Спастись

Война закончилась. Волан-де-Морт мертв. На восстановление Хогвартса потребовалось время. Но он снова открыл для волшебников свои двери.
Было ли им тяжело сюда возвращаться? Однозначно. Многие так и не решились, ведь находясь в этом месте, воспоминания вспыхивали с новой силой. Оглушающие крики, яркие зеленые вспышки, тела, в глазах которых так и застыл весь ужас.
Это все осталось в прошлом. Но шрамы, остались навсегда. И от них уже не избавиться.

Ноябрь. 1998 год

Как только ее соседка засыпала, Гермиона Грейнджер выходила из своей комнаты, параллельно накидывая на себя тонкую кофту.
Она не понимает зачем вернулась сюда, зачем позволила своей педантичности взять вверх и закончить последний курс. Она была не готова. Не готова была встретиться снова со своими страхами.

Перед Гарри она создавала простую иллюзию, что с ней все хорошо. С помощью заклинаний, скрывала пролегшие темные мешки под глазами,  бледное лицо, искусанные губы в кровь. А с помощью мешковатой одежды, прятала свое исхудавшее тело.

Каждое утро. Во время завтрака, звучал один и тот же вопрос, который Гермиону уже начинал разражать. Разве нет других тем для разговоров? Помимо ее состояния.

— Гарри, со мной все хорошо! Меня больше не мучают кошмары по ночам, я погрузилась полностью в учебу, хожу на дополнительные занятия, нашла себе хобби. Моя жизнь налаживается, тебе совсем не стоит волноваться.
— Ты лучше расскажи, как у вас с Джинни — и она в очередной раз переводит тему.

Но Гарри услышав от подруги, что все хорошо, выдыхает и начинает делиться новостями. А его собеседница делает вид, что слушает. Хотя сама в это время находится далеко, совершенно не здесь.

Но это была одна сплошная ложь. Гермиона Грейнджер не справлялась, она с каждым днем погружалась в свои мысли все больше и больше. Непонятное чувство внутри душило ее со страшной силой.

И вот, в очередной раз, ночью, она поднималась по школьной лестнице и оказывалась на астрономической башне.

Встречающий холодный ветер пронизывал до костей. В одной лишь ночнушке с накинутой на плечах кофтой, Гермиона сбрасывает маску и становится собой.

Сломленной Гермионой. Со своими страхами,
в своем настоящем облике, со своим клеймом
на всю жизнь : грязнокровка.
Да, практически для всех значимость крови
была уже в прошлом. Но не для нее.

Она никогда не забудет через, что прошла из-за этого. В ее памяти навсегда останется тот день, который послужил началом конца.

Гермиона Джин Грейнджер лежала на холодном полу, в поместье Малфоев. Здесь было темно, здесь было до ужаса страшно. Страшно от незнания что тебя ждёт. Смерть? Спасение?

Она вся дрожала, от одного только вида пожирателей смерти, от вида этой сумасшедшей. Ее звали — Беллатриса. Та, из-за которой все и началось.

— Что ещё ты и твои дружки взяли в моем хранилище?! — она нависла над ней и кричала, не желая остановиться.

— Я ничего не брала..прошу вас! Я ничего не брала — Гермиона молила о пощаде, молила, чтобы ее отпустили, рыдала. Но она продолжала надеяться.

— Я тебе не верю. — но услышав эту фразу, все в один миг разбилось на осколки, надежды больше на спасение нет. И той Гермионы Грейнджер тоже.

Мучительная боль вспыхивает так, что невозможно было не кричать. Над ней применили заклятие круциатус. Она билась в конвульсиях. Ее разрывало на части, это были невыносимые муки. В какой-то момент Гермиона подумала, что умерла и мучения прекратились, но она ошиблась. К ее руке представили палочку и обжигающая боль с новой силой раздается по телу. Как будто тысяча огненных иголок что-то вырисовывают на твоём теле.

— Тео! — от беспрерывного крика срывается голос.

Он действительно был здесь, он видит все, что с ней делают и никак не может помочь. А от своего имени, которое срывается с ее уст он перестает дышать.

— Прости.. — шепчет он, и отворачивается от этого зрелища

Все что он смог, так это ослабить боль круциатуса, пока никто не видел.
Но все равно будет винить себя всю жизнь, что больше никак не помог ей в эту минуту.

Гермиона чувствует, как кровь стекает по ее руке, чувствует даже этот металлический привкус на языке. Она настолько жмурит глаза, что у нее лопаются капилляры.

— Поганая грязнокровка — с отвращением произносит Беллатриса и поднимаясь, уходит.

Грейнджер переводит свой заплывший взгляд на свою бледную руку и ужасается. Там было выжжано клеймо на всю ее жизнь: грязнокровка.

От воспоминаний ее начинает охватывать паника. Гермиона садится на самый край башни, свешивает ноги и трясущими руками достает из пачки очередную тоненькую сигарету. Затем облокачиваясь на перила, она со вкусом затягивается и выдыхает серый дым сразу через нос и рот.

— Не знал, что такая правильная Грейнджер может заниматься таким. — прозвучал голос, нарушая тишину данного места.

Гермиона от неожиданности закашлялась и выронила сигарету. За все эти три месяца, на астрономическую башню никто не заявлялся кроме нее. Она не ожидала кого-то здесь увидеть, а уж тем более быть застуканной.

— Если, ты решила сброситься, то спешу тебя огорчить, у тебя явно не хватит для этого гриффиндорской смелости.

Этот голос Гермиона узнает из тысячи.

— Нотт, какого черта ты здесь забыл?! — она раздражена. Очень. Только здесь она чувствовала себя спокойно. Могла быть настоящей с самой собой. Но он все испортил.

— Воу, наша всезнайка показала свои коготки, я крайне впечатлен — слышится насмешка и он устраивается рядом.

— Можно? — протягивает руку к пачке магловских сигарет и как только видит утвердительный кивок, то тут же делает затяжку, наполняя свои легкие очередным потоком никотина.

Они долгое время сидят в тишине. Просто смотрят перед собой и каждый думает о чем-то своем. Не осмеливаясь прервать этот момент.
Так лишь думала Гермиона.

Но на самом деле, Теодор Нотт под светом луны рассматривал девушку сидящую рядом.
Только сейчас он понял, что Грейнджер все это время использовала магию и скрывала то, что с ней происходит.

Он смотрит на ее волосы. И подмечает для
себя, что их стало гораздо меньше. Виднелись выдранные места. Медленно переводит взгляд
на ее лицо. Неживое. И от этого все его тело покрывается мурашками.  Впавшие скулы, неестественно белое лицо, поджатые губы. А
из под тонкой кофты виднелись выпирающие ключицы.

Ему стало страшно за нее. Сколько же страданий пережила эта маленькая беззащитная девочка..
Когда-то они достаточно хорошо общались и видеть то, что происходит с Грейнджер сейчас - было тяжело.

Их общение началось, когда на паре по зельеваренью их поставили вместе. Не сказать, что они оба были в восторге, но и не сказать, что были против.

— Нотт, ты снова делаешь неправильно! —Гермиона постепенно начала выходить из себя, ведь он даже не пытался исправить свои ошибки.

— Так подтяни меня — с ухмылкой сказал тот и подошел чуть ближе к девушке. На что, она конечно же смутилась, но вскоре начала привыкать к его подколам и его шуткам.

Они часто проводили время вместе. Ходили по выходным в Хогсмид. У них оказалось много общего. И в какой-то момент они стали действительно друзьями.

Но их общение никто не поддерживал. Все считали, что дружбе между Гриффиндором и Слизерином не бывать! Поэтому часто приходилось общаться в тайне от всех.

А когда началась война, они вообще оказались по разные стороны. Стороны, из-за которых он не спас ее тогда.

Но война закончилась. И все осталось позади. Теперь каждый мог общаться с кем захочет.

— Герми.. — совсем шепотом произносит Нотт. Но она никак не реагирует на его слова. Видимо глубоко забылась в своих мыслях. Он только видит предательски скатившуюся одинокую слезу на лице Грейнджер.

Он пододвигается ближе и аккуратно, боясь ее спугнуть вытирает большим пальцем мокрую дорожку от слез.

— Прости меня..

—Не нужно. — она медленно поворачивается. —Все в прошлом. Я в порядке.

— Я вижу. — его голос эхом растворяется в башне и он покидает ее, оставляя Гермиону одну. Наколдовав ей согревающий купол.