Глава № 1
Крошечная, пушистая девушка снова смотрела за окно. Было темно, пустынно и пусто - как и ее душа. Она наблюдала за окружающим миром. Она знала, что никогда не вписывалась в своё окружение с тех пор, как родилась - 11 лет. Тихие слезы текли по щекам девушки. Она положила свою маленькую слабую руку на оконное стекло, которое теперь было холодным из-за морозной погоды снаружи. Когда она закрыла глаза, она мысленно закричала. Это звучало так громко и страшно, что если бы это было реально, это бы напугало кого-то до смерти. Отчаянный крик о помощи, который фактически был криком в пустыне.
Внезапно снаружи раздался громкий шум. Девушка сразу открыла глаза и посмотрела. Что-то двигалось в кустах прямо у ее окна. Она направила всю свою силу на открытие замерзшего окна. Спустя несколько секунд ей удалось наклониться над подоконником, но к тому времени, когда она это сделала, эта вещь уже исчезла. Она с грустью оглянулась еще раз, прежде чем почувствовала острую боль в животе. Несколько капель свежей крови тонули в белой футболке, которую она носила.
«О, нет! Она почти зажила». Она бросилась в ванную, взяла мокрое полотенце и прижала его к ране, что вызвало глубокий, болезненный стон. Девушка отогнала слезы, которые грозили упасть. Воспоминание, как была получена рана так и всплывали в памяти. Она знала, что некому больше помочь ей, залечить ее раны, снять боль за нее; она была одна, навсегда. Она решила отправиться в свою кровать, когда снизу раздался скрипучий голос.
"Гермиона! Гермиона, спускайся, СЕЙЧАС!" Девушка быстро побежала, не желая, чтобы ее мать разозлилась.
Когда Джин Грейнджер увидела свою дочь и жестом позвала ее в холл, где ее отец спокойно сидел на диване с бутылкой виски в руке.
"Мама, что случилось?" спросила Гермиона в замешательстве. «Уже поздно, и я действительно хочу пойти в...»
«Сколько раз я должна сказать вам, чтобы вычистили коврик перед тем, как идти спать? Глаза Джин сверкали безумно.« Но я почистил это, клянусь! »Мать Гермионы бросила яростный взгляд на дочь, а затем указала на ковер, где очень четко можно было различить грязные следы ботинок. "Ну, папа, вы попали в дом после моей ежевечерней уборки, так что, возможно..."
"МОЛЧИ!" Джин отрезала свою дочь. «Мне не нужны твои объяснения. Приступай к работе сейчас и почисти».
«Но...» Гермиона начинала злиться. Она знала, что это ей не поможет, но это было нечестно! «Я уже убрал это однажды; я не буду делать это снова». Сказала она решительным голосом, поворачиваясь, чтобы пойти в свою спальню. Однако у миссис Грейнджер были другие планы. Она догнала Гермиону, развернулась, так что оба оказались лицом к лицу и мучительно схватила ее за руки.
"Послушай меня очень, ОЧЕНЬ внимательно, Мисс!" У Джин была такая сильная хватка, что Гермиона не могла вырваться на свободу. Вместо того, чтобы продолжать свои бесплодные попытки уйти, маленькая девочка посмотрела своей матери прямо в глаза и попросила: «Мама..., пожалуйста, отпустите меня», глаза теперь испуганные и слезились. "Вы делаете мне больно."
"Не смей говорить со мной!" лопнула миссис Грейнджер, ударив ее по лицу. Щека Гермионы сразу же покраснела, и жгучая боль распространилась по всему лицу, когда ее мать снова ударила ее.
Гермиона теперь плакала, неудержимо трясясь в крепкой хватке своей матери. Насколько девушка знала, в подобной ситуации мать брала на руки рыдающую девочку, крепко обнимая ее, шепча успокаивающие слова, нежно поглаживая волосы дочери. Гермионе никогда не удавалось так себя чувствовать. Вместо объятий и утешения она получала пощечины и избиения, доброту и любовь в обмен на угрозы и оскробления. Единственное успокоение, которое она смогла получить, - это слезы, стекающие по щекам молодой девушки, лишь немного облегчая жгучую боль.
Сквозь слезы и рыдания Гермиона снова пыталась умолять миссис Грейнджер отпустить ее. «Мама, мне больно, я вас умоляю. Я все вычистю. Обещаю, больше не повторится». Джин засмеялась и еще сильнее сжала хватку.
"Ты слышал это, дорогой?" Миссис Грейнджер повернулась к своему мужу. «Мы причиняем ей боль. А может, мы ее пугаем? Ты боишься, Гермиона, ты боишься своих родителей?» Гермиона дрожала, как никогда, пыталась немного отступить, но ее мать не позволяла ей, когда мистер Грейнджер встал, на его лице застыла дьявольская, больная улыбка, и он подошел к обеим женщинам.
«Честно говоря, дорогая», - начал он, присев рядом со своей дочерью. «Я думаю, что нет никого ...», лаская щеку своей дочери, «кто пугает...», схватил ее за подбородок, поднял, чтобы она могла видеть его полностью "нашу Гермиону больше..." шепчет ей на ухо "чем я!" Он закричал, схватив ее за шею и врезав ее в стену. Гермиона закричала от боли, когда сплошная стена упала на ее хрупкое тело.
"Теперь ты будешь слушать?" спросила миссис Грейнджер. «Да, я буду», рыдала девушка, когда мистер Грейнджер сжал ее шею, вызывая у Гермионы головокружение и затрудненное дыхание.
«Хорошая девочка. Ты должна знать, что мы просто пытаемся помочь тебе; подготовить тебя к миру. Ты должны научиться этому сейчас, чтобы в будущем не было никаких сюрпризов или разочарований». Гермиона схватила отца за руку, пытаясь ослабить его хватку, но это было бесполезно. Теперь она медленно задыхалась; дыхание с трудом доходило до ее легких, поэтому она просто закрыла глаза и помолилась, чтобы это скоро закончилось.
«Каждый раз, когда ты не в состоянии сделать что-то, о чем тебя просили, тебя будут избивать», - прошептала ее мать ей на ухо, а затем ударила кулаками. «Помни, что в этом мире никто не будет заботиться о тебе, все будут пытаться использовать тебя, никто не будет относиться к тебе хорошо, кроме нас», - миссис Грейнджер злобно улыбнулась своему мужу. «Не позволяй никому когда-либо приближаться к тебе, потому что ты знаешь, что это БУДЕТ,» сказал ее отец, вытаскивая его ремень и ударяя ее. «Что бы ни говорили люди об утешении, объятиях, заботе, ты должна игнорировать. Единственное, чего они хотят, это заставить тебя страдать! Пусть это работает как предупреждение, вспоминай это каждый раз, когда к тебе подходит человек», - сказал мистер Грейнджер, ударяя своего ребенка, «... и ты будешь в безопасности.»Это были последние слова, которые Гермиона услышала, прежде чем упала в обморок.
Хотя было лето и должно было быть тепло и сухо, прошлая ночь стала кошмаром. Шторм, гроза, сильный ветер почти срубал деревья. Облака были такими темными и тяжелыми, как могла быть только одна душа; кто-то скажет, что дождь и кошки и собаки, на самом деле целое небо, сама земля плакала о одной беспомощной девушке, отчаявшейся и одинокой, страдающей от боли, которая, возможно, никогда не найдет свой путь ... свой путь к жизни. Капли дождя были горькими слезами, тонущими на грязной поверхности, которые приветствовали их, как смирение, поскольку вся природа принимала тот факт, что будущее девочки не станет лучше.
Солнечный свет пробивался сквозь толстое оконное стекло, нежно лаская всю комнату своими мягкими и яркими полосками света. Одна из них упала на маленькую кровать в углу комнаты, открывая ужасный вид: Гермиона Грейнджер лежала на кровати неподвижно, ее неустойчивое и тяжелое дыхание выдавало факт, что она действительно была жива. По всему ее телу были обнаружены синяки, порезы, синие следы от почти заживших ран и свежеприготовленные грязные следы крови, стекающие по телу девушки. Она не хотела просыпаться, но ей было так больно, что это не остановится, пока она не позаботится об этом. Гермиона медленно открыла глаза, такие красивые карие глаза, которые теперь выглядели более разбитыми, чем когда-либо. Она встала, стонала от боли и подошла к своему столу. В конце концов, ее избили с тех пор, как она вспомнила. Девушка села на стол, чтобы рисовать. Она действительно любила рисовать, это успокаивало ее. Поэтому она взяла карандаш, и внезапная, острая боль прошла через ее руку. Она посмотрела вниз и увидела длинный разрез, который был между ее запястьем и пальцами. Слезы навернулись на глаза молодой девушки, когда она бежала в ванную. Гермиона пыталась остановить кровотечение на каждой ране, которую могла, надела длинные бежевые джинсы, белую блузку, которая закрывала ее тело, и упала на кровать, готовая выкрикнуть ее сердце. Она была несчастна и голодна, жаждала еды и... любви. Обе руки девушки мгновенно поднялись к ее глазам, чтобы остановить слезы, когда кто-то позвонил в дверь. Гермиона молча пошла к лестнице, стараясь не быть замеченной и заглядывающей. У двери стояла высокая женщина с яркими изумрудными глазами. На ней была длинная зеленая одежда и остроконечная черная шляпа. Гермиона подумала, что женщина что-то продает, и разочарованно направилась в свою комнату, хотя и не знала, почему. Девушка отступила на шаг, но тут же остановилась, услышав, как странная женщина говорит удивительно добрым и мягким голосом:
«Доброе утро! Гермиона Грейнджер здесь? Я хотела бы поговорить с ней... со всеми вами тремя». Женщина тепло улыбнулась и заставила Гермиону дрожать.