12 ЕВРЕЕВ НАХОДЯТ МЕССИЮ

Такси доставило меня в Гило, один из прекрасных пригородов Иерусалима. Когда я увидел рассеянные по холмам белые домики, мне припомнился текст из Библии, где говорится, что Иерусалим заселит окрестности (Зах. 2, 4). Я подумал: Как красиво здесь будет весной, когда на фоне белых стен зацветет лиловым цветом бугенвилея.

Утро было исполнено красоты и света, и не только в буквальном смысле. На меня освежающе подействовала встреча с художником Эльхананом (сорока пяти лет) и его женой Джулией.

Эльханан, со слегка седеющими кудрями и аккуратной бородкой, показал мне сначала альбом с фотографиями своих работ. Одна из них напомнила мне прекрасную настенную роспись моего отца под названием Источник, и я пригласил Эльханана приехать ее посмотреть. В то утро я много раз слышал это слово источник, поскольку большая часть жизни Эльханана прошла в поисках источника.

Он искал его во многих странах и многое испытал, пока, наконец, не нашел Бога.

Эльханан предложил мне посидеть в сукке * на балконе, так как шла неделя Праздника Кущей. Мы беседовали, и нас обвевал легкий ветерок, проникающий сквозь ивовые ветви на крыше сукки. Джулия принесла мисочку с орешками и графин фруктового сока. Мы помолились. Эльханан молился о том, чтобы Господь сохранил нас в сукке Своего мира.

Я принадлежу к еврейской семье, члены которой прибыли в Соединенные Штаты из Венгрии и Чехословакии. Родился я в Нью-Йорке. Затем наша семья, подобно многим, переезжала все дальше и дальше на запад Штатов. В конце концов, мы осели в Калифорнии, где я и вырос. Нас можно было бы назвать средней еврейско-американской семьей, консервативной, но не ортодоксальной. Мы не были слишком религиозны и не очень-то хорошо знали Библию. Но мы всегда сознавали себя евреями, хотя и не могли полностью охватить всю глубину нашего национального призвания.

У меня всегда было такое чувство, что я живу не в том месте и не в том времени. Я никогда и нигде не чувствовал себя дома.

С самого раннего детства все в моей жизни как-то не ладилось. Дети, с которыми я играл, были неинтересными. Их шутки вовсе не были забавными. Темы, на которые они разговаривали, меня не интересовали. Вы понимаете, что я имею в виду?

Когда мне исполнилось 25 лет - в шестидесятые,- мир изменился. Может быть, это Дух Божий излился на мир, не знаю. Произошло то, чего евреи ждали 2000 лет: вновь был обретен Иерусалим; в полном разгаре было движение хиппи, и тут Калифорния занимала первое место.

Что-то тревожило меня, но я сам не знал, что. Я чув-стовал себя полностью оторванным от моего поколения. Я постоянно думал: Должно же существовать нечто большее, чем то, что я вижу вокруг. Подготовка к моей Бар-Мицве * мне совсем ничего не дала. Я сказал: Они только говорят о Боге, но я Его не вижу.

Мои родители посоветовали мне пойти посмотреть фильм «Десять заповедей». Мне было тогда 12 лет. Они думали, что, быть может, фильм произведет на меня впечатление и заставит лучше относиться к религиозным занятиям. Мы посмотрели фильм, и я нашел его великолепным. Он и в самом деле подействовал на меня. Я сказал: Если Бог существует, то Он именно таков.

Но Бог не был для меня такой реальностью в Калифорнии, как на Синае. Я не мог ощутить Его присутствие и прервал подготовку к Бар-Мицве.

Когда я начал изучать искусство в университете, у меня там также возникли проблемы. Я выставлял свои работы на выставке в Глендэйле, что позволило мне заработать немного денег. Я сказал: Куплю-ка себе билет в один конец и уеду в Европу. Я уложил свои краски и кисти в чемодан и поехал, сам не зная куда.

В те дни я выстроил для себя целую философию, которая сводилась к следующему: Все, что до сих пор мне показывали, - ложь. Все, что мне приходилось слышать, по сути своей - неправда. Единственное, в чем можно быть уверенным, это то, что мои пять органов чувств сами могут воспринять. Я могу верить только в то, что сам вижу или что сам испытал.

Наиболее важной частью моей философии было утверждение: Нам необходимо вернуться в наше прошлое. В Америке нет ничего, что было бы старше 250 лет, и все запаковано в целлофан и не имеет даже запаха.

Итак, в Европу! Там можно двигаться назад во времени, там, по крайней мере, еще можно услышать запах хлеба. Я прибыл в Париж, и, действительно, когда я шел по его улицам, меня сопровождали запахи булочной. Я боялся что-либо упустить, я хотел сам все на свете потрогать, понюхать, увидеть и испытать. В Европе можно потрогать стены, о которые облокачивался Наполеон. В Америке можно только прочитать об этом в книгах; здесь можно это ощутить самому.

Я прожил в Париже 5 лет, зарабатывая себе на жизнь тем, что рисовал иллюстрации к книгам и сам писал статьи и повести. Я снимал прекрасную студию вблизи острова Сен-Луи.

Я посетил соседние страны: Англию, Германию и Италию. Увиденное я сравнивал с тем, что читал в книгах, и все пытался углубиться в историю. В Риме мне даже показалось, что я близок к источнику. Во мне начало нечто созревать, постепенно приобретая все более определенную форму. Святой Дух, который призывал меня с самого раннего детства, наполнил меня предчувствием встречи.

Я хотел забраться еще дальше в глубь времен и из Рима поехал в Грецию, колыбель западной цивилизации. Я записывал все, что там пережил, все, что видел и слышал. Впоследствии, перечитав свои записи, я был немало ими удивлен.

И все же я не нашел истины. Большая часть моей жизни была связана с изобразительным искусством, но как мне изобразить источник, если, я не знаю, где он находится и что собою представляет?

Все мешало: слишком много техники, слишком много художников, слишком много пап и мам. Я был потерянной душой, ищущей саму себя. Грех на иврите - хет. Это слово - нечто вроде выстрела из ружья, не попавшего в цель. Видно, я шел не в том направлении и полностью утратил цель жизни.

Жизнь моя стала безрадостной. Особенно в любовных делах. Я жил безнравственно, но даже это было своего рода поиском. Я искал истину и любовь, но не там, где должно. Я практически перестал сознавать себя евреем.

Однажды меня спросили: Ты еврей? Я ответил вопросом: Что такое еврей? Тогда меня спросили: Твои родители евреи? Я ответил: Да. - Значит, ты еврей. Не хочешь ли съездить в Израиль? Я сказал: Ни за что. Израиль был последним местом, куда бы мне хотелось поехать.

Я работал вместе с одним моим другом, которого знал с пятилетнего возраста. Он писал книги, а я их иллюстрировал. Этот друг предложил: Давай поедем в Бразилию. И я сказал: Рц почему бы и нет? За прошедшие пять лет я испытал все, что только можно испытать в Европе, и мне хотелось уехать. Источника в Европе не было, я это уже знал. Мы купили билеты в один конец, и я очутился в Бразилии, а там все, к чему я ни прикасался, рассыпалось в прах. В Европе мои дела шли успешно, но теперь началась новая глава в моей жизни и благословение пропало.

Во-первых, возникла проблема денег. Я прибыл раньше моего друга и испытывал нужду в деньгах. Я нашел квартиру и стал в ней жить, но вскоре убедился, что недооценил разницы в культуре.

Бразилия - это не Европа. Будучи американцем, вы можете чувствовать себя в Европе почти как дома. Но Бразилия - это поистине иная планета. Первобытная и чувственная. Жара изматывает вас. Никакой интеллектуальной жизни, и вы просто все время чувствуете себя грязным и потным. Вся жизнь вращается вокруг чувства.

Когда я нашел квартиру, мне сразу же бросилась в глаза надпись на двери на португальском языке: Здесь Бог присутствует и Иисус живет.

Я открыл дверь - тогда я еще ничего не знал о Руах Ха-кодеш *, - и как будто кто-то в моем сердце произнес: Ты открываешь дверь в новый период твоей жизни. Я шагнул внутрь и почувствовал себя подобно Алисе, попавшей в страну чудес через кроличью нору. Я погрузился в густую, глубокую тьму.

С этого момента все пошло кувырком. Если я протягивал руку, чтобы взять что-либо, оно тут же улетучивалось и в моей руке оказывалась пустота. Я сам себе опротивел и чувствовал себя ужасно одиноким. Но даже и тогда глубоко в моем сердце жила уверенность, что я двигаюсь в направлении источника.

Меня окружал мир примитивных, ничем не ограниченных эмоций. Западная культура здесь еще ни к чему не прикоснулась. Даже внутреннее побуждение выражалось в резкой, грубой форме. Другими словами, я погрузился в прошлое еще глубже, чем в Греции. Это была Африка. Африканский элемент заметно присутствует в Бразилии, более чем где бы то ни было в Южной Америке, &‐ особенно в Рио-де-Жанейро. Я продолжал работать над книгой, и меня все больше и больше начинал занимать образ Иисуса.

В Греции, где я писал статьи против христианства и Церквей, я защищал Еврея на кресте, оставшегося непонятным. Каким-то образом я чувствовал свою связь с Ним, непонятым Евреем Иисусом. Но религия не находила во мне отклика. Я слишком хорошо сознавал, что есть истина и что есть ложь, и я видел слишком много лицемерия. Особенно меня возмущало то, как евреи и христиане осуждают друг друга. Вы знаете, как это бывает: Ты не должен разговаривать с ним, потому что он гой * или Тебе нельзя дружить с ним, так как он не еврей и т. д. Любой ценой я хотел найти источник.

Никаких компромиссов, никаких поисков работы или семейной жизни. Как могут такие, как я, заводить семью и погружать детей в подобный мир? Иногда я думал: Стану респектабельным, еврейским художником-иллюстратором. Но за что здесь можно ухватиться? Этот ящик, возможно, имеет этикетку, но у него нет ручки!

В каждом ящике, который я открывал, была пустота или только пыльные книги. Все эти четыре года в Бразилии я чувствовал себя, как рыба, вынутая из воды. Я обнаружил: то, что вижу я, другие не видят. Идя куда-то с друзьями, я часто говорил: Вы видите то-то и то-то? Это не может быть случайностью. Мои друзья прозвали меня Человек, не признающий случайностей. Я видел во всем определенный порядок, причину и следствие; некий план. Я только не мог понять, в чем этот план заключается.

Мне было 30 лет, а я уже чувствовал себя стариком, все повидавшим и все испытавшим. Я не обрел надежды ни в чем из того, что читал или видел. Будь-то политика, или религия, или искусство - ни в чем не было истины. Я знал, что было много художников, которые лишали себя жизни, оставляя лишь болезненный след в душах своих друзей.

В начале 1977 года мне приснился сон. Я стою около пруда в каком-то саду. Был чудесный, прохладный вечер. Я заметил, что пруд покрыт толстой стеклянной плитой с небольшим отверстием в ней. Снизу к самому стеклу подступали водоросли. Это было так красиво и так заманчиво, что я разделся и нырнул через отверстие в стеклянной плите и тут же понял, что под стеклом я не буду иметь доступа к воздуху. И пока плыл, я не мог найти отверстие и начал уже задыхаться. На этом сон кончился. Но я не проснулся. Я снова шел по берегу того же пруда. Но теперь я ступил на стеклянную плиту, чтобы проверить, насколько она крепкая. Я убедился, что она выдерживает меня, и видел, сколь прекрасны водяные лилии, прижимавшиеся к нижней стороне плиты. И вдруг между лилиями появилось бледное лицо тонущего человека - это было мое лицо. И я проснулся.

Этот сон меня сильно озадачил: человеку не должны сниться подобные сны. И лишь спустя какое-то время мне раскрылось его значение,

В январе 1977 года я поехал с друзьями в Сальвадор, чтобы побывать на празднестве Масленицы. В те дни Масленица в Сальвадоре носила еще первозданный характер, без коммерческого налета, как в Рио. Она праздновалась прямо на улицах, и весь город принимал в ней участие. Здесь было все: музыка, танцы, наркотики, мат, магия... Все, что люди подавляли в себе в течение года, выплескивалось наружу. Люди там очень бедны, но во время Масленицы они прожигают жизнь.

В те дни Бог начал изливать Свой Дух на меня, что вызывало во мне такое чувство, будто я приближаюсь к источнику. У меня было видение, длившееся 3 дня и 3 ночи. Между бодрствованием и сном практически не было никакой разницы. Есть только 2 варианта, - думал я. - Либо исполняется все то, что я искал, либо существует только сатанинская тьма безо; всякой надежды. Я понял, что ничейной земли нет, нет промежуточной зоны, а есть только свет и тьма. Как поет Боб Дилан: Ты должен кому-нибудь служить: или дьяволу, или Богу.

Я проводил время с друзьями, наблюдая масленичный карнавал, но Бог постоянно говорил со мной. Он говорил устами людей, с которыми я встречался. Здесь я впервые начал сознавать свою греховность. И понял, что мои грехи достигли апогея.

Вы бросаете в землю семя, через какое-то время оно прорастает 'и, наконец, дает плод. Я понял также, что грех есть болезнь, в конечном счете приводящая к смерти. Как если бы кто-то включил свет и осветил комнату, полную мусора. Я не мог этого вынести, не мог больше так жить.

Кое-какие знаки указывали в сторону Иисуса и давали мне особое чувство успокоения. Так, я встретил девушку с кулоном на серебряной цепочке; внутри кулона просматривалось горчичное семечко... На мой недоуменный вопрос она рассказала притчу Иисуса. Вера подобна малому зернышку, которое несет в себе огромный заряд и может дать жизнь большому дереву. Иисус сказал это 2000 лет назад, и сальвадорская девушка носила украшение, напоминавшее о Его словах.

Я, еврей, был тронут. Слово задело и разум, и сердце, и душу. Это было поистине живое, действенное слово. Покрывало, заслонявшее умственный взор, стало спадать, и я получил возможность ясно видеть. Библия говорит о покрывале, лежащем на сердце евреев, подобно завесе, некогда отделявшей Святое Святых и разодравшейся сверху донизу после крестной смерти Иисуса. Всю мою жизнь я пытался разодрать эту завесу снизу, но мне это никак не удавалось. Теперь Бог разодрал ее сверху, и я вдруг увидел всю мою жизнь - годы, прожитые в Лос-Анджелесе, Париже, Греции и Бразилии.

В голове мелькали различные места и люди. Прошлое развернулось предо мной, подобно свитку. История возвратилась на 45 лет назад, в детство моих отца и матери, когда их родители выехали из Венгрии и затем отправились дальше, в землю Израильскую. Затем мне был показан Сион, город Великого Царя, - то, о чем я никога не думал. Я вернулся в Египет, ко времени Исхода, к патриарху Аврааму. Свиток продолжал раскручиваться. Все в нем было взаимосвязано. Все обретало для меня не только историческую, но даже, скорее, духовную реальность.

История стала жизнью. Я пришел к необходимости исповедать мои грехи. Господь напомнил мне о людях, которых я использовал в своих целях. Нужно было принести покаяние.

Я хотел было попросить прощения у одного моего друга, но он сказал: Это пустяк. Я же считал, что это не пустяк. Я плакал перед моими друзьями, ибо некогда мои слова ранили их, мои поступки причиняли им вред.

Я не мог вынести своего прошлого, обличаемого Святым Духом. Я думал: Либо я схожу с ума, либо встретился с Богом Живым.

Друг, вместе с которым я делал книжку, был из христианской семьи, хотя и не придерживался по жизни своей религии. Он забеспокоился обо мне, съездил в город и, вернувшись, сказал: Послушай, я знаю, что у тебя сейчас трудный период; я нашел человека, который, вероятно, сможет тебе помочь. - Кто это? Он подал мне листок бумаги, и, развернув его, я прочел имя психолога: доктор Назарет. Опять! Еще одно указание на Того Единственного, Кто мог исцелить мою болезнь, на Человека из Назарета. Не этот сальвадорский доктор, который, вероятно, даст мне успокоительное или попытается утешить при помощи красивых слов, а Человек, умерший на кресте.

И я сказал: Прости, но к врачу я не пойду.

Господь привел меня на берег Залива всех святых (умерших - прим. переводчика). Это звучало жутковато. Теперь-то я знаю слова Иисуса: нельзя заново родиться, прежде не умерев. Правило, осуществляемое в крещальном погружении. Разумеется, тогда я ничего об этом не знал.

Оставив на берегу свое я: мой кошелек со всем его содержимым, - я вбежал в море. Я чувствовал себя так, будто приближаюсь к источнику, где смогу очиститься от болезни. Самое удивительное - на ноге у меня действительно была гнойная рана, символ болезни моего духа.

Я больше не хотел заражать других людей своими микробами. Продолжать так жить было бы преступлением. Меня тошнило от моей живописи, моих статей, от моего обращения с другими людьми. Я был нечист перед Богом, в точности, как говорит Исайя: Горе мне! Ибо я человек с нечистыми устами, и я живу среди народа также с нечистыми устами... (Ис. 6, 5).

Я поплыл в сторону океана. Я был готов умереть. Я думал: Бог может забрать меня, если Он хочет, я готов. Я был в хорошей форме и проплыл примерно с километр от берега. Я чувствовал нечто особенное, как будто со мной был Бог. Я устал, но Он давал мне новые силы.

Он привел меня к трем скалам, высившимся посреди залива. Я начал карабкаться на среднюю скалу, так как смертельно устал. Взбираясь на этот вулканический остров, я заметил, что в скале было отверстие, через которое выбегала вода от разбивавшихся о скалу волн. Звук журчащей воды напоминал звук слива в туалете.

Я понял, что это были за скалы. Я попал сюда для того, чтобы очиститься от своей болезни. Я буквально засунул больную ногу в поток, низвергавшийся сверху, и почувствовал, как боль отпускает меня, как нечто серое, черное и нечистое уходит из меня в океанские глубины. Потрясенный, я плакал, как новорожденное дитя.

Через некоторое время я вернулся вплавь на берег, и у меня было такое чувство, будто Бог крестил меня. Я стал другим человеком. Кошелек остался на месте, но человека, чья фотография лежала в кошельке, больше не было. Совсем как в моем сне.

Глядя вниз на лицо тонущего человека, я увидел себя. Произошла замена. Иешуа встал на месте моего прежнего я. Невероятно, но такова была реальность, странная и непонятная. И кто объяснит мне ее?

Вернувшись в Рио, я достал Библию. Я совершенно не знал Библии, но как только раскрыл ее, уже не мог оторваться. В течение девяти месяцев я только и делал, что читал Библию, слово за словом, страницу за страницей. Однажды я прочел из пророка Михея (7, 19): Он опять умилосердится над нами, изгладит беззакония наши. Ты ввергаешь в пучину морскую все грехи наши.

Именно так и случилось со мной. Мне было известно талмудическое толкование слова Ташлих *, означающее на иврите буквально ты бросишь. Обычно на Рош-а-Шана * ходили с молитвой вдоль какого-либо водоема с проточной водой и сбрасывали в воду свои грехи.

Я плакал и плакал, когда вдруг меня озарило и я понял, что произошло, и в первый раз в жизни почувствовал себя чистым и просветленным. Я в точности понял, что имел в виду апостол Павел, когда говорил: И уже не я живу, но живет во мне Христос. Он сказал эти слова не просто так, а пережив их на собственном опыте, так же, как и я.

Первое, что открылось мне при чтении Библии, - осознание своего еврейства. Словно внутри меня сказал голос: Вот ты - конечный плод длинной истории еврейского народа. Ты соединен с семенем Авраама. И даже если я брошу тебя в глубочайшую тьму или рассею тебя среди других народов, я опять найду тебя (см. Втор. 30, 3-4, - примеч. переводчика). Я думал: Бразилия слишком далека от Израиля, я жил в глубокой тьме, а теперь должен куда-то идти и что-то делать. Ибо евреи призваны проповедовать имя Бо-жие среди других народов.

У меня еще не было уверенности в том, что Иисус добр, но я уже полюбил Его как еврея. Я продолжал свои поиски в Библии, начиная с Книги Бытия и вплоть до Нового Завета. Я потерял чувство времени. Читая о Дне искупления в Книге Левит, я думал: Ты видишь, что всюду одна и та же картина, один сменяется другим, один умирает, другой живет. Смена-это расплата за грех, затем наступает примирение - все было так ясно.

В какой-то момент я почувствовал, что мне нужно выйти на улицу. Я прошелся немного, поднял глаза и увидел звезду Давида. Представляете, в центре Рио-де-Жанейро! Но что все эти люди тут делают? Я подошел к одному человеку и спросил: Что здесь происходит? Он ответил: А вы не знаете? Сегодня Иом-Кипур! Я не сразу понял, что стою перед синагогой и что сегодня День искупления.

Бог дал мне прочесть об этом в Своем Слове, чтобы затем привести меня к общению со Своим народом.

Позже я посетил главного раввина Рио-де-Жанейро, так как хотел как можно быстрее все узнать. Его секретарша спросила, по какому вопросу я пришел. Можете ли вы устроить мне встречу с раввином? - спросил я и рассказал, что хотел бы поговорить с ним о Боге.

Я был как наивное дитя. Она подумала, что я шучу и сказала: Он не разговаривает о Боге. Возможно, она была также права.

Но тем не менее я повстречался с раввином и позволил ему прочитать мне тексты из Библии, в которых было пророчество, что Мессия должен был родиться в Вифлееме и пострадать за наши грехи. Он сказал: «Они вовсе не относятся к Иисусу. Вы обманываетесь. Я начал открывать, что евреи едины по меньшей мере в одном: Еврей не должен веровать в Иисуса. Очень много взаимосвязано с этим, даже сам вопрос: «Кто такой еврей?», но они полностью согласны в том, что еврей не может веровать в Иисуса.

Я посетил католические церкви, пятидесятнические церкви и харизматические группы и пытался понять, что же происходит там.

Два года спустя Бог подтвердил мне то, чего я не мог бы представить себе в самом диком сне: Что я поеду в Израиль. Я читаю: «Я возьму вас из всех краев земли и приведу вас домой в землю, которую Я обещал вашим отцам.»

Это произошло впервые, когда я находился в Соединенных Штатах. Там я сказал своей семье, что я собираюсь в Израиль.

Моя мать - разумная, духовная женщина в возрасте восьмидесяти одного года. Моя семья пережила различные благословения и проклятия из Торы, но моя мать всегда стояла за Бога. Я рассказал ей о своем переживании, что я уверовал в Иисуса. Она спросила: «Ты стал католиком?» - Я сказал: «Бог знает. Я еврей, нашедший Мессию. И только теперь я знаю, что в действительности означает быть евреем. И я собираюсь в Израиль и буду жить там как еврей.»

Моя мать посмотрела вокруг в своей комнате, чтобы убедиться, что никто этого не слышит, и начала мне рассказывать о видении, которое у нее было много лет назад. Она сказала, что. она сначала испугалась рассказать о нем кому-либо. «Я видела Его - сказала она. Он стоял прямо передо мной: Иисус. Его руки были протянуты ко мне и Он был прекрасен. Но затем она прямо сказала: конечно, мы евреи, и мы не должны верить в Иисуса, но Он чудесный человек. Я ничего не имею против Него. Она1 видела, что моя жизнь была вдохновлена Богом и была счастлива от этого. Позже она стала верующей. Моя мать сделала кое-что еще. Она взяла желтый кусочек бумажки, на котором было что-то написано на еврейском языке в восьмой день моей жизни. Я прошел обряд обрезания тридцать лет назад. Мое еврейское имя было написано на нем.

Будучи снова в Рио, я принес его в синагогу. Человек объяснил мне: Это - имя, которое ты получил при обрезании, Элханан. Это означает: «Бог простил, Бог был милостлив.»

Это ли не чудо? Листок бумажки с моим новым именем ожидал меня более тридцати лет. Я никогда не был рад своему английскому имени. Так как и все остальное, оно было ложным. Так, что-то для удобства, не имеющее смысла. Элханан - Бог простил меня. Это было имя для моей новой жизни. Я был рожден свыше и был свободен.

Будучи в Рио (это произошло, когда еврейский праздник Пейсах и Христианское Рождество совпали по времени), я пошел в Баптистскую церковь, но некоторые люди странно смотрели на меня, когда я, еврей, вошел с моей подружкой мулаткой в церковь. Еще очень многому необходимо было измениться снаружи, после того, как Бог коснулся меня изнутри.

Я повстречал других верующих и мы пошли праздновать в одно место, где праздновали морские пехотинцы. Мы все были старыми друзьями, но там произошло нечто странное. В то время как все танцевали и пили, я вышел на балкон и стал говорить своим друзьям о Боге. Я никогда не был в Библейском колледже или в каком-либо подобном учреждении, но внезапно я получил громадные знания о Боге. Мои друзья смотрели на меня странным образом и некоторые понимали, что со мной что-то особенное произошло.

Мне пришлось все оставить и только благодатью я уехал в Израиль. Я начал вновь и вновь задаваться вопросами. Я говорил с ортодоксальными иудеями и спрашивал их, что означает быть евреем.

Я сказал: «Бог не привел меня назад в Иерусалим, чтобы стать баптистом!» Я начал изучать еврейский. Я уже говорил на португальском, французском и английском. Но еврейский был глубок, как океан. Другие языки это лишь волны на поверхности.

Я спросил некоторых христиан: Бог повелел детям Израиля соблюдать субботу, почему мы не делаем это?

Они ответили мне, все это ушло с Христом. Мы теперь вошли в субботу Христа.»

Я ответил: «Это звучит неплохо, но там также говориться для всех ваших поколений!»

Никто не мог ответить мне на это. И снова я оставался перед дилеммой.

После своего прибытия, я повстречал свою жену Джулию на хлопковых полях кибуцы. В точности как кто-то пророчествовал, я повстречал свою Руфь на полях Израиля. Мы поженились, и она была женщиной моей мечты, у нас было двое детей.

Одним субботним утром, когда мы жили в центре Иерусалима, я сел в автомобиль с намерением поехать в Баптистскую церковь. Все были в Синагоге или еще спали, на улицах было тихо и шум мотора поколебал окружающую тишину.

Я вошел во внутрь и сказал Джулии: «Я думаю, что нам следует уважать субботу.» Она сказала, но общение с другими верующими также важно.

Так что мы поехали на служение, но мысль не ушла. Наконец я сказал с завтрашнего дня мы будем соблюдать субботу. Бог провидит, если мы будем соблюдать все условия.

Мы зажгли свечи в пятницу вечером, произнесли Кид-душ, благословение для начала субботы, и почувствовали, что мы сделали нечто, чего Бог хотел от нас.

Наши соседи, которых мы почти не знали, заглянули в окно, они увидели свечи и сказали: «Привет!» Мы сказали: «О пожалуйста заходите и будьте нашими гостями.»

Они вошли и разговор начался. Они посмотрели на наши книжные полки и увидели книгу об Иешуа. Мы подумали: «О если бы все закончилось без проблем.»

Но затем моя жена внезапно сказала: «Мы евреи, верующие, что Иешуа является Мессией.» Я подскочил, чтобы остановить ее, но это слово уже вышло.

И знаете вы, что сказали наши гости? Мы - тоже!

Так что Бог сразу провидел все наши нужды в общении с другими верующими, когда мы были послушны.

Мы повстречали еще больше верующих, приглашали их, и в течение полутора лет у нас образовалась домашняя группа. Я играл на гитаре, мы пели вместе. У нас не было очень много знаний, но много энтузиазма.

Но мне нужно было найти кого-то, кто мог бы ответить на мои многие вопросы. Некоторые вопросы я не осмеливался задавать верующим, встречавшимся мне. Они слишком боялись их.

Затем я встретил человека, Иосифа Шулама, который знал Талмуд и Новый Завет. Он не боялся вопросов. Если бы и гигант стоял перед ним, он бы сложил его, положил бы его на стол, разрезал бы его на куски, вынул бы все внутренности и сказал: «Что здесь страшного?»

Я сейчас являюсь членом мессианского еврейского собрания здесь в Иерусалиме.

Мессианское движение началось и продолжается.

Если вы хотите спокойствия, то вам может быть лучше остаться в Америке. Тогда вы можете быть мессианским евреем с киппа на вашей голове и полной Библией в ваших руках. Это может быть даже еще одной формой представления. Когда я приехал сюда двенадцать лет назад, я плакал каждые полчаса. Я положил свою руку на почву Израиля и думал, земля и плоть стали одним. Внезапно я понял, я в правильном месте, в правильное время и теперь у меня правильное имя.

Я пошел к западной стене и услышал, как Бог сказал мне: «Добро пожаловать домой.»

Я прошел длинный долгий путь.
Я хотел было попросить прощения у одного моего друга, но он сказал: Это пустяк. Я же считал, что это не пустяк. Я плакал перед моими друзьями, ибо некогда мои слова ранили их, мои поступки причиняли им вред. Но тем не менее я повстречался с раввином и позволил ему прочитать мне тексты из Библии, в которых было пророчество, что Мессия должен был родиться в Вифлееме и пострадать за наши грехи.