Глава 1
«А так хотелось разделить судьбу,
И мысли, и желанья, и мечты,
Но отчего тогда, я не пойму,
Давно уж с одиночеством на «ты».
И нету сил стучать в глухой забор,
И ранить сердце об осколки фраз,
Лишь изредка ловить, как будто вор,
Немного теплоты из жестких глаз.
И как так получилось, почему,
Быть может, мы когда-нибудь поймем.
Как трудно строить счастье одному,
Как страшно одиночество вдвоём.»
Восторженный визг девушки из ванной, разбудил мирно спящего Рона. Он резко открыл глаза и испуганно вскочил с кровати. Ещё один визг и он стремительным шагом идёт к ней.
— Что случилось? — на ходу, громко спросил он, ещё не добравшись до двери их ванной.
Гермиона молчала. Сидя на корзине для грязного белья, сквозь слёзы радости, которые полностью застилали ей глаза, она пыталась снова и снова вглядеться во вторую красную полосочку на тесте. И она была. О, Мерлин, она была!
Прошло уже 5 лет после того, как они закончили Хогвартс. И два года их брака. И если до свадьбы их не особо интересовали дети и их появление, то два года назад, сразу после того, как они дали друг другу клятвы в вечной любви, этот вопрос стал слишком остро. Рон в требовательной форме заявил на семейном ужине, что ему срочно нужен наследник, чему Гермиона была удивлена, ведь один на один они никогда не обсуждали данный вопрос. Да и она была не готова утопить свою жизнь в вечных недосыпах, пеленках, распашонках и перспективой стать для кого-то заводом по изготовлению молока.
После успешного окончания Хогвартса, она решила заниматься защитой домашних эльфов, поэтому устроилась работать в Министерство, в отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. Нет, детей она хотела и даже очень, но после того, как реализует себя в жизни, пройдёт путь от простого работника до заместителя начальника отдела. Рон на это все лишь закатывал глаза и всегда в пример приводил свою мать.
Миссис Уизли всегда ассоциировалась у девушки с чем-то домашним, тёплым, но она искренне не понимала, как можно было посвятить всю свою жизнь детям. Потерять сына и потом всю оставшуюся жизнь проживать в страхе, что с остальными случиться тоже самое — было смерти подобно для Грейнджер. Поэтому мысли о ребёнке ее тяготили и порой даже пугали.
Даже тот факт, что Гарри и Джинни уже стали родителями замечательного мальчика — Джеймса, не заставил ее дух соперничества проявить себя в полной мере. Она ведь всегда и во всем была первой и лучшей, но тут, что-то её конкретно тормозило. Наверно то, что она бы прокляла себя, если бы не стала лучшей матерью для своего ребенка. Хоть Джинни и говорила, что этому не научат книги, лишь сердце сможет подсказать как правильно. И была права.
После долгих душевных терзаний и попыток взвесить все за и против, она все-таки решила, что ребёнок на самом деле был нужен. Да и родители, которым она успешно вернула память, очень ждали внуков и при каждом удобном случае напоминали ей об этом. Сама девушка, разглядывая и оценивая отношения Джинни с новорожденным Джеймсом, умилялась и иногда даже сама проявляла инициативу поухаживать за ним, пока его мама сходит в душ или хотя бы поспит пару часов. Малыш отнимал все ее силы и время и она нуждалась в поддержке, а Гарри был слишком занят работой и на помощь своей жене времени совсем не оставалось, поэтому Гермиона стала завсегдатаем в их доме и самых желанным гостем для Джинни.
После нескольких неудачных попыток, они с Роном решили, что нужна консультация опытного врача. Начались бесконечные приёмы в больнице Святого Мунго, сдача анализов и куча неоправданных надежд Рональда на организм Грейнджер. По совету лечащего врача они решили отпустить ситуацию и отправиться на отдых, но даже тропические виды и нежный прибой океана не способствовали ее беременности.
Однажды вечером, после того, как они посмотрели передачу о детях-сиротах, под которую Рональд откровенно не стесняясь зевал, Гермиона предложила усыновить ребёнка.
Сонное состояние Рона тут же переросло в возбуждённое.
— Не неси чепуху, Гермиона. У нас все в порядке. Мы здоровые и сможем сами родить.
— Но прошёл уже год, сколько ещё ждать?
— Люди бывает ждут годами, а ты, после года неудачных попыток, просто так сдалась? Я тебя не узнаю. Верните мне мою Гермиону Грейнджер! — засмеялся он, приобнял супругу за плечо и притянул к себе.
— Я так долго этого жду, что совершенно в себе разочаровалась... — она задумчиво насупилась и положила голову на грудь мужа.
— Я верю в тебя, Гермиона. — указательным пальцем он коснулся ее подбородка и заглянул в блуждающие, разочарованные глаза девушки. — Я верю в нас.
Просмотр этой передачи не прошёл даром для неё. В центр реабилитации детей-сирот требовались волонтёры. Не сказав ничего Рону, не надеясь на его понимание, на одном из своих выходных, она пошла туда и устроилась. Ей было важно кому-то помогать, проживать чужую боль, при этом заглушая свою собственную.
Когда она смотрела на этих брошенных детей, ей казалось, что она и сама была безумно на них похожа. Было тяжело признавать, что их отношения с Роном превратились в вечную гонку за ее овуляцией, его частое недовольство пустыми тестами и неоправданными придирками с его стороны. Она возвращалась из центра без сил и порой валилась с ног, даже не раздевшись. Он постоянно ругал её за то, что она не придерживается назначений врача, что слишком изматывает себя работой и даже ходил к ее начальнику — мистеру Робертсону, чтобы просить о снижении загруженности. Тот без разговора освободил подопечную от сверхурочной работы и дал ещё один выходной, как он выразился, для повышения демографии магического мира.
Два года тянулись, казалось бы вечность, и вот сегодня наступил этот счастливый день. Она, наконец-то, беременна.
— О, Боже, Рон, я беременна! — вылетев из ванной, радостная Грейнджер запрыгнула на мужа, крепко обнимая.
Мужчина, до сих пор не осознавший, что только что услышал, поставил девушку перед собой и выхватил полосатый тест. Ему казалось, что он спит.
— Я не верю... — прошептал он. — Я так рад, Гермиона! О, Мерлин, как я рад! — воскликнул он, рассматривая красную полосочку, заключая ее в объятия.
Увидев красивую, яркую полосочку на миллионном тесте, девушка испытала огромное облегчение. Такое, словно она только что снова проткнула чашу — крестраж, клыком Василиска. Ощущения были очень схожи с теми. Она громко вздохнула и глядя на Рона, который до сих пор в неверии рассматривал тест, лучезарно улыбалась.
— Это точно оно? Ты уверена? — с опаской спросил он.
— Он не первый. Вчера вечером, когда ты уснул, я решила сделать один, а позже и второй, и третий. И все они оказались положительными. — со слезами на глазах вещала Гермиона.
— Почему ты не сказала ничего мне? Я, вообще-то, тоже принимал в этом участие. — Он обиженно надул губы.
— Я не хотела тебя тревожить зря.
— А как ты поняла, что беременна?
— В последнее время мне очень хочется есть фрукты. Я уже с месяц не притрагивалась к мясу и рыбе. Как ты не заметил? — удивленно округлив глаза, девушка обиженно поставила руки в боки.
— Я — не ты, Гермиона. Я даже в школе не отличался внимательностью, если ты не помнишь. — он притянул девушку ещё раз к себе и зарылся носом в кудрявые, длинные волосы.
— Конечно, помню. — она поддалась в его объятия и уперлась носом в его грудь. — Что мы теперь будем делать? — испуганно спросила она, словно осознала всю серьёзность данной ситуации.
— Как что? — он резко отпрянул от неё, крепко схватив за плечи. — Мы будем холить тебя и лелеять. Ты ведь носишь моего сына.
— Или дочь... — добавила она, смущённо улыбаясь.
— Я не рассматриваю вариант с дочерью. Мне хватило младшей сестры.
— Но это ведь не нам решать, Рон. — настороженно ответила она и аккуратно убрала его руки со своих плеч.
Рон закатил глаза, как всегда он делал, когда ему что-то не нравилось, и тяжело выдохнул, а потом снова крепко обнял её и обдавая макушку головы горячим дыханием, сказал:
— Какая вообще разница, кто там? Главное, чтобы он или она были здоровы.
— Да, ты прав. — кажется она успокоилась.
За завтраком они волнительно делились друг с другом надеждами и планами на будущее. Рон уже построил целую систему воспитания юного, ещё не родившегося, волшебника, на что Грейнджер его успокаивала и пыталась привести в чувства. Единственное, что у неё получилось сделать — это вручить ему свежую газету для того, чтобы он хоть немного поел.
Через несколько минут, с ложкой во рту, у него округлились глаза и он приблизил лицо к этой самой газете.
— Что там? — девушка отставила от себя пустую тарелку из-под геркулесовой каши и заинтересованно посмотрела на мужа.
— Возьми, прочитай. — Он протянул газету ей.
Быстро пробежавшись по заголовку и статье, она почти не удивилась.
Свадьба века
«Юный, известный, чистокровный волшебник, Драко Малфой, 28 сентября, наконец-то связал себя узами брака с не менее известной волшебницей и владелицей огромного состояния — Асторией Гринграсс. Напомним, что Драко Малфой, на конец войны, был в составе армии Темного Лорда и как отнеслись родители к решению дочери о скорой свадьбе с бывшим Пожирателем Смерти — никому не известно. Да и все мы прекрасно знаем, что бывших Пожирателей не бывает. Хоть отец Астории Гринграсс, в своё время, так же подозревался в службе темным силам. И брак ли это по расчету или же по взаимной любви — мы никогда не узнаем, но стоит отметить, что на торжестве, молодожены не отходили друг от друга, часто перешёптывались и много танцевали. А станет ли этот брак новой, крепкой ячейкой магического мира — покажет время. На данный же момент, мы все в ожидании новости об интересном положении новоиспеченной леди Малфой.»
— Ничего необычного. Статью нужно было назвать «Рита Скиттер и ее длинный язык». — с хохотом, девушка положила газету на стол и уставилась на изумленного Рона.
— Мне просто интересно, после войны прошло уже пять лет, а они женились только сейчас. В чем была проблема жениться раньше? Они ведь были помолвлены чуть ли не с пелёнок...
— Тебе действительно это интересно? — нахмурившись спросила девушка.
— Ну так... Мы учились в одной школе, да и частенько общались...
— Что ты имеешь ввиду под словом «общались»? То, что он чуть не убил нас всех? Если тебе интересно узнать это, — она указала глазами на рядом лежащую газету. — то я могу устроить вам тет-а-тет, ведь мой отдел находится всего лишь на этаж ниже.
— Мой отдел находится на одном этаже с его отделом, поэтому если бы я хотел с ним общаться — давно бы это сделал. — проворчал Рон.
— Давай не будем об этом, пожалуйста. — сказала она с улыбкой, при это протянув через весь стол руку.
Муж быстро отреагировал и вложил свою.
— Да, ты права. Сегодня есть повод не думать о таких глупостях. — Он мельком посмотрел на часы и с ужасом вздрогнул. — Что же мы сидим? Время уже девять, а в десять у тебя приём у мистера Джонса.
— Знаешь, я думаю, что мне стоит поменять врача... — неуверенно сказала она, подтягивая свою руку к груди.
— Что? — не успел он встать из-за стола. — Это ещё почему?
— Мои родители — дантисты и они всю жизнь лечили мои зубы. Я склонна доверять маггловским врачам и тем более...
— Не неси вздор, Гермиона. — строго проговорил он, складывая грязную посуду в раковину. — Давай, заканчивай с завтраком и я жду тебя у камина.
Он вышел из кухни, но даже не узнал, что способствовало беременности его жены.
В тайне от мужа, девушка сходила к простому, маггловскому врачу, который прописал ей обычные, гормональные таблетки, после которых у них все и получилось. Признаваться в этом не хотелось. Гермиона опасалась его реакции на это. Не смотря на то, что его отец был бескрайне увлечён маггловскими изобретениями и вообще их жизнью, Рон относился ко всему этому очень скептически и даже не скрывал своего недовольства от интереса мистера Уизли. Поэтому Гермиона решила не говорить ему об этом и пойти на риск. И все случилось. Конечно, не так, как она планировала, но при таком чудесном раскладе — ее все устраивало.
***
Незаметно пролетели четыре месяца. Не смотря на привалившее в их жизнь с Роном долгожданное счастье, Гермиона чувствовала себя с каждым днём все хуже. Тошнотворное состояние, набор лишнего веса и постоянное желание спать — убивали в ней надежды на скорое повышение и вообще на нормальную жизнь. Мистер Робертсон даже дал ей досрочный отпуск и разрешил работать из дома, что крайне было важно для неё сейчас.
Целыми днями она спала, ела, а по ночам садилась за работу. С Роном, за эти месяцы, они немного отдалились. Он часто засыпал в гостевой спальне и иногда даже не ночевал дома, прикрываясь работой. За совместными завтраками и ужинами, если таковые были, разговоров не случалось. Он словно отгородился от неё стеной и жил в своём маленьком мирке. Все это настораживало и пугало беременную Гермиону.
Частые ссоры на фоне его отсутствия дома и в их с малышом жизни, выливались в её слёзы. Гормоны просто зашкаливали и она никак не могла взять себя в руки. Гермиона раньше слышала о подобном поведении беременных, но никак не могла примерить это состояние на себя. Она не понимала, почему он ведёт себя так и каждый раз искала ему оправдания.
Работа, квиддич, важные встречи.
Да все, что угодно, лишь бы не возвращаться к мысли о возможной его измене. Она верила ему, но как-то Джинни проболталась, что видела Рона с Лавандой Браун, в одном из кафе Хогсмида. Тогда она быстро нашла объяснению этому явлению — рабочие отношения, но глядя на мужа, Гермиона понимала, что здесь что-то не так. Все её догадки рушились тогда, когда во сне, он крепко прижимал её к себе. В такие моменты она была безумно счастлива.
Сидя над кипой рабочих бумаг, она еле слышно взвыла, ведь Рона опять не было дома. Она в одиночестве обедала и ужинала. Ужин всегда оставляла для него на столе, чтобы он, придя домой, ощущал себя нужным и любимым. В одиночестве ложилась спать. И даже беременность уже не радовала.
Что стало с ними? Что произошло за такой короткий срок?
Выключив светильник, она посмотрела в окно. Там уже давно стемнело, а его до сих пор нет дома. И придёт ли он вообще? Этого она знать не могла, да и как ей казалось, уже не хотела.
Сильно зажмурившись, она поняла, что больше не сможет читать, потому что все буквы сливались от усталости глаз. Она плавно вытянулась, поднимая руки над головой и завалилась на кровать. Рассматривая расписной вручную потолок, она задумалась.
«Какой толк в браке, если оба в нем не счастливы?»
Эти мысли били прямо в сердце. Через несколько минут проведённых в абсолютной тишине и темноте, она почувствовала, как внутри, где-то внизу живота, чувствуется шевеление. Словно маленькая, пушистая лапка провела по животу.
«Это оно... Я чувствую его первые шевеления...»
— Я здесь, малыш... — прошептала она, в слезах, улыбаясь.
И он ей ответил ещё одним движением.
Вдруг свет внезапно включился и открыв глаза, девушка увидела своего мужа.
Он был ужасно пьян. Его одежда пахла дешевым женским парфюмом вперемешку с запахом табака. Такие запахи она могла улавливать сразу, потому что она сама никогда не курила, да и в беременность у неё очень обострилось обоняние.
— А... Опять лежишь... — расстроено сказал он и плюхнулся в рядом стоящее кресло.
Она села на кровать, прямо напротив него и никак не могла скрыть своё удивление.
— Рон, где ты так набрался? — заботливо спросила она, даже не надеясь на нормальный ответ.
Он коряво и резко начал снимать с себя куртку, задев рукой вазу, которая стояла на прикроватной тумбочке, и та с грохотом разбилась на осколки.
— Ты мне лучше скажи, Грейнджер, где ты взяла столько лишних килограмм?
Данный вопрос просто обескуражил девушку и она нахмурилась.
— Рон, я вообще-то, беременна! — громко напомнила она ему.
Сняв куртку, он многозначительно на неё посмотрел и противно ухмыльнулся.
— Да что ты? А я и не знал. Сестра моя тоже вроде была беременной, но ее так не растащило.
Негодованию и возмущению Грейнджер не было предела и она резко встала.
— Знаешь, что Рон? Если ты будешь со мной разговаривать в подобном тоне, я сейчас же уйду!
Не успела она сделать и шага в противоположную сторону, как сильная рука Рона грубо вцепилась в ее запястье.
— Куда ты пойдёшь? Ты вообще видела себя в зеркало? Кому ты нужна? — от него ужасно пахло перегаром и девушка слегка пошатнулась.
Это слова просто лишили Гермиону способности разумно мыслить и она одним резким движением свободной руки залепила ему пощечину. Щека полыхала так, что он скорчился от боли.
Знатно разозлившись, Рон, не думая о последствиях, со всей силы толкнул Гермиону на кровать и сам лёг сверху.
— Что ты делаешь? Пусти меня! — кричала уже в слезах Грейнджер, пытаясь высвободиться из-под тяжёлого тела.
Девушка громко кричала и била его в грудь. Он грубо целовал ее в шею, до боли, сильно мял грудь и резким движением снял с неё домашние, шелковые шорты. Они остались у него в руках, когда он оставив плачущую супругу, встав снова на ноги.
— Я даже не хочу тебя! Ты совершенно не интересная. С тобой не о чем поговорить! Ты то и дело — ешь и спишь. Ты разжирела и не хочешь это исправлять.Ты погрязла в своей чертовой беременности, Грейнджер!
Гермиона, оставшись в порванной майке и одних трусах, села и скрестила руки на груди, как бы укрывая себя от происходящего.
— Ты сам этого хотел. — прошептала она, злостно посмотрев на супруга.
— Чего я хотел? Вот этого? — он в воздухе провёл линию от ее головы до ног. — Я хотел красивую жену и здорового ребёнка, а получил тебя!
— Как ты можешь так говорить? — она не верила в то, что ее муж был таким.
— Потому что ты меня достала своими скандалами и слезами. Ты все время манипулируешь мной. Я тебе не мальчик! Ты меня поняла? — он взял ее подбородок и приблизился.
— Поняла... — тихо сказала она, боясь сделать хоть одно движение.
— Громче! Я не слышу! — гаркнул он так, что слюни из его рта оказались на ее лице и она зажмурилась.
— Поняла. — сказала она громче и резко выдернула своё лицо.
— Так то лучше. А сейчас я иду спать и не дай Мерлин, ты не поймешь того, что я только что сказал и не примешь меры. — с улыбкой сказал он и пошёл в сторону выхода. — Спокойной ночи, женушка.
— Спокойной ночи, Рон... — тихо сказала она, подгибая под себя колени, обхватывая их руками.
И тишина. И его снова нет рядом с ней. Но от этого больше нет боли. Нет скуки. Есть облегчение. И на ум сразу пришло решение. Ей нужно срочно разводиться. Завтра она встанет и подаст документы на развод. Она плакала и смотрела в пустоту. Словно все, что ей было нужно все это время, пока Рон отсутствовал в их браке, это пустота.
Плечи и грудь были в ссадинах и кровоподтеках, а на ногах, из-за железной бляшки на его ремне, кровоточили яркие царапины.
Она тихо легла на бок, укрываясь цветастым пледом. Девушка уже не плакала. Она гладила еще совсем не заметный живот и мечтала. Мечтала о том, как будет жить отдельно, как будет целовать по утрам своего малыша, как будет засыпать с ним рядом, хотя читала, что совместный сон ребёнка и матери — плохо. Как все это, что случилось с ней сегодня, окажется просто страшным сном.
Зная этого человека столько лет, она бы никогда в жизни не подумала, что он может быть таким чёрствым, грубым. И все эти слова, о том, что она пополнела и стала ему не интересной, отозвались тихой болью в её сердце. С этими мыслями и рассуждениями, она ждала утро, думая, что уйдёт раньше, чем тот проснётся, но незаметно для себя самой, погрузилась в сон.
***
Утром она проснулась от резкой, режущей боли в районе живота. Скрутившись и повернувшись на бок, она почувствовала, что простынь и одеяло, которым она укрывалась, было мокрыми. Резко открыв глаза она увидела то, что ввело ее в полнейший ступор. Вся кровать казалась одним огромным, кровавым пятном. Все вокруг было в алой жидкости. И этот металлический запах крови прямо въедался в нос, заставляя девушку морщиться.
Не понимая, что происходит, Гермиона смахнула с себя одеяло и поняла, что вся эта кровь принадлежала ей. Что-то было не так. Живот ужасно ныл. С этим она не сталкивалась никогда, но не раз читая в акушерском пособии о подобном, знала, что если у беременной открылось кровотечение — ей срочно нужна помощь.
Она огляделась по сторонам. Рядом никого не было, но у неё оставалось маленькая надежда. Всегда, когда Рон напивался вечером, на следующий день он объявлял себе полноправный выходной. И это могло бы ей сейчас сыграть на руку.
— Рон?! Рон! — крикнула она громко дрожащим от страха голосом.
Никто не ответил.
— Рон! — ещё громче крикнула и услышала шаги в соседней комнате.
— Ну что? Что тебе не спится? Время ещё только... — он зашёл в комнату, протирая глаза, но когда их открыл, то тут же замер. — Что это? Что с тобой?
— Я не знаю. Мне нужно в больницу, срочно! — она, не скрывая эмоций и чувств, разрыдалась.
— Хорошо-хорошо... Сейчас... Черт, что делать-то? — в панике Рональд так растерялся, что схватился за голову.
— Бери меня и вызывай такси! — гаркнула истерично она и протянула руки.
— Маггловское такси? Ты сдурела? — подходя ближе к ней, он оторопел.
— Да, именно. — она аккуратно присела на край кровати, чувствуя, как из неё льётся кровь. — Быстрее, Рон!
— Да, сейчас! Не торопи меня! Дай подумать: мы едем на такси в больницу святого Мунго? — от набора таких непохожих слов и неподходящих по смыслу, он округлил глаза и испуганно посмотрел на жену.
— Нет, мы едем в маггловскую больницу, Рон! — скомандовала она и протянула руки.
— Это же бред! Твою беременность ведёт врач из Мунго. — сумничал он и взял Гермиону за руки.
— Нет, я уже давно там не наблюдаюсь. Нужно серьезнее подходить в браку, Рон, чтобы потом не возникало вопросов! — грубо ответила она и снова сжалась. Новый импульс боли полоснул по животу.
Заметив, что Гермиона вся согнулась, мужчина потерял дар речи, но глазами сразу нашёл маггловский телефон и быстро набрал знакомый номер такси.
Дорога от дома до госпиталя заняла всего лишь двадцать минут, ведь они жили на окраине маггловского Лондона. Сразу, в приёмной, Грейнджер положили на каталку и увезли в неизвестном направлении. Рон остался внизу, в шоковом состоянии, с запахом ужасного перегара от вчерашней весёлой вечеринки.
Через полчаса его пригласили в палату, где уже лежала Грейнджер под наркозом. Она спала. Он медленно подошёл к девушке, стараясь не нарушить ее сон. Он рассматривал ее лицо. Изящные черты, маленький, конопатый носик, длинные и густые ресницы. Это было всем, чего ему хватало, когда он стоял возле алтаря и ждал ее, в свадебном платье. И что с ними стало сейчас? Он провёл кончиком указательного пальца по всем ссадинам, которые сам оставил вчера ночью и отвёл взгляд. Было стыдно.
Два раза постучав в дверь, почти незаметно ее открыв, в проёме появилась голова врача.
— Прошу прощения, мы можем поговорить? — серьезно спросил он.
— Да, конечно... — тихо ответил Рон, укладывая руку Грейнджер на ее живот.
Мистер Коллинз вальяжно прошёлся по палате и сел на стул, возле спящей Гермионы.
— Понимаете, тут такое дело... — он сухо откашлялся и продолжил. — Мы не смогли сохранить беременность.
Внутри все оборвалось. Словно в его сердце только что вбили осиновый кол. Посмотрев на жену, а потом снова на врача, он расплылся в нервной, натянутой улыбке.
— Что значит не смогли? — почти прошептал он, стараясь не произносить последние два слова так, словно это правда.
— Такое бывает и увы, часто. У миссис Уизли случилась преждевременная отслойка плаценты. На тот момент, когда вы ее доставили к нам — ребёнок был уже мёртв. Спасти его у нас бы уже никак не получилось. Мне очень жаль... — мужчина средних лет, промокнул холодный, потный лоб хлопковым платком и замер в ожидании последующего диалога.
Рон резко отвернулся к окну и тоже замер. За окном шёл крупными хлопьями снег. Люди спешили кто-куда. Вывески магазинов мигали и зазывали зевающий народ. И лишь он, в целом мире, сейчас стоял у кушетки, своей спящей под наркозом, супруги, и не понимал как ему дальше жить.
— Вы врете! — громко заявил он.
— Что, простите? — переспросил мистер Коллинз, удивлённо вытягивая шею.
Повернувшись к врачу, Рон сжал кулаки так, что от боли, которая съедала его изнутри, закружилась голова.
— Какой вы врач, если вы не смогли спасти моего ребёнка? — яростно сверкая глазами, Рон двинулся в сторону мужчины.
Мистер Коллинз, понимая, что несостоявшийся отец может сейчас, под влиянием негативных эмоций, натворить дел, сразу же резко встал со стула и попятился назад. На стене, прямо за его спиной, находилась заветная кнопка SOS, которую он благополучно нажал.
— Вы убили моего ребёнка! Искалечили нашу с женой жизнь! После этого вы не имеете права называть себя врачом! — он шёл прямо на него, закатывая рукава рубашки.
— Мистер Уизли, прошу вас, сохраняйте спокойствие... Такое бывает. Вы и миссис Уизли ещё молоды...
— Ты вообще в курсе, недоделанный ты, докторишка, через что мы прошли, чтобы стать родителями? — он схватил врача за грудки и впечатал в стену.
У мистера Коллинза от такого удара сползли очки с глаз, зацепившись где-то в районе переносицы.
— Успокойтесь! Или мне придётся вызвать охрану! — не успел он зажмуриться, когда Рон уже заносил кулак для удара, как в палату ворвался младший медицинский персонал.
— Что тут происходит? — крикнула женщина в годах. — На пол его! — быстро скомандовала она и двое крепких медбрата подбежали к мужчине.
Скрутив ему руки за спиной, они вывели его из палаты, а мистер Коллинз облегченно вздохнул, вытирая холодный пот с лица тем же хлопковым платком.
Грейнджер все так же спала. Ей снился ее мальчик. Они лежали в траве, а вокруг них, везде, колосились ромашки. Они были такими белыми и чистыми, что своим светом резали глаз. Вокруг них летали мохнатые шмели и труженицы-пчёлы. Их жужжание приводило в восторг малыша и он звонко хохотал. Ее любимый запах свежей скошенной травы отчётливо чувствовался, заполоняя лёгкие. Девушка довольно улыбнулась.
Внимательно присмотревшись в лучезарную улыбку малыша, Гермиона поняла, что он совсем был не похож на сына Рона. У мальчика были платиновые волосы и голубые, как небо, глаза.
— Мамочка, ты ведь меня подождёшь? — тихо спросил он.
— А ты куда-то собрался? — задав этот вопрос, девушка словно провалилась сквозь землю.
Стало снова темно и тихо. Боль уже прошла и она ничего не чувствовала, кроме дикого желания остаться здесь навсегда. Ей надоело бороться с несправедливостью этого мира; с одиночеством вдвоём; с принципами, которые ей навязывало окружение. Она не удивилась своему желанию, ведь последние месяцы она жила в состоянии бессилия и полного одиночества.