Тени прошлого

Комната Амелии была залита тусклым светом закатного солнца, который пробивался сквозь мутные окна. Пыльные полки с книгами и стеклянные бутыли с ингредиентами для зелий создавали ощущение беспорядка, несмотря на стремление к порядку. Атмосфера была тихой, почти подавляющей — тишина слишком громкая, чтобы её игнорировать. В воздухе витал слабый запах трав, а старый деревянный пол скрипел под её ногами каждый раз, когда она двигалась.

На столе, среди свитков и заметок, лежал дневник, который Амелия нашла совершенно случайно. Её пальцы, покрытые легким слоем пыли, трепетали, когда она прикоснулась к выцветшим золотым буквам на обложке: «Л. Э.». Лили Эванс. Это имя эхом отозвалось в её памяти, как призрак, давно покинувший её жизнь.

Она осторожно открыла дневник, чувствуя, как её сердце начало биться быстрее. Страницы были ветхими, пожелтевшими от времени, и почерк Лили, некогда такой живой и чёткий, теперь казался хрупким, как будто даже слово может стереться, если к нему прикоснуться слишком сильно.

"Сегодня он снова не пришел на встречу. Я ждала его у Озера, как в старые времена, но он не появился. Это не просто обида... это пустота. Кажется, что между нами выросла невидимая стена, и с каждым днём она становится всё выше. Северус прячется от меня. Я хочу помочь ему, но он отталкивает меня всё дальше. Может быть, он не хочет, чтобы я знала правду?"

Амелия моргнула, её взгляд скользнул по последним словам, которые ударили в самое сердце. Это чувство — беспомощность, когда кто-то, кого ты любишь, ускользает сквозь пальцы, — было ей слишком знакомо. Она сама так чувствовала к Северусу, но она знала, что он был другим человеком с Лили.

Ещё одна запись заставила её сжать страницы сильнее.

"Сегодня мы поссорились. Опять. Северус говорил странные вещи, что ему нужен 'истинный путь', что он 'не может больше полагаться на сентиментальные дружбы'. Он забыл, кто мы. Он забыл, что я его друг. Или, может быть, он никогда не считал меня таковой. Мне было так больно видеть его, как будто он стал кем-то другим. Я пыталась его остановить, но он сказал мне, что я 'слишком идеалистична'. Я? Идеалистка? Но разве это плохо — верить в добро?"

Амелия закрыла глаза, чувствуя, как в её груди поднимается горечь. Северус... всегда язвительный, всегда остроумный, но в этих словах Лили было что-то ещё — нечто, что Амелия знала и боялась. Этот момент, когда человек, который был твоим другом, превращается в чужого.

"Сегодня Северус сказал, что моя 'наивная вера в людей' — это слабость. Я не знаю, что с ним происходит. Он так замкнулся. Иногда кажется, что он больше не мой друг. Или, может быть, никогда и не был. И всё же, несмотря на это, я всё ещё думаю о нём, всё ещё хочу его спасти. Почему я не могу его отпустить?"

Эти последние слова пронзили Амелию как нож. Она тоже не могла его отпустить. Сколько раз она пыталась забыть о его язвительных комментариях, его скрытности, его холодной отстранённости. Но каждый раз её тянуло обратно, как будто между ними была незримая связь, которая не могла быть разорвана.

Когда дверь неожиданно распахнулась, Амелия вздрогнула. Её руки мгновенно захлопнули дневник, и она сжала его в ладонях, пытаясь скрыть нервозность.

В дверном проёме стоял Северус Снейп, его лицо, как всегда, было маской холодного презрения.

— Амелия, ты всегда была столь же аккуратна, как и слепая курица, — его голос прозвучал с тихой, едкой язвительностью, которую она знала слишком хорошо. Он бросил взгляд на стол, где беспорядочно лежали свитки и книги. — Разве кто-то настолько хаотичный может быть полезен в работе?

Амелия заставила себя сохранить спокойствие, хотя внутри всё кипело. Она медленно подняла глаза на него, чувствуя, как её раздражение поднимается.

— Если бы ты был столь же хорош в общении с людьми, как в зельеварении, может, у тебя было бы хоть несколько друзей, — холодно произнесла она, стараясь удержать себя от более резких слов.

Снейп скрестил руки на груди, его лицо оставалось непроницаемым, но в его глазах мелькнуло что-то опасное.

— Друзья — пустая трата времени, — сказал он с язвительным смехом. — Они лишь отвлекают от истинных целей. Ты бы знала это, если бы хоть раз в жизни думала головой, а не сердцем.

Эти слова ударили её, но Амелия не дрогнула. Она встала, посмотрела ему прямо в глаза и резко произнесла:

— Да, ну конечно. Потому-то ты и растерял всех, кто когда-то был тебе дорог, Северус. Потому что ты никогда не умел ценить тех, кто пытался быть рядом.

Северус посмотрел на неё, его губы сжались в тонкую линию. В его глазах мелькнула тень боли, но она быстро исчезла, скрытая привычной холодностью.

— Ты не знаешь, о чём говоришь, Амелия, — сказал он тихо, его голос был полон презрения, но где-то глубоко скрывалась усталость. — Я давно научился не привязываться к тем, кто не готов к реальности.

— А ты давно научился избегать правды? — резко ответила она, её голос дрожал от сдерживаемого гнева.

Он не ответил, просто посмотрел на неё с такой холодной, пронизывающей оценкой, что ей захотелось отступить, но она удержала свой взгляд.

В воздухе повисла напряжённая тишина, прежде чем Северус, с усилием, отвернулся и направился к выходу. Он остановился на пороге, не оборачиваясь.

— Не стоит копаться в прошлом, Амелия. Это бесполезное занятие. Оно тебя сожрёт, как только ты начнёшь ему поддаваться.

Она смотрела, как он исчезает за дверью, и только тогда почувствовала, как её дыхание стало тяжёлым. Его слова всё ещё звенели в воздухе, но она знала, что не может отпустить. Призраки прошлого всё ещё ходили по этим коридорам, и они были слишком реальными, чтобы просто исчезнуть.

Она снова открыла дневник.

Амелия сидела в полной тишине, окружённая звуками старого замка: треск свечей, шорох ветра за окнами и тихий скрип старинных досок под ногами. Её сердце билось так громко, что казалось, будто каждый в Хогвартсе мог услышать его. Северус оставил за собой невидимую волну напряжения — его язвительные слова резонировали в её голове, словно звон в ушах, который невозможно заглушить.

Она медленно провела пальцами по обложке дневника, словно пытаясь успокоиться. Тяжесть его слов всё ещё давила на неё, но сейчас был другой момент. Слова Северуса были прямыми, как лезвие ножа, а вот слова Лили, написанные в дневнике, были полны нежности и боли, которой он, возможно, никогда не понимал или не признавал.

Амелия снова открыла дневник и остановилась на новой записи.

"Он сказал мне, что я не смогу его понять. Что моя привязанность ко всему светлому — это слабость. Но как можно назвать слабостью то, что заставляет нас жить? Я не могу больше смотреть на него, как на друга. Этот человек, стоящий передо мной, — это не тот Северус, которого я знала. Я чувствую, как между нами встала пропасть, и чем больше я тянусь к нему, тем дальше он отступает."

Амелия невольно задержала дыхание, читая эти строки. Она представила себе Лили — её живое, яркое лицо, всегда наполненное светом, и Северуса рядом с ней, его вечную холодную маску, которую он носил перед всеми, словно защиту. Лили боролась, пыталась достучаться до него, но Северус всё сильнее закрывался от неё, отталкивая всё, что напоминало о его прошлом.

"Сегодня я видела его снова, но он даже не посмотрел на меня. Его глаза были полны тьмы, и мне стало страшно. Я никогда не боялась Северуса, но теперь, кажется, он боится самого себя. Я не могу его спасти. Кажется, что он уже выбрал путь, который разрушит нас обоих."

Слова Лили были полны горечи, и Амелия чувствовала, как её собственная душа резонировала с этой болью. Она понимала это отчаяние. Она тоже пыталась бороться за тех, кто уже выбрал тьму, но с каждым разом чувствовала, что они уходят всё дальше, за границы её досягаемости.

Её мысли снова вернулись к Снейпу. Когда он стоял здесь, в её комнате, его холодные глаза казались пустыми, но что-то в них всё же таилось. Его язвительные слова, которые он бросал ей в лицо, всегда имели подтекст. Она знала, что за его словами скрывается больше боли, чем он когда-либо признает.

Амелия задумалась, как это было для Лили — смотреть на своего друга, который становился всё более чужим. Каково было видеть, как человек, которого ты любишь, медленно исчезает, заменённый кем-то, кого ты уже не узнаёшь?

Снаружи на замок опустилась ночь, и комнату заполнил тёплый свет свечей. Тени от предметов на столе вытянулись, словно напоминая о призраках прошлого, о которых говорил Снейп. Она знала, что ему было проще скрыться в тени, чем столкнуться с реальностью. Прошлое его тянуло назад, как тяжёлые цепи, но, несмотря на это, он так и не сумел избавиться от него. Призраки Лили и её слов не давали ему покоя.

Амелия снова прочитала слова, написанные на пожелтевшей странице дневника, и почувствовала, как нечто внутри неё треснуло.

"Я пыталась поговорить с ним сегодня. Он был груб, как никогда. Я предложила свою помощь, сказала, что мы можем найти выход. Но он снова отверг меня. Он сказал, что 'дружба — это слабость, которая рано или поздно оборачивается против тебя'. Как он мог сказать это мне? Мы столько лет были вместе. Я знаю, что это не правда. Но в его глазах я видела что-то тёмное. Что-то такое, чего я никогда не видела раньше."

Амелия на мгновение закрыла глаза, пытаясь собрать мысли. Лили видела в Северусе то, что Амелия видела сейчас. Это была не просто холодность, это была тьма, которая медленно поглощала его изнутри, и Лили это чувствовала. Но, в отличие от Лили, Амелия не могла предложить ему спасение. Между ними стояло слишком многое — прошлое, смерть, и те слова, которые они никогда не говорили друг другу.

Она вдруг почувствовала, как за ней кто-то наблюдает, и когда обернулась, увидела Снейпа, снова стоящего на пороге. На его лице не было выражения, но его глаза блестели в полумраке.

— Ты всегда была любопытной, — сказал он медленно, почти лениво. — Но твоя привязанность к тому, что давно умерло, делает тебя слабой.

Амелия сжала дневник в руках, пытаясь подавить гнев, который начал кипеть внутри неё. Но она знала, что спор с Северусом — это как спор с самим собой. Он всегда найдёт способ превратить её слова в оружие против неё.

— Слабость? — её голос был ровным, но внутри всё бурлило. — Это всё, что ты видишь в людях? В их чувствах?

Он склонил голову, его взгляд остался неизменным.

— Чувства — это лишь инструмент для манипуляций. Тот, кто полагается на них, всегда в конце концов проигрывает.

Амелия стиснула зубы.

— Лили не думала так. И она была сильнее тебя. Она была сильнее нас всех, потому что верила, что даже тьма может быть побеждена.

Имя Лили, прозвучавшее в её устах, как вызов, пробило ледяную маску на его лице. На мгновение в его глазах мелькнуло что-то, что он всегда так старательно скрывал — боль, вина, что-то незаконченно-пугающее. Но это исчезло так же быстро, как и появилось.

— Лили... — Снейп сделал шаг ближе, его голос стал низким, почти угрожающим. — Она была слишком чистой для этого мира. И в конце концов это её погубило.

Амелия почувствовала, как её сердце сжалось.

— Нет, это не она погубила себя, — её голос задрожал. — Это мы её подвели. Ты её подвёл.

Тишина повисла между ними. В этот момент всё, что она хотела, — это добраться до его настоящей сущности, за этот слой сарказма и холодности, добраться до того Северуса, которого Лили пыталась спасти. Но это был человек, которого он уже давно похоронил в себе.

Снейп отвернулся, его плечи были напряжены.

— Ты не понимаешь, Амелия, — сказал он тихо, но с тяжестью в голосе. — Ты никогда не поймёшь.

И с этими словами он вышел, оставив её в комнате одной, с дневником Лили в руках и тяжестью их неразрешённых конфликтов в сердце.

Амелия сидела в комнате, окружённая мягким светом свечей, которые бросали колеблющиеся тени на каменные стены. Сквозь тяжёлые, узорчатые окна Хогвартса пробивался слабый лунный свет, придавая всему пространству таинственный, почти призрачный оттенок. В камине едва тлели угли, изредка потрескивая, как будто сам воздух с трудом удерживал время в настоящем. Она вглядывалась в огонь, чувствуя, как тишина замка давит на неё, а мысли, как волны, накатывали одна за другой.

Воспоминания, которыми она пыталась не жить, настойчиво возвращались. Снейп... Северус... Он ушёл из её комнаты, но его присутствие, как и его слова, всё ещё витало в воздухе, словно призрак, который не может найти покой.

Она провела рукой по обложке дневника, ощущая грубую текстуру старой кожи под пальцами. Медленно закрыла глаза, и мир вокруг растворился. Внезапно она снова оказалась в тех днях, когда всё казалось иным. Годы, когда мир был более простым, а она — лишь студенткой Хогвартса, стоящей на перепутье между светом и тьмой.

Туман стелился по берегу Чёрного озера, создавая плотную завесу, словно природа сама скрывала от них реальность. Небо, серое и угрожающее, казалось, готово было обрушиться на землю. В тот день воздух был холодным и тяжёлым, ветер налетал резкими порывами, заставляя Лили поправлять светло-рыжие пряди волос, которые рвались из-под плаща. Амелия стояла неподалёку, наблюдая за их разговором, её сердце тяжело билось в груди.

Северус, худой и высокий, с чёрными, как смоль, волосами, стоял у самой кромки воды. Его длинный чёрный плащ, отороченный сношенными краями, едва колебался на ветру, словно тень, сливающаяся с мрачным пейзажем. Его лицо было невыразимым, как всегда, но глаза — глаза выдавали его. Они были полны скрытой борьбы, той внутренней битвы, которую он вёл с самого детства. Глубокие, тёмные глаза, наполненные печалью и яростью одновременно.

— Северус, — голос Лили был мягким, как утренний бриз, и всё же настойчивым. Она всегда говорила так, словно её слова были мостом, по которому нужно осторожно шагать, чтобы не разрушить связь.

Он не сразу ответил. Сначала посмотрел на неё, и Амелия заметила, как его челюсть напряглась. Это был тот момент, когда казалось, что Северус вот-вот скажет что-то важное. Но вместо этого он отвернулся к озеру, его тёмные волосы заслонили лицо.

— Я в порядке, — резко произнёс он. Его голос звучал пусто, словно всё, что его волновало, ушло куда-то в тень, в которую он погружался всё глубже.

Амелия, стоя на расстоянии, чувствовала эту тишину между ними, как зловещее предвестие того, что должно было произойти. Лили, казалось, пыталась прорваться через эту стену, через ту мрачную завесу, что Северус возводил вокруг себя.

— Ты не в порядке, — тихо ответила Лили, сделав шаг ближе. Её зелёные глаза блестели, как два изумруда, полные боли и непонимания. Она искала в нём что-то, что он давно скрывал. — Я вижу, что ты страдаешь. Почему ты не хочешь со мной поговорить?

Северус снова не ответил. Тишина была давящей, его плечи напряжённо подняты. Он сжимал руки в кулаки, как будто пытаясь удержать что-то внутри себя, не выпуская наружу. Его лицо было замкнутым, без эмоций, но Амелия знала: внутри него бушевала буря. Она могла видеть это в его позе, в том, как он стоял на краю чего-то гораздо более глубокого, чем озеро перед ними.

— Лили, — наконец сказал он, его голос был тихим, но в нём сквозила острая боль, почти шипение. — Ты ничего не понимаешь. Ты не видишь, что происходит вокруг. Этот мир... он не такой, каким ты его представляешь.

Лили сделала ещё один шаг. Амелия чувствовала, как напряжение между ними нарастает, словно тяжёлый воздух перед грозой. Лили была светом в жизни Северуса, его последней надеждой, но даже её сияние не могло полностью прогнать тьму, которая постепенно поглощала его.

— Я вижу больше, чем ты думаешь, — сказала Лили, её голос дрожал, но оставался полным решимости. — Я вижу тебя, Северус. Я вижу того, кто ты на самом деле, за всеми этими стенами. Почему ты отталкиваешь меня?

Её слова, казалось, ударили его в самое сердце. Амелия видела, как его лицо исказилось, но он быстро вернул прежнюю холодность. Это был момент, когда всё могло измениться — но Северус выбрал иначе.

— Ты никогда не поймёшь, Лили, — его голос был холодным, как зимний ветер. — Ты живёшь в мире света, в мире, где всё просто. Но в этом мире нет места для таких, как я.

Лили замерла, её лицо было полно боли и разочарования. Она смотрела на него, как на чужого человека, которого больше не могла понять.

— Я верю, что ты можешь выбрать другой путь, — сказала она тихо, но в её голосе звучала неуверенность. — Я верю, что в тебе есть свет, Северус. Я всегда верила.

Его глаза блеснули, и Амелия видела в них что-то неуловимое — возможно, сожаление, возможно, страх. Но в следующую секунду его лицо снова стало холодным, как мраморная маска.

— Свет, — прошипел он с горечью. — Это не то, что спасёт меня. Тьма уже выбрала меня, Лили.

Он резко повернулся и пошёл прочь, его шаги почти не слышались на мягкой земле, поглощаемые туманом. Лили стояла неподвижно, её глаза были полны слёз, но она не позволяла им пролиться. Амелия, наблюдая за этим с расстояния, чувствовала, как что-то оборвалось внутри неё. Лили пыталась спасти его, но Северус выбрал свою тьму.

Воспоминание рассеялось, словно утренний туман, и Амелия снова оказалась в своей комнате. Свечи горели ярче, их пламя колебалось, отбрасывая причудливые тени по каменным стенам. Она почувствовала тяжесть дневника в руках и вновь открыла его на записи Лили.

"Я пыталась поговорить с ним сегодня. Он был груб, как никогда. Я предложила свою помощь, сказала, что мы можем найти выход. Но он снова отверг меня. Он сказал, что 'дружба — это слабость, которая рано или поздно оборачивается против тебя'."

Амелия закрыла дневник, сжимая его крепче, словно это могло помочь заглушить боль. Её сердце было тяжёлым, воспоминания разрывали душу на части. Северус был близок к Лили, но его страхи и внутренние демоны поглотили его. Он не позволил себе любить её так, как она заслуживала. Не позволил себе быть спасённым.

Она встала, подошла к окну и посмотрела на ночное небо. Мрак за пределами Хогвартса был бесконечен, но звёзды всё же светили, пусть и слабо. Амелия вздохнула. Она не могла отпустить этих воспоминаний, так же как Лили не могла отпустить Северуса.

Амелия стояла у окна, сквозь тонкое стекло чувствовала холодный ветер, дующий с Чёрного озера. Небо было затянуто тяжёлыми облаками, через которые лишь изредка пробивался лунный свет, создавая на земле странные, причудливые тени. Замок Хогвартс, обычно такой величественный и надёжный, теперь казался ей мрачным и чужим. Как будто сам воздух был пропитан древними тайнами и болью тех, кто давно ушёл, оставив за собой только воспоминания.

Её руки едва заметно дрожали, когда она положила дневник Лили обратно на стол. Старый, потрёпанный, он казался лёгким, почти невесомым, но на самом деле был тяжелее всех тех лет, которые он в себе хранил. Амелия смотрела на него, словно пыталась найти ответы, но знала, что те давно утонули в прошлом, как камень, брошенный в озеро.

"Почему ты выбрал тьму, Северус?"

Этот вопрос преследовал её много лет. Она не раз наблюдала за его борьбой — борьбой, которую он вел не только с окружающими, но и с самим собой. Она видела, как он всё дальше погружался во тьму, отталкивая тех, кто пытался его спасти. Лили боролась за него до самого конца. Её глаза, полные света, пытались прорваться сквозь густую завесу тьмы, окутывающую его. Но Северус, с его горечью, страхами и глубоко укоренённой болью, выбрал другой путь. Почему?

Амелия снова подошла к окну, её дыхание стало медленным и тяжёлым. Она смотрела на тёмные силуэты деревьев вдалеке, пытаясь найти в этом мраке ответы. Но ответы не приходили.

"Может, я слишком идеализировала их. Может, я хотела видеть то, чего не было," — размышляла она, вглядываясь в пустоту за окном. — "Но разве Лили не была для него светом? Разве она не была тем, кто мог вывести его из мрака, если бы он позволил?"

Эти мысли разрывали её изнутри. Она чувствовала себя потерянной между двумя реальностями: той, где Лили всё ещё жива, где она и Северус могли бы быть вместе, и той, где ничего нельзя было изменить. Лили ушла. Северус выбрал путь, который уводил его всё дальше от света. И Амелия ничего не могла с этим сделать. Все попытки казались тщетными, словно вода, утекающая сквозь пальцы.

"А если бы я сказала что-то? Если бы тогда, у Озера, я вмешалась? Могла ли я как-то повлиять на это?"

Амелия знала, что ответы на эти вопросы только причиняли ей боль. Прошлое невозможно было вернуть. Она лишь наблюдала, видела их, но никогда не смогла прорваться сквозь их общие судьбы. В те моменты она чувствовала себя сторонним наблюдателем, неспособным изменить ход истории.

Она снова закрыла глаза. Легкий ветер, пробившийся через щели в окне, коснулся её лица, как ледяной поцелуй. Всё внутри неё сжалось от этого холодного ощущения, словно ветер принёс с собой воспоминания о тех днях, когда она стояла рядом с ними, ещё юными, полными надежд и иллюзий. Лили, сияющая, светлая, полная веры в будущее. Северус, уже тогда отстранённый, но всё ещё не окончательно затянувшийся в омут своих страхов.

В ту пору Амелия и сама верила, что Лили сможет спасти его. Что её любовь, её свет смогут прорвать ту темную стену, которую Северус возводил вокруг себя. Но с каждым годом эта стена становилась всё выше и крепче. И хотя Лили пыталась, Северус всё больше отдалялся.

"Тьма, — подумала Амелия, — она поглощает, если ты однажды даёшь ей доступ. Она медленно обвивает тебя, затягивает так, что ты больше не можешь увидеть свет. И в какой-то момент ты просто сдаёшься."

Но разве Северус сдался? Или он всегда был на этой стороне, просто Лили, как и она сама, слишком хотела верить в то, что его можно спасти?

Амелия открыла глаза и снова посмотрела на дневник. Она знала каждое слово, написанное Лили, каждый её страх и надежду, вложенные в страницы. Но, как бы Лили ни старалась, это не изменило их реальность. Северус сделал свой выбор. Он отверг свет.

"Он всегда был ближе к тьме, чем к свету," — подумала Амелия с горечью, — "и, возможно, Лили не смогла этого увидеть. Или не хотела."

В комнате стало тише, свечи почти догорели, их пламя едва заметно колебалось, словно тени прошлого всё ещё играли на стенах. Амелия вдруг почувствовала себя бесконечно уставшей. Как будто годы, проведённые в попытках понять и принять, иссушили её изнутри. Она так долго жила этим прошлым, этими воспоминаниями, что забыла, что мир вокруг неё продолжал двигаться вперёд.

Она медленно подошла к столу и погладила обложку дневника, как прощальный жест, оставляя в прошлом все свои вопросы и терзания. Она больше не найдёт здесь ответы. Этот дневник, как и те люди, которые однажды его заполняли, был частью другой истории — той, которая закончилась.

Закрыв дневник, Амелия на миг почувствовала, как с её души спадает тяжесть. Её сердце всё ещё было тяжёлым, но в этом была странная ясность. Она не могла изменить их судьбы, как и не могла изменить свою. Но она могла отпустить это.

Амелия медленно направилась к окну. Снаружи было по-прежнему темно, но за горизонтом уже виднелись первые признаки нового дня. Луна исчезала за облаками, а на востоке начинало светлеть. Прошлое всё ещё пыталось удерживать её, но она поняла: как бы сильно оно ни тянуло, жить в нём больше нельзя.

— Прощай, — тихо прошептала она, неясно кому адресуя свои слова — Лили, Северусу или самой себе. Возможно, всем им.

Она закрыла глаза и позволила последней слезе скатиться по щеке. В этот момент она поняла, что пришло время отпустить. Время наконец попрощаться с прошлым, каким бы дорогим оно ни было.

Она открыла глаза и сделала шаг вперёд, вглядываясь в далёкие предрассветные огни, которые медленно размывали мрак. В этом было что-то успокаивающее. Время шло, и всё менялось. Завтра принесёт новый день, и, возможно, с ним придёт долгожданное облегчение.

Амелия посмотрела на небо, где уже вырисовывались первые блики рассвета, и позволила себе впервые за долгое время почувствовать лёгкую надежду.