
Потому что безопасность — её настоящая цена за победу.
И если для этого нужно было стать тем, кого боятся даже союзники...
Тогда пусть.
***
Гермиона осталась одна.
Тишина в доме после ухода Невилла казалась громче, чем их горячий спор. На столе перед ней дымился остывающий чай, а в воздухе всё ещё витало напряжение — как после грозы, когда небо уже чистое, но земля помнит удар молнии.
Она провела пальцами по вискам, ощущая вес принятого решения.
Работать против Министерства.
Скрывать Пожирателя.
Охотиться на Малфоя.
Но ведь, рыбу ловят, если она раскрывает рот?
Каждое из этих действий в одиночку могло разрушить её карьеру. Вместе — они грозили тюрьмой.
Но она уже достала пергамент и резко начертала:
«Срочно. Только проверенные. Завтра, 6:00, безопасный дом №3. Г.»
Затем поднесла палочку к листу, и чернила вспыхнули синим пламенем, исчезая — сообщение ушло тем, кто действительно был ей верен.
Она знала, кого выберет:
* Дин Томас — мастер маскировки, прошедший подполье ещё со времён войны.
* Луна Лавгуд — её «безумные» догадки слишком часто оказывались пугающе точными.
* Теодор Нотт — бывший Слизерин, но единственный, кто открыто выступил против Малфоя ещё в школе.
Гермиона встала и подошла к окну. Город сверкал — слепой, равнодушный, не подозревающий, какая игра начинается.
Хорошо.
Если мир думал, что она просто бюрократ в мантии...
Пусть ошибаются.
***
— Мы не пойдём в Тёмный лес! — голос Гермионы прозвучал резко, как щелчок захлопывающейся ловушки. Её пальцы сжали край карты так, что пергамент затрещал по швам.
— Чёрт возьми, Гермиона, ну что за упрямство?! — Тео швырнул на стол свою палочку. Она подпрыгнула и покатилась, едва не свалившись на пол. — Ты ведёшь себя так, будто мы всё ещё первокурсники, а не прошедшие войну волшебники!
— Я отвечаю за отряд! — она ударила кулаком по столу, и стоящие рядом флаконы звякнули стеклом. — И за вашу безопасность в том числе! Или ты забыл, чем закончилась последняя "безобидная" вылазка Нотта в запретную зону?
Тео побледнел, но не сдался:
— Нас никто не сожрёт! — он язвительно фыркнул. — Что, боишься, что феи обдерут нас до нитки? Или тролли попросят автограф?
— Не феи, — прошипела Гермиона сквозь зубы, — но кто-то — точно. Её взгляд стал ледяным. — Или ты всерьёз думаешь, что Забини просто гулял в Чемпенском лесу?
Тео замер. На секунду в его глазах мелькнуло понимание — но тут же сменилось раздражением.
— Я всё равно считаю, что нам лучше пойти в Тёмный лес! — Тео скрестил руки на груди с таким видом, будто произнёс неопровержимый аргумент.
Гермиона закатила глаза так сильно, что на мгновение увидела собственный мозг.
— О боже, да ты даже не веришь в то, что говоришь! — она провела рукой по лицу, словно пытаясь стереть с него слои усталости. — Ты просто не можешь смириться, что не ты здесь главный. Это же просто детский сад!
Тео открыл рот, чтобы возразить, но Гермиона резко подняла руку:
— Нет, всё, хватит. Мы идём в Чемпенский лес, потому что:
Во-первых, там уже был Забини;
Во-вторых, там есть хоть какая-то инфраструктура для наблюдения;
В-третьих...— её голос стал опасным, — если ты ещё раз заикнёшься о Тёмном лесе, я лично проверю, насколько хорошо ты умеешь превращаться в садового гнома. Понимаешь?
В углу комнаты Дин фыркнул, но тут же сделал вид, что закашлялся.
Тео надулся, но промолчал. В его глазах читалось: «Ладно, ты победила... пока что»
Гермиона наконец позволила себе глубокий вдох, ощущая, как напряжение медленно покидает её плечи.
Комната, на мгновение казавшаяся полем боя, снова превратилась в её кабинет — массивный дубовый стол, папки с отчётами, слабый свет ламп, пробивающийся сквозь утренние сумерки.
Она сидела во главе стола, словно королева за круглым столом, только вместо рыцарей перед ней были:
* Невилл — напротив, спокойный, но с тенью усталости в глазах. Его пальцы медленно барабанили по столу, выдавая нетерпение.
* Тео и Луна — справа. Первый всё ещё надулся, как обиженный ребёнок, в то время как Луна, напротив, улыбалась чему-то своему, её взгляд блуждал где-то между потолком и невидимыми для остальных нюфлерами.
* Дин — слева, откинувшись на спинку стула, закатив глаза так выразительно, что, казалось, они вот-вот останутся смотреть в потолок навсегда. «Хоть бы это уже закончилось» — кричало каждое его движение.
Гермиона провела рукой по волосам и на секунду закрыла глаза.
— Хорошо, — наконец сказала она, —значит, решено. Завтра на рассвете отправляемся в Чемпенский лес. Полный состав, стандартный протокол. Вопросы есть?
В комнате повисла тишина. Даже Тео промолчал, хотя его выражение лица всё ещё кричало: «Это ошибка!»
Только Луна внезапно подняла палец:
— А если мы встретим там светящихся улиток? В прошлый раз они очень помогли.
Дин простонал и уткнулся лицом в ладони.
Гермиона вздохнула и подняла бровь — медленно, как будто этот жест требовал от неё невероятных усилий.
— Нет, Луна, — сказала она, и её голос звучал так, словно она повторяла это уже в сотый раз. — В этот раз мы обойдёмся без улиток. Без светящихся. Без невидимых. И особенно — без тех, что «предсказывают будущее, если подержать их во рту».
Луна надула губки, явно разочарованная, но тут же её глаза загорелись новой идеей.
— А если они сами придут? — спросила она с непоколебимой уверенностью. — Иногда они просто следуют за мной. Особенно по четвергам.
Дин резко поднял голову, словно готовый возразить, но передумал и просто постучал пальцем по виску, бросая Гермионе красноречивый взгляд: «Ты всё ещё хочешь брать её с собой?»
Гермиона проигнорировала его.
— Если они сами придут, — сказала она, подчёркивая каждое слово, — то мы вежливо попросим их не мешать. Потому что у нас есть очень важная миссия, и мы не можем отвлекаться на... коллективное пение с беспозвоночными.
Невилл фыркнул, но тут же сделал вид, что закашлялся.
Еще один.
***
Гермиона наконец переступила порог дома, и тяжесть дня рухнула с её плеч, как сброшенный плащ.
Её дом, скрытый в чаще небольшого леса, словно дразнил ту самую природу, которую она сегодня так яро отвергала. Деревья за окном шелестели листьями, будто перешёптывались о её упрямстве.
Она мгновенно избавилась от одежды — мантия шлёпнулась на пол, блузка полетела на спинку кресла. Остальное даже не удостоилось аккуратности.
Кровать.
Вот всё, чего она хотела.
Её спальня не была мрачной — она была намеренной.
- Тёмно-серые стены — не траур, а защита, как доспехи, скрывающие её от мира.
- Чёрное бельё — практичность, а не меланхолия (чтобы не было видно пятен от зелий, конечно).
- Дубовый шкаф — массивный, как её обязанности, заполненный строгими костюмами вместо платьев.
- Кресло в углу — единственное место, где она иногда позволяла себе спать сидя, когда работа затягивалась до рассвета.
Гермиона зарылась лицом в подушку, ощущая, как холод простыни приятно обжигает разгорячённую кожу.
— Чёртов Забини... чёртов Малфой... чёртовы леса... и улитки..— её голос потонул в матрасе.
За окном сова прокричала что-то насмешливое.
***