Часть 0 - Очищение
Гермиона вжимается в ледяную мраморную колонну и старается не дышать. Палочка в её руке сломана, а из правого плеча сочится сочная кровь, создавая на юном теле мерзкую грязь. Правая нога вывихнута.
Волшебница попала в ловушку, созданную Пожирателями. Она оставила умирать в коридоре Симуса. Сука. При мысли о товарище, к горлу подступает тошнота, но она пока не плачет, не видит в этом смысла; нет банально времени убиваться горем за себя и товарища по оружию.
Плачь – не плачь – один исход – смерть. Её точно не станут жалеть, просто весело разорвут на глазах у тех людей, которые ставят себя выше других.
Гермиона смотрит на сломанное древко, морщится, а после выбрасывает ненужный волшебный атрибут. Смерть даже лучше, чем то, что они называют "Очищением". Лучше бы ей сейчас прикончить себя, чем терпеть боль и публичные унижения. Это должен быть её персональный финал, который она самолично проконтролирует - от начала и до самого конца.
Глаза, что были цвета янтаря, обводят помещение на наличие лучшего орудия для самоубийства. Ванная комната таит в себе множество тайных возможностей. Например, здесь можно найти бесчисленное количество опасных предметов для жизни: лезвия, ножницы, ножи, да даже средство для очистки труб (ну вот чем не способ умереть по-быстрому?). Медленно, хромая, но с гордо поднятой головой, она доковыляла до тумбочки, стараясь не видеть себя в отражении. Страшно видеть своё лицо в момент собственной смерти. Здоровая рука выбирает лезвие для бритья; пусть оно будет с золотой ручкой. Ей нужно сейчас задержать дыхание и досчитать до десяти. Почувствовать в последний раз, как земля вращается, а после поднести лезвие к горлу. Красивая, наверное даже яркая смерть. Одно движение и... лезвие отлетает, а кисть волшебницы ломается! Гермиона хватается за сломанную руку, присаживаясь на корточки. Не успела...
— Только посмей, сегодня мой день, - она знает этот голос, пытается отползти под раковину.
Холод наполняет и без того мрачное место. Сам генерал будет её пытать. Гермиона прижимает больную кисть к груди, зажмурив глаза.
— Какая жалкая, - парень присаживается на корточки, а она не может видеть его лица из-за маски, но знает, что оно сейчас выражает - улыбку. Его напускная жалость мигом пропадает, когда парень грубо хватает девушку за волосы, а после сильно бьет её головой об кафельный пол. Гермиона ломает нос, а глаза заполняются разноцветными мурашками. Жар приливает к голове, посылая сигналы об опасности в мозг.
— Умоляй меня прекратить, шлюха Поттера, - Гермиона чувствует холодный металл на своей щеке; этот садист прижал её голову к своей жуткой маске, пачкая начищенное серебро грязной кровью. — Прошу, только попроси, пожалуйста. Я отступлю в эту же секунду!
— Нотт, - холодный голос, слышится где-то со стороны. - Что делаешь?
Теодор отпускает Гермиону, а после встает.
— Мною была обнаружена Грейнджер. Тёмный Лорд, будь он человеком, был бы счастлив получить такой трофей. Эта хитрая девчонка хотела себя прикончить, раньше, чем мы до неё доберемся. Хотела умереть чистой.
Гермиона лежит у ног Нотта, смотрит стеклянными глазами на высокого юношу в светлом костюме, что стоит у двери. Малфой – второй генерал из четырех существующих сейчас. Ей везет, как никогда. Только, судя по слухам, Белый генерал не мучает, он сразу убивает.
— Это... ты сломал ей нос? – голос Драко спокойный, совсем не злой. Он смотрит на неё, будто на экспонат в музее: изучает, оценивает ценность предмета.
— Да, приложил к полу разок. Это же разрешено?
— И кисть, тоже ты сломал?
Нотт снял маску, непонимающе глядя на своего друга.
— Да, а что? Были предписания не трогать?
— Представь себе, Тёмный Лорд хочет, чтобы она стала символом нашей предстоящей победы. Он хочет, чтобы она превратилась в предмет вожделения чистокровных волшебников. Она не должна быть противна. Её нос должен быть цел, а руки... они должны приносить удовольствие.
Нотт зло пнул девушку в живот, а после посмотрел на Малфоя.
— Я не умею чинить поломанное, оставляю её тебе, - Тео поклонился и вышел из ванной комнаты, оставляя Малфоя и Грейнджер наедине.
Гермиона тяжело выдохнула, растянувшись на ледяном полу. В ушах звенело при каждом шаге генерала в её сторону. Она обязана выдержать любую пытку, но, только если та можешь принести реальную пользу. В её случае – лучше смерть. Публичные унижения самой Гермионы Грейнджер могут подорвать военный дух её лагеря.
— Вставай, - властный тон, нетерпящий возражений.
Грейнджер сцепив зубы, поднимается на ноги, встречаясь с холодным взглядом лорда Малфоя.
— Сегодня молчишь, обычно тебя невозможно было заставить замолчать, - Малфой невесомо, словно крылья бабочки, дотрагивается до щеки девушки кончиками пальцев.
— Ну-ну, не хмурься ты так, Грейнджер.
В правой руке Малфоя появляется палочка. Гермиона вздрогнула, а после пожалела об этом секундном порыве. Она не хотела показывать свой страх.
— Будет больно, но ты же выдержишь, верно?
Палочка у носа волшебницы. Гермиона сжимает ладони в кулаки, приготовившись. Малфой улыбается, а после невербально применяет на ней Эпискеи. Вправлять кости больно. Девушка знает это не понаслышке. За время, проведенное на войне, сколько раз она испытывала на себе эту болезненную процедуру, а сколько раз сама вправляла кости? Она выдержит. Хруст. Гермиона даже не шелохнулась. Одни лишь глаза её предательски заблестели, продолжая гордо смотреть на генерала-убийцу. Нос был вновь ровным.
— Красивый нос, теперь он выглядит даже лучше, чем был до этого.
— Конечно, Малфой! Это же ты его вправил! А всё чего коснётся твоя рука?
— Паркинсон.
Малфой грациозно развернулся назад, безразлично глядя на миниатюрную девушку в черной мантии. Панси Паркинсон стояла перед ними такая красивая, ухоженная, с идеальными волосами черного цвета, подстриженными под каре. Гермиона закусила губу, понимая в эту самую минуту, что они уже почти проиграли. Никто на их стороне не выглядел так. Не было времени, желания и даже банальных средств на поддержание внешнего вида. А у стороны сопротивления были деньги и даже желание быть лучше других.
— Все ищут тебя. Теодор сказал, что ты в ванной с... грязнокровкой.
Девушка презрительно посмотрела на Гермиону, словно та была слизким червём, который отталкивал людей одним лишь своим видом.
— Она твоя одноклассница.
— Она просто никто. Что ты намерен с ней делать? Её друг уже мёртв, обычно ты не играешь с грязью.
Паркинсон облокотилась о дверной косяк и скрестила руки на груди. Гермиона еле сдерживала эмоции. Симус мёртв. Господи, она же знала об этом. Тогда почему из уст Панси это звучит как приговор? Зачем она убежала? Нужно было быть рядом с Симусом и принять смерть достойно.
— Не твоё дело, пожалуйста выйди и закрой за собой дверь, хорошо?
Тон Малфоя звучит дружелюбно, но обе девушки в этот момент чувствуют угрозу. Паркинсон нервно улыбается, бросая мимолетный взгляд на Гермиону.
— Как скажешь, развлекайся, - Панси, хаотично заправляет идеальную прядь за ухо, склоняет голову в поклоне, а затем уходит, закрывая за собой дверь.
Малфой вновь сосредотачивает своё внимание на Гермионе. Глаза его скользят по телу девушки – рассматривая каждую деталь, даже саму незначительную. Грейнджер видит в его взгляде, что-то от животного. Ей становится по-настоящему страшно.
Резкий звук закрывающегося замка, заставляет нервы Гермионы напрячься. Дыхание учащается – она не знает, чего ожидать от Малфоя.
— Теперь нам никто не помешает, да?
Гермиона молчит, чувствуя вокруг себя тёмную магию. Мерлин, сколько же он убил, что из него просто сочится тёмная сила? Малфой же медленно расстёгивает пуговицы на своём пиджаке, пока Гермиона сглатывает слюну в ужасе. Она видит, как белая ткань отлетает в сторону, а он закатывает рукава рубашки, обнажая черную метку на предплечье.
— Знаешь, Грейнджер, когда-то я мечтал стать целителем. Мне бы понравилось чувствовать себя Богом в глазах других людей. Видеть, как сияют их глаза, когда я спасаю жизни. - Малфой аккуратно снял с неё джинсовую куртку, а после бережно притронулся к сломанной кисти волшебницы. — Но мне суждено быть палачом.
Вода в ванной открылась сама по себе. Гермиона вздрогнула от резкого звука, а кисть в руке парня дернулась, причиняя ей страшную боль.
— Аккуратней.
Малфой хмурит брови и отпускает покалеченную руку Гермионы.
— Люди перед смертью считают меня Богом, а глаза... глаза совершенно точно сияют, поскольку я позволяю им умереть быстро.
Футболка на теле Гермионы разрывается, обнажая упругую грудь. Девушка машинально хочет прикрыться, но генерал останавливает её.
— Стой ровно, - он подходит впритык, смотрит в глаза, расстегивая ремень на джинсах Гермионы. Всё тело девушки заметно дрожит, она больше не в состоянии быть сильной. Джинс больше нет, они рядом с курткой и ошметками от футболки, там же и походные ботинки. Гермиона осталась стоять в одних тонких голубых трусиках.
— Полезай в ванну, хочу отмыть всю эту грязь с тебя.
Гермиона тяжело дыша, захромала в сторону ванны, мечтая поскорей покончить с этим. Карая себя за то, что не успела вовремя полоснуть по тонкой шее. Ненавидя себя за то, что не осталась с Симусом. Но он же сказал ей бежать – она побежала. Просто выполняла приказ. Она и сейчас выполняет приказ.
Горячая вода больно обжигает открытые раны. Гермиона шипит от сильной боли, садясь в воду.
— Столько страданий. Ты просто купаешься. Улыбнись, Грейнджер. – Малфой сел на бортик ванны, проверяя пальцами температуру воды.
— Вода чудесна, правда теперь она окрашена в красный, - парень криво улыбнулся, отряхивая руку, — ненавижу красный.
Драко приблизился к лицу девушки, зло глядя ей в глаза. Гермиона приоткрыла слегка рот, ожидая чего угодно, например, удара по лицу. Но этого не произошло. Он лишь взял мочалку, лежавшую на бордюре ванной за спиной волшебницы.
— Сейчас промою твои раны, а потом решу, что же буду делать дальше, - Драко добавил на мочалку геля с цветочным ароматом, а после принялся очищать белую кожу от грязи и крови.
Драко делал всё очень медленно, стараясь не пропустить ни одного участка на коже юной волшебницы. Стараясь не причинить ей боль. Всё, что сейчас происходило, просто до чёртиков пугало Гермиону. Она не могла понять, что же ждет её дальше. Что решит Малфой. Он отдаст её Реддлу? Или пустить по рукам чистокровных волшебников? Почему ноги привели её именно в это место...
— Наверное, это судьба, - девушка расширила глаза от ужаса. Не может ли он читать её мысли? Она должна почувствовать, если он проникнет ей в голову. Наверное, просто показалось. Гермиона тяжело и медленно дышит. Смотрит только в его леденёные глаза, старясь не думать, что с ней происходит. А Драко... он проходится мочалкой по выступающим ключицам, пальцами задевая грудь.
— Тебя касались другие мужчины? – его серьезный тон, заставляет Гермиону вжаться в стенки ванны. Она молчит.
— Отвечай.
— Нет. – Ей стоило усилий сказать это короткое слово. Казалось, она сейчас расплачется, столько боли было слышно в простом слове "нет".
— Тогда ты настоящее сокровище для твоего господина, - Гермиона поджала губы, наконец за всё это время отводя взгляд в сторону. Одинокая слезинка прокатилась по бледной щеке волшебницы.
— Прошу, просто убей меня, - снова смотря прямо в глаза Малфоя, говорит Гермиона.
— Нет. Ты же... - Драко вытащил сломанную руку из воды, а после резко вправил кисть обратно. Девушка закричала от боли, хватаясь за пострадавшую руку, случайно дотрагиваясь до пальцев Малфоя.
— Немного лечебного бальзама не помешало бы, - Малфой отстранился, но только для того, чтобы вытащить из воды больную ногу.
— Такая маленькая ножка, - парень хмыкнул, прикладывая волшебную палочку к опухшей щиколотке. Гермиона почувствовала тепло, переходящее в чувство облегчения. Малфой провел ладонью от теперь уже здоровой щиколотки до голени, а после осторожно опустил ногу под воду. Грейнджер не знала, что за фетиш у генерала тёмных сил, раз уж он решил мыть в ванне своей тётушки Беллы своего врага.
— Теперь остаётся лишь рана на плече? Или у тебя еще, что-то болит?
У Гермионы болело всё. В первую очередь душа. Хотелось скулить и рыдать, но она не может. Девушка будет смотреть в его глаза, будто с ней ничего плохого не происходит. Древко проходится по кровавой ране, зашивая её навсегда – не оставляя даже шрама. Малфой действительно был бы хорошим целителем.
— Давай, раз уже всё равно купаешься, помоем твои волосы?
Драко спускает грязную воду, а после включает кран с кристально чистой водой. Он обильно поливает голову девушки из крана, а после, убедившись, что вся густая копна волос стала мокрой, приступает к её намыливанию. Длинные пальцы нежно массируют кожу на голове Гермионы, создавая огромный ком пены. Девушка держится за края ванны и смотрит в одну точку. Вода уже вокруг чистая, но её настолько мало, от чего её грудь полностью обнажена. Этот факт заставляет Грейнджер чувствовать себя еще более уязвимой. Драко пускает позорные мурашки по телу волшебницы, щекоча пальцами её кожу.
— Я еще в школе хотел запустить руки в твои волосы, - Малфой улыбается глазами, пока Гермиона чувствует, как между лопаток её гладит сильная рука парня.
— Тебе холодно? – Драко сидящий сзади, обхватывает грудь Гермионы ладонью, дотрагиваясь пальцами до розового твердого соска. Гермиона лишь качает головой, напрягая при этом всё тело. Вновь мурашки проступают на коже Грейнджер. Какой позор. Какая же она сейчас грязная.
— Тебе холодно. Тогда, давай уже смоем от всей этой пены твои волосы.
Гермиона закрывает глаза, а Драко включает горячую воду. Он тщательно отмывает волосы Гермионы от пены, а после не выключая душа, приказывает ей встать. Она выполняет требование. Гермиона потянулась прикрыть грудь руками, но Малфой останавливает её во второй раз. Парень берёт девушку за руки, качает головой, предупреждая не делать этого.
— Нет смысла прятать её, просто пойми, что это нормально, стоять вот так, перед мужчиной. Ты красива, тебе не нужно бояться.
— Убей меня, прошу, пожалуйста... Я не смогу. Нет. Мне нельзя подрывать дух своих людей! Я не стану проституткой.
— Ты и не будешь. У тебя будет только один мужчина. Твой господин. Будь уверена он заплатить за тебя очень большую цену.
Драко подходит ближе, обнимает Гермиону за талию, а после поднимает, ловко вытаскивая из ванны.
— Твой господин, позаботиться о тебе. А ты в свою очередь будешь утешать его своим присутствием. Будешь рядом, когда он будет захлебываться во тьме. Станешь для него сокровищем, а он для тебя будет всем.
— Кто же этот господин, что готов заплатить за меня огромную цену? Для кого я могу стать сокровищем?
Драко проводит по щеке Гермионы тыльной стороной ладони. Девушка хмурится от его ядовитого прикосновения. Эти руки убивали её товарищей, а теперь с нежностью гладят и ласкают её кожу. Это просто невыносимо терпеть. Он ей противен. Пусть Малфой будет тысячу раз красив – он всё равно останется убийцей. Ангел смерти во плоти.
— Я стану твоим мужчиной, Грейнджер.