Пятая глава
Смерть. Этого желал Драко Малфой для Грейнджер из лучших побуждений.
Но что такое смерть в его время? Это трусость или храбрость? Эгоизм или проявление сочувствия и солидарности? Для юного Малфоя это была тихая гавань, куда он с огромным удовольствием отправился бы первым рейсом... даже если через смерть.
В разбитом зеркале и разлетевшихся в разные стороны осколках прыгали солнечные зайчики, такие жизнерадостные и беззаботные. Они играюче заскакивали на поблёкшие и обиссилившие локоны девушки. Её тихое размеренное дыхание наполняло комнату удивительным и счастливым спокойствием, словно пару часов назад не летали проклятья, её не резали ножом и она истерично не рыдала, когда её грубо оттягивали от бездыханного тела рыжего сокурсника. За окном заливались чириканьем птицы, веяло царским умиротворением; юный Малфой, задумчивый, отрешённый от реальности, обмяк в кресле. Его руки были грязнены в её крови, и он, как сумасшедший, рассматривал на болезненно бледно-жёлтые исхудавших пальцах коричнево-красные корочки. Запёкшаяся кровь его вернула в произошедшие раннее события.
Несомненно, Грейнджер была несправедливо наказана. Реддл желал увидеть рядом с Малфоем грязнокровку-оборванку, изнеможённую и морально ничтожную, а не, будто феникс, воскресшую из пепла девушку, в чьих глазах искрились силы и желание жить больше, чем у самого Годрика в его лучшие годы. Блестящая даже в лохмотьях, обезоруженная, Гермиона была смелее и увереннее заядлых Пожирательниц и статных подследовательниц Лорда. Может, Малфой, как всегда не скромный, преувеличивал свою роль в преображении девушки, но именно его провокационная инициатива быть на высоте была наказуема.
"Мисс Грейнджер, неожиданно превосходно выглядите", - ядовито прошипел Лорд, поглаживая Нагайну, затаившуюся у ног.
Драко уже тогда догадался, что он ошибся. Опять ошибся.
"Я её любезно пригласил на ужин из Подземелья, и мисс неожиданно достойно предстала перед нами. Драко, мальчик мой, я не помню, чтобы разрешал помогать грязнокровке".
Малфой чувствовал суровый взгляд и готовность Гермионы голыми пальцами сжать костлявую шею Повелителя и молился на её здравомыслие.
"Или, мисс Грейнджер, Драко не ослушался?"
Ну, конечно, Том забавлялся. Это было его собственное развлечение... выходившее из-под контроля.
"Не ослушался".
Её звонкий голос бесцеремонно ворвался в липкие змеиные интонации Реддла, как солнечный луч вторгается в кромешную тьму.
"Молчать!"
Склизское псевдоспокойствие в столовой пошатнулось. Тёмные волшебники встрепенулись, и миссис Малфой несдержала обеспокоенный взгляд в сторону детей... Реддл видел это.
"Драко, докажи своё послушание, убей её"...
В оконное стекло раздражённо клюнула сова, и юноша вздрогнул. Бросив взгляд на мирно спящую Гермиону, Малфой покорно забрал письмо у птицы и бросил его на тумбу. "Поттер бы спас её..." - завистливо вскользь промелькнуло в голове слизеринца, когда он с усталостью упал в кресло. Девушка спала, в коридоре царила тишина, и со вздохом Драко вернулся в воспоминания...
Обезоруженная, Гермиона стоит перед ним, но "убей её" ледяным эхом отзывается в голове и сковывает руки. Пустые мысли, звенящая тишина, пробирающий до костей холод, и чей-то неразборчивый шёпот.
"Авада Кедавра!".
Все замерли. Тело Грейнджер мешком ударилось об камень и сползло по стене. Малфой опустил дрожащую руку, и Реддл одарил медленными саркастичными аплодисментами.
"Протего тум диабло..." - лениво с самодовольствием прокручивал Драко в голове. Его рука уже давно покоилась на голове спящей гриффиндорки, поглаживая её непослушные волосы. Он помнил, как через минуту вскочил Реддл, потревожив задремавшую Нагайну, как девушка, пошатнувшись, встала на ноги и с вызовом посмотрела на него. Догадалась ли Гермиона, он не знал.
Следующие события развивались слишком стремительно: Грейнджер подверглась пыткам, насмешкам. Миссис Лестрейндж не побрезговала ножом выцарапать на её коже "грязнокровка" под вопли девушки. Появление Уизли и Поттера стало началом второго акта трагедии. Разъярённые, Пожиратели без церемоний убили рыжего тут же, как услышали их появление. Поттер бежал. Содрагаясь над телом старого друга, Гермиона не знала, что это было только началом...
Через несколько часов, именно в момент, когда Драко следил за сном Грейнджер, всё стихло. Тихий стон боли вышвырнул юношу из воспоминаний, однако первая же фраза разбила его стеклянные надежды - "Рон?"..
Молчание. Радостное и счастливое, каким наслаждаются влюблённые, не было знакомо южной комнате восточного крыла особняка. Насильно перетащенная Грейнджер не сказала ни слова, и Малфой сохранял гробовую тишину со скрежетом на сердце, полоснутым ревностью и болью от лжи. Поттер пообещал забрать Гермиону месяц назад, но девушка ещё не знала, что её друг детства в жутких бегах - гонимый по ряду стран Магической Европы. Малфой сам был свидетелем того, как в Италии Гарри получил тяжёлое ранение и успел скрыться за мгновение до появления Лорда. Жив ли Поттер всё ещё, не знал никто.
Что касается Драко и Гермионы, то они спали по разным краям кровати Малфоя, хотя это крайне приукрашено: Грейнджер тревожили беспокойные сны, кошмары, бывало, её рыдания будили юношу, почти не спавшего который день подряд. Рейды, пытки, смерти и насилия, очевидцем которых был слизеринец, мучили остатки совести, а крики ужаса, мольбы и искажённые от боли лица отзывались нытьём в сердце. Однако когда ударили первые морозы позднего октября...
В тот день ветер, покрывая извне наледью стены омрачённого Мэнора, тоскливо по-волчьи завывал в щели. Это была одна из холодных ночей за последнее десятилетие. Казалось, сама природа умирала под мраком Реддла и издавала свои последние стоны.
"Джинни".
Женский голос прозвучал как гром, поражающий одним ударом и мгновенно.
"Мы должны её спасти".
Давно не слыша её голос, Драко вздрогнул и резко оглянулся на девушку: её озадаченный взгляд просил ответа и помощи, пылал надеждой и лился отвагой. Сердце Малфоя сжалось, впервые настолько, что ему стало больно... Юноша отвёл взгляд.
Так что же такое смерть: трусость или храбрость? "Пустота", - заключил Драко, нервно, как пугливо сглатывая.
Её тело - холодное, как у покойников, болезненно бледное, как у мертвецов - заметили ещё пару недель назад. "Мы не сможем", - выдавил из себя юноша. Тихий гробовой голос растаял в холоде комнаты. Девушка насупилась и по-боевому заправила выбившиеся пряди за ухо. "Идём!"
"Не идём..." - протянул Малфой в голове. Где-то внутри него заплакал мальчик. Перед его лицом змеиные клыки вонзались в бездыханное тело; он видел, как довольствовалась Нагайна, заглатывая. Реддл потешался, радовался...
"Что молчишь?" - звонкий голос опять вытянул его из склизких воспоминаний, и Малфой неожиданно для себя за мгновение приблизился к Гермионе. Один шаг и она была рядом. Его руки легли на хрупкие плечи и смертельно-крепко сжали их. "Её уже никто не спасёт и никто не тронет". Драко выразительно смотрел в карие глубокие глаза, яро желая, чтобы девушка всё поняла, чтобы не заставила его выговаривать тяжёлые слова. "Извини", - пролепетал он и прижал её обессилившее от нервов тельце. Его сердце бешено билось в груди, словно желало выпрыгнуть, и, когда прозвучало "Джинни больше нет", замерло. Он почувствовал, как Гермиона сжалась в комок, обмякла и начала лихорадочно качать головой; он прижал так, как никого не прижимал, и Грейнджер разрыдалась.