Церемония
Гермиона Грейнджер, ведьма известная своей уравновешенностью и умением сохранять спокойствие, нервно мерила шагами комнату, чувствовав жуткое разочарование и злобу, осознавая, что день ее свадьбы, который по идее должен быть радостным событием, будет одним из худших, если не худшим, днем в ее жизни.
Несмотря на все свои попытки оставаться сдержанной и рациональной, она не могла собраться с мыслями, а просто сидела на полу у камина и пялилась в одну точку. Среди безмолвного и пустого пространства своей квартиры ведьма была полностью погружена в своими мысли, вспоминая о том, как она всегда представляла, как пойдет к алтарю в пышном белом платье, окруженная близкими друзьями и семьей, которыебы искренне радовались тому, что она выходит замуж за любимого человека.
В реальности же, ни одна душа не была приглашена на ее свадьбу: ни родители, ни самые близкие друзья, вообще никто... Хотя учитывая обстоятельства, она и так бы не хотела, чтобы кто-либо присутствовал, тк намеревалась сохранить свой брак в секрете.
Эти мысли напомнили ей, что надо бы было найти заклинание, которое сделает ее кольцо невидимым, ибо ни одно из заклинаний, которые она уже успела испробовать, не сработало.
Ладно, проблема колец была далеко не основной, сейчас ее куда больше беспокоило, что Малфой не пытался связяться с ней после их разговора, а точнее ссоры, в ресторане.
Она подозревала, что, возможно он надеялся, что она забудет о свадьбе и просто не придет: тогда античная магия воспринимает ее неявку, как отказ выходить замуж, в результате чего она лишится магических сил, а он необходимости на ней жениться.
Пока она думала, как лучше будет поступить в таком случае — в окно постучала сова, принесшая крайне содержательное письмо...
"Церемония через полчаса в Министерской часовне. Надень белое платье и аппарируй прямиком туда, чтобы тебя никто не видел."
Гермиона перечитала письмо несколько раз и на всякий случай ущипнула себя за щеку, не веря, что Малфой только что напомнил ей об их свадьбе. Гадая, какой ему от этого резон, она начала собираться.
Опять зацепившись за что-то кольцом, она вспомнила, что на свадьбе Джинни и Гарри, ответственной за кольца была сторона невесты. Означало ли это, что она должна была их принести? Были ли они вообще нужны? Или же Малфой уже озаботился этим?
Решив, что лучше перестраховаться, тем более, что Малфой напомоил ей о церемонии, она превратила свою старую золотую цепочку в два кольца, искусно зачаровав их, чтобы они принимали размер пальца того, кто их надевает. С чувством выполненного долга, Гермиона сунула кольца в карман и пошла готовиться к этому жуткому дню, надеясь, что он закончится как можно скорее.
До церемонии оставалось всего 20 минут, и ведьма, поспешно достав свое "свадебное" платье, быстро его надела.
— Проклятье! — разочарованно воскликнула она, смотря на себя в зеркало и понимая, что платье не только полупрозрачное, но и ещё с глубоким декольте и открытой спиной.
Убедившись, что нижняя часть белья не просвечивается, она лихорадочно начала рыться в шкафу, ища бюстгальтер, который бы подходил к платью, но безрезультатно.
"Чудесно! Просто чудесно", — расстроенно подумала Гермиона.
Немного подумав, она решила пойти без бюстгальтера, несмотря на то, что у нее немого просвечилась грудь.
Минут за пять до назначенного времени Гермиона аппарировала в часовню Министерства, которая была в классическом готическом стиле высоким потолком и красочными витражами, создававшими внушающую благоговение атмосферу.
"Бам!"— громкий хлопок эхом разнесся по церковному двору, сигнализируя о прибытии Малфоя. Когда он подошел ближе, она увидела, что на нем был черный смокинг, белоснежная рубашка с галстуком - бабочкой и начищенные черные туфли, завершающие образ.
На его щеке все еще красовался небольшой синяк от ее пощечины.
Она открыла рот, чтобы извиниться, но он оборвал ее твердым голосом:
— Не стоит, — сказал он, словно прочитав ее мысли.
Его глаза просканировали ее сверху донизу, ненадолго задержавшись ну уровне ее груди, отчего он немного покраснел, прежде чем недовольно поджав губы, отвести взгляд.
— Грейнаджер, ты пришла в часовню, а не в публичный дом — грубо отрезал он. — Можешь как-то прикрыться? — добавил он с неприкрытым презрением.
— Какое тебе дело до моей одежды? — набросились в ответ ведьма, однако, слова Малфоя заставили ее почувствовать себя немного некомфортно.
— Ты права. Никакого. Давай уже покончим с этим, — резко сказал он, входя в часовню.
Она последовала за Малфоем внутрь, и не могла не восхититься красотой помещения. Над ней вздымались высокие потолки, украшенные замысловатыми ребристыми сводами, которые, казалось, тянулись к небесам. Красочные витражи пропускали в помещение мягкий свет, создавая приглушенную и благоговейную атмосферу. Идя по проходу, она не могла не чувствовать разочарованя, что ее вынуждена вступить в этот проклятый брак в таком красивом месте.
Поровнявшись с Малфоем у алтаря, и вопреки всему надеясь, что все это просто дурной сон, она пробовала успокоить себя повторяя: "Это всего лишь клочок бумаги, просто клочок бумаги, ничего больше", однако это не помогало и ее нервы были накалены до предела.
Священник из Министерства, несомненно подкупленный Малфоем, посмотрел на нее со смесью жалости и смущения, явно не одобряя ее платье.
Он улыбнулся и открыл было рот, чтобы заговорить, но Малфой резко оборвал его. — Мы готовы. Пожалуйста, начинайте, — сказал он холодным, бесстрастным тоном.
Падре вежливо кивнул и, прочистив горло и начал:
— Мы собрались здесь сегодня, чтобы… — начал он, но прежде чем он успел договорить, Малфой снова прервал его, и в его тоне сквозил гнев.
— Можно уже побыстрее с этим закончить? — отрезал он. — Или я дал недостаточно золота?
Священник, казалось, был ошарашен грубым поведением Малфоя и выглядел так, будто собирался возразить, но после небольшой паузы, все же решил продолжить церемонию и достал кинжал.
— Вытяните ваши правые руку, — потребовал он. Гермиона в шоке смотрела, как Малфой спокойно протянул свою ладонь священнику, а тот сделал глубокий порез на его ладони.
— Мисс Грейнджер, дайте вашу руку пожалуйста, — попросил священник, повернувшись к ней. Гермиона медленно протянула руку, не одобряя ритуала.
— Ай, — воскликнула она, когда кинжал больно нарезал ее ладонь. Увидев, как кровь капает на пол, она бросила быстрый взгляд на Малфоя, который казался таким спокойным, будто такие ритуалы были для него повседневным явлением.
— Приклоните колени и возьмитесь за руки, что бы обменяться клятвами, — сказал священник.
Малфой опустился на колени и протянул руку Гермионе. Она неохотно повторила его действия, сжав его руку и пытаясь скрыть слезы, смотря на узоры на полу.
Священник встал между ними и указал кончиком палочки на их сцепленные руки.
— Мистер Малфой, пожалуйста, повторяйте за мной, — сказал он ясным и властным голосом. — Я, Драко Малфой, беру тебя, Гермиона Грейнджер, в законные жены.
Малфой посмотрел на священника с пустым выражением лица, прежде чем монотонным голосом повторить предложение.
Тонкий язычок яркого пламени вырвался из палочки и обвился вокруг их рук, словно раскаленная проволока.
Священник продолжил, читая следующую фразу торжественным голосом. — Клянусь быть с тобой в богатстве и бедности, в болезни и в здравии, клянусь любить и лелеять тебя, пока смерть не разлучит нас.
Малфой повторил слова лишенным эмоций тоном, намеренно опустив фразу «любить и лелеять».
Он не сводил глаз с пола, явно не желая встречаться ни с кем взглядом.
Священник бросил на него предостерегающий взгляд, и продолжил церемонию лишь после того, как после небольшой паузы, из палочки вырвался второй язык пламени и соединился с первым, образовав тонкую светящуюся цепочку.
— Клянусь тебе в верности и преданности, — нараспев продолжил падре.
Малфой на мгновение заколебался, его глаза мерцали неуверенностью, прежде чем дерзко заявить:
— Клянусь тебе в.... ничём.
Третий язык пламени, вылетевший из палочки, переплелся с другими и начал трястись и искриться красным, показывая, что древняя магия не признает такого вопиющего пренебрежения священными узами брака. Священник строго посмотрел на Малфоя, молча призывая его передумать.
Малфой, поняв свою ошибку, недовольно вздохнул и повторил исходную версию клятвы:
— И клянусь в верности и преданности, — повторил он тихим голосом.
Наконец, пламя третьего языка густо обвилось вокруг их сцепленных рук, как веревка, как огненная змея.
Гермиона внезапно осознала, что Малфой понимал истинную силу античной магии, и намеренно избежал обещаний, которые не хотел выполнять, зная, что будет обязан нести ответственность за каждое сказанное слово.
Продолжая изучать глазами пол, Гермина повторила клятву за священником и, как и Малфой, опустила фразу про "любить и лелеять".
Она не могла избавиться от ноющего чувства, что он намеренно скрыл информацию о том, как работает античная магия, надеясь, что она поклянется любить его и, не осознавая последствий нарушения клятвы, загонит себя в могилу.
После того, как последний язык пламени полыхнул красным, она собралась выдернуть руку и встать с колен, однако Малфой крепко сжал ее ладонь, не давая ей подняться и, встретившись с ней взглядом, медленно покачал головой.
Священник вложил кинжал в ножны и продолжил:
— Если кто-либо возражает против этого благословенного союза, пусть говорит сейчас или молчит вовеки.
Ей очень хотелось закричать, что они оба возражают против этого проклятого союза, но заставила себя сдержаться.
После минутного молчания священник продолжил:
— Властью, данной мне, я объявляю вас мужем и женой.
Поднявшись на ноги, Гермиона бросила вопросительный взгляд на падре, молчаливо спрашивая, может ли она, наконец, уйти.
— Мой долг напомнить вам, что вы должны узаконить этот брак до полуночи, или он будет считаться недействительным, — ответил тот, как бы между делом.
Она коротко кивнула, и священник указал глазами на дверь, показывая, что они могут покинуть часовню.
Не нуждаясь в дальнейшем приглашении, Гермиона поспешила наружу, ее сердце колотилось в груди, пока она шла к ближайшей скамейке. Почти упав на скамейку, она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и дышать ровно. В ее голове бушевал поток мыслей и эмоций, и она не могла не чувствовать себя подавленной тяжестью клятвы, которую только что дала.
Она отчаянно хотела аппарировать домой, но понимала, что в ее нынешнем эмоциональном состоянии это опасно. Немного придя в себя, она поняла, что дрожит от холода, неудивительно, учитывая что был январь, а ее укрывал лишь тонкий кусок ткани.
Ведьма попыталась наложить согревающие чары, но, к ее ужасу, ничего не произошло, отчего у неё по спине пробежал холодок заставляя мысли хаотично носиться в голове, вызывая чувства паники и беспомощности.
Внезапно она почувствовала, как ей на плечи накинули что-то теплое. Вздрогнув, она обернулась и увидела позади себя, стоящего без пиджака, Малфоя.
— На территории Часовни есть ограничение на использование магии, — объяснил он, обходя скамейку и вставая перед ней.
— Спасибо, — пробормотала она слабо улыбнувшись, выбитая из колеи его неожиданной добротой.
Не обращая внимания на ее благодарность, он продолжил:
— Как только тебе станет лучше, нам нужно будет вместе аппарировать в поместье.
— Что? Зачем? — потрясенно спросила она.
В ответ Малфой лишь поднял бровь.
Гермина почувствовала тошнотворный спазм в животе и на нее нахлынула волна беспокойства.
— Малфой, что… что именно священник имел в виду под "узакониванием"? — спросила она, избегая его взгляда и смотря на кладбище перед церковью.
Малфой неловко отвернулся.
— Ты прекрасно знаешь, что он имел в виду. Пойдем. Я не хочу, чтобы нас кто-нибудь увидел, — продолжил он, довольно грубо поднимая ее со скамейки за плечи и направляя к площадке для тренсгрессии.