Постель.
***
Ребятки заканчивали играть и уже перебирались потихоньку вновь на кухню, намереваясь скоро уже и ночевать. Так как все выпили спиртное и никто за руль садиться не собирался.
Попивая чай и смотря в окно, Глебка понимал, что явно вырубиться. Тем более сидел он у батареи, грелся, как воробушек. Глаза его автоматически закрывались.
Однако друзья только активничали, не думая отдыхать:
— Кстати, Фир, — отпивая баночку пива, промолвил Миша, — А как там твой клавишник поживает? Карпенко по-моему?.. — вспоминал тяжело на пьяную голову, — Вы уже нашли ему замену? Или мне придётся выходить заместо него?
— Ну... трудно сказать. Такое ощущение, что он просто нашёл новую группу, вероятно, побогаче... и ему просто страшно об этом нам сообщить. А насчёт этой недели... боюсь, что да, Мих. — предположила девушка.
— Э-э-э! Я что... один не в курсе всего кипиша? — возмутился Гоша.
— А тебе прям везде нужно влезть своим носом! — утвердил Ширяев.
— Ты давай не душни. — взглянув с презрением, ответил он, — Фир, колись!
— Ну если вкратце... То у нас концерт должен быть скоро. А этот клавишник опять ни рыба... ни мясо...— расстраивалась она, — Не может толком сказать о присутствие. После того случая с долгом... помаленьку нас посылает на три буквы и хочет смыться. Надо как-то деньги из него выпотрошить, пока окончательно не пропал.
— Да давай я ему вставлю. Как миленький прибежит! — разминая кисти, предложил он.
— Зная тебя и твою аккуратность, вы там оба с синяками под сценой лежать будете.
— Да сто процентов, — хихикнул Вадик.
— Вы просто плохо меня знаете...
— Наоборот, очень хорошо, Гош. Поэтому тебе
лучше побыть в роли слушателя, чем разбирателя. — продолжил Самойлов.
— Может вам вообще новый состав сделать? А то, честно говоря, додики какие-то в группе играют. Странные все... Один марихуянит, второй бухает, как чёрт, а третий... шифруется и скрывается. — рекомендовал Мальцев.
— Были бы кадры, Гош, — вздохнула Рамазанова, откидывая голову.
— Не переживай, Фир. В Питере много музыкантом. Кто-нибудь точно откликнется, — отозвался Вадим, слегка обращая внимание на младшенького.
Парнишка облокотился лбом об окно, на коленях гладя собаку и уходя постепенно в сон. Сегодняшняя встреча его малясь... утомила, ведь не привык так много за день общаться с людьми.
Пока продолжалась дискуссия и на фоне играла еле слышная музыка, Самойлов протянул руку за спину Глеба, склоняясь над ухом.
— Глебушка, может домой поедешь? Ты вырубаешься прям на глазах, — приятно прошептал Вадик, исказив ласково имя.
Но Глебка только что-то невнятно промычал, открывая один глазик.
— Вадь, а... у тебя есть свободная комната? Может... я уйду туда... ненадолго, пока вы тут сидите... — зевая, неожиданно спросил.
Потупив пару секунд, Вадим очухался.
— Да, разумеется. Можешь в моей комнате полежать, если хочешь? Она прям возле гостиной находится. Не заблудишься?
— Не должен... — вяло опроверг юноша, устало вставая и направляясь в коридор.
— Если что-то болит ты скажи! Я аптечку принесу! — добавил вслед Вадька, волнуясь. Но Глеб его не расслышал.
***
Просидев так ещё полчаса, Вадим весь перенервничал. Мало ли... тот отравился, заразился, обиделся на что-то... Мысли покоя не давали, поэтому встав со своего места, он последовал к мелкому, чтобы разузнать, как гость себя чувствует. Ведь несёт долю ответственности за его пребывания здесь.
— Вадиксон, а ты куда? — остановил Миша, на что остальные резко обернулись.
Самойлов только застыл и ничего лучше не придумал, как сказать правду.
— Ах, я... Глеба проверить. А то ушёл уже давно. Да и тем более самый младший тут, несу за него ответственность и за состояние в том числе.
— Ну иди, проверятель. Только потом вернись, мы за любовь ещё не пили! — дополнил уже от себя Гоша.
***
*Сигареты — Земфира*
Подкрадываясь к комнате через весь коридор, он перед ней резко остановился и дотронулся до ручки. Открыв дверь, Вадик в щёлочке заметил лежачего Глеба, который свернулся калачиком на постели, руками обвив себя. Комната у Вадика была достаточно просторная. Большие окна, выходящие во двор, такой же паркет ёлочкой на полу, светлые стены с мебелью и неощутимый потолок. Когда проходишь внутрь, то тебя встречает слева шкаф с одеждой, там же телевизор на стене, на другой стене камод, под окошком длинный стол с бежевым креслом, где занимался наш студент, ну и справа огромная двухспальная кровать. Около неё и над ней висели плакаты, постеры разных знаменитостей, а в углу стояла любимая гитара в чехле.
Тихонечко, на цыпочках, старший прикрывает вход, оглядываясь, чтобы звуки крикливых друзей через стенку не дошли до сюда. Как агент, добравшись до главной цели, стал осматривать спящего.
— Глеб? Ты как? — про себя спрашивал Самойлов, нагибаясь, чтобы проверить состояние.
Увидев, как тот смешно посапывает, душа успокоилась, что парнишке хорошо и он вовсе не болен.
— Уснул бедненький, — жалел тот юношу, решив залезть к нему заодно.
Обходя сонное царство с другой стороны, студент пытается без лишних движений коленями забраться на постель. Как только у него это получается, то Вадик, словно кошка, стал приближаться к подушке. Устроившись рядышком с повёрнутым лицом Глебкой, Вадя выдыхает, что не побеспокоил операцией младшенького.
Небольшой луч от ясной луны аккуратно растекался по коже сони аналогичного цвета, перетекая от личика к оголённой молочной шеи. Пухлые губы были полуоткрытыми, сильно заманивая дотронуться до них. Глаза немного содрогались с ресницами, видимо ему снились какие-то эмоциональные сны. Маленькие пальчики были расположены у груди, сжавшись в кулачки. Тёмные кудри немного попадали на кругленькие щёчки, которые Вадиму так понравилось вчера тискать.
Глебушка реально выглядел как настоящая Белоснежка, не хватало исключительно диснеевского платья с головным убором и можно было снимать правдоподобную мужскую версию мультфильма.
Сглатывая желание вживиться в роль принца, который по сюжету оживлял принцессу поцелуем, Вадик, вздрогнув, помахал головой вправо-влево, приходя в себя.
— Вадим, я, конечно, понимаю... симпатичный парень. Но не бросаться же на него? Это не воспитанно! Мы не в средневековье находимся!.. — отчитывал себя он, вздыхая, — Да понимаю я всё прекрасно. Однако Глеб... — приостановился, замирая, — Глебушка такой, что... — оправдывался студент, замечая, как тот начал шевелиться.
Парниша чуточку шевельнул плечиком, показывая, что маленько холодно.
— Ещё и замёрз... — заботливо отозвался, из-под себя доставая одеяло, чтобы накрыть птенца.
Почувствовав укрытие, мелкий ментально поблагодарил Вадю, продолжив сладкий сон под тяжёлой и тёплой тканью, оставляя из видимого лишь половину лица. Внутри третьекурсника затаилось желание остаться здесь на подольше, чтобы продолжить глядеть на эту неописуемую милоту перед ним.
Склонившись над Глебом, Вадик дотрагивается до кудрявых волос, убирая мешающиеся кудряшки назад, улыбаясь. Самойлов очень завидовал тому, кто станет второй половинкой для этого замечательного юноши, ведь доля ревности присутствовала.
— Глеб, какой же ты всё-таки котёнок, — пробегали у него мыслишки, — Как же я хочу, чтобы с тобой не было никаких конфликтов. Чтобы никто не обижал и не угрожал тебе. — поглаживая одной рукой по голове, а второй машинально приобнимая за спинку, откровенничал. — Да и вообще хочу, чтоб у тебя всё-всё хорошо было и всё легко давалось.
Глебушка, телом понимая интерес к своей персоне, сразу потянулся к Вадиму, кладя ладонь невесомо на широкую грудь впереди и негромко постанывая. Видимо, тот что-то хотел попросить. Вадик, будто бы родитель, захотел его чмокнуть хотя бы в лоб, но вместо этого лишь уткнулся клювом в шевелюру, и мелкий замолчал.
Из коридора послышались шаги. Это оказался Миша, который неспешно приоткрыл дверь в комнату, заглядывая во внутрь и освещая немного тёмное пространство. Запечатлев данную картину, у него возникло очень много неоднозначных вопросов к своему другу, ведь раньше он не был причастен к эдаким. От такого поворота у него аж задёргался глаз.
— Вадим! Вы чем тут занимаетесь!? — произнёс недовольно Михаил.
Заметив Ширяева, Вадька аж побледнел, будто бы мать зашла в очень неподходящий для обоих момент. Но взяв ситуацию в свои руки, он губами проговорил: «Заснул». На что друг неуклюже кивнул и закрыл дверцу, приходя в себя от увиденного.
***
— Они геи!! Я вам отвечаю! — сразу же пошёл докладывать Ширяев, поразив высказыванием.
Рамазанова и Мальцев вопросительно оглянулись, не выкупая прикола.
— Ты шутишь? — спросила Фира.
— НЕТ!
— Я не верю. — честно ответил Гоша, — Чем докажешь? И с какой такой стати у тебе мысли голубые возникли.
— Да я же вам говорю! Сейчас лежат и обнимаются!!!
— Ну и хрен с ними, господи. — отмахнулись Земфирочка, — Пусть делают, что хотят.
— ЧТО ХОТЯТ?! Может ты им разрешишь ещё и переспать на наших глазах?! Ты бы на это посмотрела?
— Не уверена...
— Ну всё, Мих. Угомонись уже. — успокаивал Георгий. — Хочешь, я сам зайду и поверю, так ли на самом деле?
Ширяев только послал его матом, отвернувшись к окошку. На что спортсмен безнадёжно вздохнул и пошёл к лежащим выяснять всё на практике.
***
Эта привязанность была протянута словно тонкой ниточкой, Вадим боялся даже вздохнуть, лишь бы не порвать её. Он чувствовал, что что-то держит, тянет к младшему, и это нечто росло с каждым новым днём, да наверно и с каждым часом. Однако... он не осознавал, что это такое. Влюблённость Вадик проходил несколько раз, знает эти штыки в колёса. Вот только она была с девчонками, а вот с парнем... впервые. Что к Мише, что к Гоше, что к Андрею не возникало даже и соображения поцеловаться или в обнимку лежать комфортно в своей комнате. И... такого трепета и обдуманности в своих действиях... подавно. Сейчас Самойлов буквально каждую волосинку убирает с одежды, протирает до блеска обувь, надевает исключительно лучшие украшения, чтобы понравится студенту... Только вот зачем?.. Подобного вопроса даже не возникало.
Если и встречался с девочками, ему хватало причесаться, да достать поглаженную рубашку. Всё! К свиданию готов! А тут... страшно подсчитать сколько раз Вадя в зеркало на себя смотрел, чтобы выйти в подобающем образе. Разумеется, Вадька задумывался, что он и таким нравится Глебу, в рамках дозволенного. Но хотелось выглядеть лучшей версией себя. Тот ещё время от времени пробуждал внутри странные предпосылки: «А может я би? И если да, что с этим делать и как вообще жить? Как сказать друзьям, да и... понять окончательно чёткую границу?» Только вот ответа однозначного не было. Приходилось ждать подходящего случая.
Занюхнув Глебину макушку, почувствовался аромат вкусных ноток апельсина, чем-то напоминающий свежий цитрусовый сок. Мозги старшего одурманивались конкретно всем происходящем... Эта поза, запах, волосы, парень, робость, затаённое дыхание — всё перечисленное будто бы возвращало в школьные годы. В годы первой его искренней любви.
Но помимо этого он ощущал себя ужасно грязно, находясь со столь чистым и белым Глебом. Будто Вадим какой-то чёрт и перегибает палку, почти ломая её. От такого захотелось аж из окна выйти, фигурально выражаясь.
Глебушка ни с того не с сего прервал данный мыслительный процесс, не вовремя зевнув и защурив глазки. Сжимая спросонья одежду Вадика, мелкий моргает, не понимая, где он и с кем вообще находиться. Приподняв головку повыше, сталкивается почти с ним. Замечая в темноте знакомые черты Вадима в очень нестандартной для них положении, оставляет пару сантиметров между ликами.
— Что со мной было? — спрашивал себя монотонно парень, — Я что настолько устал, что даже не помню, как оказался с Вадиком?..
Замечая недопонимание в Глебе, старший от неожиданности решает начать перым, сам приходя в окраске.
— Гл-леб, ты к-как?.. — скромно раздался вопрос, прибывая в том же самом расположении тел.
— Нормально. А тебе холодно? Что вообще произошло... — разглядывал себя, скованного объятьями.
— В-вовсе нет. — можно сказать, пылая, отвечал Вадим, убирая схватку, — Я п-просто подумал... что тебе плохо, поэтому ты и ушёл в другую к-комнату. — говорил практически шёпотом. — Как себя чувствуешь?
Глебка как раз-таки чувствовал себя максимально конфузно.
— Слишком. Близко. — было на уме, — Д-да в целом... х-хорошо... Только вот головокружение небольшое, наверно от шампанского. — оправдывался, — Ага, блин, от шампанского. Скорее от Вадика.
— Тебе принести попить? Может таблетки? Обезбол?
— Нет, пока ничего не нужно...
Не сказать, что ему было противно или ещё как-то... Просто... неловко. Очень неловко было ему. Слишком интимно что ли. И слишком быстро. С одной стороны, чего это он переживает? Ведь спал спокойно, никого не трогал, это к нему вдруг пришли, насильно взяв в нежный плен. Не он был инициатором. Но всё равно... наш юный парнишка засмущался.
Проводя медленно пальцем, делая узоры по домашней футболке третьекурсника, Глеб поглядывал иногда на губы Вадима, иногда на плечи, ключицу, убеждаясь в какой-то своей теории. Вадик, несмотря на свою тактильность, был чрезвычайно чувствителен кожей, поэтому каждое движение именно в его сторону, сопровождалось всегда содроганием или щекоткой. Но наблюдая за котёнком, Самойлов пришёл в себя:
— Гл-леб, х-хочешь, я тебя сейчас домой отвезу? Или... если желаешь поспать... т-то можешь остаться на ночёвку. А утром мы пораньше соберёмся и доедем до твоего дома, чтобы забрать вещи в универ?..
— Да нет, я поеду, спасибо, Вадь, — резко вырвалось у него, — Только можно мне... ещё так полежать? Немножечко... — скромно поинтересовался парниша, на что у Самойлова загорелись глаза.
— К-конечно, можно. — спокойно улыбнувшись, разрешил Вадька.
Глебка высунул вторую руку из-под одеяла и потянулся к другу, располагая чуть ниже свою голову и одаривая также искренними объятьями. На что Самойлов-старший моментально покрылся мурашками. Слушая чужое сердцебиение, Глеб по какой-то причине пригрустнул, нуждаясь срочно в такой ласке. Поджимая нижнюю губу, оставаясь в том расположении, он стал печально моргать, обдумывая что-то трудное и неподвластное в душе.
Чувствуя неладное, Вадим обратился к нему, переживая, что что-то точно случилось.
— Глеб? Ты в порядке? — поинтересовался Вадя.
— Да... в полном. — сухо и не правдиво раздалось снизу.
— А я уверен, тебя что-то тревожит. — переместив руку на короткие волосы, убеждал он.
— Ты меня тревожишь, Вадик.
Третьекурсник быстро вздрогнул.
— В смысле?..
— В прямом. Ты мне так и не рассказал, кем ты являешься на деле... — недоверчиво поднял голубые озёра на него, блестящие даже ночью.
— Ох, Глеб! Ты из-за этого? — посмеялся легонько он, — Да брось!
— Нет, не брошу! Если ты маньяк-совратитель, то лучше сказать об этом прямо сейчас!
— Да боже, нет! — захихикал Вадя. — Не переживай, мне просто квартира досталась по наследству. Вот и весь секрет.
— У тебя мама депутатша?..
— Вовсе нет. Там... другая история. Ну, впрочем, неважно.
— А может мне о тебе вся информация важна, даже самая маленькая... — загадочно возмутился.
— Вот ты... маленький шпион.
Вадя тыкнул в нос мелкого, перед этим крепче обнимая и устраиваясь поудобнее, чтобы прилечь как следует.
Однако юноша неожиданно оскалил зубки, чуть не укусив этого непоседу. Старший понял угрозу, поэтому решил пойти в атаку первым для дальнейшего предотвращения агрессии со стороны собеседника. Схватив обе руки юноши, расположив их прям у изголовья кровати, Вадим проворачивается, пытаясь оседлать этого бесстыдника, которому всё неймётся откусить что-нибудь от именинника.
— Глеб, ты что крокодил? — нависая над ним, уточнял Вадя, видя, как тот, развернув лицо вправо, захотел оставить след на предплечье.
— Всё может быть! — рыпался коленями Самойлов, тем самым желая дать отпор запленившему.
Вадим только старался получше усесться на Глебушке, чтоб его не скинули эти лошадиные ноги.
— Глеб, у тебя ничего не получиться. Сдавайся. Иначе покусаю тебя сильнее, чем ты меня. — по-хорошему предложил он.
Парнишка опять надул губу. Ему на деле понравился такой вид, как Вадик выглядит сверху над ним и как смотрит своими карими, в темноте чёрными... большими... кошачьими глазами, сдерживаясь раньше времени не засмеяться в своей привычной и прекрасной улыбке. Устраивало абсолютно всё... и эти сильные мужские пальцы, которые почти овладели всем молодым телом... и эта поза, что ещё сильнее раззадоривала младшего...
— Ладно, уговорил, — пошёл на хитрость первак, — Вадь, а ты... можешь наклониться ко мне и закрыть глаза?
— Ч-чего?.. — обалдел конкретно Вадим.
— Просто сделай, как я тебя прошу.
Вадик недоверчиво склоняется вперёд, ожидая в фантазиях исключительно кроткий поцелуй. Но на практике, пока тот двигался, Глеб незамедлительно острыми зубками прикусил кончик носа старшего.
— АХ, ТЫ Ж! — воскликнул сидячий.
Глебка шустро освободил ручонки и стал щекотать своего противника под рёбрами. Тот извивался как мог, ведь как уже говорилось, он был страшно чувствителен.
— ГЛЕБ! ПЕРЕСТАНЬ, МОЛЮ! — умолял парень, однако его просьбы не слышали.
— Это месть за вчера!!!
Глебушка на него накинулся, своим весом размещая их тела наоборот и на другой полюс кровати. Теперь юноша был главным и контролирующим.
На бедные стоны Вадика как раз-таки пришёл Гоша, не понимая, чем они там занимаются.
Заходя к ним, Мальцев застыл в изумлении. Гость, хихикая, лежал на Вадике, трогая того везде, а побеждённый исключительно для вида отбивался, как показалось ему. Может он вообще помешал им раздеваться?
После этого Георгий точно поверил Мише, со звуком закрыв дверь и уйдя прочь. Ребятки сначала испугались, но вскоре откровенно вслух засмеялись от реакции дружка.
— К-как ты думаешь, что он себе вообразил? — поинтересовался Глеб.
— Всё, что угодно. — ответил Вадик, щекоча мыслящего в ответ.
***
Когда они закончили войнушку, то продолжили лежать. Глебушка погружался вновь в сон, только теперь вместе с Вадимом. Вдыхая его парфюм, младшему не составило проблем задремать, как аналогично и старшему. Лежа в обнимку им был не страшен никакой холод и шум от отмечальцев... Чувствуя трепет с обоих сторон, захотелось, как можно дольше растянуть этот момент, желательно на всю оставшуюся жизнь.
Перед тем, как полностью отрубиться, Глебка всё раздумывал насчёт Вадика. Словно... он реально тот самый знак от всевышних сил, который мелкий так просил подать. С ним ощущалась и поддержка, и в своём роде защита, если не рассматривать вариант с щекотанием. Впервые у него за года появился такой знакомый. Если бы не Вадим, он бы с чистой совестью подумал, что какой-нибудь парень просто заманил в квартиру, напоил гостей, закрыл комнату и просто изнасиловал... А здесь... Глеб доверял всему происходящему. И был уверен, что Вадик ни в коем случае не хотел облапать или ещё что-нибудь поразвратнее. Лишь успокоить и... и просто показать, что тот ему не безразличен. Наверно... и младшенький теперь разделяет эту склонность.