Вместо пролога
1935 год
Больно.
Руки скрутили жесткие веревки. Магия заблокирована и не может найти выход из слабого тела. Хочется кричать, но во рту сухо, а на языке ощущается противная пыль.
Ярко.
Свет бьет в глаза так сильно, что хочется выковырнуть их, лишь бы прекратить эти мучения.
— Отвечай, кто ты такая?
Голос врезается в сознание, разбивается в нервных клетках и откликается в мозгу головной болью. Грубая рука яростно хватает её за волосы и с силой тянет назад.
Я Гермиона. Надо им ответить.
— Я Гермиона...
Удар по лицу. Рот открывается по инерции, чтобы выпустить хрипящий крик.
— Что здесь происходит? — смутно знакомый голос отдает набатом, и девушка проваливается в манящую темноту с надеждой на то, что все будет хорошо.
* * *
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор ненавидел министерство и всю их систему. Дураки, не желающие принимать действительность, глупцы, погрязшие в своей зоне комфорта. И зачем только он им понадобился ранним утром в свой выходной? Вся имеющаяся информация о Геллерте Гриндевальде с его стороны была предоставлена в избытке.
— Здравствуй, Альбус, — невысокий коренастый мужчина средних лет с идеальным пробором в коротких черных волосах и усами «щеточкой» быстро пожал руку появившемуся в дверях его кабинета волшебнику.
— Мы давно тебя ждем. Пойдем, дело безотлагательное.
Альбус был немного удивлен, когда вместо привычного кабинета его повели в сторону министерских темниц. Его друг Бартемиус Крауч — глава аврората — человек с поистине железной хваткой вышагивал немного впереди и скоро старался ввести Дамблдора в курс происходящих событий.
— Она появилась внезапно, ни одни защитные чары не сработали, — он бросал короткие фразы, быстро спускаясь в темницы, — разнесла половину отдела тайн. Мои парни еле скрутили эту ведьму.
— Девушка, говоришь?
— Девчонка, — бесстрастно пояснил Крауч, открывая дверь в камеру, — совсем ребенок. Но её магия...
Речь Бартемиуса прервал звук жесткого удара и последующий за ним хриплый крик. Глаза Альбуса расширились от удивления, сменившегося негодованием.
— Что здесь происходит? — два матерых аврора выпрямились, как по команде и отошли от невысокого деревянного стульчика, на котором безвольно в сидячем положении находилось хрупкое тело девочки, со всех сторон закрепленное поглощающими магию веревками. Грязные спутанные волосы закрывали избитое лицо, белая изодранная сорочка была вся в крови и прочих биологических выделениях, а голые ноги повсеместно покрывали фиолетовые гематомы.
— Ты с ума сошел, Барти?! — Альбус приблизился к неподвижному телу и приподнял голову за подбородок. Оценив повреждения, поморщился.
— Всему должен быть предел, Барти. Сколько ей, лет семь? — Альбус достал палочку и легким движением кисти убрал веревки. Девочка тут же начала терять равновесие, падая прямо в руки Дамблдору.
— Поэтому ты здесь, Альбус. Мы не знаем, что с ней делать, — Барти махнул рукой аврорам, прося тем самым покинуть помещение.
— Её магия неконтролируема, а магические выбросы невероятно сильны. Однако за неделю мои парни не смогли выявить её отношение к Гриндевальду.
— Неделю? Вы неделю продержали здесь ребенка?
— Министерство решило поместить девочку под твою опеку, — холодно закончил Крауч.
— Нет, Барти. Я не собираюсь нести ответственность за это, — он кивнул в сторону девочки, все еще покоившейся в его руках, — Если ты ещё помнишь, я преподаю в Хогвартсе. Куда я должен её деть?
— Либо так, либо придется ликвидировать проблему, — заявил Крауч со всей серьезностью, абсолютно не оставляя профессору Трансфигурации выбора.
1938 год
— Альбус! Альбус! — маленький ураган с взлохмаченной головой на всех парах влетел в покои профессора Трансфигурации, — Вставай, ты обещал! — девочка в длинной ночной сорочке подбежала к высокой широкой кровати и резким движением раздвинула тяжелый бордовый балдахин.
Хмурость тут же прокралась на миловидные черты лица, и гостья смешно сморщила вздернутый носик. Кровать пустовала.
— Ох, это ты, Гермиона? Ты как всегда полна энергии. Очаровательно! — рассмеялся Альбус, выходя из смежного со спальней кабинета.
— Ты говорил, что отмечать юбилеи - очень почетно, — сказала девчушка деловито. — А мне, между прочим, каких-то семь часов назад исполнилось десять, — она вытянулась в струну и приняла самый свой взрослый и нравоучительный вид.
— Кроме того, — копируя интонацию, с которой Альбус обычно отчитывал провинившихся студентов, и измеряя комнату неприлично большими для десятилетнего ребенка шагами, она продолжила, — ты говорил, что мы посетим маггловский Лондон, но, Мерлин, уже 7:13! Мы так ничего не успеем, Альбус!
— Что ж, — профессор растерянно взглянул на часы и вновь встретился с застывшими в нетерпении карими вишнями, что пылали решительностью. — Ты уже взрослая юная леди, Гермиона, — дождавшись кивка и убедившись в том, что его слово все ещё что-то значит, он продолжил: — И поэтому, ты, конечно же, как и полагается юной леди, привела в порядок свой туалет, — взгляд голубых глаз прошелся по торчащим во все стороны кудрям насыщенного карамельного цвета, из-за чего весь запал девочки как-то сразу пропал, — позавтракала и, разумеется, не ворвалась в комнату профессора в одной ночной рубашке?
Внезапно в глазах мелькнул огонек неприкрытой хитрости. Гермиона почти ленивыми движениями пригладила растрепанные локоны, встала точно напротив своего опекуна и начала спасательную операцию самой себя от лекций по поведению в приличном обществе, пока её собственный день рождения не превратился в самый настоящий учебный день посреди лета.
— Ох, Альбус, — она присела в легком и непринужденном реверансе, словно для неё это было так естественно, как и то, что небо голубое. — Я здесь лишь для того, чтобы пожелать тебе самого доброго утра, — очаровательная улыбка озарила правильные симметричные черты лица, а щеки заалели легким румянцем.
— Мне сегодня до невозможности дурно спалось, поэтому я хотела как можно скорее увидеть тебя и попросить разделить со мной утреннюю трапезу, если ты не против?
— Браво, мисс Дамблдор, — волшебник даже не удивился разыгранному спектаклю, — завтрак подадут в восемь, а после мы отправимся в Лондон.
Дамблдор наблюдал, как малышка скрылась за дверью. Альбус никак не мог поверить в то, что именно её он забрал из камеры министерства около трёх лет назад. Сердце мужчины сжималось, когда в его памяти всплывали картины истощенного и грязного детского тела, когда Гермиона, забившись в угол, смотрела на него пустыми глазами и молча выполняла любую просьбу. За месяц он не услышал от девочки ни одного слова. Только однажды, когда волшебник зашел проверить Гермиону после своих уроков и обнаружил маленькую ведьму посреди разгромленной комнаты, она бросилась к нему и, крепко обняв тонкими костлявыми ручками, долго рыдала, умоляя не отдавать её обратно. Альбус целый час объяснял девочке, что в её возрасте иметь неконтролируемые выбросы магии, пусть даже такие сильные, — вполне нормально, а на следующий день Дамблдор решил самолично начать обучение Гермионы.
Надо сказать, что волшебник был сильно удивлен, когда воочию увидел её магический потенциал. Прибавить к нему совсем не детскую логику и фотографическую память на рунические символы — и перед вами ярчайшая ведьма, которую когда-либо видел мир. Дамблдор нередко забывал, что волшебница перед ним всего лишь маленький ребенок пусть и с неутолимой жаждой знаний.
Девочка адаптировалась довольно легко и быстро заняла место в сердце старшего мага. После смерти сестры и потери связи с братом, а также лишившись близкого друга и в прошлом единомышленника, Альбус не думал найти в этом мире существо, которое он бы с теплом на душе смог назвать семьей. Гермионе удалось пробиться сквозь толстую кожу отчужденности мага, и всего через год их тесного сотрудничества и времяпровождения Дамблдор принял удивительно простое для себя самого решение: дать малышке не только лучшее в магической Британии образование, но и свою фамилию.
Гермиона постоянно находилась под наблюдением министерства. Конечно, со временем Крауч поумерил свой к ней интерес — не без заверения Альбуса, что она не представляет угрозы, — но так и не прекратил требовать всевозможные отчеты о юной мисс Дамболдор.
Девочке требовалась поддержка и защита. Ночами она часто просыпалась с криками и в слезах, что ненормально для столь юной особы. Однако даже при помощи сеанса легилименции Альбус не мог понять, в чем же дело. Волшебник лишь разводил руками и вновь заваривал чай со сладкими лимонными дольками, чаша с которыми теперь всегда стояла в его кабинете.
Позже, когда они уже были готовы аппарировать в Косую аллею, Альбус предупредил, что должен посетить одно место в маггловском Лондоне. Волшебник объяснил, что там находится ребенок, который поступит в Хогвартс в следующем учебном году.
— Это портключ ведет прямиком к школьным воротам, — Дамблдор повесил тонкую золотую цепочку с круглым медальоном на шею девочки, — Поверни семь раз и окажешься на этом самом месте, — он протянул Гермионе руку, и вскоре оба исчезли в вихре аппарации.
* * *
Приют «Вула» был отвратительным местом. Все от неровной каменной кладки перед ржавыми скрипящими даже от легкого ветра чугунными воротами и гнилых досок крыльца вплоть до таких же прогнивших людей было отвратительно Тому. Правда, если верить общепризнанному мнению, маленький монстр как нельзя вписывался в это место.
Риддл был другим. Мальчик чувствовал это нутром. Он особенный. Лучше, чем все остальные. В отличие от других детей его одежда всегда была чистая и выглаженная, ботинки не заляпаны, а на голове был идеально ровный пробор. Воспитанники приюта часто дразнили Тома, но в основном предпочитали просто игнорировать. Всё в юном Риддле казалось им жутким и неправильным: он не играл в игры, не радовался новому мячу, никогда не улыбался, а самое главное — с детьми, которые решались к нему подойти, обязательно случалось что-то плохое.
— Неудивительно, что родители отказались от тебя Риддл, — крикнул один из воспитанников, — кому захочется любить такого монстра, — с этими словами мальчишка поднял с земли камень и швырнул в проходящего мимо Тома.
— Да, — поддержал товарища Уолли, — что ты сделал с кроликом Билли? Лучше бы ты умер, а не бедный кролик.
Чертов Стаббс и его мерзкий вонючий грызун. Тому хотелось, чтобы Билли было больно, чтобы он почувствовал то же, что и он, когда этот идиот порвал его книгу. Риддл так упрашивал миссис Коул купить энциклопедию про рептилий, а Стаббс просто выдернул хлипкий переплет из рук, порвав несколько страниц. Том ненавидел, когда трогают его вещи, а портить его вещи вообще было непростительным.
Мальчик шел к своему любимому месту — одинокому дубу, растущему в отдаленной части пустынного заднего двора. Там он по обыкновению зарывался в книгу, дремал под раскидистыми ветвями дерева или просто блуждал в своих мыслях лишь бы как можно меньше обращать внимание на унылое квадратное здание приюта. А ещё в корнях дуба поселилась маленькая змейка, с которой Тому нравилось общаться, и мальчик очень боялся, что кто-то из детей узнает о его маленьком секрете.
Планы Риддла обрушились в один момент. На его месте сидело лохматое нечто и активно копошилось в траве. Всё ещё крепко прижимая к груди изодранную энциклопедию, Том принял решение подойти поближе. Обычно, когда другие дети видели его, то быстро исчезали.
— Это моё место, — сказал он коротко и очень тихо, но достаточно, чтобы обратить на себя внимание.
Том удивился, хотя старался этого не показывать. Мальчик только сейчас заметил, что его собеседник не был одет в серые приютские тряпки. Более того девочка перед ним была в расшитом льняном платье и дорогих золотистых туфельках, а главное он никогда прежде её не видел.
— Здравствуй, — прошептала она в ответ, поднимаясь с корточек и выжидательно смотря прямо в его хмурые словно грозовое небо глаза.
Том ничего не ответил. Он обошел девочку и сел на землю с другой стороны дерева, раскрыв свою книгу.
— Тебе нравятся рептилии? — не отставала девочка, заглядывая ему через плечо, — Те, что ползают? — Риддл не обращал на неё никакого внимания, но следующая реплика буквально выбила книгу из рук, — А мне нравятся драконы. Летать, на мой взгляд, гораздо полезнее.
«Ну, все понятно, — решил Том, — тронулась умом и её отдали сюда».
— Ты мешаешь мне читать, — раздражался мальчик, вновь открыв нужную страницу.
— А ты грубый. Потом сам же захочешь со мной поговорить.
— Уходи отсюда, — холодно сказал Том и уже был готов напугать эту глупую раздражающую девчонку до полусмерти, как из приюта выскочила миссис Коул.
— Том, как хорошо, что ты здесь, — запыхалась женщина. — Один джентльмен хочет обсудить твоё обучение в школе-интернате для особенных детей.
На этих словах у мальчика загорелись глаза. Конечно, он всегда знал, что особенный. Риддл поспешил подобраться с земли и направиться к зданию, зачем-то напоследок бросив взгляд на всё ещё стоявшую рядом девочку, которая теперь снисходительно ему улыбалась.
— Ох, и вы здесь мисс Дамблдор, — всплеснула руками начальница приюта.
— На улице довольно сильный ветер, может, лучше зайдете в здание?
— Благодарю за заботу, миссис Коул, — в одно мгновение неряшливая девчонка превратилась в маленькую леди.
— Думаю, что вы правы, — она взглянула на Тома, — тем более, я уже увидела всё, что хотела.
Риддл был растерян. Так она пришла с этим странным джентльменом? Мозг активно анализировал полученную информацию, пока он поднимался к кабинету миссис Коул. Девочка отстала от них ещё на первом этаже в прихожей.
— Том, этот человек Альбус Дамблдор, — представила женщина, указывая рукой на мужчину средних лет с яркими каштановыми волосами и мерцающими через очки полумесяцы светло-голубыми глазами.
— Он хотел бы побеседовать с тобой, — с этими словами миссис Коул покинула кабинет, а ещё через несколько минут юный Том Марволо Риддл был убежден, что драконы существуют, и они такие же особенные, как он сам.