- 1 -
Гермиона сбежала. Снова. Кажется, это стало ее второй привычкой после посещения школьной библиотеки каждый вечер.
Война закончилась, Воландеморт пал, Пожиратели Смерти были пойманы и наказаны, и все, наконец-то, выдохнули, перестали бояться просто просыпаться по утрам, начали потихоньку вспоминать, какого это - жить без страха. Хогвартс вновь впустил юных волшебников, и тех, кто был вынужден бросить учебу из-за войны, включая Гермиону, которая не могла не закончить свое образование, и, конечно, Гарри и Рон вернулись с ней. Вот только если парни не чувствовали дискомфорта, с радостью купались в восторженных взглядах, получали благодарности и комплименты, ощущая себя, по праву, героями, то их подруга после первого же учебного дня пожалела о том, что вернулась.
После одной неудачной попытки, Гермиона больше не пыталась объяснить друзьям, почему ей было так плохо, несмотря на победу. Казалось, нужно было радоваться, снова дышать легко полной грудью, просто погружаться в учебу, больше не думая о том, а что за опасность их может поджидать снаружи. Тем более, что это была Гермиона Грейнджер, которая в глазах окружающих была самой сильной, как минимум морально, самой умной среди легендарного трио. Но как же все ошибались...
Никто не знал, чего волшебнице стоила эта война. Никто не видел, насколько искореженной изнутри, опустошенной она себя чувствовала. Гермиона ведь тоже думала, что сильная, что готова ко всему, ведь она столько всего знала, столько умела, несмотря на свой возраст. Как же она ошибалась... Девушка не была готова к главному - видеть смерть, так близко, в таком количестве, и что самое главное - сама забирать жизнь.
Один раз. Потому что другого выбора не было, как тогда казалось. И ради кого?..
Но этот один раз оставил такой шрам внутри и столько противоречивых чувств, что Гермиона не знала как теперь просто нормально дышать. И никакие "Так бы поступил каждый", "Ты не сделала ничего плохого", "Ты остаешься все той же Гермионой" не помогали.
Гермиона научилась "держать лицо", научилась улыбаться несмотря на то, что ее рвало изнутри. Меньше вопросов, меньше ненужных разговоров. Так было проще, чем каждый раз все объяснять, тем более что никто, даже Гарри с Роном не знали самого главного - ради чего и, главное, кого, такая правильная девочка произнесла непростительное заклинание. Знал лишь тот, кто, в глазах окружающих, меньше всего заслуживал спасения. В глазах всех, кроме нее, что оказалось неожиданностью для обоих.
Этим вечером Гермиона снова сбежала. Для всех она пошла спать в свою спальню старосты [еще одна роль, на которую согласилась только чтобы придерживаться роли той самой Гермиона Грейнджер], а на деле пришла в свое убежище на Астрономическую башню. Сюда, после смерти Дамблдора мало кто заходил, и вообще это место в замке хранило в себе столько смертей, что, казалось, воздух пропитался ощущением потери, трагедии. Но Гермионе тут было спокойно. Девушка могла просто быть собой - сломленной, безэмоциональной, жаждущей лишь тишины.
Еще один секрет, о котором никто не знал - теперь у Гермионы в самом тайном кармане сумки лежали маггловские сигареты. Она не знала как еще заглушать свои мысли, как бороться с теми чувствами внутри нее. Кто бы подумал, что Гермиона Грейнджер вообще знает, что такое курить, но каждый спасался как мог.
Девушка стояла у самых перил, медленно скуривая сигарету. Осень пока еще радовала теплом, но этим вечером ветер решил не щадить никого, поэтому и без того не сильно послушные волосы разлетались, путаясь в порывах ветра, как и полы школьной мантии. Можно было бы одеть что потеплее, чтобы по телу не бежали мурашки, но она просто не успела. И не захотела.
- Если бы не видел своими глазами, ни за что бы не поверил.
От неожиданности, сигарета выпала из рук Гермионы, и девушка резко повернулась в сторону голоса, сразу сталкиваясь с до боли знакомым прищуром серых глаз.
Малфой стоял на другом конце площадки, подпирая плечом стену и скрестив руки на груди. В отличие от сокурсницы, прежде чем подниматься сюда, он снял с себя эти школьные оковы и переоделся в темные, почти черные джинсы и черную рубашку, закатав рукава по локоть. Драко не сводил внимательного взгляда с Гермионы, внутренне потешаясь над ее испуганным и растерянным видом, но ни один мускул на его лице не дрогнул.
- Теперь я знаю к кому мне обращаться, если решу начать курить.
Так и не дождавшись никакой реакции, слизеринец оттолкнулся от стены и медленно тоже подошел к парапету, останавливаясь лишь в паре шагов от Грейнджер. Малфой чуть наклонился вперед и оперся руками о парапет так, что кисти свисали в воздухе. Он больше не смотрел на девушку рядом, как будто давая ей время. А время Гермионе ой как было нужно.
Гермиона забыла, как дышать. Вначале - страх. Потом что-то другое, отчего сердце забилось так, будто собиралось шмякнуться прямо под ноги виновника такого состояния. Девушка вообще не ожидала, что хоть кто-то нарушит ее уединение, и уж точно не ждала его.
В голове мгновенно вспыхнула их последняя встреча, которая стала для девушки роковой. Вот он, Малфой, которого вообще не должно было быть в том лесу, неожиданно появился прямо перед ней, отшвыривая проклятием Пожирателя, который чуть ее не убил. И вот Гермиона, не успев даже понять и осознать, что это вообще сейчас было, увидела Долохова, который уже практически произнес убивающее заклинание для того, кто только что ее спас, потому что предателя нельзя было оставлять в живых. И та, что клялась, что никогда никого не убьет, на эмоциях, сделала то, во что сама еще долго потом не могла поверить: Гермиона с криком оттолкнула Драко, выпуская ответную Аваду Кедавру в Пожирателя. Они тогда ничего не сказали друг другу. Был лишь долгий зрительный контакт двух врагов [врагов ли?], которые только что спасли друг друга.
И сейчас, спустя месяцы, Гермиона снова смотрела в глаза Малфоя, и не знала как пошевелиться вообще. Казалось, даже под Сывороткой правды она не смогла бы рассказать о том, что происходило сейчас у нее внутри. Шок, страх, неимоверное волнение и что-то, в чем настолько страшно было себе признаться, потому что этого не могло быть вообще! Потому что если бы призналась, то это стало бы правдой.
- Гермиона Грейнджер, и без язвительных комментариев? - Малфой снова разрядил эту тишину, которую можно было ощутить физически. - Может, стоит проверить, ты ли это вообще?
Он вновь посмотрел на Гермиону, лишь слегка повернув голову в ее сторону. Одна бровь была чуть выгнута, превращая слизеринца все в того же несносного мальчишку, что на самом деле уже было не так.
И только сейчас девушка как будто ожила, тоже медленно повернув голову в сторону слизеринца. Гермиона все так же молчала, потому что, в кои-то веки, и правда, не представляла что сказать. В голове творился такой хаос, что вычленить оттуда что-то членораздельное и адекватное было выше ее сил. Она просто продолжала смотреть на парня и подмечать детали. Малфой изменился, возмужал, стал еще увереннее, по крайней мере внешне так казалось, платиновые волосы уже не были так убийственно прилизаны назад, придавая какой-то хулиганский вид, как и рубашка, которая не была застегнута на все пуговицы. И почему он казался настолько притягательным? Все таким же неправильным, все таким же врагом, но из головы никак не выходил тот день, когда Малфой сделал все, чтобы спасти ее - Грязнокровку.
- Всё ещё ненавидишь меня...
Наверное, из всего сказанного слизеринцем, именно этот даже не вопрос, а утверждение, удивили Гермиону больше всего. Но еще больше поразил ответ ее самой:
- Нет.
Это "нет" вылетело так быстро и так легко, что как только до Гермионы дошло, что именно она сказала, ее глаза расширились от шока, а ладонь прикрыла рот, который приоткрылся в таком же немом изумлении.
- Нет, я не... - хотелось сразу оправдаться, но девушку перебили.
- Тогда не молчи.
Взгляд Драко изменился. Гермиона могла поклясться, что увидела чуть ли не мольбу, но разве так могло быть? Но вот парень убрал руки с парапета, и сделал шаг в ее сторону, и вот тут девушка начала переживать по-настоящему.
- Нет, я не это хотела сказать. - выставив одну руку вперед, как в защитном жесте, Гермиона сделала такой же один шаг, но назад, не давая сократить дистанцию. - Ты все тот же Малфой, а я все та же ... - девушка запнулась. - Грязнокровка.
Как же больно было это произносить. Возникла пауза, и это "клеймо" как будто зависло в воздухе между волшебниками.
- Между нами ничего не изменилось. То... - вновь возникла пауза. - то, что произошло - это ошибка.
Гермиона говорила сбивчиво, а ее руки подрагивали от волнения и неверия в собственные слова.