Иглы в сердце

Кухня в Новой башне была пуста. Только мягкий свет от зачарованных фонарей, отражающийся в стеклянной посуде, и слабый скрип напольных досок под ногами. Гермиона открыла кран и набрала в ладони холодной воды, припала к ней, стараясь хоть как-то унять жар в лице и груди.

Она не могла понять — от чего ей так тревожно. Алкоголь притупил резкость мыслей, но кое-что внутри будто проснулось. Вкус. Касание. Реакция окружающих. И взгляд Малфоя, в котором было слишком мало насмешки, слишком много чего-то настоящего.

«Это просто игра», — напомнила себе Гермиона, зажмурившись. — «И он ненавидит меня. И я его».

Она выпрямилась, подышала и открыла одну из шкафок — зачем-то, просто чтобы занять руки. Наткнулась на маленькую миску с засахаренными имбирными конфетами. Взяла одну, развернула. Не чувствовала вкуса, просто жевала, чтобы отвлечься.

— Тоже спать не хочется ?

Голос раздался со стороны двери. Драко. Он стоял, облокотившись о косяк, волосы чуть растрепаны, глаза полуприкрыты, но в них читалась всё та же холодная ясность.

Гермиона не вздрогнула, но и не ответила сразу. Только бросила конфетную обёртку в мусорное ведро и снова повернулась к крану, чтобы наполнить стакан воды.

— Ты следишь за мной?

— Я был рядом. И захотел воды, — пожал он плечами. — Или ты теперь будешь требовать официального разрешения появляться на кухне?

Гермиона фыркнула, не в силах удержаться:

— После сегодняшнего... наверное, да.

Он подошёл ближе, налил себе воды и прислонился к столешнице рядом с ней. Молчал. Она молчала тоже. Только глотки воды и тихое постукивание ногтя по стеклу.

— Почему ты ушла? — вдруг спросил он, не глядя на неё.

Она медленно обернулась:

— А зачем оставаться? Мы... мы поцеловались. И все это видели. У нас нет сил даже притворяться, что ненавидим друг друга, Драко. Уже даже это не получается нормально.

Он усмехнулся — тихо, почти беззвучно.

— Это правда. Раньше всё было проще.

— Да, — кивнула она. — Когда ты называл меня грязнокровкой, а я тебя ублюдком.

Он вздрогнул. Не физически — внутренне. Взгляд стал резче, и на мгновение воцарилась гнетущая тишина.

— Я... — начал он, но не договорил. Только выдохнул и сказал: — Если это снова станет проще — не думай, что я не попробую.

— Попробуешь что?

— Ненавидеть тебя как раньше.

Она наклонила голову, глядя на него с лёгкой усмешкой.

— А я, может, уже устала от всей этой ненависти. Она не делает нас сильнее. Просто изматывает.

Он посмотрел на неё. Внимательно. Словно пытаясь решить, можно ли ей верить.

— Тогда... что, Грейнджер? Мы друзья?

— Не знаю, Малфой, — вздохнула она. — Давай начнём с того, что мы просто не врём друг другу. И не делаем вид, будто у нас ничего не было. Ни войны. Ни боли. Ни... этого вечера.

Он кивнул.

— Ладно.

Она снова налила себе воды, сделала глоток и села на стол рядом.

— Знаешь, я не думала, что вообще доживу до времени, когда сижу с тобой на кухне, пьяная, после бутылочки, где целовалась с твоим лицом.

— Я тоже не думал, что когда-нибудь целую Гермиону Грейнджер, и это не вызывает у меня желания немедленно сжечь язык.

Она рассмеялась. Не из насмешки — просто по-человечески. Нормально. Он усмехнулся тоже.

И на какое-то время они просто сидели рядом, в этой странной, новой тишине.

Немного позже они вернулись в гостиную — когда смех стал чуть тише, а бутылка катилась по ковру, выбрав следующую пару для поцелуя. Они снова сели по разным углам, как ни в чём не бывало. Но между ними уже не было той прежней стены.

Просто два человека, которые начали помнить, что всё можно чувствовать иначе.

Когда Гермиона с Драко вернулись в гостиную, обстановка уже была... разболтанная. Кто-то валялся на подушках, кто-то сидел, уставившись в одну точку, кто-то продолжал подливать в бокалы, хотя бутылка вина давно уже спорила с гравитацией. Смех раздавался даже без причины. Бутылка крутилась, и никто уже не вспоминал, в каком они круге — в щёку, уголок губ, или уже в губы. Всё слилось в одну бесстыдную, пьяную игру.

Блейз снова громко заявил, что «по плану» начинается последний раунд — в засос. На это кто-то завопил:
— "Так был уже один!"
— "А теперь ещё один, чтоб наверняка!" — отрезал Блейз, держа Ари за талию, будто боялся, что она куда-то исчезнет.

Крутили Гарри.
Бутылка указала на... Симуса.

— Ооо нет! Только не ты, Поттер! — завыл Симус, но при этом уже подполз к Гарри.

— Давай, ради новой дружбы всех факультетов!

И они чмокнулись, хохоча, тут же падая на пол, хватаясь за животы. Гарри, залившись краской, показал всем средний палец.

Крутили Ари.
Бутылка указала на Лаванду.

— Ну, почему бы и нет? — сказала Лаванда, глотнув ещё и смело подтянув Ари за волосы. Поцелуй получился почти театральным — с долгим взглядом, прихлопом ресниц и неожиданным смешком от обеих.
Блейз, сидевший рядом, сжал кулаки.

— Прекратите вы, чёрт побери, или я разденусь назло! — воскликнул он.
— Только не это! — вскрикнула Гермиона и схватила подушку, чтобы бросить в него.

Крутили снова Гермиону.
Бутылка указала на... Драко.

Комната немного стихла.

Гермиона выдохнула, собираясь отказаться. Она уже хотела встать и отшутиться, но Драко не стал ждать. Он просто подошёл, без лишней театральности, обхватил её за шею и аккуратно потянул к себе.

Поцелуй не был долгим. Но он был... настоящий. Не игрой. Не вызовом. Не пари.
На секунду мир перестал существовать.
А потом он отпустил её, и Гермиона всё-таки встала.

— Ну и вечер, — прошептала она, уходя в сторону кухни за очередным стаканом воды.

Последние круги уже шли невнятно.
Кто-то целовался с табуреткой, думая, что это однокурсник. Кто-то упал на роняющегося Рона. Кто-то (кажется, Луна?) пытался объяснить, почему у поцелуев должна быть философская подоплёка и "аура равновесия".

— ВСЁ! — вдруг сказал Гарри, вставая и шатаясь. — Господа, у меня миссия — выжить. И я пойду спать, пока я ещё знаю, как подняться по лестнице!

— И я... с тобой... — пробормотал Рон, который выглядел так, будто прошёл войну. — Я видел лицо Драко. Оно... дышало на меня...

Все начали расходиться — кто-то в обнимку, кто-то кувырком, кто-то оставляя за собой запах сливочного рома. В комнате остались пустые бокалы, объедки сладостей и валяющаяся на полу бутылка.

Гермиона, остановившись у лестницы, оглянулась — Драко уже поднялся на второй ярус, он на секунду задержался на балюстраде. Их взгляды пересеклись. Ни усмешки, ни раздражения. Просто... понимание.

И они разошлись.

Ночь укутала башню.

***

Утро было... громким.

Кто-то первым проснулся от того, что солнце беспощадно било в лицо через витражные окна башни. Кто-то — от отчаянного стона:
— Мерлин, убейте меня...

Пол был завален подушками, пледами, пустыми бутылками, разбросанными картами и чьими-то носками. Атмосфера вчерашней хаотичной игры — будто взрыв поцелуйных чар и сливочного рома — повисла в воздухе, словно воспоминание, которое никому не хотелось анализировать.

Гарри первым попытался встать. Он привстал, сел на диван и схватился за голову.
— Почему у меня ощущение, что меня переехал Хагрид на гиппогрифе...

С другой стороны комнаты послышался голос Лаванды:
— Потому что ты пил, как будто у тебя в печени портал в Запретный лес.

Рядом с ней, уткнувшись в подушку, хрипло хихикала Ари.
— Кто-нибудь знает, где мои носки? И почему один в кружеве?

Рон, выглядывая из-под пледа на полу, еле выдавил:
— У кого-то в комнате перегрызли гортань. Я это слышал. Ночью. Это точно было.

— Это ты храпел, Визли, — отозвался с лестницы Блейз, спускаясь вниз в мятой рубашке. Он выглядел слишком бодро. Подозрительно бодро. — И нет, ты не выиграл в бутылочку. Даже не пытайся.

Гермиона сидела у окна с кружкой воды, смотрела на лес и делала вид, что всё под контролем. Волосы спутаны, губы чуть припухли, как будто... — да неважно от чего, — подумала она. Никому не надо знать.

Когда Драко спустился, он не сказал ни слова. Просто прошёл в угол комнаты и оперся о стену, держа в руке мокрое полотенце, которым протирал лицо. Он выглядел задумчиво. И почти... нормально.

Их взгляды пересеклись. Мгновенье. Просто кивок.
Не дружба. Не примирение.
Но — признание факта: мы оба это помним. И не будем говорить вслух.

Гарри, заметив Гермиону, подошёл и сел рядом.
— Я вчера звал тебя к Малфою, помнишь?
— Помню. — Она едва улыбнулась.
— Я гений дипломатии. И алкоголя.
— И идиот.
— По утрам особенно, — кивнул он и положил голову ей на плечо. — Но знаешь что? Мы вчера были... все. Просто ребята. Без войны. Без врагов. Может, стоит повторить?

— Пожалуйста, не сегодня, — простонал кто-то с лестницы. Это был Тео, судя по голосу. — Дайте мне умереть в тишине.

Комната взорвалась смехом. Громким, пьяным, но очень живым.

И впервые за долгое время в башне было спокойно. Не идеально. Не ясно, что дальше. Но спокойно