Известие
Ты хочешь знать, что случилось, когда ты убила себя, а, Грейнджер?
Твоя мама пришла с работы и получила известие о твоей смерти. И на похоронах ее слезы капали на твое лицо. Твой отец не может говорить, потому что ребенок, которого он любил, и которого он вырастил, ушел навсегда. Твои бывшие друзья, сейчас чувствуют как их глотка сужается, все они так сильно стараются не винить себя, но ничего не работает.
И они едва ли могут смотреть друг на друга, потому что все напоминает им о тебе. Но ты ушла и это больнее всего. И ты думаешь, что твоя мама никогда не заботилась о тебе, потому что она была всегда занята и кричала на тебя, чтобы ты убрала свою комнату, или потому что она забывала иногда говорить тебе, что любит тебя. Но она любила тебя больше всего. И она не выходит из дома больше, она даже не может встать с постели, и она становится все худее и худее, потому что слишком сложно поесть. Твой отец бросил свою работу и он не спит больше. Каждый раз, когда он закрывает глаза, он видит, что его ребенок мертв, и это изображение никогда не уходит с его головы, независимо от того, сколько алкоголя он пьет.
Зачем же ты убила себя, а, Грейнджер?
Несколько дней назад...
В Большом Зале было очень шумно. Все, от перво- до семикурсников о чем-то радостно галдели, недоумевая, зачем их всех здесь собрали. Все учителя тоже ничего не понимали, заинтересованно глядя на Альбуса Дамблдора, который выглядел немного поникшим. Ровно в шесть часов вечера, когда абсолютно все (включая Филча и миссис Норрис) собрались, он начал свою речь. В Большом зале было шумно, как это бывало раньше, но теперь повисла тишина.
— Многое я хотел бы сказать вам сегодня вечером, — он сделал долгую паузу, как будто в его горле застрял ком. Дамблдор снял свои очки, положил их рядом и тяжело вздохнул.
— Дорогие ученики школы Хогвартс! Прежде всего я должен признаться, что мы потеряли очень хорошего человека, который должен был сидеть здесь, — директор махнул рукой в сторону стола гриффиндорцев. Все напряженно замерли. — Мы собрались в этом зале, чтобы почтить память одной из учениц.
— О ком вы говорите, Альбус? — послышался дрожащий голос Минервы Макгонагалл — декана факультета Гриффиндор.
В Зале повисла тишина. Гнетущая и мрачная, она проникала в сердца всех находящихся здесь. Тишина бездонна, безгранична. Пронизать ее мыслью до последнего предела невозможно. Мысли не во что упереться. Она скользит в тишине, увязает в ней, и хочет там остаться навсегда. Никто не мог пошевелиться.
Альбус Дамблдор снова тяжело вздохнул, будто пытаясь справиться с собой. А потом произнес тихо, шепотом, будто бы опасаясь этих ужасных слов:
— Гермиона Грейнджер покончила с собой.
Взмахнув рукой, изменил флаги с гербом школы на черные, траурные.
— Я... я хотел бы, чтобы все сейчас встали и подняли стаканы в честь этой великой волшебницы, — горько сказал он.
И они это сделали. Заскрипели отодвигаемые скамьи, и все присутствующие встали, подняли кубки и по залу прокатилось: «За Гермиону Грейнджер».
Все сели, и каждый уткнулся взглядом в стол.
Затем Дамблдор неожиданно встал и вышел из Зала. Как только он это сделал, поднялся невообразимый шум. Помона Стебль не сдерживая себя рыдала, уткнувшись лицом в плечо Сибиллы Трелони.
Профессор Снейп, всегда искренне презирающий эту заучку с растрепанными волосами замер, словно пораженный током.
Профессор Макгонагалл тихо выскользнула за директором, догоняя его.
— Д-директор Дамблдор! — крикнула она. — Подождите!
Альбус остановился, устало вздыхая.
— Да, Минерва?
Окончательно поравнявшись с профессором, она остановилась, переводя дыхание.
— Как это произошло?
Дамблдор нахмурился и, будто нехотя, сказал:
— Гермиона вскрыла вены в ванной старост.
Минерва Макгонагалл ахнула:
— К-как же так... она ведь всегда была такой честной, доброй и открытой... — бормотала она, вытирая подступившие слезы. — Что с ней произошло...
— Ну-ну, Минерва, о мертвых либо хорошо либо ничего, — устало покачал головой Альбус.
— Ее... родители знают об этом?
Директор молча кивнул головой и профессор окончательно поникла.
— Бедная, бедная девочка...
Дамблдор приобнял ее одной рукой и потянул в сторону портрета, который скрывал кухню.
— Идем, эльфы заварят тебе успокаивающий чай с мятой.
— Лучше огневиски, — невесело хохотнула Минерва.
***
После того, как директор вышел из зала, поднялся невообразимый галдеж. Кто-то рыдал, а кто-то громко рассуждал, как же так получилось.
Джинни Уизли выбежала из зала, рыдая. Ее брат Рон, сидел тупо уставившись в стол, не желая верить в это. Гарри Поттер чувствовал, как его горло сжимают тиски. Воспоминания об их приключениях на первом курсе и о том, как Гермиона спасла их от дьявольских силков, заставили его помрачнеть еще больше.
Они все винили себя в произошедшем.
А потом зал постепенно опустел. И только один человек остался. Сидя в темном помещении, он положил голову на руки. В его голове вертелась только одна мысль:
«Я убил Гермиону Грейнджер»
Драко Малфой плакал.