Видимость [Гарри Поттер]

1

Была пятница. Элизабет пару минут назад получила от миссис Уизли письмо, в котором та говорила, что мистер Уизли достал билеты на кубок мира по квиддичу, и что они будут рады, если Елена к ним присоединится. Мама Рона так же просила, если девушка соберётся приехать, пускай отправит ответ как можно скорее и будет в Норе не позднее воскресенья.

Елена спустилась вниз, чтобы поговорить с мамой и папой. Она не знала, купили ли родители билеты. Они очень хотели, но у отца намечался очередной слёт, а маме надо смотреть за Джоном, пока этот демонёнок ещё чего-нибудь не вытворил. Спустившись вниз и спросив у мамы, можно ли ей поехать с Уизли на Кубок мира, девушка получила подтверждении своей теории.

Мама ответила, что они папой не собирались ехать из-за загруженности делами, так что Елене вполне можно посетить финал Кубка с Уизли. Девушка на радостях поцеловала маму в щёку и уточнила, можно ли ей отправиться в Нору завтра. Мама с улыбкой разрешила, и обрадованная Элизабет побежала к себе писать ответ.

Вручив Скуто письмо, где написала, что скорее всего приедет на «Ночном рыцаре» в ближайшую деревню, а оттуда дойдёт пешком, она велела сове лететь как можно быстрее, погладила на прощание перья и открыла окно. Скуто нежно ущипнула хозяйку за ухо и, раскрыв огромные крылья, унеслась вдаль.

Совсем скоро, в шесть часов вечера того же дня, прилетела усталая, но довольная собой сова с ответной запиской. Девушка потрепала сову по голове, выдала питомице лакомства, и начала читать.

«Дорогая Лиззи! Лучше будет, если ты воспользуешься летучим порохом. Если хочешь, оставайся у нас на остаток каникул, только спроси у родителей. Очень ждём тебя. Миссис Уизли»

Она за пару часов полностью собрала чемодан и предалась раздумьям. Елена радовалась, что скоро увидит всех Уизли. Они были её настоящей второй семьёй — девушка знала их всех с раннего детства. А ещë была в предвкушении того как там, встретит Гермиону и Гарри.

На следующий день, в субботу, двадцатого августа, Елена обняла на прощание всех своих родных и получила разрешение провести остаток каникул у Уизли. Она дала обещание, что не вскроет выданный заранее подарок до дня рождения, сказала, что обязательно напишет, как сыграют Ирландия и Болгария. Так же она приняла от мамы пакет, в котором были рецепты и ингредиенты для лечебных зелий, которые просила у неë миссис Уизли. В конце концов Элизабет сыпанула щепотку пороха в камин, пламя взвилось вверх, стало зеленым и она шагнула в него, чëтко произнося при этом «Нора!» Последним, что девушка увидела, были улыбающиеся лица её родных. А в следующий миг перед ней уже вращалась кухня дома Уизли. Там сейчас была только миссис Уизли.

— Лиззи, милая, ты тут! Вот мальчики обрадуются. Такие сони, уже девять, а они всë ещё спят. Проходи, садись. Я отвела тебе комнату вместе с Джинни и Гермионой. Ты ведь не против, так?

— Конечно, миссис Уизли, я не против. Вот, это вам от мамы. Там рецепты и ингредиенты для лекарств. Заклятие незримого расширения, я полагаю. Пакет довольно-таки тяжёлый. Я немного устала... Вы не проводите меня наверх?

— Да, пошли, детка. Туда.

Елена вслед за женщиной прошла вверх по лестнице и оказалась в комнате, где и так почти не оставалось свободного места. Этого пространства едва-едва хватило на её чемодан и маленький проход между кроватями, на одной из которых уже спала Джинни, а две другие пустовали. Девушка выбрала ту, что напротив Джин, а место у окна оставила Гермионе, которая, по словам миссис Уизли, должна была прибыть через пару часов. В этот момент единственная дочь Уизли проснулась, и начались объятия, поцелуи и разговоры о том, кто как провёл лето. Елена узнала, что завтра в пять часов мистер Уизли, Рон, Фред и Джордж поедут за Гарри на Тисовую улицу[она же Бирючинная аллея].

2

В понедельник рано утром Джинни разбудила её и сказала, что пора выходить. Встав, умывшись и наскоро поев, всё семейство, за исключением Молли, двинулось в путь.

Когда они дошли до места, где должен был появиться портал, Елена увидела Седрика Диггори и его отца, Амоса. Седрик всегда был предметом обожания всех девчонок, так что девушка о нëм немало слышала. Парень был приветлив и добр со всеми, что объясняло, как такой идеальный во всех отношениях человек оказался в Пуффендуе, а не в Когтевране, например.

Однако, мешкать не пристало, так как портал скоро должен был сработать. Все, кто стоял на горке, схватились за старый башмак, и их тут же утянуло куда-то. Это было мягко сказать, неприятное ощущение. Как будто внутренности сворачивают, выжимают и возвращают на место. Но, к счастью, добрались они целыми и невредимыми.

Странно одетые волшебники забрали у них использованный портал и направили к стоящему у пропускного пункта маглу. Он выдал каждому семейству карту местности и показал, где находится участок для их палатки. У Седрика и его отца было другое место, далеко от места Уизли. Увидев обилие народа и разные палатки (а некоторые-то и палатками не назовёшь — целые дома и даже дворцы), девушка не удивилась. Она ожидала чего-то подобного, ведь как-то раз поехала с папой на его ежегодный слёт. (Было просто невообразимо, но это уже совсем другая история, и еë автор расскажет как-нибудь в другой раз)

Когда начался матч, Елена решила, что ни за кого не будет болеть. Всë равно все знали, кто выиграет. И Болгарию не спасёт даже супер-ловец Виктор Крам. Но, как оказалось, только она была так уверена в том, что болгары продуют — многие из ирландских болельщиков были действительно обеспокоены происходящим на поле. Но девушка всё же оказалась права — Ирландия действительно выиграла кубок мира по квидиччу. Она за них радовалась, хоть и не была большим фанатом этого вида спорта. В этом они были солидарны с Гермионой — как и подруга, Элизабет не считала квиддич самой главной вещью во вселенной, хотя мальчики (особенно Рон) и думали иначе. Девушка со спокойной душой вернулась в палатку и заснула.

Но когда она вновь открыла глаза, что-то было не так. Да, все вокруг безмятежно спали, и снаружи вроде тихо, но всë же... Через секунду её опасения подтвердились. За стенами палатки начало происходить нечто невообразимое. Крики, свет повсюду, заклинания — всё в одно мгновение смешалось в гул словно бы разъярённого улья.

Девушка кинулась будить мистера Уизли. Он в свою очередь разбудил близнецов, Гарри, Рона, Гермиону и Джинни. Фред с Джорджем и их младшая сестра пошли вместе в одном направлении, а золотое трио — немного в другом, почему-то. Елена попыталась было последовать за Гарри, Роном и Гермионой, но очень скоро потеряла их из виду. Она уже отчаялась было, но тут впереди замаячила знакомая рыжая голова, и через несколько секунд юная волшебница поймала Перси Уизли за локоть. Они вместе дождались у кромки леса близнецов и Джинни. А следом прибыли и мистер Уизли с Гарри, Роном и Гермионой, которые во что-то вляпались. Опять.

3

Елена сидела в большом зале за столом Гриффиндора между Фредом и Гермионой и оглядывалась по сторонам. Всë вроде было как обычно, но за преподавательским столом пустовало место учителя защиты от тёмных искусств. Она попыталась спросить об этом Почти Безголового Ника, однако он предпочёл не отвечать на этот вопрос и просто уплыл на другой край стола. Это было не очень вежливо, правда Элизабет, естественно, не стала ему об этом говорить.

Тут всë прояснилось само собой. В небе громыхнуло, и в зале словно в один миг с раскатом грома появился НЕКТО. Он, прихрамывая, подошëл к преподавательскому столу, перекинулся парой слов с Дамблдором и сел на место пустующее преподавателя защиты. Директор после того, как утихли шепотки среди студентов, встал и представил им незнакомца.

Это был Аластор Грюм, бывший мракоборец. Многие дети волшебников, работающих в отделе мракоборцев, знали Грюма как своенравного, до ужаса подозрительного, недоверчивого и чуть ли не сумасшедшего мага. Елене, всё это также слышавшей, было его скорее жаль. Ведь тот, кто всех вокруг подозревает в намерениях убить его, либо параноик, либо просто в конец отчаявшийся человек.

После пира Дамблдор встал, чтобы сказать несколько слов. Сначала он с прискорбием заявил, что в этом году отменяется межфакультетское соревнование по квидиччу. Все очень расстроились. Елена глянула на Фреда, Джорджа и Гарри, которые заметно приуныли — они ведь состояли в команде.

Но за этим последовала воистину грандиозная новость, от которой весь зал взорвался гулом голосов. Директор объявил, что в этом году в Хогвартсе будет вновь проводиться Турнир Трёх Волшебников! Это известие будоражило всех и вся — подумать только, у нас, в этих стенах будет проходить одно из самых великих и известных всему магическому миру состязаний!

Когда гул учеников немного стих, профессор Дамблдор поднялся и продолжил свою речь. Он заявил, что в этом году правила были изменены, и в связи с опасностью заданий турнира к нему будут допущены лишь те, кому уже исполнилось семнадцать лет. Многих это ужасно огорчило, например, Фред и Джордж на весь зал заорали «Несправедливо!!!»

Однако Елене и не хотелось участвовать. Ведь на предыдущих состязаниях имели место случаи, когда люди умирали. К тому же, министры и директора не зря школ поставили ограничения. Магией четвёртого курса с заданиями будет явно сложно справиться.

***

На следующий день начались занятия и у Элизабет всë утро было на улице. Первой оказалась травология, следом за ней уход за магическими существами, на котором Хагрид показывал им соплохвостов. Это была смесь огненного краба с флобер-червём, чрезвычайно мерзкие и пока что несильно опасные твари.

После обеда ожидалось сдвоенное прорицание. На уроке профессор Трелони выдала ребятам звёздные карты и велела начертить положение планет в день своего рождения. Эта нудная работа требовала постоянно сверяться с таблицами времени и тщательно измерять углы. Спустя час у Елены на карте получилось два созвездия Рыб и куда-то пропал найденный в самом начале Меркурий, поэтому она бросила это дело.

За ужином Фред с Джорджем восторженно рассказывали о первом уроке защиты от тёмных искусств с Грюмом. По их словам, он хоть и сумасшедший, но подход у него классный — пробирает до дрожи. На следующий день у четвёртого курса как раз намечался его урок.

Когда Грюм вошëл в класс, все, кто до этого болтал, мигом смолкли.

— Аластор Грюм, экс-мракоборец, оппозиционер министерства и ваш новый учитель защиты от тёмных искусств, я прибыл сюда по просьбе Дамблдора, остальное вам знать необязательно. Вопросы есть?

В ответ на это заявление не послышалось не звука, весь класс сидел словно в оцепенении.

— Итак, сегодняшняя тема — непростительные заклинания. Кто скажет, почему они так называются?

Гермиона, как обычно подняла руку. Грюм махнул ей.

— Потому что они не простительны, сэр. Использование любого из них...

— Это всë равно что купить билет в один конец до Азкабана. Уизли! Назови заклятие!

Рон явно трусил, но встал и сказал:

— Ну, мой отец рассказывал мне об одном. Империус, кажется.

Грюм кивнул и достал из банки огромного паука. Он направил на членистоногое палочку и произнёс «Империо!». Паук дёрнулся и по мановению палочки Грозного Глаза стал прыгать по классу. Все засмеялись. Кроме профессора.

–О чëм бы его ещё попросить? Выпрыгнуть из окна? — Он что-то прошептал, и паук прыгнул на подоконник открытого окна. — Или утопиться? — Тут по взмаху палочки Грюма членистоногое перенеслось на край банки с водой и стало отчаянно балансировать на бортиках.

Весь класс притих, уже не смеясь. Грюм удовлетворённо кивнул и продолжил.

— Да-да, оно наделало немало проблем работникам министерства, когда Сами-Знаете-Кто сгинул. Подумайте только, оказывается, большинство его сообщников выполняли все приказы под действием этого заклятия. Ты! Долгопупс, верно? Какое ещë ты знаешь заклятие?

Бедный Невилл, весь чуть ли не трясущийся от страха и сказал:

— Я... Я знаю одно. Круциатус.

Грозный Глаз посадил паука на стол, снова направил на него палочку и сказал «Круцио!» Паук задёргался так, словно ему было ужасно больно, Елена не сомневалась, что умей он кричать, всем бы пришлось зажимать уши. Девушка посмотрела на Невилла. Мальчик был белее бумаги и, не отрывая остекленевшего взгляда от паука, трясся, словно в лихорадке. Гермиона, видимо, тоже это заметила и закричала:

— Профессор, хватит! Вы разве не видите, что он боится? Перестаньте!

Грюм убрал палочку и, посмотрев нормальным глазом на девушку, взял паука, подошëл к ней и посадил его на стол прямо между её слегка дрожащими руками.

— Быть может, вы назовёте нам последнее заклятие, мисс Грейнджер?

Гермиона в ответ только помотала головой, в глазах у неë стояли слëзы.

–Нет... Что ж... Авада кедавра!

Членистоногое моментально затихло, лишь едва дёрнувшись. Грозный Глаз поднял мёртвого паука за лапку и показал классу.

— Убивающее проклятие. Только один человек выжил после него. И он находится в этой комнате.

Элизабет, как и многие, посмотрела на Гарри. Он с каменным лицом глядел на паука в руке у Грюма.

4

Потом в Хогвартс прибыли делегации, состоящие из лучших учеников Дурмстранга и Шармбатона, двух других школ-участниц Турнира Трёх Волшебников. Они произвели на всех очень хорошее первое впечатление. Высокие, широкоплечие и статные ученики Дурмстранга имели огромный успех у Хогвартских старшекурсниц, в то время как вслед ученицам Шармбатона кидали полные безответной влюблённости практически все парни из Хогвартса.

Позднее была проведена церемония открытия турнира. Дамблдор совместно с людьми из министерства Магии зажёг Кубок Огня, который исполнял роль беспристрастного судьи, что выберет от каждой школы самого достойного ученика. Этому герою предстоит сражаться за первое место и честь школы.

Элизабет стояла в холле возле Гарри, Рона и Гермионы и вместе с ними смотрела, как друзья-семикурсники подталкивают Седрика Диггори бросить своë имя в Кубок. Девушка думала, что он откажется, ведь пуффендуйцы никогда особенно не любили храбриться на публике — этим обычно занимались люди из Гриффиндора и Слизерина. Она глянула на Драко, стоящего с другой стороны очерченной на полу вокруг кубка «Защиты от дураков». Малфой что-то обсуждал с Кассиусом Уоррингтоном, членом слизеринской команды по квиддичу. Спустя пару секунд семикурсник переступил линию и бросил своë имя в Кубок. А белобрысый слизеринец, к несчастью, успел поймать на себе взгляд Елены.

Но тут сквозь толпу пробились близнецы Уизли. Они в унисон прокричали:

— Да, мы сделали это! Мы выпили зелье старения!

Элизабет, как и Гермиона, не верила, что из этой затеи выйдет что-нибудь путное. Но не показала этого и громко пожелала ребятам удачи. Правда, как и ожидалось, ничего хорошего не вышло, но бороды всё же получились отменные.

Через минуту в зал вошли Дурмстрангцы, впереди вышагивал Виктор Крам. Они все по очереди бросили свои имена в Кубок Огня. От взгляда Елены не ускользнуло, что Крам задержал взгляд на Гермионе. Не проморгала она и того, что подруга её в ответ, неслыханно, потупила глаза и зарделась, как алая роза. «Что-то будет, когда и Ронни это заметит... » подумала, внутренне усмехаясь, Элизабет. Рон очень не любил, когда на Виктора Крама пялились разные ученицы Хогвартса. Он находил это бестактным, хотя сам всë время так делал.

***

После того, как летом 1992 Гермиона помогла Елене записаться в маггловскую библиотеку неподалёку от ей дома, девушка часто сравнивала волшебные книги с обыкновенными. И всегда приходила к выводу, что магглы пишут лучше волшебников. Возможно, от того, что не знают мир так, как маги. Или от того, что лучше понимают его суть. Этот вопрос не так уж сильно её мучил, ведь девушка смотрела лишь с точки зрения одного мира.

Так же она сравнивала русские книги с английскими. Взять, с одной стороны, Шекспира, Дефо или Диккенса — прекрасные, гениальные творцы. Но большая часть из них принадлежала прошедшим столетиям и совершенно игнорировалась современной молодёжью по причине несоответствия с их миром. А известные русские авторы, вроде Пушкина, Толстого, Булгакова или Стругацких, читались как на Родине, так и за рубежом чуть ли не лучше, чем при жизни. Возможно, от того, что русские опережали своë время на несколько веков, а англичане лучше понимали свои времена.

В последнее время Елена пристрастилась к советским авторам. До ночи зачитывалась «Мастером и Маргаритой» Булгакова, потом в перерывах между занятиями читала «Трудно быть богом» Стругацких, делая уроки, поливала слезами «Четвёртую высоту» Елены Ильиной. Но больше всего её поразил «Ночной дозор» Лукьяненко.

Он зацепил девушку идеей о том, Свет действует через ложь, а Тьма — через правду. Что правда Светлых оказывается беспомощной, в то время как ложь — действенной. А Тёмные прекрасно обходятся правдой, чтобы творить зло. Она подолгу не засыпала, лежала в кровати и думала.

«Правда ли, что Тьма, действуя зачастую только лишь в своих интересах, наносит при этом меньше вреда, чем Свет, действующий ради общего блага? А правильно ли мы вообще расставили названия? Может Тьма, которая не скрывает своих мотивов — правда и, соответственно, добро, а Свет, всё время прикрывающийся общим благом и ложью — следовательно, зло? Кто знает?»

Девушка считала, что путь света в чём-то прав — защищать любимых людей бессмысленно, если при этом страдают слишком многие невинные. Предложи Елене кто-нибудь выбор между жизнью её матери и жизнью какого-то провинциального городка, в котором проживает от силы 30-40 тысяч людей, о которых она не имеет ни малейшего понятия, Елена выбрала бы жизни этих неизвестных. Она не считала, что этим предаст свою мать, напротив, верила, что она поняла бы и, возможно, поступила бы также.

Однако, ни смотря на это, Элизабет была твёрдо уверена в том, что если бы её друзей и родных можно было бы спасти, став тёмной волшебницей и прислужницей зла, она бы это сделала. Ведь не важно, что человек делает для спасения тех, кто ему дорог. Ради этого можно даже пожертвовать чем-то или перейти на сторону противника. Хотя, если так размышлять, то и сами вечные идеалы теряют свой смысл. Ведь все мы не более чем жалкие пешки в игре Судьбы и Смерти.

***

На следующий вечер ни один человек за ужином не мог усидеть на месте. Всем не терпелось узнать, кого же выберет Кубок Огня.

Наконец все свечи в зале погасли, кроме некоторых. Кубок засиял ярче, пламя вдруг налилось красным, взметнулся сноп искр, и из Кубка вылетел обугленный кусочек пергамента. Дамблдор поймал его на лету и прочитал:

— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам!

Виктор встал со своего места и под одобрительные возгласы и громоподобные хлопки всего зала прошëл мимо преподавательского стола в маленькую комнату за ним. Зал немного поутих и тут из Кубка снова вырвался сноп ярко-красных искр и вылетел очередной пергамент. Дамблдор снова поймал его и прочитал

— Чемпион Шармбатона — Флëр Делакур!

Это была та девушка, на которую положил глаз Рон. Элизабет заметила, что многие ученицы еë школы были расстроены, даже плакали. Но вот Флëр скрылась в комнате, примыкающей к залу и все смолкли. Напряжение, казалось, осязаемое на ощупь, усилилось, осталось лишь узнать чемпиона Хогвартса. Всë опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры и из Кубка вылетел третий кусок пергамента и Дамблдор поймал его.

— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори!

Стол Пуффендуя взорвался аплодисментами. Елена тоже хлопала изо всех сил — Седрик стал ей другом. После чемпионата по квиддичу они много общались, переписывались. Элизабет была умной, поэтому не переходила в разговорах грань дружбы. Она радовалась тому, что такой потрясающе добрый и храбрый человек с ней просто общается.

Вот наконец зал угомонился, директор встал, чтобы сказать речь и тут произошло что-то странное. Кубок Огня вдруг опять покраснел, посыпались искры, взметнулось пламя и выбросило ещë один пергамент. Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его. Повисла длинная пауза, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и приговорил:

— Гарри Поттер!

Все воззрились на Гарри, а он сидел как громом поражённый. Дамблдор ещë раз повторил имя, а сидящая рядом с ним Гермиона подтолкнула Поттера Он встал, и, преследуемый недоумевающими взглядами, пройдя мимо всех столов, скрылся за небольшой дверью. Директора школ-участниц, Крауч, Бэгмен, Снегг, МакГонагалл и Грюм последовали за ним через несколько секунд. Оставшаяся за главную профессор Стеббль велела всем расходиться.