Часть 5. Нагота среди ледяного ада
Драко сидел на жёстком металлическом стуле, положив руки на колени и сцепив пальцы в замок. Комната для допросов, как и всё в Азкабане, выглядела холодной и безликой. Каменные стены, глухая дверь, слабый свет лампы, отбрасывающий резкие тени. Сегодняшний чиновник из Министерства был новеньким — по крайней мере, Малфой не мог припомнить его лица. Высокий, сутуловатый мужчина с тонкими чертами лица и водянистыми глазами. Он сидел напротив него, вместе с представителем администрации тюрьмы и, не удостоив заключённого даже взглядом, что-то быстро нашёптывал своему напарнику, нервно тыкая пальцем в досье.
Драко склонил голову набок, пытаясь разглядеть, какой номер указан на папке, но листы были повернуты под неудобным углом. Заскучав от ожидания он медленно вдохнул, затем столь же медленно выдохнул, прежде чем громко, нарочито протяжно прочистить горло. Чиновник резко обернулся, раздражённо вскинув брови.
— Мистер Малфой... — протянул он с явным недовольством, но даже не выпрямился, всё ещё склоняясь к мужчине из администрации. — Не могли бы вы...
Драко чуть склонил голову в ожидании приподнимая брови.
— ...быть немного тише? — с раздражением закончил тот, глядя на Малфоя, как на надоедливого комара.
Драко едва заметно приподнял уголки губ. Просидев в молчании около десяти минут он ждал пока двум мужчинам, всё ещё перешёптывающимся между собой,надоест и они наконец перейдут к делу.Их негромкие, но напряжённые голоса действовали ему на нервы. Он шумно выдохнул, сместился на стуле, затем снова — всем своим видом показывая, что ему надоело ждать.
Наконец, после очередного вздоха, оба подняли на него глаза. Их взгляды не предвещали нечего хорошего,но это лишь забавляло. Драко показушно улыбнулся глядя на них двоих.
— Заключённый номер 377...— медленно начал мужчина из администрации, и Малфой внутренне напрягся.
Этот поворот застал его врасплох. Раньше беседы всегда вёл чиновник из Министерства, а тюремный представитель лишь сидел рядом, контролируя процесс. Сейчас же, впервые за три года, всё изменилось.
— Вы здесь уже три года из отведённых девяти,— продолжил мужчина. — Вы часто вспоминаете о прошлом?
Что?В одну секунду в голове Малфоя загорелся тревожный сигнал. Мысли заметались, словно перепуганные лепреконы, пытаясь осознать, к чему это ведёт.
— Не понял,— выдавил он.
— Вам не понятна формулировка вопроса или сам вопрос?— ровным, лишённым эмоций голосом переспросил мужчина, глядя на Драко из-под лба.
Ни в голосе, ни в выражении лица не было ни капли любопытства, будто спрашивать заключённого о прошлом было столь же обыденным делом, как заполнять бумаги. Драко моргнул.
— Эм... я вспоминал своё прошлое раньше.— Он сделал короткую паузу, сглатывая. — Сейчас же предпочитаю концентрироваться на будущем.
Ответ звучал логично. Рационально. Малфой почти сумел убедить самого себя, что сказал именно то, что должен был.
— И всё же, я бы предпочёл сейчас углубиться в ваше прошлое и прояснить некоторые детали.
Мужчина прижал к себе папку и достал из внутреннего кармана пиджака блокнот. Малфой узнал его — видел его прежде у других людей сидящих на его месте, но так и не знал, какие именно записи хранились внутри.
Представитель администрации пролистал несколько страниц, провёл пальцем по личным заметкам и вскинул брови, словно нашёл то, что искал. И вот в этот момент Драко посмотрел на того, кто прибыл из Министерства. Тот молча сидел рядом, оперевшись одной рукой на стол ,подпирая лицо. Его поза напоминала скорее наблюдателя за сеансом вынужденной психотерапии, чем следователя.
— Вы росли в семье, где одним из главных убеждений являлась чистота крови. Как это повлияло на вас и ваше становление?
Драко моргнул, недоверчиво вскинув брови.
— Вам-то какое дело?— удивлённо бросил он.
Но прежде чем успел добавить что-то ещё, резкий удар по голове отбросил его мысли в сторону. Голова отозвалась тупой болью, а перед глазами на мгновение замелькали белые вспышки.
— ОТВЕЧАТЬ НА ПОСТАВЛЕННЫЙ ВОПРОС!— рявкнул охранник, который нанёс удар.
Малфой сжал челюсти, на секунду зажмурив глаза, подавляя желание выругаться.
— Хватит,— раздался холодный голос.
Мужчина из администрации поднял руку, медленно кивнул охране, и та тут же отступила назад, вновь замерев в позе ожидания.
— Мистер Малфой, напоминаю, что это стандартная процедура допроса. Вы обязаны отвечать кратко и по делу.
Драко поджал губы. Стандартная процедура? Мерлин, да его ругали, как провинившегося школьника.
— Мне с детства твердили, что чистота крови — это главное, что есть в жизни настоящего волшебника,— начал он, пристально глядя на мужчину перед собой. — Что маглорожденные украли у нас часть магии и что они не имеют права быть с нами наравне. Их уровень ниже, среди грязи.
— Вы до сих пор так считаете, мистер Малфой? — представитель Администрации слегка изогнул бровь, изучая его реакцию.
Драко не сводил с него взгляда. Почему их так интересует его детство?
— Мне двадцать два. Я давно уже не ребёнок и имею свои собственные взгляды,— спокойно ответил он, не отводя глаз. — То, что мне вдалбливали с детства, оставалось актуальным ровно до периода пубертата.
Малфой чуть наклонился вперёд, и с тенью ухмылки добавил:
— Можно сказать, что с первым стояком у меня пробудилось и собственное мнение.
Мужчина из Администрации не изменился в лице. Он молча что-то записал в блокноте, и вернул к нему свой взгляд.
— Мистер Малфой, что для вас означает магия?
Драко усмехнулся.
— Что для меня означает магия? — он слегка наклонил голову, делая вид, что размышляет. — Это дыхание. Это импульс. Это вспышка молнии в венах и одновременно — тихий шёпот за плечом. Магия — это то, что даёт мне силы, но и то, что эти силы отнимает. Это закон, в котором есть место хаосу.
Он слегка приподнял уголок губ.
— А для вас?
Мужчина не повёлся на провокацию.
— Интересное описание, мистер Малфой. Тогда следующий вопрос: каким образом магия связана с кровью?
Драко закатил глаза.
— Великая магия передаётся исключительно по роду, от чистых к чистым, словно фамильное украшение.
— Просто потрясающая теория. Вот только у неё есть один, скажем так, дырявый момент — она не объясняет, откуда тогда берутся сквибы в чистокровных семьях.
— А вот я объясню, — Малфой слегка подался вперёд, понизив голос. — Магия — это капризная штука. Она не обязана подчиняться вашим генеалогическим свиткам. Она может родиться там, где её быть не должно, и исчезнуть там, где она царила веками. Кровь тут не имеет значения. Это всего лишь красная жидкость, без которой мы с вами быстро помрём.
Он думал, что этим разговор завершится. Но следующий вопрос застал его врасплох.
— Если сама суть магии остаётся неизменной, тогда чем магия у волшебника с чистой кровью отличается от магии маглорожденного?
Драко замер, ощущая ступор от вопроса.В голове пронеслись воспоминания: лекции отца, холодный голос матери, издевательские насмешки, которыми он бросался в Хогвартсе в сторону маглорожденных. Но были и другие картины — Гермиона, размахивающая палочкой, её магия пульсирующая, живая, сильная. А затем, позже, на войне — грязь, кровь, заклинания, летящие отовсюду... и магия, которая не выбирала стороны.Он сглотнул.
— Разница? — Драко усмехнулся, но уже без прежнего сарказма. — Разве что в воспитании. В отношении. В доступе к знаниям. Всё остальное — сказки для напыщенных снобов.
Мужчина из Азкабана кивнул, делая пометки в своём блокноте.
— Интересно.
Что-то коротко шепнув на ухо министерскому чиновнику, представитель Азкабана встал и покинул кабинет. Его уход не оставил после себя ничего, кроме ещё большей напряжённости в воздухе.
Оставшись один на один с заключённым, чиновник скривил рот, будто проглотил что-то неприятное, и задал последний вопрос:
— Почему мы должны вас выпустить?
Драко чуть приподнял голову, лениво растянув губы в насмешливой ухмылке.
— Потому что я украшаю этот мир? — с издёвкой произнёс он, не удержавшись от подколки.
Этот чиновник выглядел ну очень... напыщенно. Смешно. Как фарфоровая кукла с идеально причесанными волосами и высокомерной осанкой, которой место не в стенах Азкабана, а в какой-нибудь залитой светом министерской зале, среди таких же искусственно вылепленных морд. Впрочем, его шутку не оценили.
— От лица магической Британии мы вам не верим!— заявил он, уже не скрывая раздражения. Затем резко махнул рукой охране. — Уведите его.
Металлический скрип цепей, грубые руки на плечах. Драко скрутили, привычно заломив руки за спиной.Почему-то этот допрос его даже развеселил. Хотя сам по себе он был странным.
Когда его впихнули обратно в камеру и за спиной раздался характерный щелчок замка, он не стал бездумно сидеть и ждать. Он принялся за тренировку. Между подходами его взгляд то и дело скользил в угол камеры — туда, где было небольшое окошко для посланий. Драко раздражённо скрипнул зубами, но не позволил себе остановиться. Глупо.Это просто глупо.
Отсутствие записки его задевало, но он не хотел признаваться в этом. Ни перед собой, ни перед кем-либо ещё. Он просто уверял себя, что нашёл новую игрушку в этом скучном и мрачном месте. Вот только игрушка была не болтливая.
На завтрак ему достался кусок черствого хлеба, запить который можно было лишь холодной водой. Он ел молча, не торопясь. Когда от хлеба остались только крошки, Драко встал и прислонился к холодной стене, вновь отмечая, что его внутренние часы работают безупречно. Он знал, сколько времени прошло. Он знал, сколько ещё ждать. И когда заскрежетал замок, и дверь камеры открылась, он уже стоял в позе, вытянув руки вперёд, не сопротивляясь. Стив, охранник, одобрительно кивнул.
— Да по тебе прям время сверять можно!
Драко фыркнул.
— Работаю так же четко как и швейцарские часы.
Он усмехнулся и шагнул вперёд, в очередной день своей рутинной, бесконечной каторги.
Когда прозвучал приказ выпрямиться его взгляд упрямо впился в одну точку, но мысли были далеко.
— Следующая неделя новенькой будет где?— спросил он негромко, наблюдая, как Стив снимает чары с замка.
— На кухне.
Драко коротко кивнул и шагнул внутрь. Коррадо уже привычно приступил к делу, методично сортируя одежду.
— Ваш план на сегодня — сорок мешков. Удачи.— объявил Стив, прежде чем исчезнуть за дверью.
Щелчок замка, и смена официально началась. Драко окинул взглядом груду грязного белья, нахлынувшую перед ним, и мысленно застонал.
— Как день, Бобби?
— Как и у всех, малец. Лишён всякого смысла.— усмехнулся мужчина, лениво перетаскивая очередной мешок. — Как твоя соседка? Перестала кричать по ночам?
— Да, сегодня я даже выспался.
Драко взглянул на мешки с трусами и мысленно повесился. Он принялся за работу, вытряхивая одежду на пол и ловко поддевая её ногами, стараясь сортировать с минимальным участием рук.
— Не балуйся, Малфой. Я слишком стар, чтобы меня наказывали.— проворчал Бобби, наблюдая, как Драко то и дело пинает вещи, будто играет в квиддич с кучей грязного белья.
— Я просто не понимаю...— внезапно вспылил он, глядя на шокирующее количество испорченной ткани. — Почему здесь постоянно так много обоссанных трусов?! У нас же заколдованные туалеты! В чём проблема — не сцать в долбанное бельё?!
Коррадо расхохотался, хватаясь за живот.
— Не все здесь так молоды, как ты...— проговорил он, задыхаясь от смеха. — Организм уже не тот. Да и здешние условия...
Драко раздражённо закатил глаза но всё же склонился и начал перебирать вещи руками, понимая, что так будет гораздо быстрее.
Если его внутренние часы всё ещё работали точно, то к этому моменту, спустя пятьдесят минут с начала смены, было отсортировано тридцать восемь мешков. Это значило, что впереди оставалось ещё почти пять часов, в течение которых предстояло постирать, заново рассортировать и отправить вещи в гладильню зачарованными корзинами.
Драко беззвучно вздохнул, запрыгнул на одну из стиральных машин и вытянул ноги, давая передышку уставшим мышцам.
— Есть сигарета?— лениво уточнил он у Бобби, всё ещё не сводя глаз с одежды, кружащейся в барабане.
— Нет.— тот покачал головой, даже не удосужившись взглянуть на него.
— Хреново.
Драко прикрыл глаза, позволяя себе пару секунд относительного отдыха.
Прачечная, наверное, была одной из самых лёгких работ здесь. Не потому что она не требовала физических усилий, а потому что здесь было хоть какое-то ощущение рутины. Конечно, сортировать засранные робы и перестирывать чужое грязное бельё — удовольствие сомнительное, но, по крайней мере, это не требовало душераздирающих усилий, как колка угля или ожоги от гладильной,не говоря уже даже об готовке на кухне.
Он не торопился, просто делал своё дело. Когда смена подошла к концу, Драко спокойно зашагал обратно в камеру, устало мечтая о жестких нарах и матрасе. Роба пропахла запахом порошка которым наполняли стиральную, он напоминал запах сырости и мокрого асфальта,это въелось ему в сознание. Но стоило ему переступить порог, как взгляд сам собой скользнул в угол.
Записка.Тонкий клочок бумаги был засунут в привычную щель в стене. Ну наконец-то.Дождавшись характерного щелчка замка, Драко скользнул в угол камеры, пальцы нервно разжимали тонкий клочок бумаги.
«Тебя тоже допрашивают?»
Он прикусил губу, раздумывая, а затем потянулся за карандашом.
«Да, каждый день.»
С каким-то странным возбуждением внутри он нагнулся что бы запихнуть бумагу обратно в щель. Но в последний момент замешкался. Быстрота ответа... Не выдаст ли она, что он ждал записки весь день?Чёрт с ним.
Не прошло и трёх минут, как бумага исчезла по ту сторону камеры. Драко напрягся, ожидая. Новый клочок вернулся к нему почти мгновенно.
«Вопросы всегда одни и те же?»
«Как оказалось, нет. Сегодня меня спрашивали о чистоте крови.»
Следующие двадцать минут он размышлял над следующим посланием, не зная, какой дать ответ.
«Как ты относишься к маглорожденным?»
Он мог бы сказать, что после всех лет, проведённых здесь, ему теперь плевать на это дерьмо. Что он давно понял — кровь не имеет значения. Но как выразить это красиво, не теряя ни сарказма, ни правдивости? Он долго перебирал слова и в итоге написал:
«Нет никакого значения, какая кровь. Значение имеет только магия.»
Он закатил глаза от собственного пафоса, но менять ничего не стал. Записка исчезла. Ответ пришёл быстро.
«У тебя было много друзей-маглорожденных?»
Драко нахмурился, проводя пальцем по краю бумаги. Друзья-маглорожденные? Грейнджер. Её образ всплыл в памяти моментально. Нет, назвать её другом было бы слишком. Скорее, они взрослели вместе, по разные стороны баррикад. Она была чем-то неизменным в его жизни — приевшимся раздражением, от которого он даже не пытался избавиться.
Грязнокровка. Она всегда парировала в ответ. Кривила нос, поджимала губы, но никогда не давала себя унизить. Каждый раз он ждал момента снова сцепиться с ней в словесной перепалке. Напасть, ударить словами, указать, где её место. Но, может, на самом деле, это был просто его способ сделать так, чтобы она всегда отвечала?
Он посмотрел на бумагу и почувствовал странное жжение в груди.
«Нет, не было.»
Ничего больше. Никакого объяснения, никакой детали. Это всё, на что его хватило. Почерк его был неровным, но чётким. Он быстро дописал в углу:
«А у тебя много друзей-маглорожденных?»
Бумага исчезла в привычной щели. На этот раз ответ не заставил себя ждать, но когда он развернул новый клочок, то удивился. Длинное письмо.Исписанное с обеих сторон. Он пробежался глазами по тексту и сразу понял — это было не просто «да» или «нет».
Она писала , о людях, о ситуациях. О друзьях, с которыми когда-то попадала в неприятности, с которыми смеялась и скрывалась от строгих взглядов профессоров. О тех, кто учил её доверять, а кто — разочаровывал. Она не называла никого по имени. Только завуалированные фразы и номер. Всегда этот чёртов номер.
Драко щурился, ловя в её строках характер. Он мог представить, какой она была: сильной, гордой, упрямой. Такой, что могла бы выжить в этом месте, не потеряв себя. Она писала так, будто дружба для неё была важной. Будто эти люди действительно что-то значили. Будто она... Будто она всё ещё верила в это дерьмо.
Малфой провёл пальцем по бумаге, вчитываясь в каждое слово, словно пытаясь нащупать её голос среди строк.
— Наивная, — пробормотал он себе под нос.
Он перечитывал снова и снова, ловя в её строках что-то... странно успокаивающее. В этих коротких моментах тайного общения его камера переставала быть клеткой. Бумага исчезала по ту сторону стены, и с ней исчезали и стены вокруг него.
Он глубоко вдохнул, раздумывая над ответом. Он не мог просто взять и свернуть разговор. Всё-таки он Малфой. И хоть его фамилия больше не несла той силы, что прежде, джентльменом он быть не перестал.
«Я хочу тебя нарисовать. Расскажи про себя немного больше», — написал он, прежде чем сунуть клочок обратно в узкую щель у стены.
Прошло несколько секунд. Потом ещё несколько. Бумага резко исчезла.Драко ощутил, как напряглась каждая мышца в его теле. Чёрт.Он понятия не имел, что именно он только что сделал. Как себя вести? Его рука уже тянулась назад, словно собираясь схватить записку обратно, но, разумеется, было поздно. Он сжал кулак, уткнулся затылком в холодную стену камеры и шумно выдохнул.
— Мерлин, какого гиппогрифа я так нервничаю?!
Это просто переписка. Просто диалог. Просто... девушка.Но что-то в этой мысли выбивало его из колеи.
Мир был несправедлив с ним. Судить семнадцатилетнего мальчишку, а в восемнадцать запереть его в тюрьме — даже для Министерства это было чем-то за гранью. Он не успел толком вкусить жизни. Да, он знал, что такое признание. Знал, что такое женское внимание.В школе вокруг него вились девушки, ослеплённые его статусом, его фамилией. Были поцелуи, были романы — такие, какими они бывают в подростковом возрасте: импульсивные, беспокойные, но в то же время до смешного несерьёзные. Он знал, что такое интим. Но Мерлин...
Никто не предупреждал, что даже став взрослым мужчиной, можно вдруг ощутить, как сердце сжимается, как у застенчивой первокурсницы, когда речь заходит о сближении с кем-то. Он резко сел, потер шею, покачал головой. Ну уж нет.Он не собирался анализировать эти эмоции.
Прошёл час. Драко сидел на холодном полу камеры, скрестив руки на груди, глядя в потолок, покрытый разводами сырости. Он уже мысленно похоронил надежду на ответ. Ну и ладно. Вероятно, она восприняла его просьбу не так, как он рассчитывал. Или решила, что он перешёл границы. В конце концов, сколько бы ни длился их тайный обмен письмами, они были незнакомцами. И если она решила оборвать разговор — он не мог её винить.
Драко поднялся с пола, понимая, что если не поспит хотя бы пару часов,завтрашняя смена будет для него сущим адом. Сон в Азкабане был роскошью, и терять его из-за детской переписки через стену— ну уж нет, он не собирался.
Он закинул одну ногу на нары, собираясь забраться повыше, когда услышал шуршание бумаги об камень.Чёрт.Драко тут же развернулся, рванул к углу и быстро выхватил послание. Он даже не стал отходить назад — тут же развернул его, сжав пальцами края, и впился глазами в строки.
«Ты хочешь нарисовать меня?»Это было первое предложение. Корявый, будто чуть дрогнувший почерк, написанный в спешке. «Как можно изобразить того, кто даже сам себя не понимает?» Драко нахмурился. «Я могла бы написать, что я высокая блондинка с лицом фурии и взглядом, способным испепелять. Или что я низкая, хрупкая, с глазами цвета весеннего неба, в которых отражаются все печали мира.Но это не будет правдой. Какой смысл описывать внешность, если она не говорит ровным счётом ничего о человеке?»Драко прикусил губу, чувствуя, как что-то в этом письме его цепляет.
«Кто я?»
Эта фраза была выделена отдельно, словно автор письма не просто отвечала на вопрос, а размышляла вслух.
«Я человек, который однажды верил, что мир делится на чёрное и белое.Что есть добро и зло. Что есть правильные и неправильные решения. А потом... я осознала, что это ложь. Я поняла, что серых оттенков больше, чем можно себе представить.Что герои могут оказаться чудовищами, а чудовища — героями. Что справедливость — это нечто эфемерное.
Что война — это грязь, в которой нет победителей. Что даже самые сильные идеалы можно продать за страх.
А самое страшное — это осознать, что те, кого ты считал врагами, на самом деле такие же, как ты. И когда это понимание приходит — уже слишком поздно что-то менять».
Драко почувствовал, как желудок скрутило в тугой узел. Письмо было наполнено странным холодом.Цинизм, горечь, усталость.Она писала так, будто прожила несколько жизней и разочаровалась в каждой из них. И в то же время...
Он не мог оторваться. Она не называла себя. Но Драко вдруг осознал, что представляет её слишком чётко.Не лицо, не волосы, не рост — а взгляд.
Глубокий. Знающий. Тот, который бывает у людей, увидевших слишком многое.Её письмо было не просто ответом.
Оно было... разговором с самой собой.Будто она до конца не верила в собственные слова. Будто пыталась убедить себя в этой холодной философии, но... Сомневалась.
Драко опустился обратно на пол, сжимая бумагу в руках. Она точно не должна быть здесь.Слова отпечатывались в сознании, словно резкие штрихи углём на белом полотне. Он прочитал письмо ещё раз. И ещё. Пальцы сжали тонкий клочок бумаги чуть крепче. Перед тем как уничтожить единственное доказательство их общения, он выхватил карандаш и на новом листе быстро написал:
«Хотя бы теперь я могу представить твой взгляд».
Простая фраза. Но ему не хотелось терять эту связь. Даже если она была такой странной. Он потянулся к дыре в стене и бумага тут же исчезла в темноте. Только после этого Драко поднялся, подошёл к зачарованному унитазу, зажал письмо между пальцев, и, не раздумывая, бросил его в воду. Чернильные буквы начали расплываться. Никаких улик.Несколько секунд — и письмо растворилось в пустоте, поглощённое магией. Он выпрямился, бросив последний взгляд на унитаз, словно удостоверившись, что письмо действительно исчезло. Затем развернулся и направился к нарам.
Лёг, закинул руки за голову, уставился в потолок. Спать.Завтра снова смена. Но мысли не давали покоя. Она была странной. Этот её взгляд, который он представил, — усталый, циничный, полный осознания— был чем-то слишком знакомым. Как зеркало.
Её письмо отличалось от всего, что он читал раньше. Не жалость к себе, не попытка вызвать сочувствие. А чистая, выверенная, почти безэмоциональная констатация фактов. «Я осознала, что это ложь»,«Я поняла, что серых оттенков больше, чем можно себе представить»,«Когда это понимание приходит — уже слишком поздно что-то менять».
Драко вздохнул, провёл ладонью по лицу. Ему не следовало так глубоко в это вникать. Но что-то в её словах заставляло его задумываться.Рука автоматически потянулась за листком бумаги. Пальцы нащупали карандаш. Вместо привычного, отточенного силуэта своей матери, он начал выводить её взгляд.Не глаза, не лицо. Именно взгляд. Глубокий, всепонимающий, полный иронии и скрытой усталости. Он видел его в голове слишком чётко.
Малфой медленно провёл первую линию — лёгкий наклон головы. Потом добавил жёсткость бровей— слегка приподнятых, будто насмешливо изучающих мир. Зрачки. Глубокие, пронзительные. Тонкая тень под веками — знак бессонных ночей.
Штрихи ложились ровно, движения были уверенными. Он прорисовывал не человека.Чувство.
Нечто, что нельзя было объяснить словами. Отрешённость, скрытая за тонкой оболочкой сарказма.Драко смотрел на рисунок и понимал: он её не знает.Но с каждым движением карандаша ему казалось, что он её узнаёт.
***
Драко стоял прямо, уперев взгляд в одну точку, ожидая, пока новый, молодой, совершенно неопытный охранник наконец справится с заклинанием и откроет долбаную дверь. Из-за его спины доносились нервные вздохи и возня с цепями. Мало того, что этот придурок не мог нормально снять кандалы, так он ещё и умудрялся морщиться всякий раз, когда металл лязгал о пол. Драко это забавляло.
Наконец, с протяжным скрежетом дверь открылась, и ему в лицо ударил резкий запах порошка и влажной ткани. Он слегка поёжился, переступая порог прачечной. Бельё из Азкабана имело свой особый "аромат". Он перевёл взгляд на помещение. Вместо Коррадо за сортировочным столом стоял Тони. Лучше, чем ничего.
— А где Бобби Коррадо? — подал голос Драко, скользнув взглядом по помещению.
Охранник, наконец-то справившись с грубым металлом и освободив его от цепей, коротко ответил:
— Ему ночью стало плохо.
Малфой лишь кивнул.Он не испытывал никакого сочувствия, но и осуждать не собирался. Здесь все болели, страдали, умирали. Это было так же естественно, как отсортировать очередной мешок грязного белья. Однако смена с Тони его устраивала. У этого проходимца всегда были сигареты.
Драко развернулся к охраннику и молча выставил вперёд кисть, на которой висели магические браслеты слежения.Охранник достал палочку, но замер, поджав губы, явно вспоминая, что теперь делать. Глаза у него забегали, по виску стекала капля пота.Потрясающе.Драко едва удержался, чтобы не рассмеяться.
— Нанеси заклинание, зафиксируй, что я заступил на смену,— с издёвкой произнёс он, глядя охраннику в глаза.
Говорил он тихо, но с той спокойной наглостью, с которой взрослые наставляют глупых детей.
— Заключённым запрещено разговаривать, — процедил охранник, но всё же взмахнул палочкой.
Драко почувствовал лёгкое жжение — браслеты активировались, магия внутри них зафиксировала его местоположение. Он кивнул и, не тратя больше времени, сделал шаг к корзинам. Как только дверь с глухим щелчком закрылась, воздух прорезал вопрос:
— Есть сигарета?
Тони засмеялся, сунул руку под ворот шапки и извлёк скрученную папиросу.
— Небось уши уже горят от желания покурить, да? — ухмыльнулся он, вручая Драко сигарету. — Говорил же, не начинай...
Драко с удовольствием взял её, медленно лизнул пергамент, ощущая на языке терпкий привкус табака. Это был тот редкий момент, когда он чувствовал хоть что-то, помимо холода и усталости.
Досадно щёлкнув языком, и крутанув папиросу между пальцев,он осознал: как, чёрт возьми, её теперь поджечь?
— Твою ж... — пробормотал он, раздражённо.
Тони только усмехнулся, закатил глаза и хрипло рассмеялся:
— Младшая школа... Всему вас учить.
Он обошёл несколько корзин с грязным бельём, склонился над столом, схватил пустую жестяную банку из-под какого-то хлама и, небрежным движением смёл с неё остатки порошка.
— Гляди и учись, малец, — проговорил он, ухмыляясь.
Тони поставил банку на бок и ногтем пошаркал по её дну. Затем достал откуда-то из кармана маленький кусочек фольги — явно от шоколадной обёртки, которую кто-то каким-то чудом пронёс сюда.Слегка смяв её пальцами, он сложил фольгу так, чтобы получилась тонкая полоска.
Драко наблюдал, слегка прищурившись.
— Ты собираешься завязать её узлом и призвать демона, или как это работает? — усмехнулся он, но с любопытством следил за движениями Тони.
— Нет, гений, сейчас я тебе устрою мини-волшебство без палочки.
Тони наклонился, ловко прижал фольгу к металлическому дну банки и сильно надавил пальцами.
— Секрет в порошке, — пояснил он, скользнув взглядом по оставшимся крупицам стирального средства на столе.
Драко чуть нахмурился.
— Ты собираешься его курить?
Тони снова засмеялся, но тут же его смех перешёл в гортанный кашель.
— Нет, но оно может дать нам искру.
Он потёр фольгу между пальцами, создавая небольшое напряжение, а затем резко прижал её к поверхности банки и несколько раз быстро провернул.
Щёлк!
Тонкий дымок поднялся вверх, и через секунду маленький оранжевый огонёк дрожал на поверхности банки.
— Порошок содержит натрий и магний. Если знаешь, как работать с металлом и трением, можно устроить вот такой фокус.
Тони поднёс палец к маленькому пламени, потом быстро вытащил сигарету из пальцев Драко и ловко поднёс её к огню.Табак занялся мгновенно.
— Бери, пока не потухло, — ухмыльнулся Тони, возвращая папиросу.
Драко быстро втянул дым, чувствуя, как он разливается по лёгким, обволакивая гортань едким, но приятным жаром.
— Мерлин... — протянул он с облегчением, откидывая голову назад.
Тони с удовлетворением наблюдал за ним.
— Ну вот, а ты сомневался.
Драко глубоко затянулся, посмотрел на своего коллегу по каторге и усмехнулся:
— Ты мог бы стать отличным алхимиком, если бы не оказался здесь.
Тони хмыкнул, прислонившись к столу.
— Ага. Но, к сожалению, мы оба знаем, что здесь собираются неудачники, а не будущие звёзды науки.
Драко молча затянулся ещё раз, не возражая.В этом что-то было.
— Как там твоя соседка?— неожиданно спросил Тони, пока Драко, постанывая, втягивал едкий дым в лёгкие.
Малфой прикрыл глаза, позволяя никотину разойтись по организму, но этот вопрос моментально вернул его в реальность. Он выпустил густое облако дыма в сторону потолка, лениво вынимая папиросу изо рта.
— Знаешь...— протянул он, задерживая паузу. — Почему-то каждый считает нужным задать мне именно этот вопрос.
Тони лишь усмехнулся и пожал плечами, не отвлекаясь от работы. Он поспешно выхватывал чистое бельё из корзины, аккуратно складывая его в стопки.
— Я просто спросил, Малфой. Не хочешь — не отвечай.
Тон был настолько небрежным, что Драко даже не стал раздражаться. Он пожал плечами, словно между делом, и коротко ответил:
— Ну, она интересная.
Тони понимающе кивнул, но дальше расспрашивать не стал. Драко, зажав сигарету между зубами, подошёл ближе, чтобы передать ему очередную порцию постиранной ткани. Однако в этот момент его взгляд зацепился за небольшой, завернутый в целлофан наперсток, спрятанный в складке чьей-то робы.
Тони быстро сунул находку вглубь стопки, но Малфой уже успел увидеть.
— Воу-воу... это что? — он прищурился, ставя руки на сортировочный стол. — Я не хочу проблем на смене, Тони.
Тот моментально напрягся. Больше никакой насмешки в глазах.Он сделал шаг ближе, его плечи напряглись, а взгляд потяжелел.
— Проблем из-за чего, малец? Ты что-то видел?
Они стояли так несколько секунд — молча, глаза в глаза.Наконец, Драко резко улыбнулся и пожал плечами:
— Показалось, наверное.
Тони ещё мгновение сверлил его взглядом, а затем расслабился и снова усмехнулся, возвращаясь к сортировке. Драко сделал новую затяжку и вернулся к работе.
— Знаешь Тони,до того как попасть сюда, у меня были вполне конкретные планы на жизнь. — он сделал последнюю,глубокую затяжку дыма в легкие,ощущая как тлеет бумага у его губ.— Я хотел стать зельеваром. Думаю, отец купил бы мне помещение где-то в центре Лондона. Я бы руководил там, днями копался в травах и настойках...Он на мгновение замер, рисуя в голове картину — тихая лавка, полки с редкими ингредиентами, резкий запах сушёных кореньев, колбы с мерцающими жидкостями...— Нет, не так... — поправился он, потерев пальцами виски. — Скорее всего, я бы создал что-то новое. Что-то стоящее.С лоском.
Он коротко взглянул на Тони, ожидая насмешки, и не прогадал. Тот уже ухмылялся, слушая мечты юного аристократа.
— А ты?— спросил Драко, осторожно прощупывая почву. — Кем мечтал стать в моём возрасте?
Тони не раздумывал ни секунды:
— В твоём возрасте? Я мечтал трахать баб, а не работать.
Драко расхохотался и пожал плечами:
— Ну, это понятно... Но всё же?
Тони хмыкнул, потеребил угол тюремной шапки, а потом, к удивлению Малфоя, вдруг ответил:
— Хм... В детстве я хотел стать Невыразимцем.
Драко удивлённо приподнял бровь.
— Ты серьёзно?
— Ага. Только представь — работаешь в Министерстве, а занимаешься Мерлин знает чем. Никто не знает, чем ты там занят, но все уверены, что это чертовски важно.
Они оба посмеялись. Тони со вздохом сунул руку под ворот своей шапки, достал ещё одну папиросу и, покрутив её между пальцев, протянул Драко.
— Думал приберечь для себя, но без твоих стонов работается не так весело.
Драко схватил сигарету с таким вожделением, что даже не постеснялся хлопнуть Тони по плечу в знак благодарности.
— Настоящий герой, — усмехнулся он, прикусывая конец пергамента.
Тони покачал головой, усмехнувшись, и вновь вернулся к корзинам с бельём.
Драко принялся повторять ранее показанные ему движения с куском фольги и банкой. Он сделал несколько неудачных попыток повторить фокус Тони по добыче огня. Потом ещё пару. И ещё.
— Да твою ж...— раздражённо пробормотал он, когда у него снова ничего не вышло.
Тони тяжело вздохнул, смерил его оценивающим взглядом, а затем подошёл ближе и без лишних слов сделал всё сам.
— Зельевар недоделанный...— пробурчал он, поднося к сигарете тонкий, едва заметный огонёк.
Как только Драко ощутил на губах горьковатый привкус дыма, он чуть ли не станцевал от радости. Двойная доза табака, после всех этих мучений, казалась невыносимо сладкой. Он, всё ещё держа сигарету в зубах, взялся за новую партию работы, но в голове снова и снова крутилась мысль: нужно добыть больше информации.
— Что вообще нужно делать, чтобы стать Невыразимцем?— спросил он, наслаждаясь каждым вдохом. — Ну, я понимаю, как стать зельеваром — учёба, лицензии, практика... А вот с этим...
Тони закончив складывать чистые робы в корзину, подошёл к стиральной машине и небрежно высыпал порошок в отсек.
— Нужно уметь всё и ничего одновременно, — насмешливо ответил он, склоняясь над кучей белья и бросая в барабан грязные робы.
— Это тебе так в Хогвартсе сказали?— с любопытством приподнял бровь Малфой.
Он не ожидал получить ответ, но, кажется, Тони сам того не замечая, выдал часть своего прошлого:
— Нет. Я учился в Ильверморне.
Драко кивнул, скрывая неожиданное любопытство. Он наклонился, чтобы запихать в барабан последние куски одежды, и в этот момент дым от тлеющей сигареты резанул ему глаза. Он резко дёрнулся, выругался, но потом лишь усмехнулся, стряхивая пепел в сторону.
— Я вообще хотел учиться в Дурмстранге, — сказал он , отойдя от машинки наблюдая, как Тони закатывает рукава и что-то на ней клацает.
— Ой, только не начинай,— протянул тот, но Малфой уже увлёкся собственными мыслями.
— Ещё в детстве я прочёл про него всё, что только можно,— продолжил он, поднеся сигарету к губам. — Только представь, Тон: белобрысый красавчик среди суровых северных магов. Четырёхэтажный замок, окружённый нетронутыми снежными равнинами, озеро, которое не замерзает даже в самые лютые морозы — чистая тёмная гладь, укутанная чарами. Я читал , что территория там просто сказочная: леса, скалы, воздух, от которого кровь начинает быстрее бежать по венам. Никакого уюта, никакой показной заботы — только строгая дисциплина и жёсткая магия. Каменные стены, обогреваемые не обычным огнём, а древними чарами, пылающие очаги, в которых горит не дрова, а сила... Вот где должны учиться настоящие волшебники.
Тони театрально закатил глаза и, схватившись за грудь, медленно отклонился назад, изображая, будто падает в обморок.
— Ох, Малфой, я не выдержу, какой же ты сказочный принц...
Драко посмеялся, стряхнул тлеющий пепел и продолжил:
— Но нет. Судьба распорядилась иначе, и меня упекли в Хогвартс. В этот... этот...
Он скривился, словно попробовал прокисшее вино.
— В этот цирк. Замок, в котором каждый год творится хаос, где дохнут ученики, где лестницы не стоят на месте, где призраки летают, как у себя дома. И это ещё не говоря о самой атмосфере — теплоте, радости, вечному чувству, что тебя окружают пушистые котята, а не будущие маги.
— Ох, какой же ты избалованный,— фыркнул Тони, закрывая крышку машины.
Драко лишь ухмыльнулся, глубоко затянувшись.
— Просто мне всегда нравилась правильная жестокость, а не хаос.
Тони опёрся об жужжащую машинку и, усмехнувшись, кивнул:
— Ильверморни — совсем не похож на Хогвартс.
Драко молча затянулся, ожидая продолжения. Табачный дым клубился в воздухе, но его мысли теперь были прикованы к словам Тони.
— Представь: ты поднимаешься по крутым, выложенным серым камнем ступеням, ведущим к массивным дверям, которые охраняют мраморные статуи Изольды Саяр и Джеймса Стюарта. Их лица высечены с такой тщательностью, что кажется — они наблюдают за каждым, кто переступает порог. Ты входишь — и попадаешь в огромный круглый зал. Высоко над головой — стеклянный купол, через который льются солнечные лучи или серебрится лунный свет, наполняя пространство странным магическим сиянием. Всё вокруг пропитано чем-то древним, могущественным.
Тони на мгновение замолчал, будто сам перенёсся туда, а потом продолжил:
— Зал пуст. Лишь наверху тянется по кругу деревянный балкон, с которого за новоприбывшими наблюдают ученики старших курсов. И в центре — четыре величественные деревянные статуи, каждая выше человека. Рогатый Змей с выгравированными по всему телу рунами, Пантера Вампус, застывшая в грациозной позе, готовая к прыжку, Птица-Гром с распростёртыми крыльями, будто вот-вот взлетит, и мрачный Пакваджи с насмешливым выражением лица, сжимающий в лапах лук.
Тони ухмыльнулся и хитро взглянул на Драко.
— Они ждут. Они выбирают. Или не выбирают.
Малфой выдохнул дым, задумчиво глядя на него сквозь сизую пелену.
— И какое же из существ выбрало тебя?
Тони наклонил голову набок, усмехнулся и протянул:
— А ты попробуй угадать.
Все догадки Малфоя прервал глухой лязг открывающейся двери.
— Смена окончена! — рявкнул охранник.
Драко и Тони, не сговариваясь, сцепили руки за спиной и застыли в привычной позе — прямые спины, опущенные подбородки, безмолвное ожидание. Охранник лениво обходил прачечную, словно ему самому было невыносимо тратить время на этот ритуал. Когда он подошёл к корзинам с чистыми робами и начал пересчитывать, сжимая ткань в кулаке, Малфой почувствовал, как внутри всё сжалось.
Он не знал, что именно прячет Тони, но был уверен, что это должно оставаться скрытым.
Тони же выглядел безупречно спокойным. Ни одна мышца не дрогнула, ни единый жест не выдал тревоги. Он даже дышал ровно, как будто заранее знал, что обыск закончится ничем. Охранник сделал пометки, буркнул что-то себе под нос и кивнул другому стражу. Их разлучили в коридоре: Тони увели в одну сторону, Малфоя — в другую. Он сосчитал шаги. По количеству он уже понял, куда его ведут.Душевая.
Перед тяжёлой металлической дверью Драко услышал, как позади кто-то сдаёт смену.
— Как работа?— лениво поинтересовался один из охранников.
— Как обычно. Эти твари буйные.
Звук бумаги. Видимо, передача сменного отчёта. И голос. Чёртов Патрик.Малфой внутренне напрягся, но снаружи остался таким же каменным, как и Тони минуту назад.
— Выпрямись!— рявкнул Патрик.
Драко не шелохнулся, просто выпрямился, но остался смотреть в одну точку перед собой. Патрик подошёл ближе. Он почти дышал в затылок.
— Мерзкий, поганый пожиратель...— прошептал он.
Драко сглотнул, но не дал себе сорваться на ответ. Дверь в душевую открылась. Запах сырости.Оголённые трубы под потолком.Каменный пол, ледяной даже после десятков шагов босых ног.Он переступил порог и остановился. Позади всё ещё стоял Патрик, явно получая удовольствие от своего положения.
— Раздевайся!
Драко медленно выдохнул через нос. Дождался, пока магические оковы соскользнут с его запястий, и, не торопясь, сделал шаг к стене. Спокойно развернулся лицом к охраннику и, поймав его взгляд, начал стягивать робу. Ткань соскользнула с плеч, оголяя худое, но жилистое тело. Он сбросил её на пол и остался стоять прямо.
— На место, мерзкий пожиратель. Сейчас я отмою тебя от всей твоей тьмы.
Голос Патрика звучал омерзительно сладко. Он словно пробовал на вкус каждое слово, растягивал слоги, чтобы Драко прочувствовал всю мерзость этой сцены.
Малфой молча шагнул вперёд, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. Его босые ступни коснулись ледяных плит, покрытых склизким налётом. Вода здесь никогда не высыхала полностью — вонючие лужи растекались по полу, отражая тусклый свет.Он занял привычное положение: ноги на выцветших красных отметках, ладони упёрлись в шершавый камень стены. Пальцы дрогнули, но Драко сжал их крепче, словно вонзая ногти в саму тюрьму.
Пауза затянулась. Патрик не спешил, нагоняя на него страх ожидания. Рёв труб. Грохот. И тут же, без предупреждения, на Драко обрушился поток воды.Не просто холодной. Леденящей.Он стиснул зубы, когда напор ударил ему в лопатки, затем в поясницу, спину словно полоснули тысячу раз раскалёнными до бела лезвиями.Вода была настолько ледяной, что мышцы свело спазмом.
— Ну же, Малфой, почувствуй очищение.
Драко молчал.Патрик разозлился. Он крутанул вентиль ещё сильнее, и поток стал ещё мощнее, срывая дыхание, хлеща по лицу, забираясь в рот, ноздри, глаза.Казалось, что даже внутри черепа стало холодно.Драко дышал рвано, сквозь стиснутые зубы.Капли катились по коже, вгрызались в кости, вымывали последние остатки тепла.Но Патрик не получит от него ни звука.
Когда пытка была окончена, голос Патрика прорезал гул в ушах, отдаваясь в черепе болезненным эхом:
— Одевайся.
Драко мог бы поклясться Мерлином, что даже не помнит, как дошёл до стены. Его ноги двигались по инерции, тело повиновалось чистому рефлексу, но сознание плыло где-то в холодном мраке. Лёд.Он пропитал его кости, заполнил лёгкие, стекал по коже ледяными каплями, превращаясь в сотни крошечных игл.
Звук.Он не был ни громким, ни тихим — просто давящим, пронзающим череп изнутри. Гул, смешанный с отдалёнными голосами, с шорохом воды, стуком дубинки по камню. Картинка перед глазами расплывалась, и в этой мутной пелене он разглядел лицо Патрика. Губы охранника шевелились, произнося что-то про Волдеморта. Но слова тонули в темноте. Всё тонули. И Драко вместе с ними.
Последнее, что он ощутил — как ледяной мрак окончательно затопил его разум, вырывая из реальности. Падение было коротким. Тело рухнуло на мокрые камни душевой, остался только слабый всплеск воды и нагота среди ледяного ада.