redemption
Ночь опустилась на город так быстро и бесшумно, что Лили не успела этого заметить — вроде, она только-только сидела на веранде с книгой под лучами уходящего закатного солнца, а теперь уже обнаружила себя стоящей перед зеркалом с идиотской помадой в руках. Девушка критично оглядела свой образ: широкие джинсовые брюки с толстым ремнём, чёрная трикотажная футболка и накинутая сверху полупрозрачная рубашка с узором из голубых бабочек. Эта одежда определенно не подходила для похода в клуб — Лили уже представляла, как нелепо будет выглядеть в окружении девушек в мини-юбках, колготках в сеточку и майках с открытыми плечами. Но ей до этого особо не было дела: девушке хотелось напиться, отдохнуть от произошедшего за неделю и выпасть из жизни хотя бы на один день, пусть и посредством похмелья.
Она сделала небрежный пучок из кудрявых иссиня-черных волос, нанесла-таки бордовую помаду на губы и надела несколько колечек на пальцы. На плечо оказалась накинута маленькая черная сумка, в которую только и вмещались телефон, ключи и деньги.
Спустя десять минут Лили была в такси, еще через двадцать — открывала тяжелую стеклянную дверь клуба, который подмигивал ей множеством неоновых огней. Витрина была украшена вывесками, лампочки, свисающие с потолка на изолированных проводах, издавали мягкий желтый свет. Возле барной стойки был ряд из высоких стульев с кожаными сиденьями, и девушка устало плюхнулась на один из них. В субботу у нее уже не было сил на танцы, только на алкоголь — по крайней мере, до определенного его количества в ее крови, потому что потом спиртное давало ей заряд энергии, и Лили начинала танцевать так, что было стыдно наутро. Но пока — напитки, терпимо громкая музыка в колонках и подавленное состояние Лили, которое она ничем не могла объяснить. Точнее, причин было много — возможность исключения из колледжа, поиск новой работы, которая не будет настолько ее выматывать, и отсутствие личной жизни, — но ни одна из них не казалась девушке стоящей ее нервов и слез. Тем не менее, она снова была здесь, в этом тускло освещенном помещении с кучей пьяных людей и таким же непреодолимым желанием напиться.
— Можно мне, пожалуйста колу с виски? В соотношении три к одному, — с умным видом Лили облокотилась на барную стойку, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. Она решила начать с малого, чтобы разогнаться постепенно. Зеленоглазый парень за стойкой усмехнулся и попросил ее удостоверение. С недовольным вздохом девушка извлекла его из сумочки. В этом клубе несовершеннолетним бы ни за что не продали алкоголь — они спрашивали паспорт у Лили каждый раз, несмотря на то, что она появлялась тут не реже, чем раз в две недели, и все бармены могли давным-давно ее запомнить, — зато здесь было практически нереально получить некачественный алкоголь или наткнуться на какого-нибудь извращенца. Точнее, наткнуться на такого можно было где угодно, но охрана клуба замечала всех подозрительных типов и принимала меры. Бармен наконец сделал напиток и с тихим стуком поставил граненый стакан со льдом на деревянную поверхность стойки. Лили выпила почти залпом и заказала новую порцию.
Спустя некоторое время девушка перешла на более тяжелую артиллерию — алкоголь покрепче — и начала выдавать весь свой запас глупых анекдотов бармену за стойкой. Он лишь усмехался, не отрываясь от работы, но после нескольких коктейлей стал добавлять побольше безалкогольных ингредиентов и брать с девушки меньшее количество денег, потому что понял, что добираться отсюда до дома ей придется самостоятельно.
Спустя еще час Лили уже нашла себе новую знакомую: блондинка по имени Элис сидела за стойкой рядом, в ее руках был безалкогольный коктейль — вероятно она была самой трезвой из всех, кто находился в этом клубе, — и она внимательно слушала рассказы Лили о ее жизни. Она вовремя останавливала новоиспеченную подругу, когда та была готова наговорить лишнего, о чем бы точно пожалела потом, и пыталась быть хорошим слушателем. Закончив рассказ о своей учебе в школе и невзаимной любви к ее учителю английского языка, у которого, как выяснилось в конце, была жена, Лили перешла к рассказу о своем бывшем молодом человеке.
— Мы расстались полгода назад, а я все не могу перестать думать о нем. — брюнетка с грустью вздохнула. Слезы подкатили к горлу, она вообще ощущала все эмоции в разы ярче из-за всего выпитого алкоголя, но девушка смогла сдержать себя.
— Вы долго были вместе? — Элис совсем не знала эту девушку, но старалась задавать только те вопросы, которые были бы относительно комфортными. Она не хотела причинять боль человеку, которого видела в первый и, вероятно, последний раз в жизни.
— Почти два с половиной года, — Лили все-таки всхлипнула. — Мы расстались, потому что он сказал, что я ему надоела. Что ему надоела моя настойчивость, чрезвычайная нежность, как он сказал, совершенно ненужная моментами... Он сказал, что я, как вампир, высасываю из него энергию, и ему надоело это терпеть, — брюнетка почувствовала горечь в груди. Каждый раз, думая об этом, она понимала, насколько Люк был прав, расставшись с ней. Порой она была совершенно невыносима, и потому отчаялась найти новые отношения. — Он такой красивый, Элис, ты не представляешь, — Лили уже едва сдерживала рыдания. От этого осознания ей становилось все больнее.
— Как он выглядит? — блондинка думала, что отвлекает девушку, но этим сыпала лишь больше соли на ее раны.
— Блондин. У него светлые кудри, такие красивые, выглядят почти золотистыми на солнце и очень привлекательно темнеют от воды. — Лили уже погружалась в воспоминания, и картинка бывшего парня теперь слишком ярко стояла перед глазами. — Такая же светлая щетина. Она была очень мягкой, удивительно мягкой, а когда он ее сбривал, я помню, какой мягкой была его кожа. И его лосьон после бритья пах так замечательно, что я бы утопила себя в этом флакончике... На гладковыбритых щеках лучше всего видны его ямочки. У него очень красивая шея. Ну, главной вещью на ней является, конечно, кадык, я всегда оставляла на нем следы, когда целовала. — Элис не хотела слышать таких подробностей, но деваться было некуда. — Острые скулы. Телосложение... Ну, обычное. Но мне безумно нравились его руки. Идеальные, черт побери, как и пальцы, — несмотря на то, что Лили было больно вспоминать его до мельчайших деталей, она вдруг почувствовала, как внутри разливается тепло. — Знаешь, что мне нравилось в нем больше всего? — она подняла взгляд на новую знакомую, и та лишь вопросительно вскинула брови, ожидая ответ. — Его глаза. Господи, я могу говорить о них бесконечно. Голубые-голубые, похожие на утреннее небо. Они темнеют, когда он злится или возбуждён, и становятся похожи на темно-синие воды океана, — брюнетка тихо вздохнула, но ей не было грустно. Она скучала по нему, безусловно, но знала по опыту — совсем скоро она сможет увидеть эти глаза снова. И уже было неважно, будет она жалеть об этом после или нет. Элис сочувственно опустила ладонь на плечо девушки, но та лишь усмехнулась.
— Хочешь, расскажу что-нибудь о себе? — чтобы хоть как-то отвлечь Лили, блондинка взяла инициативу в свои руки, но та лишь быстро покачала головой в ответ.
— Я ещё не закончила! — вся подавленность пропала за считанные секунды, она вдруг ощутила жуткое желание смеяться. Теперь ее рассказы сопровождалась взрывами смеха. — Вообще-то, я даже думала о том, как это будет, если мы вдруг поженимся, думала о детях от него, — это все казалось Лили таким смешным, словно она пришла на стендап-шоу. — Сейчас понимаю, какие же идиотские это были мысли. Представляешь? Выйти замуж за Люка Хеммингса! — она произнесла его имя так, словно это был не обыкновенный парень, с которым она встречалась, а какой-то неисправимый идиот, которого она наивно приняла за идеального принца в самом начале, пока он не выпустил наружу своих демонов. — Не знаю... Хочешь, расскажу о нашем сексе? Он был классный, — Лили снова засмеялась, делая ещё один глоток уже совершенно безалкогольной колы из стакана и думая, что по-прежнему пьянеет. Элис распахнула глаза и уже хотела отговаривать девушку, когда она вдруг отговорилась сама, потянувшись в сумочку за мобильником. — Сейчас, только отвечу, кто-то звонит... О, это Люк, представь себе! — она вдруг радостно помахала телефоном в воздухе, и ее глаза непривычно засветились. Элис задумчиво нахмурилась.
— У него что, чрезвычайная ситуация? Сейчас половина второго ночи! — она с возмущением взглянула на часы.
— И что? — Лили ответила так невозмутимо, будто каждую ночь получала такие звонки, и провела по экрану пальцем, отвечая. — Привет!
— Лили, — по одному лишь голосу она слышала, как Люк расплылся в улыбке. — Как дела?
— Замечательно, если не считать парочку неприятных вещей, — Лили хихикнула, глупо улыбаясь в трубку. Элис заметила, что её щёки покраснели ещё сильнее, и в этот раз — точно не от жары в клубе или алкоголя. — А ты как?
— Так же, — он усмехнулся. — Ты не дома? На фоне как-то очень уж шумно.
— Нет! Я в баре, у меня заслуженный отдых, — смех брюнетки снова рассыпался по помещению, как бисер.
— Я даже тут слышу, что ты чертовски пьяная, — Люк засмеялся в ответ, но в его голосе была нотка обеспокоенности, которую Лили заметить не могла — была слишком пьяной, чтобы замечать такие оттенки в речи. — Тебя забрать оттуда, малышка?
Это был запрещённый приём, и они оба это знали. Имя Лили напоминало Люку слово little — маленькая, и, хотя он был старше её всего на три года, он всегда использовал именно обращение «малышка» по отношению к ней. Проблема Лили была в том, что, когда когда она слышала это слово из его уст в свой адрес, она таяла на месте, и ее потом стирали с пола тряпкой, словно большую лужу. Вот и сейчас она не могла ответить ничего, кроме одного:
— Если тебе не трудно, Люк, — она застенчиво улыбнулась.
— Хорошо. Я и сам в хлам, если честно, поэтому вызову лучше такси и приеду на нем, — Хеммингс снова засмеялся, но теперь как-то искусственно.
— Без проблем, — девушка усмехнулась. — Я жду тебя. — отправив парню адрес, она хотела заказать ещё один коктейль, но Элис остановила ее руку и взяла ей обычной минеральной воды. Со скучающим лицом девушка делала глотки газировки и пялилась в стенку.
— Вы поддерживаете общение? — вдруг осторожно спросила Элис. Ей было до безумия интересно, почему же парень, с которым девушка рассталась полгода назад, может спокойно позвонить ей посреди ночи и приехать.
— Ну, как сказать, — Лили вдруг смутилась. — Да, наверное, это можно назвать так. Иногда. Он звонит мне, а я не могу не ответить, — девушка недоговаривала, скрывая самую главную причину каждого из этих звонков, которые поступали ей минимум раз в месяц, а порой и чаще. Но ей и самой было стыдно из-за этого — поэтому она была не готова рассказывать о таком практически незнакомому человеку.
— Он приедет сюда, да? Ты точно будешь в порядке, если поедешь с ним? — Элис чувствовала какую-то необъяснимую ответственность за брюнетку, словно лучшая подруга попросила проследить за ее младшей сестрой, и та собиралась уехать в притон со взрослым парнем.
— Конечно, — Лили засмеялась. Ей вновь стало весело: она больше не думала о предстоящей ночи. — Люк хороший парень. Не знаю, что ты о нем думаешь, но он точно не желает мне зла.
— Да, определенно, — пробормотала блондинка в ответ. — Может, я дам тебе свой номер? Позвонишь, если что-то пойдёт не так. Если намерения этого Люка изменятся.
— Не нужно, спасибо, — Лили мягко отказалась. — Все будет в порядке.
Ее телефон завибрировал вновь. Девушка с беззаботной улыбкой достала его из кармана, когда в колонках вдруг заиграла ее любимая песня, и она тут же вскочила на ноги, отвечая на звонок.
— Лили, ты выйдешь? Я в такси возле клуба, — это был Люк, и его усталый голос звучал прямо в ухо брюнетке. Она хихикнула.
— А может, ты зайдёшь? Пожалуйста-пожалуйста, тут моя любимая песня, я хочу потанцевать! — она начала умолять, зная, что он не откажется. Хеммингс вздохнул, что-то сказал водителю, а потом девушка услышала, как хлопнула дверь машины.
— Хорошо, малышка. Уже иду.
Сбросив вызов, Лили радостно подпрыгнула и пригласила Элис потанцевать тоже. Та тактично отказалась и склонилась к бармену, спрашивая, что такого они добавляют в свой алкоголь, чтобы после опьянения люди вели себя вот так. Брюнетке было все равно: она подпевала под музыку, вглядывалась в людей, входящих в главные двери, и пыталась отшить всех тех надоедливых парней, которые уже начали подходить к ней. Один из них был, пожалуй, слишком настойчив.
— Хочешь, куплю тебе что-нибудь выпить? — он поправил ладонью лохматую чёрную шевелюру и неприятно ухмыльнулся. Лили едва удержалась от того, чтобы закатить глаза.
— Нет, спасибо. Ты не видишь, что я уже в стельку пьяная? — она засмеялась, в очередной раз оглядываясь на вход. Там вдруг мелькнула копна светлых кудрявых волос, и Лили выдохнула. Спасение было близко.
— Вижу, поэтому и стою здесь. Хочешь, подкину тебя до дома? — противная кривозубая улыбка парня действовала ей на нервы.
— Нет, спасибо. Ты ведь и сам, наверное, не трезвый, сядешь сейчас за руль... Я не хочу так глупо умереть, — она сложила руки на груди и начала отходить к барной стойке, чтобы Люку было проще ее заметить. Брюнет направился за ней с угрожающей настойчивостью.
— Ну, детка, пойдём. Я могу позвонить другу, у него есть машина. Ты не пожалеешь, — он снова принялся за своё. Лили передернуло от этого обращения. Теперь она смотрела на него почти с ненавистью.
— Нет, боюсь, что как раз пожалею, — ей было по-прежнему смешно, разум был затуманен, но изнасилование точно не входило в ее сегодняшние планы, поэтому она держалась, как могла. Где же там Люк, черт возьми?
— Ну, у тебя, кажется, нет выбора. Ты ведь здесь одна? — его хищная улыбка напугала Лили. Она в страхе распахнула глаза, глядя на него и пытаясь придумать ответ.
— Э-э, вообще-то...
— Нет, она здесь со мной, придурок. А тебе стоит уйти по-хорошему прямо сейчас, иначе я позову охрану и тебя выставят на улицу с пожизненным баном. — тёплая рука опустилась на талию девушки. Люк, вовремя подошедший, прижал ее к себе, она чувствовала вибрацию его голоса в груди, зарываясь носом в рубашку и облегченно выдыхая. Какой замечательный аромат, боже мой, я хочу умереть прямо здесь.
Лицо брюнета напротив приняло озадаченное выражение. Он нахмурился, потом резко разозлился и покачал головой.
— Ладно. Как скажешь, чувак, — он пожал плечами и отошёл. Люк развернул девушку к себе лицом и обеспокоенно взглянул в ее темно-синие васильковые глаза. Как он ни старался оборвать все связи, в конце концов они оба оказывались в такой ситуации, где были рядом. Хеммингс отрицал, что у него остались к ней чувства, говорил, что она его раздражает, бесит, что он терпеть ее не может, а потом вдруг обнаруживал себя осторожно убирающим пряди волос с ее лба и взволнованно сжимающим ее предплечье. Разве не любовь? Нет, что за чепуха. Готов отрицать это бесконечно из-за своей гордости. — Малышка, ты в порядке? Он ничего не сделал?
— Нет, я в порядке, Люк, — она захихикала, обнимая его за шею. — От тебя так чудесно пахнет...
Хеммингс понял, что она слишком пьяная, чтобы что-то заметить, и потому вновь принял образ привычного себя — парень под кайфом. Лили слишком привыкла к тому, что он звонит ей в состоянии наркотического или алкогольного опьянения, чтобы сейчас заметить, что он притворяется.
Блондин покружил ее в танце с тихим смехом, а потом мягко обнял за талию, бормоча на ухо о том, что им пора идти.
— Подожди! Я попрощаюсь со своей подругой. — вдруг воскликнула Лили и отбежала обратно к барной стойке. Люк недовольно вскинул брови: он надеялся, что они будут без свидетелей, Кейтлин всегда осуждала ее, когда Лили отвечала на звонки Хеммингса и уезжала к нему домой, просила признаться хотя бы самой себе, а сам блондин награждался презрительным взглядом. Но за стойкой была не Кейтлин, а какая-то неизвестная девушка, поэтому он облегченно выдохнул — не замечая недовольный взгляд Элис, — и остался ждать Лили. Та же обняла новоиспеченную подругу за плечи и быстро отстранилась.
— Было приятно познакомиться! Может, встретимся ещё, — она махнула ей пальцами и вновь направилась к Люку.
— Будь аккуратней, — Элис с легким волнением бросила ей вслед, и теперь, когда ее «миссия» была провалена, могла спокойно напиться, поэтому отвернулась к бармену и заказала «Кровавую Мэри».
Лили с Люком уже шли к выходу из клуба, локтями расталкивая людей. Точнее, расталкивал Люк, а девушка лишь шла об руку с ним, но они оба хихикали, как идиоты, и наконец вышли на свежий воздух. На улице начался моросящий дождь, типичный для Лондона, и, только выйдя в стеклянные двери, Лили остановилась, радостно втягивая носом влажный воздух.
— Тут так вкусно пахнет! Мокрый асфальт, деревья... Давай постоим немного, — она закрыла глаза и подняла голову вверх, вдыхая полные лёгкие дождевой сырости. Люк усмехнулся ее поведению, но она выглядела такой счастливой под этим дождем, с намокающими чёрными волосами, несмотря на пьяное состояние и затуманенные глаза, что он послушался, взглянул на ее улыбку и тут же захотел ее поцеловать. Ему ничего не помешало: он опустил ладони на талию девушки, получив ее удивленный взгляд в ответ, а потом притянул к себе, так близко, что ее дрожащее горячее дыхание ощущалось на его подбородке. Большие глаза Лили смотрели с некоторым вызовом, Люк разглядывал ее лицо, не решаясь сделать первый шаг, но они оба слишком хорошо понимали, что к этому приведет, рано или поздно. Решив, что лучше рано, чем поздно, Хеммингс накрыл губы девушки своими. Ее губы были сладкими от колы, которую она пила несколькими минутами ранее, он чувствовал привкус алкоголя — кажется, текилы или мартини, — и целовал сильнее, пытаясь получить еще больше. Девушка отстранилась, хватая воздух, пока Люк прислонился своим лбом к ее и потянулся за новым поцелуем. Она не могла отказать, с ноющим чувством зарождающегося сожаления вплетаясь в его мягкие волосы пальцами. Ладони Хеммингса прижали ее вплотную к себе, не оставляя и миллиметра пространства между их телами, оставляли обжигающие отпечатки на талии и бёдрах, и, когда Лили переместила свои губы на его шею, из груди парня вырвался приглушенный стон. Этот звук словно бы отрезвил обоих: они тут же отстранились — пожалуй, даже слишком резко, — неловко поправляя одежду и волосы.
— Нас ждет такси. Может, пойдем? — голос Люка звучал на два тона ниже, но он уверенно сохранял невозмутимое выражение лица. Лили согласно кивнула, позволяя Люку обнять себя за талию и увести к машине. В салоне они вдвоем сели на заднее сидение, и, когда блондин назвал адрес водителю, девушка поняла, что так просто она сегодня не выкрутится. Конечно, они ехали к Люку домой. Но, поразмыслив, Лили поняла, что и не хотела возвращаться к себе: пусть ей и было крайне тяжело признаться себе в том, что она готова вернуться к своему бывшему в любую секунду, и заняться с ним сексом — в любую секунду, когда была пьяной.
Машина выехала с парковки клуба. В удручающей тишине салона была слышна только тихая музыка на магнитоле и усилившийся дождь, стучащий по окнам. Стеклоочистители работали с бешеной скоростью, пока они ехали по шоссе, ярко освещенному огнями. Люк сидел с закрытыми глазами, откинув голову на сиденье, и, глядя на его состояние, Лили убедилась, что он принял что-то перед тем, как набрать ее номер. Это уже было обыденностью, привычкой, которую невозможно побороть. Конечно, ей не было известно, что это лишь маска, но она бы и не захотела слушать оправдания: ей было проще думать, что Люк тоже забывает все на следующий день.
— Мы будем ехать молча? — благодаря смелости, появившейся из-за количества выпитого алкоголя, девушка вдруг начала диалог с претензии. Люк удивленно распахнул глаза.
— А ты хочешь поговорить? — он пробормотал как-то слишком устало — либо перебарщивая со своей ролью, либо действительно засыпая. Парень вновь запрокинул голову назад и тяжело сглотнул, отчего его кадык совершил плавное движение вверх-вниз. Лили уставилась на его шею так, словно видела впервые, а потом неопределенно пожала плечами. Люк смотрел на нее из-под прикрытых век, ее образ был слегка размытым из-за темноты в салоне и мелькающих за окнами фонарей, но он видел легкую улыбку и смущенный румянец на щеках, а потому хитро ухмыльнулся.
Это будто бы стало неким знаком для девушки. Приблизившись вплотную за долю секунды, Лили начала покрывать поцелуями шею парня. Он тихо выдохнул, сильнее запрокидывая голову и тем самым предоставляя ей больше пространства. Ни одного из них не волновало, что они ехали в машине, что впереди сидел водитель — совершенно посторонний человек, и им уж точно не было дела до того, что они, вообще-то, расстались. Девушка плавно проложила дорожку из влажных поцелуев от его шеи до подбородка, наконец касаясь губ легким, дразнящим движением. Парень едва сдержал стон, закрывая глаза. Ему хотелось стянуть с девушки одежду прямо здесь, но что-то еще заставляло его разум держаться незамутненным. Сама же Лили не до конца понимала, что делает, будто ее тело совершало все эти движения без ведома мозга, покрытого звуконепроницаемой пленкой и упрямо игнорирующего происходящее вокруг. Тем не менее, ей было хорошо, поэтому останавливаться она и не думала. Зрение было замыленным, картинка — смазанной перед глазами, но Лили особенно четко видела легкую щетину на лице Хеммингса, потемневший от возбуждения цвет его голубых глаз, непослушные кудряшки и тонкие пальцы, которые нетерпеливо постукивали по кожаной обивке сиденья рядом. Это заставило брюнетку действовать: она осторожно пересела на колени парню, получив от него прерывистый вздох, и вновь накрыла его губы жадным поцелуем. Ладони блондина тут же оказались на ее талии, сжимая ее самыми кончиками пальцев, чтобы не перенасытиться.
Люк целовал Лили так, словно от этого зависела его жизнь. Поцелуи сопровождались горячим прерывистым дыханием, тихими всхлипами, вздохами и реже — стонами (потому что мысль о том, что впереди сидит водитель, все еще плавала на поверхности их разумов). Лили позволила себе полностью отключить голову, все происходящее для нее будто бы было сценой из какого-то фильма, а она — сторонним наблюдателем, и она сама следила за развитием событий с искренним интересом, но, конечно, не пыталась как-либо помешать. Их губы уже начинали приятно побаливать, когда машина вдруг остановилась, а водитель посигналил, пытаясь дать им знать о прибытии на место, и потому им пришлось оторваться друг от друга.
Быстро заплатив, Люк выскочил из машины. Лили поспешила за ним к высокой многоэтажке, и они вместе вошли в подъезд. В лифте Хеммингс снова поцеловал девушку, как только за ними закрылись двери, и у него даже промелькнула мысль нажать на все кнопки, чтобы лифт застрял, но на смену этим идеям быстро пришли другие картинки: то, как они вместе стоят в душе после, как лежат в объятиях на белоснежных простынях и там же встречают рассвет. Романтик-Люк победил Люка-извращенца, поэтому он позволил лифту спокойно доехать, не прерывая мягких поцелуев. Если в машине Лили целовала его настойчиво, то сейчас поцелуи стали более целомудренными и медленными, растягивающими удовольствие, потому удовлетворяли обоих. Лифт остановился на двадцать восьмом этаже с тихим сигналом, и Лили выбежала первой, потянув блондина за собой.
Вдвоем они вошли в квартиру, расположенную в конце коридора. Без слов, одним жестом и поцелуем, Люк попросил ее подождать пару секунд и сам, скинув ботинки, устремился в сторону спальни. Там было прибрано, кровать была застелена несколько небрежно, но от чистого постельного белья исходил аромат лаванды. Люк, чувствуя стыд за то, что даже сейчас продолжал думать об эстетическом удовольствии, выдвинул музыкальный проигрыватель ближе к центру комнаты, и установил в него пластинку с альбомом Arctic Monkeys. В это время Лили неспешно развязала шнурки на кроссовках, стягивая их с себя и глядя в сторону прикрытой двери в спальню. Люк распахнул шторы, открывая панорамное окно в пол с видом на подмигивающий ночными огнями город, а потом вышел обратно в коридор.
Его руки сами подхватили девушку за бедра, она обхватила его талию ногами, ладони мягко опуская на шею, прежде чем поцеловать. Люк уже чувствовал непреодолимое возбуждение, но это было только началом, поэтому ему пришлось ограничиваться стонами. Не разрывая поцелуя, он направился в спальню, но до кровати все-таки не дошел, опуская девушку на диван, стоящий рядом. Лили не протестовала — более того, она этого, наверное, даже не заметила, — и тут же начала расстегивать пуговицы на рубашке Люка, дрожащими пальцами пытаясь сделать это с первого раза. Хеммингс со смешком помог ей, а потом сорвал с нее футболку вместе с рубашкой. Прерывистый вздох сорвался с его губ, когда он увидел на девушке свое любимое черное кружевное белье. Она будто с самого начала знала, что он позвонит, и потому оделась именно так. Лили поймала его похотливый взгляд и усмехнулась, расстегивая ремень на своих джинсах. Люк одним рывком стянул их с нее тоже, откидывая куда-то в сторону и издавая тихий стон от одного лишь взгляда на трусы из того же комплекта.
Девушка полулежала, опираясь на мягкую спинку дивана, и Люк опустился на колени перед ней, на что она раздвинула ноги, предоставив место парню. Поднявшись чуть выше, он начал оставлять влажные поцелуи на ее ключицах, груди и животе, двигаясь мучительно медленно. Он провёл языком по линии пресса, заставляя девушку вздрогнуть и покрыться мурашками. Лили получала удовольствие от такого неспешного темпа, плавясь в огромном количестве прикосновений, потому что параллельно с поцелуями Люк успевал мягко касаться ее ладоней, плеч и талии одними кончиками пальцев, а вот для самого Хеммингса это было настоящим мучением. Ему стоило неземных усилий не сорваться прямо здесь и сейчас, но он продолжал, успокаивая себя тем, что в конце концов тоже дождется своего. Когда уже сама брюнетка прекратила сдерживать стоны, Люк осторожно стянул с нее трусики, не отрывая пристальный взгляд от ее темнеющих глаз. Лили казалось, что она сходит с ума от желания, и, чтобы совладать с ним, слегка оттянула его кудрявые волосы ладонями, прикрывая глаза.
Хеммингс, приблизившись вплотную, опустил два пальца на губы девушки. Лили распахнула глаза, оценила ситуацию и тут же без слов поняла, чего он хочет: она взяла его пальцы в рот, облизывая, и Люк с замиранием сердца наблюдал за этой картиной. Хоть в этом действии и не было особой необходимости — снимая с нее трусы, Хеммингс заметил, что они уже мокрые почти насквозь, — его слишком возбуждало то, как она втягивала скулы и преданно на него глядела, чтобы отказываться от такого удовольствия. Почувствовав прикосновения ее языка к своей коже, он закатил глаза от наслаждения, но потом все же нашел в себе силы вернуться к реальности.
— Умница, — его хриплый голос вызвал у Лили головокружение, но это было ничто по сравнению с тем, что она ощутила спустя две секунды, когда его пальцы проскользнули в нее. Она тихо застонала, опуская ладони на плечи парня, и он вдруг схватил оба ее запястья в свободную ладонь, поднимая их над ее головой. Девушка прогнулась в спине, поддаваясь его действиям. — Не трогай, — он хитро прищурился, продолжая движения и не отрывая взгляд от темно-синих глаз Лили. Какая-то магическая сила заставляла ее тоже не отводить взгляд и не опускать веки, девушка иногда вскрикивала сквозь приоткрытые губы, время от времени облизывая их языком от сухости. Люк сопровождал каждое плавное движение тихим бормотанием на ухо, и эти слова приятно обжигали кожу Лили, пока она пыталась не сгореть дотла. Наконец запрокинув голову назад, она почувствовала, как узел внизу ее живота становится все более тугим, и Люк, кажется, понял это тоже, потому что медленно вышел из нее, моментально облизывая пальцы. Девушка почувствовала себя так, словно ей перекрыли доступ к кислороду, но парень чрезвычайно сильно сжал ее запястья, прежде чем отпустить, и она начала жадно глотать воздух в попытках прогнать из головы картинку Люка с пальцами во рту и свисающими по бокам прядями светлых волос.
— Люк, пожалуйста, дай мне закончить, — отдышавшись, она начала умолять его, наблюдая, как он стягивает с себя джинсы и боксеры.
— Ты хочешь этого? — ухмыляясь, он достал презерватив из тумбочки и не отрывал взгляд от обнаженной брюнетки.
— Очень, — Лили простонала и потянулась вниз. — Если этого сейчас не сделаешь ты, это сделаю я сама.
Хеммингс отреагировал молниеносно, приближаясь одним рывком и прижимая обе руки девушки к дивану мертвой хваткой. Его губы оказались рядом с ухом Лили, и он быстро зашептал:
— Только я, малышка, слышишь?
Лили откинула голову наверх, глотая воздух, которого не хватало от возбуждения, и вдруг протяжно застонала, потому что Люк резко вошел в нее, идеально попав в бит песни на заднем фоне. Внутри все скрутилось от переливающегося через край возбуждения, полумрак комнаты затмил зрение, чувствительность девушки была до предела обострена, пока она пыталась не потерять сознание, сдерживая крики, впиваясь ногтями в поверхность софы и слушая стук ливня вперемешку с нотами — она уже не особо разбирала, какой звук откуда раздавался, все смешалось в одну энергетическую кучу эмоций, ощущений и чувств. Люк снова поднял ее руки над головой, вдавливая обе ладони в спинку дивана, и продолжал совершать толчки — намеренно медленные, чередующиеся с быстрыми, — а девушка тут же обхватила его ногами за бедра, сливаясь с парнем в одно целое. Лили хотела сжимать его широкие плечи так же сильно, как держала сейчас материал покрытия, чтобы на его коже потом остались следы, но Хеммингс держал запястья слишком крепко, поэтому ей оставалось лишь подаваться бедрами вперед, отвечая. Движения Люка становились все более резкими и быстрыми, потому что сдерживаться уже не представлялось возможным, и с его губ слетали низкие стоны. Лили почти не дышала, сжимаясь изнутри, когда Люк замедлялся и у нее была возможность четко ощутить его в себе, отчего Хеммингс начинал рычать. Никакие стоны, поцелуи, слова и прикосновения не сводили его с ума так же сильно, как это действие, это максимальное ощущение единения, соприкосновения всех нервных клеток. Пряди его кудрявых волос прилипли к потному лбу, и девушка тоже успела пожалеть о том, что не сделала хвост, но в данную секунду это ее мало волновало. Люку казалось, что он теряет голову, ощущая каждый миллиметр ее тела слишком ярко и неестественно сильно, будто чувствительность каждого нервного окончания резко увеличилась вдвое.
— Люк, я сейчас... — Лили втянула воздух сквозь зубы и снова попробовала высвободить руки, но это не представлялось возможным. Люк плавно замедлился, намеренно долго входя в нее еще раз, что было попросту издевательством над самим собой, и склонился к самому уху.
— Когда мы занимаемся любовью, меня зовут не так, малышка.
— Да, папочка, — она послушно прошептала с придыханием, а потом снова вскрикнула от наслаждения. Несмотря на запутанность мыслей, слово любовь, мелькнувшее в диалоге, все-таки немного смутило ее. — Пожалуйста, папочка, позволь мне сделать это, блять!
— Мне стоит помучить тебя еще немного хотя бы за то, что ты произносишь такие слова, — Люк быстро поцеловал ее в губы и усмехнулся, слыша, как она стонет сквозь поцелуй, и замедляясь так сильно, как это было возможно, только чтобы потом резко увеличить темп вдвое.
— Нет, нет, пожалуйста, — у нее уже даже не было сил кричать.
— Потерпи еще немного. Давай закончим вместе, — он чувствовал, что может кончить прямо сейчас, но ему хотелось максимально продлить удовольствие. Лили согласно кивнула и изнеможенно прикрыла глаза, вновь толкаясь бедрами вперед. Стоны заполняли комнату еще недолгие пару минут, когда ни Лили, ни Люк уже не могли сдерживаться. Девушка запрокинула голову назад, чувствуя, как внутри нее рассыпаются мириады созвездий и комет, а парень пытался вдохнуть достаточно кислорода, склонив голову вниз и прикрыв глаза.
Его хватка на запястьях девушки ослабилась только в этот момент, и она осторожно высвободила их, с ухмылкой замечая синяки на коже. Люк осторожно вышел из нее, потому что девушка уже начинала ерзать на месте от неприятных ощущений, и снял презерватив, завязывая его и кидая в урну, стоящую неподалеку. Плюхнувшись на диван рядом с Лили, он тут же тяжело выдохнул и закрыл глаза, пытаясь прийти в себя. На большом пальце его правой руки осталось несколько капель спермы с кондома, и он снова ощутил нехватку воздуха и взрыв из идиотских бабочек в животе, когда почувствовал, как Лили берет его ладонь в свою и обхватывает этот палец губами.
— Когда-нибудь ты убьешь меня этими своими действиями, — он усмехнулся, слабо улыбаясь и глядя на нее исподлобья. Она невинно улыбнулась и облокотилась обратно на спинку дивана. — Знаешь, на кровати все-таки будет помягче. — вдруг произнес блондин, нехотя вставая и подхватывая девушку на руки. Она податливо обхватила его за шею, а потом упала на мягкие простыни, тут же накрываясь прохладным одеялом и отворачиваясь на бок, лицом к окну. Кровать рядом с ней прогнулась, Люк опустился на подушку и обнял девушку за талию, прижимая ближе к себе. Лили молча смотрела на застекленную панораму, ощущая спиной тепло груди Люка и его размеренное сердцебиение. Пять минут назад ее глаза еще слипались от желания уснуть, а теперь спать расхотелось совсем. Ей вдруг стало так тошно, мерзко от этой постели, от своего тела, от песни, которая доигрывала на граммофоне. Девушка горько усмехнулась, осознав, насколько правдивы слова.
now it's three in the morning,
and i'm trying to change your mind.
left you multiple missed calls
and to my message you reply
"why'd you only call me when you're high?"
Часы действительно показывали два сорок пять, а Люк определенно был нетрезвым. Ну, по крайней мере, моментами ей так казалось. Лили было так обидно на себя, на жизнь, отсутствие силы воли и хоть какого-то уважения к себе, что ей захотелось плакать. Тихо всхлипнув, девушка лишь прерывисто выдохнула и сдержала поток слез. Все внутри нее горело неприятным огнем, и, пытаясь тушить его водой, она будто лила бензин.
Люк тоже не мог уснуть: ему совершенно не хотелось. Ладонями он чувствовал, как быстро бьется сердце Лили под боком, и ее дыхание было уже в норме, поэтому у такого сердцебиения наверняка должна была быть другая причина. Хеммингс не хотел начинать разговор первым, поэтому тоже устремил взгляд в окно, наблюдая за удивительно большим для ночного времени количеством машин на шоссе, похожих на муравьев. Он решил просто ждать, потому что вдруг понял, что это может быть последний раз, когда они лежат вот так, вместе.
— Я могу сходить в душ? — тихо спросила Лили спустя десять минут. По осторожным прикосновениям Люка и его поверхностному дыханию она поняла, что тот еще не спит. Тон голоса ненамеренно вышел каким-то обиженным.
— Конечно, — Люк убрал свои руки с ее тела. Он различил это недовольство, и теперь старался действовать аккуратно, чтобы выяснить, что не так. — Тебе дать какие-нибудь вещи?
— Разве что полотенце, — вставая с кровати, Лили пожала плечами. Она была абсолютно голой, но не чувствовала неловкости из-за этого: другие вещи пожирали ее мысли в данный момент.
Хеммингс с послушным кивком встал тоже и направился к шкафу из темного стекла. Доставая с полок чистое полотенце и свою рубашку для девушки, он пытался понять причину ее такой резкой отстраненности, которая совершенно не состыковывалась с ее поведением каких-то полчаса назад. Парень больше не притворялся пьяным, он совсем забыл о том, что должен сохранять такой имидж для себя, но Лили, кажется, даже не замечала этой резкой перемены. Взяв вещи из его рук и не поднимая взгляд, девушка направилась к двери, когда Люк наконец не выдержал и окликнул ее.
— Лили, что-то случилось? Что я сделал не так? — в его голосе проскользнула нотка отчаяния. Девушка ничего не ответила, лишь посмотрела на него с такой грустью и разочарованием, что ему стало почти физически больно. Выдохнув, она развернулась и собиралась уйти вновь, но будто не могла. — Пожалуйста, ответь.
— Ну неужели непонятно? — со вздохом она вернулась обратно и села на кровать, кутаясь в одеяло, потому что расхаживать по квартире совсем без одежды было холодно. Хеммингс сел напротив и медленно покачал головой. Они испепеляли друг друга взглядами, по окнам стучал мелкий дождь, пластинка с музыкой подошла к концу, и в комнате была непривычная давящая тишина.
— Честно? Не совсем, — Люк прикусил губу, чувствуя, что до него явно что-то не доходит.
— Тебя устраивает то, что происходит между нами? Секс каждые две недели, как по расписанию, хотя мы расстались шесть месяцев назад, черт возьми! — девушка чувствовала, как в ней разгорается яркое пламя обиды, и решительно собралась высказать все.
— Это... Странновато, согласен, — он почесал затылок. На самом деле, ему было особо и нечего ответить, потому что во время почти всех их последних встреч Люк был под кайфом, и потому почти ничего о них не помнил. — Но, Лили, я понимаю, если бы это был первый раз, второй... Но ты соглашаешься поехать ко мне каждый чертов раз! Если тебе не нравится, почему ведешь себя так, будто даже ждала моего звонка?
Перекладывание вины на другого человека и перевод стрелок были ужасной идеей, но Хеммингс чувствовал, что иначе оправдаться он не сможет.
— Это тоже должно быть очевидно, — голос девушки вдруг снизился до шепота. — Люк, ты идиот. Я все ещё люблю тебя, поэтому я рада провести с тобой хотя бы пару часов, но на следующее утро я всегда жалею о том, что согласилась, — ее голос дрожал, на глазах выступили слезы. Люк испуганно смотрел на лицо Лили, думая, как может помочь, но решил для начала просто выслушать. — Но самое обидное в этом всем даже, блять, не то, что я соглашаюсь каждый раз, что снова падаю в яму, которую сама себе раскопала, а то, что ты звонишь мне, только когда пьян или под чем-то. Почему, милый? — ее разрывало изнутри от негодования, горечи и боли. Лили вдруг за одно мгновение осознала, что совершенно не нужна человеку, к которому все ещё испытывала сильные чувства, и то, что он пользовался ей, как бесплатной игрушкой, ранило ещё больнее. Она словно резко протрезвела, увидела мир с совершенно другой стороны, но, когда она все поняла, стало ни капельки не легче.
Люк сидел напротив, глядя на ее фарфоровое лицо, и не мог пошевелиться. Она в этот момент показалась ему такой хрупкой, беспомощной, и он почувствовал глубочайшую вину за то, что пользовался ее чувствами. Ее глаза смотрели с укором и обидой, тонкие пальчики нервными жестами сминали одеяло, загорелые ноги проглядывали из-под простыней, Хеммингс впервые за все время их знакомства как-то иначе взглянул на ее тело. Теперь ему захотелось защищать ее от всех — даже от себя, если придется. Ещё ему было страшно. Страшно сказать какую-нибудь ерунду и за раз сломать все, построенное за долгие годы, и он не знал, что нужно делать в данный момент, чтобы не потерять ее навсегда.
— Сегодня я был абсолютно трезв, — спустя несколько минут размышлений выдал он.
— Ты предлагаешь так взять и поверить тебе? — она усмехнулась с грустной улыбкой.
— Разве по мне не видно? — Люк возмущенно вскинул брови. — Я абсолютно адекватно мыслю, выгляжу так же.
— Когда мы ехали в машине, ты выглядел совсем иначе.
— Я притворялся, — парень понял, что доказывать это бесполезно, и потому лишь нервно выдохнул. Она ведь ни за что не поверит.
— Конечно, — Лили равнодушно разглядывала его. В глубине души она всегда хотела верить в лучшее, но понимала, что с таким наивным подходом далеко не уедешь.
— Мне очень стыдно, малышка. — вдруг сорвалось с губ Люка, и он потёр лоб ладонью.
— Из-за чего тебе стыдно? — она посмотрела на парня таким усталым взглядом, словно он был глупым ребёнком, не понимающем ничего об окружающем мире, и ей приходилось объяснять одно и тоже по сотне раз.
— Что заставил тебя чувствовать себя так. Что действительно пользовался тобой, — он сделал глубокий вдох и закрыл глаза, потому что сам был не готов ни сказать, ни услышать то, что последовало после. — И мне стыдно, что я не могу признаться себе в том, что тоже все еще люблю тебя.
— Меня? Или мое тело? — Лили грустно усмехнулась. Ее сердце затрепетало, сделав тройное сальто, но девушка старалась не подавать виду и не радоваться раньше времени.
— Тебя. Именно тебя. Кажется, я только сейчас понял, как сильно ценю тебя за то, какой ты человек. Как всегда, слишком поздно, — он потёр переносицу.
Лили молчала. Она боялась поддаться чувствам прямо сейчас, поэтому изо всех сил сдерживала себя на месте. Это было тяжело, душило ее изнутри, но она взвешивала все «за» и «против». Наконец осознав, что унижения на сегодня хватит, она вновь встала, взяла одежду и пошла к дверям.
— Лили, — Люк опять остановил ее, потому что решил, что разобраться нужно либо сейчас, либо уже никогда. — Пожалуйста, давай поговорим об этом. Мы только что буквально снова признались в любви друг другу, а ты хочешь оставить это вот так?
— Не хочу, — она устало вздохнула и все же села обратно, опуская пальцы на виски. — Я просто боюсь снова оказаться там, откуда ушла. Что, если ты сейчас говоришь одно, а потом снова станешь вести себя так, как будто ты не встречал никого хуже меня? Мне неприятно, Люк. Страшно. Страшно довериться, — ее разрывали эмоции, и алкоголь заставил искренне рассказать о каждой из них. Она не хотела делиться тем, что лежало на дне ее души, но другого выхода не представлялось.
— Я понимаю твой страх, — после этих слов Люк почувствовал, как его сердце рассыпается в алую крошку, но сделал глубокий вдох и попытался успокоиться. — Что я могу сделать, чтобы доказать обратное, доказать, что я не собираюсь отталкивать тебя в этот раз?
— Не знаю. — Лили искренне пожала плечами. — У меня нет для тебя конкретной инструкции.
— Я понимаю, — Хеммингс старался быть терпеливым, но с каждой секундой это было все труднее. — Тогда давай предложу тебе такой вариант. Либо мы возобновляем отношения и делаем их лучше предыдущих, учитывая все ошибки прошлого, либо... Я так полагаю, либо нам лучше вообще не видеться, потому что мы однозначно не можем быть друзьями, — его губы исказила кривая усмешка.
— Да, ты прав, пожалуй, — девушка почесала затылок, задумываясь, стоит ли давать шанс этому человеку. — Но я не собираюсь принимать это решение на пьяную и по-прежнему затуманенную голову в три часа ночи, — наконец отрезала она, с вызовом и, одновременно, нежностью глядя Люку в глаза. Тот быстро кивнул.
— Конечно, я понимаю. Подумай об этом, мы ведь никуда не торопимся, — он чувствовал облегчение внутри, словно камень, который мешал воздушному шару взлететь, наконец-то сняли, и шар впервые смог подняться в небо. Девушка с благодарностью улыбнулась ему и уже в третий раз встала с кровати, в этот раз настроенная очень целенаправленно.
— Хорошо. Я все-таки пойду в ванную. А ты..? — она вдруг замедлилась возле двери, оборачиваясь. Люк ухмыльнулся и моментально встал.
— Если хочешь, могу пойти с тобой. Так ведь быстрее, — догнав ее возле двери, он сжал ее талию одними кончиками пальцев и подтолкнул вперёд. Со слабой улыбкой она кивнула и ускорила шаг.
Струи тёплой воды немного успокоили волнение и тревогу Лили, Люк заботливо намылил ей волосы яблочным шампунем, пока она с ухмылкой проделывала то же самое с его головой. Хеммингс не понимал, что с ним происходит, как будто не с этой девушкой они провели два года в отношениях, где мучили друг друга. Сейчас она казалась ему совершенно другой, словно он взглянул на неё иначе и понял, что все это время видел перед собой иного человека. Он осторожно опустил ладони на ее скулы, Лили послушно перевела взгляд в его голубые глаза, которые смотрели с непривычной нежностью, и обхватила его шею ладонями. Парень склонился чуть ниже, но не поцеловал, застывая в нескольких миллиметрах от ее очерченных губ. Сердце брюнетки тут же зашлось в бешеном темпе, она прикрыла глаза, и он сделал то же самое.
— Можно я поцелую тебя? — вопрос звучал по-настоящему нелепо на контрасте с тем, что они вытворяли в спальне какие-то полчаса назад, но ни одному из них это не показалось странным. Эти двое, не сговариваясь, решили зайти в самое начало и попробовать заново, пройти по уже протоптанному пути и попытаться понять, где свернули не туда. Понять, чтобы уже не сворачивать, а идти по нужной дороге. Они оба поняли, что в прошлый раз попросту заблудились в своих чувствах и взаимоотношениях, поэтому сейчас было безопаснее использовать карту для прокладывания маршрута.
Лили кротко кивнула, первой накрывая его губы своими. Мягкий поцелуй, капли воды, осторожные отпечатки прикосновений на предплечьях и бёдрах до предела обострили их ощущения, и теперь им казалось, что они могут взорваться от переизбытка чувств прямо здесь. Поэтому, нехотя разорвав поцелуй, они лишь обнялись, Люк аккуратно отодвинул мокрые волосы девушки с шеи, чтобы тепло прикоснуться губами, а она носом зарылась в ямку над его ключицей, пытаясь впитать в себя запах его кожи.
Выйдя из душа и стерев капли воды полотенцем, Лили надела на себя рубашку Люка, только чтобы получить его восхищенный взгляд, и, подождав, пока он оденется тоже, повела его в другую комнату. Девушка знала эту квартиру не хуже, чем ее хозяин, и это осознание заставило парня издать смешок.
Лили вышла на широкий балкон за руку с Хеммингсом и встала возле ограждения, опираясь на него локтями. Блондин встал рядом, устремляя взгляд на горизонт. Когда он покупал квартиру с открытым балконом, он не думал, что когда-нибудь будет стоять здесь в половину четвёртого утра рядом со своей бывшей-и-возможно-будущей девушкой, и эта мысль бросила его в приятную дрожь. Теплый ветер обдувал их мокрые волосы и полуобнаженные тела, пока они оба не могли оторвать взгляд от ночного города. Редкие машины проезжали по автомагистрали под их высоткой, улицы светились желтыми и белыми фонарями, некоторые витрины тоже подмигивали, и темно-синее небо было застелено густыми облаками, из-за которых не было видно ни одной звёздочки — лишь редкие огни прилетающих самолетов.
— У тебя есть сигареты? — обернувшись к парню, Лили будто заранее знала ответ. Люк кивнул и вышел в комнату, возвращаясь спустя минуту с пачкой и зажигалкой в руках.
— Ты ведь бросила? — он протянул девушке одну сигарету, обхватывая губами другую и поднося огонек к цилиндру.
— Во-первых, ты меня тоже, но я почему-то здесь, — с невозмутимым видом ответила брюнетка, зажигая свою и делая затяжку. Люк возмущенно вскинул брови, глядя, как красиво она выдыхает дым во влажный после дождя воздух. — А во-вторых, я не помню, чтобы ты курил, когда мы ещё были вместе.
— Времена меняются, — грустно усмехнувшись, Хеммингс затянулся тоже. Лили медленно просканировала глазами его кудрявые волосы, задумчивые голубые глаза, устремленные вдаль, ровный профиль носа и губ, шею и хлопковую футболку, а потом перевела взгляд на горизонт.
Уголёк рассвета начал разгораться на горизонте спустя еще некоторое время, когда сигареты уже оказались в пепельнице, а Лили и Люк — на плетеных стульях и с пледами на плечах. От курения они перешли к простым разговорам и комфортному молчанию, в воздухе больше не было недосказанности, неловкости или смущения — только открытость, свет, несмотря на темноту вокруг, и искренность. Вместе с рассветом на город снова опустилась простыня дождя, и им пришлось вернуться в квартиру, где Лили все-таки заснула на плече Люка, и он осторожно переложил ее в кровать, опускаясь рядом. В эту минуту ему казалось, что не нужно больше ничего, даже того, чтобы наступало утро — лишь бы этот момент длился целую вечность, потому что найти что-то чувственнее и важнее него вряд ли бы получилось.