Между молотом и наковальней

       Борясь с искушением войти и продемонстрировать своё превосходное умение ставить на место таких подонков, как Мальсибер, Гермиона стояла за дверью, следя за происходящим сквозь щель замочной скважины. Переминаясь с ноги на ногу, она мысленно отвечала на все замечания пожирателя, который вёл ожесточённый спор с Малфоем-младшим, который, к слову, справлялся не хуже самой Гермионы. Его ответы хоть и были краткими, но достаточно убедительными.

       Мальсибер повысил тон, а его жестикуляция стала более резкой, он раздражался с каждым выпадом всё сильнее.

      Малфой, дослушав претензию, с беспристрастным видом ответил, прежде чем развернулся на каблуках и прошагал вдоль комнаты. Кисейные занавески заколыхались от тёплого летнего ветра, ворвавшегося в открытое окно.

      — Ты не можешь поступить так с господином, — не унимался Мальсибер, — со всеми нами! Драко, вспомни, ты дал клятву!

      — Знаешь, меня никто не спрашивал — хочу я давать её или нет.

      — Это не важно!

      — Не важно? — удивлённо переспросил Малфой, потирая пальцами переносицу. — А что важно?

      — Быть верным своему долгу!

      Мальсибер опустился в кожаное кресло и шумно выдохнул, вытирая тыльной стороной ладони капельки пота со лба. Его грубое лицо исказила гримаса презрения.

       Гермиона выпрямилась, ощущая ноющую боль в пояснице из-за позы, в которой она простояла достаточно долго. Из всего разговора она ясно поняла две вещи — Драко придётся вернуться в ряды приспешников Тёмного Лорда, который хоть и покинул бренный мир больше десяти лет тому назад, но все же оставался нетленным лидером своих верных слуг, которым удалось избежать Азкабана; и наследнику старинного рода Малфой грозит смертельная опасность. Гермиона провела ладонью по округлившемуся животу, мысленно проклиная Волдеморта и его псов, не дающих покоя ей и её близким.

       Десять лет потребовалось Гермионе для того, чтобы её жизнь стала размеренной, необходимо-спокойной. На то, чтобы смириться с потерей ставших когда-то ей родными людей и оплакать их сполна. Война забрала у неё всех. Гермиона собственноручно вырвала себя из жизни и памяти родителей Обливиэйтом, а затем отправила их на другой конец света, дабы уберечь от этой беспощадной опасности. Гарри и Рон храбро пали на поле битвы, как и Джинни, Фред и Невилл.

      Она наконец твёрдо убедилась, что даже такие, как Малфои, способны меняться.

      Драко после битвы за Хогвартс точно подменили, спустя всего год он уже и думать забыл о некогда ставшем табу на связь с полукровками и тем более магглорожденными. Именно он стал инициатором их общения, которое впоследствии стремительно переросло в нечто большее. Что до Люциуса и Нарциссы, пусть с ними всё было не так легко, но в какой-то момент и они смирились с новым статусом миссис Грейнджер-Малфой, а уж когда они с Драко сообщили о положении Гермионы, счастью Люциуса, казалось, не было предела. Он по-отечески обнял Гермиону и дал обещание сделать всё возможное, чтобы малышу ничего не угрожало. Он был счастлив, как и сами Драко и Гермиона. К сожалению, выполнить обещание Люциусу не удалось, потому как фанатики бывшего господина настигли его в Косом Переулке, а затем жестоко расправились. Настолько жестоко, что прощаться членам семьи и близким друзьям пришлось с накрепко заколоченным гробом. Нарцисса же, потеряв любимого мужа, впала в глубокую депрессию. Поначалу она заливала горе огневиски, затем успокоительными зельями, и только спустя месяц уговоров Драко она отправилась на лечение в Мунго.

      На плечи Малфоя младшего легли домашние обязанности, ведение бизнеса и забота о беременной жене. И вроде дела шли гладко: он успевал везде, даже начал задумываться над реставрацией летнего поместья во Франции, чтобы потом переехать туда и начать жизнь с чистого листа, но Гермиона, перепутавшая спросонья пузырьки с зельями, поставила под угрозу жизнь будущего наследника рода, и тогда всё полетело в тартарары.

      А в самый трудный момент масла в огонь подлил Мальсибер, бесцеремонно заявившийся в мэнор под предлогом мирного разговора за чашкой чая.

      — Ты ведь не предашь нас?

      Что-то с оглушительным грохотом полетело в дверь, за которой до сих пор находилась Гермиона, испуганно попятившаяся назад и молящая Мерлина, чтобы из кабинета не вышли мужчины. Ведь если Мальсибер увидит её, может случиться непоправимое.

       Гермиона вспомнила, как после статей в местных изданиях о новости их с Малфоем помолвки, она начала получать письменные угрозы, после которых анонимы вдогонку слали ей проклятые вещицы, вроде украшений или коллекционных книг, которые она так любила.

      — Я предал вас! Отказался от фанатичных взглядов этого существа и поквитался со всем этим! — Малфой кричал, смотря в лицо Мальсибера.

      — Никогда не поздно вернуться!

      Мальсибер твёрдо стоял на своём, уверенно убеждая Драко вернуться и помочь товарищам, чья жизнь после сокрушительного падения великого Тёмного Лорда превратилась в бесконечные скитания и редкие вылазки за наживой.

      Пожиратели, точно крысы, рыскали по магической части Лондона под покровом ночи. Некогда уверенные в себе, наделённые практически безграничной властью, сейчас они напоминали перепуганных сирот, шарахающихся от малейшего шороха. Мальсибера отличала от них непоколебимая вера в победу зла над добром, более того, он был готов возглавить это сокрушительное шествие упивающихся смертью. Ему мешали лишь братья Лестрейндж, наступающие на пятки, собирающие соратников не только в Великобритании, но и по всему миру. Из-за разговора с Родольфусом Лестрейнджем он принял решение переманить к себе Драко. Малфои всегда отличались своей живучестью, казалось бы, даже в самых критических ситуациях, а уж если Драко удалось не опуститься на дно после потери главы семейства, это означало и то, что Драко Малфой самый что ни на есть козырь в рукаве, который уж точно поможет Мальсиберу выиграть если не игру, то крайнюю партию.

      — Я больше не намерен слушать тебя! — Драко, не смотря на него, жестом указал на дверь. — Убирайся!

      — Ты заплатишь за это, щенок! — Мальсибер достал волшебную палочку и нацелился ею в Драко, как тут же среагировавшая Гермиона одними губами прошептала нужное заклинание, и палочка пожирателя выскользнула из его руки.

      Драко в недоумении уставился на неё.

      Как ей удалось войти в кабинет незамеченной, для него оказалось загадкой. Видимо, он был слишком увлечён словесной перепалкой с Мальсибером.

      Гермиона поймала палочку в воздухе, нервно переводя взгляд с Мальсибера на Драко и обратно.

      — Не смей угрожать моему мужу!

      Будто чувствуя надвигающуюся опасность, будущий наследник толкнулся, отчего Гермиона ощутила острую боль в области печени. Приложив ладонь к животу она выпрямилась как натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть от напряжения.

      — Новоиспеченная миссис Малфой, — Мальсибер наигранно улыбнулся, чуть поклонившись в знак приветствия. — Как раз вовремя.

      — Один шаг, и я прикончу тебя! — Драко подался вперёд, крепко сжимая свою волшебную палочку, нацеленную точно в грудь гостя.

      Выброс адреналина отдавался гулом в ушных перепонках Гермионы. Ситуация стремительно выходила из-под контроля. А был ли контроль вообще? Она нахмурила брови, готовая в любой момент оглушить Мальсибера.

      В воздухе повисла звенящая тишина. Трое волшебников замерли под бой старинных настенных часов.

      Сделав шаг назад, Гермиона выставила перед собой руки, сжимающие по обе стороны древко палочки Мальсибера.

      — Знаешь, как ломаются кости, Николас? — она нарочно назвала его по имени, и его реакция была «на лицо». Николас в недоумении вздернул бровь, следя за движениями Гермионы, в чьих руках с хрустом разломилось древко, из которого выскользнула невесомая пурпурная нить.

      — Нет! — Николас кинулся к ногам Гермионы, в попытках собрать осколки некогда верного оружия.

       Для волшебника палочка это не просто инструмент, помогающий творить магию, но и некое продолжение его самого. Когда продолжение ломается, вместе с этим где-то глубоко внутри хозяина палочки ломается что-то очень важное, точно раскалывается душа при создании крестража.

      — Грязнокровная сука! — Николас ухватился руками за подол ночной рубахи Гермионы и с силой потянул на себя. Она потеряла равновесие и повалилась на пол, успев выставить руки перед собой в самый последний момент.

      Драко не хватило какой-то доли секунды, чтобы поймать жену. Задев волнистый локон её волос, он перевёл взгляд на Мальсибера, чьи руки отпустили края рубахи и метнулись к спине Гермионы. Удар кулака пришёлся между лопаток. Острая боль в позвоночнике отозвалась протяжным болезненным стоном из приоткрытого рта Гермионы.

      Изумрудный луч непростительного осветил кабинет, и Николас Мальсибер испустил дух, проигрывая свою партию.

      Драко подхватил Гермиону под локти и потянул на себя, помогая подняться на ноги. По её щеке скатилась слеза, а Драко мысленно проклял всех богов, которые допустили произошедшее.

      — Д-драко, — её голос задрожал, а взгляд устремился вниз, где на белоснежной ткани стремительно расплывалось кровавое пятно.

      — Все будет хорошо! — последнее, что услышала Гермиона, были слова мужа, прежде чем она потеряла сознание.

***

       Женщина в халате цвета спелого лимона сонно осмотрела пустой коридор отделения и продолжила заполнять бланки. По левую сторону неожиданно раздался хлопок трансгрессии.

      — Помогите! — Драко держал истекающую кровью Гермиону на руках. Её лицо стало бледным, она по-прежнему оставалась без сознания.

      — Сюда! — Медсестра подбежала к Драко и схватила Гермиону за запястье, пытаясь нащупать пульс. — Что произошло?

      — Её ударили по спине и...

      — Какой срок? — Двое крепких мужчин поднесли носилки и помогли уложить на них Гермиону. — Молодой человек?

      — Я не уверен, около тридцати девяти недель, — Драко рассеянно посмотрел на медсестру.

      — Везите её в операционную.

      Мужчины, не задавая лишних вопросов, направились к лифту. Драко было последовал их примеру, но его задержали, ухватившись за рукав пиджака.

      — С ней всё будет хорошо, не переживайте. Я не могу пустить вас туда, к тому же, вам необходимо кое-что заполнить, — Медсестра говорила спокойно, доставая из ящика увесистую папку, перевязанную лентой.

      — Они же спасут их обоих? — Драко посмотрел в сторону лифта, куда завезли Гермиону.

      — Я не могу обещать, но точно скажу вам, мистер.? — она вопросительно посмотрела на Драко.

      — Малфой.

      — Так вот, мистер Малфой, в больнице Святого Мунго заслуженные специалисты, которые сделают всё возможное, чтобы помочь своим пациентам. Назовите мне полное имя поступившей.

      — Гермиона Джин Грейнджер-Малфой.

      — Ох, а я и не узнала её сразу, — медсестра заполнила первую строчку анкеты, — помню, как после победы над Волдемортом пестрили газеты о ней и Гарри Поттере. Жаль, мальчик отдал жизнь за то, чтобы такие как мы смогли жить в лучшем мире.

      — Да.

      — Так, вы пока присядьте, мистер Малфой, а я свяжусь с главным акушером.

      Драко сел на железный стул, потирая похолодевшими кончиками пальцев виски. Ворох мыслей, крутящийся в его голове, не давал сконцентрироваться. Жизни его любимой жены угрожает опасность, как и их малышу. В кабинете мэнора тело Мальсибера, а сам Драко чувствует себя, словно между молотом и наковальней.

***

      Драко потянулся к кувшину, до краев наполненному холодным апельсиновым соком. Налив немного в стакан, он отпил и блаженно прикрыл усталые веки, как кто-то тихонько потряс его за плечо.

      — Эй, твоя очередь.

      Гермиона осторожно передала крохотный свёрток в надежные руки Драко, чьё лицо без лишних слов украсила тёплая улыбка.

      — Знаешь, тогда, одиннадцать лет назад, я испугался впервые настолько сильно. Ни строгий отец, ни Волдеморт, ни сама война не смогли напугать меня так, как удалось тебе.

      — С тех пор много воды утекло, Драко, — Гермиона грустно улыбнулась, заправляя за ухо каштановую прядь. — Скорпиус совсем скоро отправится в Хогвартс. Кстати, он вообще собирается возвращаться в Англию?

      — Сама понимаешь, Нарцисса способна на многое, лишь бы внук был подольше с ней.

      Малышка тянулась к Драко своими крохотными ладошками. Она смотрела на него своими глазками, разрез которых выдавал точную копию глаз матери, хотя пока их цвет оставался голубыми. Останутся ли они такими? Ведь у детей после года часто меняется цвет радужки. Драко готов был поставить сотню галеонов на то, что они станут карими.

      — Ещё пару лет, мы и Розу сможем видеть только по праздникам.

      Они оба рассмеялись, но быстро умолкли, потому что из свёртка в руках Драко послышался недовольный младенческий плач.

      — Т-ш-ш, — Драко взглянул на крохотное личико дочери, — не плачь, малышка.

      — Дай мне её, — Гермиона протянула руки, чтобы взять на руки Розу и успокоить.

      Когда-то ей с лёгкостью удавалось проделать нехитрую манипуляцию со Скорпиусом, чтобы тот перестал плакать. Роза же с самого появления на свет показала свой характер, потому Гермиона поставила перед собой цель научиться совладать с такой маленькой, но уже своенравной Розой Грейнджер-Малфой.

      — Нет, Гермиона, я в силах успокоить нашу дочь. — Он сощурил глаза и пристально взглянул на жену. — Или ты сомневаешься в моих отцовских навыках?

      Гермиона отрицательно покачала головой, теряя последнюю надежду на звание образцовой матери.

      — Временами я сомневаюсь в себе, но уж точно не в Драко Малфое.

      Драко победно ухмыльнулся, покачивая на руках засыпающую Розу.

      Видя ежедневные попытки Гермионы найти подход к дочери, он подметил про себя одну чудную деталь: Скорпиус никогда не был «маменькиным сынком», но все же больше прислушивался к матери, нежели к нему. То ли дело Роза — настоящая папина дочь. Стоило Драко взять её на руки и начать медленно покачивать из стороны в сторону, как малышка мирно закрывала глаза и засыпала, даже без колыбельных, коих Гермиона выучила больше двух десятков, и не только на родном английском языке.

      Заметив грустный взгляд жены, Драко прошептал:

      — Рано сдаёшь позиции, Грейнджер, — ему доставляло особое удовольствие называть её по фамилии. В этим моменты в его сознании невольно всплывали картины их глупой школьной вражды. — Может с третьим будет проще?

      — Третьим?

      Её и без того большие глаза округлились в удивлении.

      — Ты против?

      — Я не знаю, — Гермиона задумалась.

      Когда-то она обходила стороной тему материнства, строя великие планы на будущую карьеру в Министерстве Магии, а сейчас она мать двоих чудесных детей. Хотелось ли ей подарить любимому мужу ещё одного наследника? Скорее да, чем нет.

      — У тебя есть время подумать, но я всё же надеюсь на положительный ответ.

      В свинцово-серых глазах Малфоя просиял озорной огонёк и Гермиона, щурясь в ярких лучах августовского солнца улыбнулась.

      Когда-то у алтаря они дали друг другу клятву быть вместе в болезни и здравии, и по сей день безукоризненно выполняли данные обещания. Несмотря на все невзгоды, они шли по жизни рука об руку, и чтобы не говорили завистники, чета Малфой с гордостью демонстрировала своим примером то, чего когда-то страшились многие чистокровные волшебники.

      Они доказали всем — статус крови не определяет качества человека, даже если вы находитесь точно между молотом и наковальней.