Гермиона
Легенда «Золотого Трио» и подруга «Золотого мальчика» - Гермиона Грейнджер сидела в своем кресле-качалке и проводила изящными пальчиками по строчкам уже потертых страниц. Она иногда открывала дневник, чтобы снова вспомнить тот день, возвращаясь к событиям, чтобы снова задаться вопросом: «А если бы...?»
Этим далеким воспоминаниям уже десять лет, и эти десять лет она их принимает как отголосок магловского любовного романа, который никак не мог произойти с ней, такой прямолинейной и принципиальной. Но произошел.
«Это стало моей историей, которую я люблю перечитывать. Моя тайна, которую я никому не могу рассказать. Я не уверена, что о ней даже помнит он, но помню я. А если бы все сложилось иначе? Не сложиться, потому что мы из двух разных миров, потому что такое случается единожды, потому что исключения лишь доказывают правила, потому что это я, а это он, потому что я люблю своего мужа, а он выслал приглашение на свою свадьбу. Потому что это не любовь», - Гермиона понимала это и ничего не ждала. Возможно, именно это решение позволило ей свободно и легко смотреть вперед и также идти под венец к своему жениху. Именно эти слова напоминали ей о том, что она всего-лишь была впечатлительной девочкой. Однако, эти воспоминания оставляли особое послевкусие, которое было приятно ощущать ей и, хоть она не знала, ему тоже.
События шестого курса.
Малфой быстрыми шагами шел по коридору в заветную комнату. Его шаги гулко отзывались эхом так, что казалось вся школа их слышит, но коридор был пуст, пока он не завернул по дороге. Только одна девушка не могла слышать его громкие шаги, потому что она была погружена куда-то далеко в себя, не видя ничего перед собой и не слыша. Она едва не скользила по воздуху, насколько стремительно она откуда-то бежала: «Главное подальше оттуда, подальше от них», - твердила она сама себе.
Драко резко остановился, вглядываясь в разъяренное лицо девушки. Видимо, она его не видела перед собой: ее мысли занимал Рон, которого она снова увидела в объятьях ненавистной соперницы.
- Эй, Грейнджер, он снова предпочел тебе чистокровную? - насмехался блондин. Голос отвлек девушку от раздумий, и она быстро вскинула голову, волосы разметались по ее плечам, когда она остановилась, а мантия плавно осела, струясь по ее телу. Ее глаза сверкнули в темноте подобно нашивкам на мантии.
- Не лезь, куда не просят, хорек, - язвительно прошипела девушка, возобновив шаг. «Просто обойди его, и он исчезнет», - настраивала себя Гермиона.
- Значит, я, как всегда, прав, - нахально усмехнулся Драко. - Хочешь, я подскажу пару слизеринцев, которые не побрезгуют прикоснуться к тебе? У них как раз период полового созревания, не с кем, знаешь ли.
Гермиона поравнялась с ним, когда он договорил и подарила ему взгляд полный презрения, таким похвастать не мог даже он:
- Лучше уж иметь грязную кровь, чем быть таким грязным и никчемным чел... существом, - она выплюнула эти слова ему прямо в лицо, накопившаяся ненависть за эти годы дала ей такую возможность. Малфой скривился, сглотнув, ему едва хватило силы удержать себя в руках, чтобы не поднять руку на нее, пусть даже маглорожденную.
- Да как ты смеешь мне такое говорить! Ты... - он не успел сказать заветные слова, потому что она была готова к этому.
Гермиона только и ждала возможности выплеснуть на кого-то обиду, которая гложила ее, обида на Рона, на то, как он обошелся с ней. Когда девушка увидела Малфоя, поняла, что это подарок ей от судьбы. Теперь она расчетливо вывела из себя, чтобы отомстить всем им. Малфой не договорил, потому что его голос заглушил звенящий шлепок. Пощечина чистокровному: «Ей все равно никто не поверит», - яростно подумал Драко. Он ничего больше говорить не стал. Парень поймал удаляющуюся руку, завернул ее девушке за спину и толкнул ее к стене, придавив телом:
- Грейнджер, ты напросилась, - прошипел он ей в ухо.
Гермиона чувствовала щекой холод стены, в спиной сильное тело Малфоя. Одна его рука крепко сжимала ее запястье, а другая лежала на пояснице, прижимая к стене. Как она не пыталась выбраться из под захвата — попытки оказались тщетны. Парень только плотнее прижал ее к стене, чувствуя, как она прогибается, словно кошка, дабы избежать прикосновения. Ее сладкий и тонкий аромат ласкал, а волосы приятно щекотали кожу. Несмотря ни на что, слизеринец оставался юношей, которому нравятся красивые девушки, а Грейнджер, несмотря ни на что, была именно такой. Драко слегка подался к ее лицу, чтобы вдохнуть запах ее кожи, чтобы почувствовать его сильнее, и, когда он это сделал, девушка замерла не зная, чего ожидать. Его рука скользнула с поясницы на талию и обвела полукруг на ее теле.
Прошло около минуты, когда Драко определился с решением и медленно подул в ее волосы. Его рука прошлась по ее животу и направилась выше. У Гермионы перехватило дыхание от прикосновения, она словно не дышала, боясь мысли, что ей нравится. Драко прошелся ее груди и плечам, почти не касаясь мантии, и рука нежно освободила ее шею от волос. Малфой намотал на пальцы несколько пышных локонов и склонился к оголившемуся островку кожи.
Его губы обожгли ее, пронизывая каждую клеточку сладостью. Гермиона выдохнула, не в силах сопротивляться, ее пульс участился, а дыхание стало частым и прерывистым. Пока Малфой нещадно ласкал каждый сантиметр ее шеи, выводя языком узоры, а губами оставляя сладкие «ожоги», девушка отчаянно и тихо застонала:
- Малфой... что... что ты.... делаешь? - ее прерывистое дыхание выдало ее наслаждение с головой.
- Когда-нибудь я сделаю тебе больно, Грейнджер, но это будет потом. Я отомщу тебе потом, - его тихий голос струился бархатом, выбивая у девушки почву из под ног. Позже она пыталась списать такую реакцию на происхождения Малфоя, надеясь, что это доля чар вейлы.
Когда Драко почувствовал, как ее тело слабеет и она отдается в его власть, он быстро развернул ее к себе и впился в ее губы. Жадно, ненасытно, страстно и неудержимо. Она ответила ему с той же силой, потому что ее губам тоже не хватало истомы: она мстила Рону за предательство и наслаждалась местью, словно это было единственное ее спасение. Каждый выплескивал в жадных терзающих поцелуях свою ярость, гнев и страсть. От любви до ненависти несколько шагов, а вот обратно — один. И она его сейчас любила, а он - ее. Эта любовь-страсть, любовь-пожар, любовь-вулкан, который томился в каждом из них. Они пытали друг друга поцелуями, прикосновениями: их руки исследовали друг друга. Малфой нежно касался ладонями ее спины, а она царапала его плечи через рубашку. Он беспорядочно скользил пальцами по ее лицу, а она еще безумней впивалась в его губы. Напряжение прыгало от нуля до пика, не в силах «определиться», чего же они друг от друга хотят. Казалось время остановилось для них двоих, но как только оно пойдет снова — они снова будут ненавидеть друг друга: так казалось им обоим в тот момент.
Неожиданно из другого конца коридора раздались голоса, разорвав нить бушующей страсти между Гермионой и Драко. Она впилась в него все еще туманным, но безумным взглядом, словно решала, дать ли ему пощечину снова. Малфой почти отпустил ее, лишь задерживая руки на ее талии. В его глазах читался неподдельный интерес и желание, но продолжения не последовало: по мере приближения парочки стало отчетливо слышно задорный голос Лаванды и слегка возбужденный голос Рона. Пары все еще не различали друг друга, но Гермиона уже бросила в их сторону свирепый взгляд буйвола.
- Я отомщу за тебя, Грейнджер, - тихо и ласково прошептал Малфой, склонившись, а потом отступил, вытягивая руки, но не отнимая их от девушки. Гермиона слегка прищурено посмотрела на Малфоя и резко сорвалась с места, прочь от всех, оставляя парочку на растерзание слизеринцу.
Вечером, сидя в гостиной, она слышала возмущенные жалобы Рона и Лаванды по поводу Малфоя и загадочно улыбалась, читая книгу. И с тех пор никто из них не разу не дал понять, что помнит или вспоминает тот вечер, хоть и каждый это изредка делал.
И только Гермиона догадывалась, почему тогда, в поместье Малфоев, Драко не выдал их: он так и не смог с тех пор сделать ей больно. И не сможет.