Моё кошмарное несчастье

Алиса Милошевич проживала в небольшой комнате в коммуналке. Стены обклеены газетами. На полу выцветшая тряпка. Одна кровать на пружинах. Два стола (из них один – обеденный). Древний платяной шкаф.

- Ну что, племянничек? Выпьем за встречу?

Меня поведение женщины возмутило до предела.

- Вы что, остатки ума пропили? Разве можно предлагать алкоголь несовершеннолетнему?

В комнате было грязно и пыльно. На вокзале и то уютней. А тут даже сесть куда-либо страшно.

- Ты прости, Антоша, что на похороны матери не явилась. Мы не ладили с ней. И мать с сестрой меня призирали, хотя сами не лучше. А ты как? Устроился на новом месте?

Парень болезненно поморщился, наклонил голову. Глаза прячет.

- Нет у меня дома.

- Как это нет? Что, родной отец отказался?

Антон удивленно посмотрел на горе-тетку.

- Вы чего, теть Алис? Наш отец давно умер.

- Это Мишкин отец умер. А твой живехонек. Мать, бабушка твоя, говорила, что вы нашли его.

- Правда? – в глазах парня заискрила надежда. - А что вы еще знаете?

- Он ведь обещал бабушке, что заберет тебя, если что.

Выдохнул горько, лоб чешет. Странно это. У него отец есть, а он знать ничего не знает. Странная семейка.

- Черт, вот же незадача. И где мне его искать, отца? Ты совсем ничего не знаешь?

Алиса закурила, открыла окно, впуская прохладный воздух.

- Знаю, что порядочный. А еще в милиции работает.

Я отшатнулась, как от пощечины.

- Нет! Подождите... Это не может быть правдой. А как звать его? Антон, как твое отчество?

- Николаевич.

Выдохнула с облегчением.

- Вот. Николай, значит.

- Нет, отчество мать тебе дала как у старшего сына. А что же ты, Антон, даже не задумывался, почему у тебя фамилия не такая, как у матери с братом?

Бред какой-то. Но одна мысль меня посетила. Что, если отец Антона работает с моим папой? И он попросил подержать пока мальчишку у себя? Такое ведь может быть? Родитель у меня безотказный.

Я смотрела на Антона, который выглядел слишком несчастным среди этого мусора. Он топтался на месте, не решаясь принять какое-нибудь решение. Он мог бы остаться здесь и отсюда начать поиски отца. Если, конечно, предварительно не свяжется с плохой компанией и не пойдет по наклонной.

Решение приняла я. За него. Медленно подошла к парню и осторожно коснулась рукава куртки.

- Мы на поезд успеваем, если такси возьмем.

Внутреннего беса, который вопил, что я тупица, проигнорировала. Парень мне, признаться, мало симпатичен, но я не изверг, чтоб оставлять его на этой свалке. У него где-то есть родной человек. Возможно, совсем близко.

Тетя Алиса останавливать племянника даже не думала. Он был бы ей в тягость. Даже несмотря на её гордое одиночество.

Антон же согласился с моим предложением и покорно поплелся следом.

- Спасибо, - Антон потупил глаза, пытаясь скрыть неловкость ситуации.

- Не стоит благодарностей. Мне отца жаль, он наверняка поручился за тебя. Не хочется подставлять родителя. Хотя, я могла сказать, что ты попросту сбежал. В общем, я сама не до конца поняла, зачем сделала это.

Всю дорогу домой я не могла и глаз сомкнуть. А что если... мой отец имел связь на стороне, скажем? Раньше я и мысли бы подобной не допустила. Для меня он – пример для подражания. По идее, у него уже ангельские крылышки должны были пробиться. Или ореол святости проявиться. А уж чтоб предать семью? И после, бросить родного сына? Нет, на отца это совсем не похоже.

Когда Антон уснул в поезде, я подкралась к нему поближе и принялась разглядывать его. Определенно, он не похож на родителя. Но ведь и я тоже.

***

Никита игнорировал просьбы одноклассниц покинуть женскую раздевалку. Он терпеливо ждал, пока я завяжу шнурки на мокасинах. Парень протянул вперед длинные ноги и барабанил пальцами по скамье. Ему не нравилась наша затея с поездкой, и он вначале даже спрашивать ничего не хотел. Но увидев, что мы с Антоном явились на занятия вместе, принялся ходить по школе моей тенью.

- Родной брат, представляешь?

Я с любопытством посмотрела на вытянувшееся лицо друга и хихикнула. Вот, я примерно так же выглядела несколько дней назад.

- И что? Он теперь будет жить с вами?

- Наверное, - я пожала плечами и горько вздохнула. – Вообще, Антон подавлен сейчас. Он не разговаривает почти и из комнаты все каникулы не выходил. Ему трудно понять, почему его обманывали всю жизнь. А он не один такой. Я, например, не понимаю, как мама выдержала подобную новость. Ребенок на стороне.

Никита хмыкнул. Встал. Подождал, пока я сложила вещи, и пошёл следом за мной в гимнастический зал.

- Ты его теперь жалеешь?

- У меня было счастливое детство. И отец, самый лучший. А у него... Антон урывками рассказывал кое-что. Не скажу, что он видел сплошную радугу в жизни.

- Мне кажется, это не повод вторгаться в чужую жизнь.

Мой друг весьма грубо это сказал.

- Ты прав. Что-то я совсем раскисла с этими новостями.

Никита часто говорил разумные вещи, тогда как я витала в облаках. Тем более, со стороны виднее. Моя семья мне дороже всяких внебрачных отпрысков. Я так боюсь, что родители не смогут смириться с этой ситуацией, и отец уйдет из семьи. Мама много плакала последнюю неделю, когда прозвучало признание: Антон – его родной сын. Она знала об этом с первого дня появления мальчишки в нашей семье. А вот родителю довелось узнать об этом всего несколько месяцев назад, с легкой руки бабушки Антона.

А я... я пока не поняла своих чувств. Мне вдруг стало жалко парня. Он смотрел на нас, как щенок бездомный и вся спесь его ушла, когда он услышал признание отца.

Антон не хотел есть, тогда как я приносила в комнату подносы с едой и молча ставила на письменный стол. Он не хотел говорить, я не делала попыток пообщаться. Мне нечего было сказать. Ему врали, мне тоже.

Кто он мне: друг? Враг? Я для себя этого ещё не решила.