Глава 14-«Не выдержал»
Резкий удар о стену прорвал звериный рык из груди рыжего. Ярость вперемешку со страхом пульсировала в мозгах. Мысли роем крутились в голове. Одна за другой. Одна за другой.
— Дань, не нужно паниковать, — осторожно вымолвил Никита. — Я помогу тебе. Мы справимся с этим, как семья.
— Я подвёл её, — выдохнул рыжий. — Опять порушил её надежды. Какого чёрта я вообще вернулся к этому ублюдку?! — выкрикнул Кашин, хватаясь за волосы. — Не хочу, чтобы Лиза вновь ощутила то, что прежде. Не хочу делать ей больно.
— Она тебя любит! — вступился Гридин, встав со своего места. - Так, как, возможно, больше никто не любит! Неред никогда не откажется от тебя. Она всё поймёт.
— В этом и проблема! — резко обернулся Даня, прожигая друга взглядом. — Она не сможет уйти. Никогда. Я всегда буду её мучить. Так нельзя.
— И ты думаешь, что если уйдёшь, то ей станет легче?! — развёл руки в стороны Кузьма. — Не будь сопливым мальчиком из трагических фильмов. Такую девушку очень сложно найти, Кашин. Поэтому, возьми себя в руки и борись за то, что ты имеешь. Понял меня?! — рассерженно прокричал он. — Понял?
— Да, — сглотнув, выдохнул Даня, опустев внутренне.
Ему словно вытащили все органы. Так тихо и пусто.
Рыжий понимал, что Гридин прав. Лиза - действительно сокровище, которое нужно оберегать. Но вместе с тем, она является одной из самых опасных вещей на планете. Если с Неред что-то произойдёт, то Даня выйдет из строя и это закончится кровью. Как всегда.
— Иди домой, парень. К ней, — настойчиво вымолвил Никита. — Она ждёт тебя.
— Ты уже знаешь, — усмехнулся голубоглазый, облизав губы.
— Конечно, — пожал плечами тот, подойдя к другу и хлопнув его по плечу рукой. — Моя жена — подруга твоей женщины.
— А я и забыл, — закатил глаза тот и, кивнув напоследок Гридину, вышел, оставив лишь лёгкий аромат злости в помещении.
POV Лиза
Холодно. Без него так холодно. Вроде бы обед. Кажется, что я уже давно потеряла понятия о восходе или заходе солнца. Я скучаю. Тоскую, сожалею.
До конца не понимаю, кто виновен.
Мне нельзя было так на него давить. Я сама спровоцировала Даню. Зачем? Понятия не имею. Я просто сделала это.
Но что он скрывает? Куда уходит по ночам? Почему не может поделиться этим со мной? Так не честно.
Я просто извожу себя. Не могу есть, не могу двигаться больше. Нет сил. Мне не хватает Кашина. Его голоса, рук. Я схожу с ума.
Постоянно думаю об этом. Всё анализирую и кажется, что это конец. Не знаю. Раньше Кашин никогда не уходил так надолго. Он всегда был поблизости. Когда мы ссорились, он чаще всего просто уходил в зал или сидел на веранде, попивая пиво. А сейчас... Я не знаю, что и думать.
Где он?
В порядке?
С ним всё хорошо?
Устало встаю с дивана, почти не чувствуя ног. Тело болит, живот скручивает. Не могу заставить себя поесть. Слишком плохо без него. Кусок в горло не лезет.
Плетусь в ванную, чтобы умыть лицо. Нужно прийти в себя. Я должна быть сильной.
Прохладная вода не помогает. Ничего не помогает.
Возвращаюсь в зал и, обернувшись к шкафчику с алкоголем, неуверенно поджимаю губы. Мне станет легче, если я сделаю это? Я смогу хоть немного расслабиться? Мне нужен сон. Никак иначе я не смогу его получить. Снотворные перестали работать...
Решительно направляюсь к бару и, достав одну из бутылок виски, хватаю с соседней полки бокал. Вновь сажусь на диван, поставив предметы на столик.
Стоит ли? Если Даня узнает, то будет недоволен. Он не любит, когда я выпиваю.
Но его нет. Уже давно. Я хочу просто уснуть. Хоть ненадолго. А вообще-то, навсегда.
Осторожно тянусь к бутылке, словно она меня укусит и отворачиваю крышку. Яркий запах тут же ударяет в нос и я кривлюсь с непривычки.
Боже, чем я занимаюсь? Это так глупо.
Решительно отливаю в бокал жидкость и ставлю бутылку на стол. Руки дрожат почему-то.
Закрываю глаза, словно сейчас глотну яду. Но для меня это так и есть. Делать то, чего Даня не одобрит — мой змеиный укус.
Подношу к губам стеклянный сосуд и чувствую на языке горечь. Я не выпила. Просто опробовала. Вкус ужасен!
— Macallan? — резко вздрагиваю и понимаю, что выронила бокал.
Сосуд разбился вдребезги. Или это было моё сердце?
— Неплохой выбор, — кривая улыбка была моей смертью.
Смотрю на него заворожённо. Это мой сон? Или уже галлюцинации нагрянули?
Осунувшийся, усталый, печальный мужчина стоит, облокотившись о дверной косяк и глядит на меня. Его голубые глаза яркие, как звёзды, слегка растрёпанные волосы забраны пальцами назад, лёгкая щетина на щеках и подбородке. Длинная порванная майка открывает вид на невероятно красивые ключицы, плечи и руки. Узкие джинсы темного цвета облипают на ногах, а белоснежные кроссовки слегка испачканы и заношены.
И до сих пор не понимаю почему сижу на месте, а не обнимаю его.
— Ты вернулся, — с придыханием шепчу и вскакиваю.
Бегу к нему и не останавливаюсь, а просто запрыгиваю на рыжего, окутав его своим телом.
Я так скучала по этому теплу. Запах. Его запах меня оживляет и просто улыбаюсь, как дура. Его дура.
— Где ты был? — не веря, проговариваю. — Боже, Даня, — утыкаюсь носом в его шею, оставляя поцелуи на коже.
Чувствую его крепкие руки на моих бёдрах и спине. Зарывается пальцами в мои лохматые волосы и гладит, словно я ребёнок. Тёплое дыхание чувствуется у уха и я не могу представить себя где-то ещё. Это моё место. Рядом с ним. Навсегда.
— Прости меня, Дань, — понимаю, что сейчас просто расплачусь от переизбытка эмоций. — Я такая дура. Прости меня.
— Эй, детка, хватит, — качает он головой, прижимая меня к себе ещё ближе и двигается куда-то.
Через секунду мы оказываемся на диване. Я так и осталась у него на руках, но теперь голубоглазый обхватил моё лицо руками и осторожно стирает слёзы с щёк.
Как мне не хватало этих глаз. Мне не хватало его.
— Прекрати плакать, — настойчиво произносит он своим сиплым голосом, от чего я начинаю ёрзать на его коленях. — Я рядом. Прямо сейчас. Успокойся, — его руки покидают моё лицо и опускаются вновь на бёдра.
Всё сжимается внутри. Больше никогда в жизни я не хочу чувствовать то, что ощущала последние два или три дня. Сбилась. Сейчас плохо соображаю, так как дышать практически не чем. Только его мускусный запаха кожи, только он.
— Я так боялась, что ты не вернёшь...
Его губы накрыли мои быстрее, чем я смогла закончить фразу.
Даня неистово углубил поцелуй, желая большего, забирая большее. Его влажный, дразнящий язык толкнулся в мои губы, прося впустить его. И я не смела сопротивляться.
Мои руки опустились к его груди и начали делать то, о чём мечтали. Забравшись под лёгкую майку, я пальчиками вела от ключиц к солнечному сплетению. Его дыхание ускорилось, как и моё. Затем я продолжила путь до его кубиков, которые резко захотелось расцеловать. Кашин зарычал, поддаваясь мне и моим рукам. А следом я ощутила подушечками край боксеров и завела один пальчик за него, отчего голубоглазый хрипло зарычал в мои губы, сжимая в руках мои скомканные волосы.
— Я скучал по тебе каждую секунду, — сбито шепчет рыжий мне на ухо и, оставив на уголке губ поцелуй, спускается к шее.
Я же принялась медленно двигать бёдрами, ощущая под собой его твёрдость. Казалось, мышцы сведёт от перенапряжения. От каждого его укуса моя кожа покрывалась мурашками и, не сдержав в себе порыва, я застонала, опрокинув голову назад, когда он принялся оставлять засосы на ключицах и местом под грудью. Это сумасшествие. И оно затягивает.
Его губы снова обрушились на мои, вся нежность пропала. Он потянул мою нижнюю губу зубами, в то время как его руки оказались под моей футболкой. Я извивалась на нём, продолжая покачиваться, доставляя ему и себе удовольствие.
Но терпение было очень хрупким. Его не хватало.
Нащупав края его майки, я потянула их вверх и с помощью голубоглазого, смогла отбросить ненужную вещь в сторону. Тут же обняв его шею, начала целовать его лицо. Скулы, подбородок, губы. Всё, чего мне не хватало.
— Пожалуйста, не оставляй меня больше одну, мои мысли убивают меня, — шепчу, оторвавшись от его сладкой кожи и посмотрев в потемневшие от похоти и страсти голубые глаза.
В нём много чувств сейчас. Помимо возбуждения. Он хочет мне открыться, пытается, но это сложно, ведь мужчина привык всё держать в себе на протяжении долгого времени. Но он правда борется за нас. Каждый день он сражается с собой за меня. Это невероятный труд. Это так тяжело...