8
* * *
Картина исчезла, и сцена переменилась. Теперь Снейп увидел себя, сидящим неподалеку от того же букового дерева, когда он вышел подышать воздухом после экзамена СОВ по защите от Темных искусств. Рядом под буком расположилась веселая компания неразлучных друзей: Джеймс Поттер, Сириус Блэк, Ремус Люпин и Питер Петтигрю, очевидно, тоже решили прогуляться в этот приятный летний денек. Снейп издали пересматривал ненавистную ему сцену, когда его злейший враг Джеймс Поттер со своим лучшим дружком Сириусом Блэком всячески старались отыграться на нем, пытаясь развеять скуку.
Северус знал, чем обычно заканчивались подобные стычки, и потому почти не пытался защититься. Двое против одного, к тому же с поддержкой еще пары закадычных друзей Поттера, которые предпочли пока что занять наблюдательную позицию, но в любой момент могли прийти на помощь приятелям — такой расклад был по меньшей мере нечестным. Но Снейп держался до последнего. Будучи мгновенно обезоруженным ненавистным Поттером, Северус позволил врагам всячески измываться над собой и применять неэтичные заклинания, обороняясь лишь словесно, хотя к тому времени уже знал множество невербальных заклятий, которые позволили бы ему вновь завладеть волшебной палочкой и достойно отбиваться. Одно из таких заклятий он применил к Поттеру лишь тогда, когда тот зашел уже слишком далеко. Северус знал, что это заклинание, не раз проверенное им на самом себе, заведомо безопасно: оно рассекает кожу противника, оставляя глубокий порез, но в то же время уберегает потенциальную жертву от избыточной потери крови и обладает эффектом быстрой регенерации поврежденных тканей.
В ответ Поттер, желая потешиться над ним всласть, навел на него волшебную палочку, и Снейп завис в воздухе вверх ногами, выставив на всеобщее обозрение серые от грязи подштанники. Невербальное заклинание Левикорпус! — тут же сообразил возмущенный Снейп. — Заклинание, придуманное им самим, которое должно было быть известно лишь ему одному! Одному ли? — страшная мысль пронзила Снейпа: — Ведь об этом заклинании, так же, как и о некоторых других его изобретениях, теперь знала Лили. Он просил... просил ее никому об этом не рассказывать. Неужели она пренебрегла его просьбой? Предала его... выдала все то сокровенное, что произошло между ними в тот день, Поттеру и его дружкам? Сколько еще людей знают об этом? А о других заклинаниях, вписанных им на полях учебника? Хорошо еще, что Поттеру не пришло в голову использовать вместо Левикорпуса заклинание Сектумсемпра, также придуманное Снейпом и записанное в учебнике с пометкой «от врагов», но еще ни разу им не опробованное! В противном случае тот, кто подвергся его действию, мог бы до конца своих дней остаться инвалидом, лишенным какой-либо части тела, а то и вовсе погибнуть от стремительной потери крови. — Снейпа раздирало негодование. А Лили в эту самую минуту стояла рядом и как ни в чем не бывало заступалась за него перед Поттером и его компанией.
Джеймс Поттер произнес контрзаклинание (Либеракорпус), и Снейп упал на землю как тряпичная кукла.
«Тебе повезло, что Эванс оказалась поблизости, Нюниус...»[4] — слышать такое из уст ненавистного Поттера, да еще в присутствии Лили... Лили, которую он всем сердцем боготворил и которая оказалась подлой предательницей — Снейп никогда еще не испытывал большего унижения. И неужели она видит в нем слабака, норовившего спрятаться за женскую юбку и с радостью принимающего ее заступничество? Вот, оказывается, каково ее подлинное отношение к нему! Она считает его жалким ничтожеством, не способным за себя постоять, в то время как на самом деле он всегда гордился своей самостоятельностью и независимостью. Он скорее бы умер, чем позволил бы женщине носиться с ним как с малолетним ребенком и защищать от врагов. Хотя сам он был полукровкой, его железная выдержка, умение держаться с достоинством и владеть собой в любой ситуации, не полагаясь на чью бы то ни было благотворительность, были предметом невольного восхищения и зависти многих чистокровных волшебников. Краем глаза он заметил, что по лицу Лили скользнула едва уловимая тень улыбки. Так значит, она считает его смешным! Ярость, ослепившая его, перешла все мыслимые границы. И тогда с его языка сорвалась та роковая фраза, за которую он впоследствии расплачивался всю свою жизнь:
«Мне не нужна помощь от паршивых грязнокровок!»
Он видел, как она вздрогнула от неожиданного оскорбления, но почти сразу же овладела собой и произнесла слова, растоптавшие его окончательно:
«Что ж, прекрасно. В следующий раз я не стану вмешиваться. Кстати, на твоем месте я бы постирала подштанники, Нюниус».