Глава 1
Полная версия романа на Бусти. Ник leonella_maxwell
Смотрите в сообщениях профиля.
Март
В этот вечер я впервые за долгое время погрузился в молитву, обращённую к братьям Святогорам. Тем самым, которые основали сеть ресторанов быстрого питания «Святогор» по всей стране.
Старики недавно отошли в мир иной, а их дело процветает и ширится.
Сидя на кровати в старом, деревянном домике, который стоит среди сосен неподалеку от придорожной забегаловки «Чёрный кофе», я думаю, а вдруг это поможет. Моя молитва.
Взывая к Святогорам, надеясь на их скорую помощь, я веду себя, как отчаявшийся подросток. Но почему бы не попробовать? Это работало раньше.
Сквозь выцветшую занавеску видно ночное пасмурное небо сквозь толстые кроны сосен. Время как раз подходящее.
— Уважаемые Петр и Дмитрий, это снова я. Знаю, что кафе «Черный кофе» сейчас худшем состоянии. У нас плохой кофе, выпечка тети Марго невкусная. Нужно делать срочный ремонт... Но, если ваша компания купит это кафе, то все наладится! Место очень выгодное. Дальнобойщики это кафе очень любят. И другие приезжие тоже туда заходят часто. Куда же им еще деваться... Забегаловок в округе никаких-то нет!
С тех пор как в местной газетке появилась статейка о том, что люди из компании «Святогор» собираются скупить землю в округе, чтобы построить свои рестораны, я не мог думать ни о чём больше, кроме того, что мою забегаловку приобретут вместе с землей.
Мне двадцать лет, я знаю, что молиться Святогорам — это детский сад, но жизненные тяжелые проблемы довели меня до не детского отчаяния.
Давид Камински умер в этом году, оставив меня — своего единственного сына владельцем кафе на обочине.
При его жизни кафе работало еще хуже, чем сейчас, а после его смерти стало окончательно все плохо.
Я кое-как наладил работу кафе и заведение, с грехом пополам, влачило свое жалкое существование.
Сидя возле окна, положив голову на руки, смотрю в небо и думаю, что где-то там братья Святогоры совещаются насчет меня. Отец был религиозным, хоть и пил страшно.
Он научил меня тому, что все великие люди уходят в рай.
Поэтому в трудные минуты я молился кому-нибудь великому и таким образом выпрашивал для себя милости.
Это действительно работало. Например, перед экзаменом в девятом классе, я молился Пифагору и прочим древнегреческим знаменитостям и сдал экзамен на высокий балл.
Ночь жаркая и душная. На мне майка и шорты, но комфорта не ощущаю. Раньше у меня был вентилятор, но в начале лета он сломался, как и всё остальное, а купить новый денег не было.
Посмотрев на часы смартфона, я чувствую беспокойство. Сашке — младшему кузену уже пора быть дома. Саша сбежал от пьяниц-родителей и кантовался у меня, доставляя кучу проблем.
Спустив ноги с кровати, тянусь к штанам. Сам я невысокого роста, а штаны слишком широки и длинны.
Поэтому ноги смотрятся в них, как две зубочистки. Шорты, как и другую одежду, мне подкидывала тетка, которая работала в секонд-хенде.
Выйдя из спальни, миновав прихожую, спускаюсь по скрипучим ступенькам крыльца. Вдохнув ночной душный воздух, прислушиваюсь.
Обычно Сашка с дружками сидел где-то рядом, играл в карты и болтал.
Снаружи мой дощатый дом выглядит крайне жалко, но его немного скрашивает флер древности. Я даже пытался красить дом, но бросил это дело. Денег хватило только на крыльцо и входную дверь.
Я удаляюсь от дома и глубоко вдыхаю воздух, стараясь ощутить дым сигарет, которыми баловался Саша. Июльская ночь наполнена ароматами сосны и выхлопных газов проезжающих мимо по шоссе машин. Еще пахнет дождем, но синоптики твердили, что погода до конца лета будет ясная.
Дохожу до самой забегаловки «Черный кофе», которая работает круглосуточно. Если начать рассматривать захудалое строение, то в голову полезут мрачные мысли, от этих мыслей появляется ощущение, будто находишься в ведре с тухлой рыбой.
Я упрямо продолжаю идти вдоль шоссе, а потом всё равно останавливаюсь. Обернувшись, окидываю взглядом здание «Чёрный кофе».
Мое заведение видело лучшие времена.
Перед кафе стоят две фуры и отечественная легковушка. В окнах видны мужчины, которые едят свой поздний ужин и пьют кофе.
Тетя Марго говорила, что на этой неделе у нее будут готовиться пироги с разной начинкой. Заезжим всегда было плевать, чем набивать животы.
Мое сердце сжимается от тоски и грусти. Продавать кафе вдруг расхотелось. С тех пор как «Чёрный кофе» достался мне, дела шли вкривь и вкось.
Несмотря на то, что кафе было маленьким и старомодным по сравнению с другими подобными местами, завсегдатаи часто останавливались здесь, чтобы перекусить и купить в дорогу пирогов и кофе.
Финансировать дорогостоящие ремонтные работы было некому, а выручки хватало только на закупку продуктов.
Здание кафе было облезлым еще при жизни отца, белая краска облупилась, а крыша протекала в нескольких местах.
Отвернувшись, чтобы не расстраиваться, я решаю искать кузена, который ошивался где-то поблизости. Сосновый бор рядом это место, в котором любили торчать дружки Сашки, разводя костер и играя на гитарке.
— Саш, ты здесь? — кричу я, подходя к соснам.
Никто не отвечает, а света костра не видно. Я снова думаю о продаже кафе с землей. Просто хочу раздобыть деньги, которые так нужны, чтобы поступить в университет и поселиться в нормальной городской квартире.
Но, стоя перед поваленной елью, я жалею, что еще недостаточно взрослый и мудрый, чтобы все сделать по-иному.
Таинственная ночная тишина и густой запах сосен возвращают мне воспоминания о маленьком ребенке, скорчившемся в углу прихожей. С прижатыми к груди коленями, с ошеломленным взглядом огромных синих глаз.
В голове эхом разнесся сердитый голос из прошлого:
— Маринка, зачем ты притащила сюда этого пацана?! Он не мой! Не вешай на меня этого выродка! Нагуляла и притащила ко мне!
Я слышу грохот тяжелого кулака Давида по кухонному столу, а потом раздается нытье Маринки:
— Да куда же я его дену? Он твой сын, Давид!
— Мне все равно! Сдай в приют!
В итоге Маринка сбежала с дальнобойщиком, а десятилетнего Марта оставила Давиду.
— Я хочу к маме... К маме... — ныл я всеми днями.
— Твоя мамаша сдохла. Черти ее утащили в преисподнюю! — говорил Давид, расплескивая спиртное из бутылки.
Дикий страх, горе и безразличие окружающих — это все, что оставалось мне.
Жизнь у папаши постепенно вошла в нормальную колею. Давид так и не полюбил меня, но смирился, видя, что я стал ему большим помощником. В школу я ходил исправно, вся работа по дому и готовка пищи легли на меня.
Тревожное чувство вместе с осознанием того, что ночь поздняя, наваливаются и не отпускают. Так поздно Сашка обычно не задерживался. А тут еще все эти воспоминания...
Определенно что-то произошло, и я начинаю бояться своих смутных подозрений.
Оглядевшись вокруг, охватив взглядом сосны, шоссе и стоящее невдалеке кафе, снова зову кузена. Поколебавшись мгновение, спешу по заросшей травой земле, вглубь соснового бора.
Был тут один случай, когда девчонка села в грузовик к дяде и не вернулась домой.
Когда кроны старых сосен смыкаются над головой, закрыв свет луны, в памяти начинают всплывать воспоминания, которые я хотел бы не вспоминать, как страшный сон.
Однажды, какой-то дальнобойщик заманил меня сюда и стал грязно домогаться. Мне было пятнадцать. Лишь по счастливой случайности я избежал ужасной участи.
Коряга, как нельзя кстати оказавшаяся под рукой, вырубила мужика и я смог вернуться домой без последствий.
Сосны закончились на большой опушке. Остановившись, я поеживаюсь. Злюсь на себя из-за собственной трусости и уже собираюсь поворачивать назад, но тут слышу чей-то стон.
Пробежав вперед еще несколько шагов, вижу тусклый свет между сосен, а после двоих в густой траве. Один из них явно Сашка, а второго человека никак не могу разглядеть.
Но они меня сразу замечают и вскакивают. Незнакомая девчонка в расстегнутых джинсах пытается натянуть майку на голую грудь.
Саша растеряно застегивает штаны.
— Повеселились, и хватит! А ну домой разошлись! — ору я.
— Март, да ладно тебе... — канючит кузен.
Схватив мальчишку за шиворот, тащу его из бора.
— Ты, герой-любовник, сначала заработай на презервативы, а потом по девкам шастай!
Я продолжаю тащить кузена за руку вдоль шоссе, читая ему нотации.
— Почему вечно от тебя одни проблемы? Катись обратно к своим алкашам родителям! — говорю я.
— Ну не злись, Март... Мы ничего не делали с Настей. Просто показала свои сиськи!
— С этой дурой ты вечно школу прогуливаешь?
— Ты вообще школу бросил...
Я с отвращением фыркаю. Это другое.
Мы подходим к забегаловке. Говорить с Сашкой не имеет особого смысла. Он милый, но сообразительностью никогда не отличался.
Я бросил школу вовсе не потому, что был глупым. Я много и жадно читал, решал любые задачи. А ушел из школы потому, что у меня были дела важнее, чем просиживание в классе с кучкой кретинов.
Заглянув в кафе, берем пирожки, газировку и уже собираемся домой, но тут дверь распахивается, и в кафе входит высокий парень спортивного типа. Он оглядывается, скользнув взглядом по мне и Саше.
Подойдя к продавщице, спрашивает что-то тихим голосом. Тетя Нина указывает на меня.
Сидя на подоконнике и жуя пирожок, проверяю соцсети.
Гость удивленно вскидывает брови и направляется ко мне.
— Март Камински?
— Да...
— Ну, привет, братан!
Брюнет заключает потрясенного меня в объятия. Хлопает по спине и добавляет:
— Эрмин Князев.
Мне, который едва не задохнулся в могучих объятиях, ничего не говорит это имя.
— Вы по какому вопросу? — я отодвигаюсь и встречаюсь глазами с изумленным кузеном.
— Я брательник твой! Приехал вот, навестить!
— В смысле, брательник? У Давида есть еще дети?
— У дяди Давида была жена законная. Анна Князева. Это моя мама. Поэтому мы вроде, как братья с тобой.
— Не знаю ничего! Отец никогда не говорил о жене...
Говорил. Отец был женат, но у этой женщины был ребенок от другого мужчины. Развелись они или нет, это история умалчивает. Да я и не задумывался. Она никогда не приезжала к нам, а он, похоже, бывал у нее редко.
До меня доходит, что эта Анна подослала сынка, чтобы разнюхать о кафе и доме. Если она была законной супругой Давида, то имеет полное право потребовать свою долю имущества.
— Так, Сашка. Уходим немедленно!
Схватив кузена за руку, я направляюсь на улицу. Князев за нами, но я точно не собираюсь быть гостеприимным и вести переговоры дальше.
— Да я только недавно узнал, что у Давида есть сын. Вот приехал познакомиться. Он с моей мамой не общался давно, пил...
— Ну, познакомился и отчаливай обратно! — рявкаю я и ускоряю шаг.
Эрмин следует за нами к самому дому, но дверь перед его носом со скрипом захлопывается. Гость остается неловко стоять на крыльце в тусклом свете, падающем от окошка веранды.
Потом свет я быстро выключаю, луна зашла за тучу и Князев, удивленно пожав плечами, уходит.
Наблюдая за ним из крохотного окошка веранды, я со злостью думаю, что на мое кафе уже позарился кто-то другой.
Вот правду говорят, что родственники, неважно дальние они, очень дальние, или очень-очень дальние, всегда найдут, если запахло деньгами. Полночи я не сплю, ворочаюсь в кровати.
Когда же я только немного заснул и отключился от этой жестокой реальности, в дверь начинают колотить так, что я слышу, как она трещит и разваливается.
Мы с Сашкой выбегаем в прихожую. Я смотрю в окошечко веранды и вижу трёх здоровенных амбалов, которые стоят возле крыльца с такими бандитскими мордами, что мне становится дико страшно.
Мой отец платил каким-то вымогателям так называемую дань, но потом он умер и бандиты отстали от меня, отлично понимая, что с моей забегаловки нечего стрясти.
Неужели они снова вернулись?
Если я не открою дверь, они вышибут её и у меня будут снова проблемы.
Распахнув дверь, я испуганно смотрю на амбалов.
— Привет, Март! Меня зовут Демид. Я муж твоей мачехи Анны. Помнишь такую?
— Нет. Я никогда не видел эту женщину, — срывающимся голосом отвечаю я мордовороту.
— Это мы сейчас исправим. Собирайся и поедем.
— Куда поедем?
Я делаю шаг назад, инстинктивно пытаясь захлопнуть дверь.
— В твою новую семью поедем. Ты же остался совсем один. Анна хочет, чтобы ты пожил у нас. Что-то ты вчера был не ласков с Эрмином. Это кстати, мой сын.
Я стою в дверях и ничего не могу понять. Единственное, что мне становится ясно: эти бандиты отожмут у меня кафе. Накрылась моя мечта о счастливой учёбе в университете и жизни в городской квартире.
— Ну чего встал? Давай, шмотки собирай и поехали.
— Никуда я с вами не поеду.
— Ты хочешь, чтобы я тебя скрутил в бараний рог, затолкал в машину и отвёз насильно?
Демид делает несколько шагов ко мне, а его мордовороты следуют за ним.
Этот точно скрутит. В маленькую баранку. Да так, что меня потом Сашка не узнает.
— Хорошо, я сейчас... — говорю я упавшим голосом и поворачиваюсь к Саше. — Ты здесь присмотри за всем, Саш. Я скоро вернусь. Мне надо с семьёй познакомиться.
Направляюсь в комнату, чтобы собрать своё барахло в сумку. Собственно, барахла у меня немного, что очень облегчает сборы.
Покидав в сумку несколько вещей, зубную щётку и любимую кружку, я выхожу из дома.
Внушительный чёрный внедорожник, в который я сажусь, увозит меня невесть куда, хорошо, что я еду добровольно, а не скрученный в баранку.
«Март, а это точно твои родственники?», — спрашивает Сашка в чате.
«Ты же сам слышал. Не волнуйся. Я вернусь завтра. Только поговорю с этой Анной».
Если бы всё было так просто, как я надеялся, но ничего в моей жизни просто не бывает. Впрочем, я к этому уже давно привык.