Глава двенадцатая. Зеркало Еиналеж
Приближалось Рождество. В середине декабря, проснувшись поутру, все обнаружили, что замок укрыт толстым слоем снега, а огромное озеро замерзло. В тот же день близнецы Уизли получили несколько штрафных очков за то, что заколдовали слепленные ими снежки, и те начали летать за профессором Квирреллом, врезаясь ему в затылок. Те немногие совы, которым удалось в то утро пробиться сквозь снежную бурю, чтобы доставить почту в школу, были на грани смерти. И Хагриду пришлось основательно повозиться с ними, прежде чем они снова смогли летать.
Все школьники с нетерпением ждали каникул и уже не могли думать ни о чем другом. Может быть, потому, что в школе было ужасно холодно и всем хотелось разъехаться по теплым уютным домам — всем, кроме Гарри, разумеется. Нет, в Общей гостиной Гриффиндора, в спальне и в Большом зале было тепло, потому что ревущее в каминах пламя не угасало ни на минуту. Зато продуваемые сквозняками коридоры обледенели, а окна в промерзших аудиториях дрожали и звенели под ударами ветра, грозя вот-вот вылететь.
Хуже всего ученикам приходилось на занятиях профессора Снегга, которые проходили в подземелье. Вырывавшийся изо ртов пар белым облаком повисал в воздухе, а школьники, забыв об ожогах и прочих опасностях, старались находиться как можно ближе к бурлящим котлам, едва не прижимаясь к ним.
— Поверить не могу, что кто-то останется в школе на рождественские каникулы, потому что дома их никто не ждет, — громко произнес Драко Малфой на одном из занятий по зельеварению. — Бедные ребята, мне их жаль…
Произнося эти слова, Малфой смотрел на Гарри; Крэбб и Гойл громко захихикали. Гарри, отмеривавший на своих крошечных и необычайно точных весах нужное количество порошка — в тот раз это был толченый позвоночник морского льва, — сделал вид что ничего не слышит. После памятного матча, в котором Гриффиндор победил благодаря Гарри, Малфой стал еще невыносимее. Уязвленный поражением своей команды, он пытался всех рассмешить придуманной им шуткой. Она заключалась в том, что в следующей игре вместо Гарри на поле выйдет древесная лягушка, у нее рот шире, чем у Поттера, и потому она будет идеальным ловцом.
Однако Малфой быстро осознал, что его шутка никого не смешит, — возможно, Гарри поймал мяч очень своеобразным способом, но тем не менее он его поймал. И, более того, всех поразило, что ему удалось удержаться на взбесившейся метле. Малфой, еще больше разозлившись и сгорая от зависти, вернулся к проверенной тактике и продолжил поддевать Гарри, напоминая ему и окружающим, что у него нет нормальной семьи.
Гарри действительно не собирался возвращаться на Тисовую улицу на рождественские каникулы. Неделю назад профессор МакГонагалл обошла все курсы, составляя список учеников, которые останутся на каникулы в школе, и Гарри тут же попросил внести его в этот список. При этом он совершенно не собирался себя жалеть — совсем наоборот, он не сомневался, что его ждет лучшее Рождество в его жизни. Тем более что Рон с братьями тоже собирались остаться в Хогвартсе — их родители отправлялись в Румынию, чтобы проведать своего второго сына Чарли. На каникулах у Гарри появится возможность спокойно поговорить с Леной не опасаясь, что кто-то из учеников их увидит или услышит.
Когда по окончании урока Гарри, Рон и Гермиона вышли из подземелья, то обнаружили, что путь им преградила неизвестно откуда взявшаяся в коридоре огромная пихта. Однако показавшиеся из-за ствола две гигантские ступни и громкое пыхтение подсказали им, что пихту принес сюда Хагрид.
— Привет, Хагрид, помощь не нужна? — спросил Рон, просовывая голову между веток.
— Не, я в порядке, Рон… но все равно спасибо, — донеслось из-за пихты.
— Может быть, вы будете столь любезны и дадите мне пройти, — произнес кто-то сзади, растягивая слова. Разумеется, это мог быть только Малфой. — А ты, Уизли, как я понимаю, пытаешься немного подработать? Я полагаю, после окончания школы ты планируешь остаться здесь в качестве лесника? Ведь хижина Хагрида по сравнению с домом твоих родителей — настоящий дворец.
Рон прыгнул на Малфоя как раз в тот момент, когда в коридоре появился Снегг.
— УИЗЛИ!
Рон неохотно отпустил Малфоя, которого уже успел схватить за грудки.
— Его спровоцировали, профессор Снегг, — пояснил Хагрид, высовываясь из-за дерева. — Этот Малфой его семью оскорбил, вот!
— Может быть, но в любом случае драки запрещены школьными правилами, Хагрид, — елейным голосом произнес Снегг. — Уизли, из-за тебя твой факультет получает пять штрафных очков, и можешь благодарить небо, что не десять. Проходите вперед, нечего здесь толпиться.
Малфой, Крэбб и Гойл с силой протиснулись мимо Хагрида и его пихты, едва не сломав несколько веток и усыпав пол иголками. И ушли, глупо ухмыляясь.
— Я его достану, — выдавил из себя Рон, глядя в удаляющуюся спину Малфоя и скрежеща зубами. — В один из этих дней я обязательно его достану…
— Ненавижу их обоих, — признался Гарри. — И Малфоя, и Снегга.
— Да бросьте, ребята, выше нос, Рождество же скоро, — подбодрил их Хагрид. — Я вам вот чего скажу — пошли со мной в Большой зал, там такая красота сейчас, закачаешься!
Гарри, Рон и Гермиона пошли за волочившим пихту Хагридом в Большой зал. Там профессор МакГонагалл, профессор Флитвик и Лена развешивали рождественские украшения.
— Отлично, Хагрид, это ведь последнее дерево? — произнесла Лена, увидев пихту. — Пожалуйста, поставь его в дальний угол, хорошо?
Большой зал выглядел потрясающе. В нем стояло не менее дюжины высоченных пихт: одни поблескивали нерастаявшими сосульками, другие сияли сотнями прикрепленных к веткам свечей. На стенах висели традиционные рождественские венки из белой омелы и ветвей остролиста.
— Сколько там вам осталось до каникул-то? — поинтересовался Хагрид.
— Всего один день, — ответила Гермиона. — Да, я кое-что вспомнила. Гарри, Рон, у нас есть полчаса до обеда, нам надо зайти в библиотеку.
— Ах, да, я и забыл, — спохватился Рон, с трудом отводя взгляд от профессора Флитвика.
Профессор держал в руках волшебную палочку, из которой появлялись золотые шары. Повинуясь Флитвику они всплывали вверх и оседали на ветках только что принесенного Хагридом дерева.
— В библиотеку? Перед каникулами? Вы прям умники какие-то…
— Нет, к занятиям это не имеет никакого отношения, — с улыбкой произнес Гарри. — С тех пор, как ты упомянул имя Николаса Фламеля, мы пытаемся узнать, кто он такой.
— Что? — Хагрид был в шоке. — Э-э… слушайте сюда, я ж вам сказал, чтобы вы в это не лезли, да! Нет вам дела до того, что там Пушок охраняет, и вообще!
— Мы просто хотим узнать, кто такой Николас Фламель, только и всего, — объяснила Гермиона.
— Если, конечно, ты нам сам не расскажешь, чтобы мы не теряли время, — добавил Гарри. — Мы уже просмотрели сотни книг, но ничего так и не нашли. Может быть, ты хотя бы намекнешь, где нам о нем прочитать? Кстати, я ведь уже слышал это имя, ещё до того, как ты его произнес…
— Ничего я вам не скажу, — пробурчал Хагрид.
— Значит, нам придется все разузнать самим, — заключил Рон, и они, расставшись с явно раздосадованным Хагридом, поспешили в библиотеку.
- Все таки проболтался. - сказала Лена, взмахнув палочкой.
- Я не специально оно как-то само вырвалось. - сказал Хагрид.
- Я тебя не виню, но рано или поздно они знают кто такой Николас Фламель. - сказала Лена, меняя цвет елки с помощью палочки.
- Но ты же не станешь им помогать? - спросил Хагрид.
- Нечего не могу обещать.
С того самого дня, как Хагрид упомянул имя Фламеля, Гарри, Рон и Гермиона действительно пересмотрели кучу книг в его поисках. А как еще они могли узнать, что пытался украсть Снегг? Проблема заключалась в том, что они не представляли, с чего начать, и не знали, чем прославился Фламель, чтобы попасть в книгу. В «Великих волшебниках двадцатого века» он не упоминался, в «Выдающихся именах нашей эпохи» — тоже, равно как и в «Важных магических открытиях последнего времени» и «Новых направлениях магических наук». Еще одной проблемой были сами размеры библиотеки — тысячи полок вытянулись в сотни рядов, а на них стояли десятки тысяч томов.
Гермиона вытащила из кармана список книг, которые она запланировала просмотреть, Рон пошел вдоль рядов, время от времени останавливаясь, наугад вытаскивая ту или иную книгу и начиная ее листать. А Гарри побрел по направлению к Особой секции, раздумывая о том, нет ли там чего-нибудь о Николасе Фламеле.
К сожалению, для того чтобы попасть в эту секцию, надо было иметь разрешение, подписанное кем-либо из преподавателей. Гарри знал, что никто ему такого разрешения не даст. А придумать что-нибудь очень убедительное ему бы вряд ли удалось.
К тому же книги, хранившиеся в этой секции, предназначались вовсе не для первокурсников. Гарри уже знал, что эти книги посвящены высшим разделам Темной магии, которые не изучали в школе. Так что доступ к ним был открыт только преподавателям и еще старшекурсникам, выбравшим в качестве специализации защиту от Темных сил.
— Что ты здесь ищешь, мальчик?
Перед Гарри стояла библиотекарь мадам Пинс, угрожающе размахивая перьевой метелкой, предназначенной для стряхивания пыли с книг.
Гарри не нашелся что ответить.
— Тебе лучше уйти отсюда, — строго произнесла мадам Пинс. — Давай, уходи, кому сказала!
Гарри вышел из библиотеки, жалея о том, что не смог быстро придумать какое-нибудь оправдание. Они с Роном и Гермионой давно решили, что не будут обращаться к мадам Пинс с вопросом, где им найти информацию о Фламеле. Они были уверены, что она знает ответ. Но им не хотелось рисковать — поблизости мог оказаться Снегг, а ему не следовало знать, что именно их интересует.
Гарри стоял в коридоре у выхода из библиотеки и ждал, когда появятся его друзья. Особых надежд на то, что они преуспеют в своих поисках, у него не было. Ребята уже две недели пытались что-нибудь найти, но свободного времени, если не считать изредка выпадавших между уроками свободных минут, не было, так что вряд ли стоило удивляться, что они ничего не нашли. Все, что им было нужно — это несколько часов в библиотеке, и обязательно в отсутствие мадам Пинс, чтобы она не присматривалась, что они делают.
Через пять минут из библиотеки вышли Рон и Гермиона, при виде Гарри сразу замотавшие головами. И все вместе пошли на обед.
— Вы ведь будете продолжать искать, когда я уеду на каникулы? — с надеждой спросила Гермиона. — И если что-то найдете, сразу присылайте мне сову.
— Между прочим, ты вполне можешь поинтересоваться у своих родителей, не знают ли они, кто такой этот Фламель, — заметил Рон. — Это ведь родители — так что риска никакого…
— Абсолютно никакого, — согласилась Гермиона. — Особенно если учесть, что мои родители — стоматологи…
Когда каникулы наконец начались, Гарри и Рон продолжали ходить в библиотеку ну так ничего и не нашли о Николесе Фламеле. Но не удача в поисках не позволяла им забывать про веселье. В спальне Гриффиндора остались только Рон и Гарри, да и в Общей гостиной было куда меньше народа, чем во время учебы. Поэтому они придвигали кресла как можно ближе к камину и сидели там часами, нанизывая на длинную металлическую вилку принесенные из Большого зала кусочки хлеба, лепешки и кругляши зефира, поджаривая их на открытом огне и с аппетитом поедая.
Разумеется, они ни на секунду не умолкали даже с набитым ртом — ведь им было о чем поговорить. Главной темой, разумеется, был Малфой. Они изобретали десятки планов, как подставить Малфоя и добиться его исключения из школы. И неважно, что эти планы были явно неосуществимы, — об этом все равно приятно было поговорить.
Еще они играли в волшебные шахматы, которым Рон начал обучать Гарри. Это были практически те же самые шахматы, в которые играли маглы. Разница заключалась лишь в том, что фигурки были живые, и игрок ощущал себя полководцем, направляющим свои войска на противника. Шахматы Рона были очень старыми и потрепанными временем. Как и все его вещи, они когда-то принадлежали кому-то из его родственников, в данном случае дедушке. Однако тот факт, что фигурки были древними, вовсе не мешал ему хорошо играть. Рон так отлично их изучил, что у него никогда не было проблем с тем, чтобы заставить их выполнить то, что он хочет.
Гарри играл фигурками, которые ему одолжил Симус Финниган, и они очень плохо его слушались, абсолютно не доверяя временному хозяину. К тому же Гарри был не слишком хорошим игроком, и фигурки постоянно давали ему советы, сбивая его с толку:
«Не посылай меня туда, разве ты не видишь вражеского коня? Лучше пошли вон того, его потеря не будет иметь никакого значения».
В канун Рождества Гарри лег спать, предвкушая праздничный завтрак и веселье, но, естественно, не рассчитывая ни какие подарки. Однако, проснувшись наутро, он первым делом заметил свертки и коробочки у своей кровати.
— Доброе утро, — сонно произнес Рон, когда Гарри выбрался из постели и накинул на пижаму халат.
— И тебе того же, — автоматически ответил Гарри, уставившись на то, что лежало у его кровати. — Ты только посмотри — это же подарки!
— А я-то думал, что это тыквы, — пошутил Рон, свешиваясь со своей кровати. Подарков около нее стояло больше, чем у Гарри.
Гарри быстро распаковал верхний сверток. Подарок был завернут в толстую коричневую оберточную бумагу, на которой неровными буквами было написано: «Гарри от Хагрида». Внутри была флейта грубой работы — скорее всего, Хагрид сам вырезал ее из дерева. Гарри поднес ее к губам и извлек из нее звук, похожий на уханье совы.
Следующий подарок лежал в тонком конверте и представлял собой лист плотной бумаги. «Получили твои поздравления, посылаем тебе рождественский подарок. Дядя Вернон и тетя Петунья», — было написано на листе. К бумаге скотчем была приклеена мелкая монетка. Дурсли остались верны себе — более щедрый подарок придумать было сложно.
— Очень приятно, — прокомментировал Гарри. Рону, однако, этот подарок понравился — он во все глаза рассматривал монету.
— Вот ведь нелепая штуковина! — наконец выдохнул он. — И это деньги? Такой формы?
— Возьми себе. — Гарри засмеялся, увидев, как обрадовался Рон. — Интересно, кто еще мог прислать мне подарок кроме Дурслей, Хагрида и Лены?
— Кажется, я знаю, от кого это. — Рон слегка покраснел, тыча пальцем в объемистый сверток — Это от моей мамы. Я написал ей, что некому будет сделать тебе подарок и…
Рон вдруг густо залился красной краской.
— О-о-о, — простонал он. — Как же я раньше не подумал. Она связала тебе фирменный свитер Уизли…
Гарри разорвал упаковку, обнаружив внутри толстый, ручной вязки свитер изумрудно-зеленого цвета и большую коробку с домашними сладостями.
Она каждый год к Рождеству вяжет нам всем свитеры, — недовольно бормотал Рон, разворачивая подарок от матери. — И мне вечно достается темно-бордовый.
— Твоя мама просто молодец, — заметил Гарри, пробуя сладости, которые оказались очень вкусными.
В следующем подарке тоже было сладкое — большая коробка «шоколадных лягушек», присланная Гермионой.
Оставался еще один сверток. Гарри поднял его с пола, отметив, что он очень легкий, почти невесомый. И неторопливо развернул его.
Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Рон широко раскрыл рот от изумления.
— Я слышал о таком, — произнес он сдавленным голосом, роняя на пол присланную Гермионой коробочку с леденцами и даже не замечая этого. — Если это то, что я думаю, — это очень редкая вещь, и очень ценная.
— А что это?
Гарри подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды.
— Это мантия-невидимка, — прошептал Рон с благоговейным восторгом. — Не сомневаюсь, что это она, попробуй сам.
Гарри набросил мантию на плечи.
— Это она! — неожиданно завопил Рон. — Посмотри вниз!
Гарри последовал его совету и не увидел собственных ног. Он молнией метнулся к зеркалу. Лицо его, разумеется, было на месте, но оно плавало в воздухе, поскольку тело полностью отсутствовало. Гарри натянул мантию на голову, и его отражение исчезло полностью.
— Смотри, тут записка! — окликнул его Рон. — Из нее выпала записка!
Гарри снял мантию и поднял с пола листочек бумаги.
Это вещь принадлежала твоему отцу и я хочу чтоб она была у тебя.
Используй ее с умом.
Поздравляю с Рождеством.
Лена
— Да, за такую мантию я бы отдал все на свете, — признался Рон. — Все, что угодно.
И тут дверь в спальню распахнулась, и в нее ворвались Фред и Джордж Уизли. Гарри быстро спрятал мантию под одеяло. Ему не хотелось, чтобы ее надевал кто-нибудь другой, кроме него. Даже не хотелось, чтобы кто-нибудь просто до нее дотрагивался.
— Счастливого Рождества! — прокричал с порога Фред.
— Эй, смотри! — воскликнул Джордж, обращаясь к брату. — Гарри тоже получил фирменный свитер Уизли!
На Фреде и Джордже были новенькие синие свитеры, на одном была вышита большая желтая буква «Ф», на другом — такого же цвета и размера буква «Д».
— Между прочим, свитер Гарри выглядит получше, чем наши, — признал Фред, повертев в руках подарок, полученный Гарри от миссис Уизли. — Он ведь не член семьи, так что она вязала его куда старательнее.
— А ты почему не надел свой свитер, Рон? — возмутился Джордж. — Давай-давай, они ведь мало того что красивые, так еще и очень теплые.
— Ненавижу бордовый цвет, — то ли в шутку, то ли всерьез простонал Рон, натягивая на себя свитер.
— А на твоем никаких букв, — хмыкнул Джордж, разглядывая младшего брата. — Полагаю, она думает, что ты не забудешь, как тебя зовут. А мы ведь тоже не дураки — мы хорошо знаем, что нас зовут Дред и Фордж.
Близнецы расхохотались, довольные шуткой.
— Что тут за шум?
В дверь протиснулась еще одна рыжая голова, принадлежавшая Перси Уизли, вид у него был не слишком счастливый. Судя по всему, он, уже успел распечатать свои подарки, по крайней мере частично, потому что держал в руках свитер грубой вязки, который тут же выхватил у него Фред.
— Ага. Тут буква «С», то есть староста. Давай, Перси, надевай его — мы все уже надели наши, и Гарри.
— Я… не… хочу, — донесся до Гарри хриплый голос Перси, которому близнецы уже успели натянуть свитер на голову, сбив с него очки.
— И запомни: сегодня за завтраком ты будешь сидеть не со старостами, а с нами, — поучительно добавил Джордж. — Рождество — семейный праздник.
Близнецы натянули на него свитер так что руки не попали в рукава, а оказались прижатыми к телу. И, ухватив старшего брата за шиворот, вытолкали его из спальни.
* * *
У Гарри в жизни не было такого рождественского пира. На столе красовались сотни жирных жареных индеек, горы жареного и вареного картофеля, десятки мисок с жареным зеленым горошком и соусников, полных мясной и клюквенной подливки, — и башни из волшебных хлопушек. Эти фантастические хлопушки не имели ничего общего с теми, которые производили маглы. Дурсли обычно покупали эти жалкие подобия, на которых сверху было надето нечто вроде убогой бумажной шляпы, а внутри обязательно лежала маленькая пластмассовая игрушка. Хлопушка же, которую опробовали они с Фредом, не просто хлопнула, но взорвалась с пушечным грохотом и, окутав их густым синим дымом, выплюнула из себя контр-адмиральскую фуражку и несколько живых белых мышей.
За учительским столом тоже было весело. Сидя за столом Лена посмеивалась над шутками профессора Флитвика.
Вслед за индейкой подали утыканные свечками рождественские пудинги. Пудинги были с сюрпризом — Перси чуть не сломал зуб о серебряный сикль, откусив кусок пудинга. Все это время Гарри внимательно наблюдал за Хагридом. Тот без устали подливал себе вина и становился все краснее и краснее, и наконец он поцеловал в щеку профессора МакГонагалл. А она, к великому удивлению Гарри, смущенно порозовела и захихикала, не замечая, что ее цилиндр сполз
набок.
Когда Гарри наконец вышел из-за стола, его руки были заняты новыми подарками, вылетевшими из хлопушек — среди них были упаковка никогда не лопающихся и светящихся надувных шаров, набор для желающих обзавестись бородавками и комплект шахматных фигурок. А вот белые мыши куда-то исчезли, и у Гарри было неприятное подозрение, что они закончат свою жизнь на рождественском столе миссис Норрис.
На следующий день Гарри и Рон неплохо повеселились, устроив на улице яростную перестрелку снежками. А затем, насквозь промокшие, замерзшие, с трудом переводя дыхание, они вернулись к камину в гостиной. Там Гарри опробовал свои новые шахматные фигурки и потерпел впечатляющее поражение от Рона. Гарри сказал себе, что, если бы не Перси, без устали засыпавший его ценными советами, поражение было бы не столь быстрым и позорным.
После чая с бутербродами с индейкой, сдобными булочками, бисквитами и рождественским пирогом Гарри и Рон почувствовали себя настолько сытыми и сонными, что у них просто не было ни сил, ни желания заниматься чем-либо перед сном. Поэтому они просто сидели и смотрели, как Перси гоняется по комнате за близнецами, отобравшими у него значок старосты.
Это было лучшее Рождество в жизни Гарри. Зайдя в спальню, Гарри уже хотел ложится спать как вдруг ему пришла гениальная идея.
" Нужно испытать мантию-невидимку".
Достав мантию с под одеяла, Гарри накинул ее на плечи и, опустив глаза, не увидел ничего, кроме теней и лунного света. Рон забормотал во сне. Гарри задумался над тем, не разбудить ли его, но что-то его остановило. Может, это было осознание, что мантия принадлежала его отцу, и в самый первый раз он должен был опробовать ее сам, один.
Гарри бесшумно выбрался из спальни, спустился по лестнице, прошел через гостиную и пробрался сквозь дыру, с той стороны закрытую портретом.
— Кто здесь? — проскрипела Полная Дама. Гарри ничего не ответил и быстро пошел вниз по коридору.
- Вижу ты все таки продолжаешь искать информацию о Фламеле.
Гарри от неужности аж подпрыгнул.
Обернувшись назад, он увидел Лену.
- Слава Мерлину, что это ты. - сказал Гарри, вздохнув от облегчения. - Как ты меня заметила я же в мантии неведимке?
- Тебя может не видно, но звук шагов всеравно слышно. Хочешь помогу тебе найти информацию про Фламеля?
- А ты...
- Некому из профессоров не скажу, что ты был в Запретной секции.
- Даже Снеггу.
- Даже Снеггу. Ну так что ты согласен.
- Да.
Поплотнее закутавшись в мантию Гарри и Лена двинулись вперед.
В библиотеке было абсолютно темно и очень страшно.
- Люмос.
На кончике волшебной палочки Лены появился огонек света.
Особая секция находилась в самом конце помещения. Аккуратно переступив через загородку, отделявшую секцию от остальной части библиотеки, Лена подняла палочку повыше, чтобы разглядеть названия стоявших на полках книг. Опустившись на корточки, Гарри оглядел нижнюю полку в поисках книги, которая привлекла бы его внимание своим необычным видом. Взгляд его упал на большой черный с серебром фолиант. С помощью Лены Гарри вытащил тяжеленную книгу и положил ее на пол.
Пролистав несколько страниц, Гарри нашел то что искал.
— Николас Фламель — единственный известный создатель философского камня. Древняя наука алхимия занималась созданием Философского камня, легендарного вещества, наделенного удивительными силами. По легенде, камень мог превратить любой металл в чистое золото. С его помощью также можно было приготовить эликсир жизни, который делал бессмертным того, кто выпьет этот эликсир.
На протяжении веков возникало множество слухов о том, что Философский камень уже создан, но единственный существующий в наше время камень принадлежит мистеру Николасу Фламелю, выдающемуся алхимику и поклоннику оперы. Мистер Фламель, в прошлом году отметивший свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения, наслаждается тишиной и уединением в Девоне вместе со своей женой Пернеллой (шестисот пятидесяти восьми лет).
- Тебе будет, что рассказать Рону и Гермионе. - сказала Лена, ложа том на место.
И тут вдруг они услышали чьи-то шаги.
- Надо срочно уходить отсюдова. Нокс. - сказала Лена и кончик света на палочке Лены погас. - Иди вперед, а я за тобой.
В дверях они чуть не столкнулись с Филчем. Выцветшие глаза Филча, вылезшие из орбит, смотрели сквозь Лену и Гарри( с помощью заклинания Лена стала невидимой) и Гарри с Леной, поднырнули под его руку и выскользнули в коридор.
Прошло какое-то время, прежде чем они остановились. И, переведя дыхание, Гарри обнаружил, что стоит перед выставленными на высоком постаменте рыцарскими доспехами. Они с Леной так стремились убежать подальше от библиотеки, что не обращали внимания на то, куда именно бежат. И сейчас Гарри не мог понять где находится, — возможно, потому, что вокруг стояла кромешная тьма. Впрочем, Гарри тут же вспомнил, что похожий рыцарь в латах стоял неподалеку от кухни, но кухня, по идее, была пятью этажами выше.
— Вы сказали, профессор, что если кто-то будет бродить по школе среди ночи, я должен прийти прямо к вам. Так вот, кто-то был в библиотеке. В Особой секции.
Гарри почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Гарри и Лена так долго бежали сами не зная куда, но Филч оказался здесь практически одновременно с ними — потому что это именно его голос сейчас слышал Гарри. Не успел Гарри сообразить, что Филчу наверняка известен более короткий путь, как буквально оцепенел от ужаса. Голос, ответивший Филчу, принадлежал профессору Снеггу.
— Значит, в Особой секции? Что ж, они не могли уйти далеко, мы их поймаем.
- Гарри, возьми меня за руку.
Гарри и Лена попятились назад, стараясь двигаться бесшумно. Филч и Снегг приближались, столкновения бьло не избежать, и Гарри, судорожно оглядевшись, заметил слева от себя приоткрытую дверь. Она была их единственным спасением. Потянув Лену за руку и стараясь не дышать, они втиснулись между дверью и косяком, застыв на полпути. Они боялись, что дверь заскрипит и выдаст их, если они ее коснутся. Каким-то чудом Гарри и Лене все же удалось бесшумно проскользнуть внутрь. Снегг и Филч прошли мимо, и точно бы задели их, если они остались в коридоре, но Гарри и Лена уже были в комнате. Гарри тяжело дыша, прижался к стене и слушал, как удаляются шаги Снегга и Филча. На сей раз он едва не попался, он был так близок к этому, и с трудом мог поверить, что все обошлось.
Прошло несколько минут, прежде чем Гарри обвел глазами комнату. Она была похожа на класс, которым давно не пользовались. У стен громоздились поставленные одна на другую парты, посреди комнаты лежала перевернутая корзина для бумаг. А вот к противоположной стене был прислонен предмет выглядевший абсолютно чужеродным в этой комнате. Казалось, его поставили сюда просто для того, чтобы он не мешался в другом месте.
Это было красивое зеркало, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».
Шагов Филча и Снегга давно уже не было слышно, так что Гарри совсем успокоился. Но любое волнение все равно улеглось бы, потому что зеркало будто притягивало к себе, заставляя забыть обо всем остальном. Гарри медленно направился к зеркалу, желая заглянуть в него и убедиться, что он невидим.
Ему пришлось зажать себе рот, чтобы сдержать рвущийся из него крик. Гарри резко отвернулся от зеркала. Смотря в него он увидел не только самого себя, что само по себе было невозможно, но и ещё каких-то людей, стоявших вокруг него.
Однако комната была пуста. И Гарри, все еще тяжело дыша, медленно повернулся обратно к зеркалу.
Перед ним было отражение Гарри Поттера, бледное и испуганное, а за ним стояли отражения по меньшей мере десятка человек. Гарри снова обернулся — разумеется, позади него никого не было. Или, может, они тоже были невидимы? Может, это была комната, населенная невидимками, а хитрость зеркала в том и состояла, что в нем отражались все, неважно, видимы они или нет?
Гарри снова заглянул в зеркало. Женщина, стоявшая справа от его отражения, улыбалась ему и махала рукой. Гарри опять отвернулся и вытянул руку. Если бы женщина действительно стояла позади него, он бы коснулся ее, ведь их отражения были совсем рядом, но его рука нащупала лишь воздух. А значит, она и все другие люди, обступившие его отражение, существовали только в зеркале.
Женщина была очень красива. У нее были темно-рыжие волосы, а глаза… «Ее глаза похожи на мои», — подумал Гарри, придвигаясь поближе к зеркалу, чтобы получше рассмотреть женщину. Глаза у нее были ярко-зеленые, и разрез у них был такой же. Но тут Гарри заметил, что женщина плачет. Улыбается и одновременно плачет. Стоявший рядом с ней высокий и худой черноволосый мужчина обнял ее, словно подбадривая. Мужчина был в очках, и у него были очень непослушные волосы, торчавшие во все стороны, как у Гарри.
Гарри стоял так близко к зеркалу, что почти касался носом своего отражения.
— Мама? — прошептал он, внезапно все поняв. — Папа?
Мужчина и женщина молча смотрели на него и улыбались. Гарри медленно обвел взглядом лица других людей, находившихся в зеркале, замечая такие зеленые глаза, как у него, и носы, похожие на его нос. Гарри даже показалось, что у маленького старичка точно такие же колени, как у него, — острые, торчащие вперед. Первый раз в жизни Гарри Поттер видел свою семью.
Поттеры улыбались и махали Гарри руками, а он жадно смотрел на них, прижавшись к стеклу, опершись на него ладонями, словно надеясь, что провалится сквозь него и окажется рядом с ними. Его переполнило очень странное, неиспытанное доселе чувство — радость, смешанная с ужасной грустью.
- Что ты там нашел Гарри? - спросила подошедшая Лена.
- Своих родителей и не только. Встань на мое место и сама все увидишь. - сказал Гарри, отходя от зеркала.
Подойдя к зеркалу, Лена посмотрела в него, но там не стояла чета Поттер или кто-то из их родственников. Вместе них стояли мужчина и женщина. У мужчины были короткие, коричневие волосы. Мужчина смотрел на Лену своими карими глазами и улыбался. Волосы у него были коричневие, а в некоторых местах виднелись оранжевые пряди. Возле него стояла женщина в точь-точь похожая на Лену. Те же длиные, коричневые волосы и ярко, голубые глаза. Лена знала кто они. Это были ее родители. Они умерли когда Лене и годика не было. К Джеймсу и Анне присоединились мужчина и женщина. Посмотрев в зеленые глаза женщины Лена узнала свою подругу - Лили Поттер. Она махала ей, а ее муж Джеймс Поттер улыбался, держа руку на ее плече, но Лена нечего не чуствовала хоть и видела это в зеркале, но тут они сдвинулись в разные стороны и всередину вышел мужчина. Черные, кудрявие волосы, серо-голубые глаза, яркая улыбка, рука положена на талию Лены.
- Ну что видишь? - спросил Гарри, встав рядом с Леной.
- Вижу и нетолько их.
- А кого еще?
- Дорогих мне людей. - сказала Лена, наклонив голову.
* * *
— Ты мог бы меня разбудить. — в голосе Рона слышалась обида. Они сидели в Большом зале и завтракали — точнее, завтракал Рон, а Гарри только что закончил свой рассказ о ночных похождениях.
— Можешь пойти со мной сегодня вечером, я хотел бы показать тебе это зеркало.
— С удовольствием встречусь с твоими родителями, — радостно выпалил Рон.
— А я бы хотел увидеть всю твою семью, всех Уизли. Ты мне покажешь своих старших братьев и всех других родственников.
— Ты можешь увидеть их в любой момент, — пожал плечами Рон. — Приезжай к нам погостить этим летом — и все дела. Кстати, может, это зеркало показывает только тех, кто уже умер? Это хорошо, что ты нашел информацию про Фламеля. Теперь мы хоть знаем, что охраняет Пушок. Надо будет написать Гермионе, что мы нашли информацию про Фламеля.
- Ага.
* * *
Больше всего Гарри боялся, что не сможет этой ночью найти ту комнату с зеркалом. Сегодня под мантией их было двое, поэтому двигались они гораздо медленнее. Они пытались повторить тот путь, который проделал Гарри, выбежав из библиотеки, и около часа бродили по темным коридорам.
— Я просто умираю от холода, — пожаловался Рон. — Давай забудем об этом и вернемся в спальню
— Ни за что, — возмущенно прошипел Гарри, — Я знаю, что комната где-то рядом.
Они прошли мимо привидения высокой женщины, плывшего в противоположном направлении, и, к счастью, больше никого не встретили. И как раз в тот момент, когда Рон снова начал стонать, что у него заледенели ноги и он уже их не чувствует, Гарри заметил знакомые доспехи.
— Это здесь… точно здесь… да!
Гарри открыл дверь и, сбросив мантию, метнулся к зеркалу.
Они были здесь. Они ждали его. И просияли, увидев Гарри.
— Видишь? — шепнул Гарри, повернувшись к Рону.
— Ничего я не вижу.
— Да посмотри же! Смотри, вот же они — родители, и другие…
— Я вижу только тебя, — отозвался Рон.
— Посмотри внимательнее, — не успокаивался Гарри. — Подойди поближе, встань сюда, рядом со мной.
Гарри чуточку подвинулся, но теперь, когда перед зеркалом оказался Рон, он больше не видел в нем свою семью, только отражение Рона в пестрой пижаме.
Рон застыл перед зеркалом, зачарованно вглядываясь в него.
— Только посмотри на меня! — воскликнул он.
— Ты видишь вокруг себя родителей и братьев? — спросил Гарри.
— Нет, я один. Но я другой… повзрослевший… И… И я староста школы!
— Я… У меня на груди значок — такой же, какой был у Билла, когда он стал старостой школы. И у меня в руках Кубок победителя соревнования между факультетами и еще Кубок школы по квиддичу. Я еще и капитан сборной, представляешь!
Рон с трудом оторвал глаза от так восхитившей его картины и взволнованно посмотрел на Гарри.
— Как ты думаешь, зеркало показывает будущее? — В голосе Рона звучала надежда.
— Не может быть! — горячо возразил Гарри. — Вся моя семья давно умерла. Причем тут будущее? Отодвинься, я хочу еще посмотреть…
— Ты вчера всю ночь в него смотрел, — горячо возразил Рон. — Подожди немного, я быстро…
— Ну на что тебе смотреть — ты ведь всего лишь держишь в руках Кубок школы по квиддичу, что тут интересного? — возмутился Гарри. — А я хочу увидеть своих родителей.
— Да не толкайся ты! — вскрикнул, пошатнувшись, Рон.
Внезапный звук, донесшийся из коридора, заставил их замолчать. Они только сейчас осознали, что слишком громко препирались и наверняка подняли жуткий шум.
— Быстро!
Рон схватил мантию. И они успели накрыться ею, когда из-за двери, поблескивая глазами, появилась миссис Норрис. Рон и Гарри замерли, стараясь не дышать и думая об одном и том же — распространяется ли действие мантии на кошек? Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем миссис Норрис развернулась и вышла обратно в коридор.
— Здесь опасно — возможно, она пошла за Филчем, — шепнул Рон. — Бьюсь об заклад, что она слышала наши голоса и знает, что мы здесь. Уходим.
И Рон вытащил упирающегося Гарри из комнаты.
* * *
— Хочешь сыграть в шахматы? — спросил Рон на следующее утро, когда они вернулись с завтрака.
— Нет, — коротко ответил Гарри.
— Тогда почему бы нам не выйти из замка и не навестить Хагрида?
— Да нет… — Гарри пожал плечами. — Если хочешь, лучше сходи один…
— Я знаю, о чем ты думаешь, Гарри. — На лице Рона было понимание. — Ты думаешь об этом зеркале. Не ходи туда сегодня.
— Почему?
— Не знаю, но у меня появилось нехорошее предчувствие. К тому же ты уже слишком много раз бьл на грани провала. Филч, Снегг и миссис Норрис рыщут по всей школе, надеясь тебя поймать. Да, они тебя не видят, но ведь они могут с тобой столкнуться. А что, если ты во что-нибудь врежешься или что-нибудь сшибешь — они ведь сразу все поймут…
* * *
Этой ночью он отыскал комнату с зеркалом гораздо быстрее, чем накануне. Гарри не шел, а буквально летел, чтобы побыстрее оказаться у зеркала. Хоть он и осознавал, что производит слишком много шума, ему было все равно, тем более что на пути ему так никто и не попался.
Мать и отец снова просияли, увидев его, а один из дедушек при виде внука закивал головой, счастливо улыбаясь. Гарри опустился на пол перед зеркалом, говоря себе, что придет сюда завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, и…
Сегодня он собирался остаться здесь на всю ночь. И ничто не могло помешать ему просидеть здесь до утра. Ничто и никто.
- Рада снова видеть тебя Гарри. - сказала подошедшая к зеркалу Лена.
- Решила тоже посмотреть в зеркало.
- Да...и Гарри, у меня есть к тебе серьйозный разговор.
- А чем ты хочешь поговорить?
- Когда я вернулась к себе в кабинет я написала письмо дяде Альбусу и спросила за зеркало и он сказал, что это зеркало Еиналеж. Дядя Альбус сказал, что самый счастливый человек на земле, заглянув в зеркало Еиналеж, увидит самого себя таким, какой он есть, — то есть для него это будет самое обычное зеркало. Ты меня понял?
Гарри задумался.
— Оно показывает нам то, что мы хотим увидеть, — медленно выговорил он. — Чего бы мы ни хотели…
- И да, и нет. Оно показывает самые сокровенные и безрасудные желания наших сердец. Но ты Гарри, не знал своей семьи, но увидел их стоявщех рядом с тобой. Но запомни Гарри, это зеркало недает не знаний, не истины. Некоторые смотрели в зеркало не отрываясь и сходили с ума. И поэтому завтра его перенесут в другое место. Я хочу попросить тебя некогда не подходить к нему. Как говорит дядя Альбус человеку не стоит жыть в своих мечтах и забывать про настоящею жизнь. Я тебя отлично понимаю Гарри, но я не могу позволить тебе снова смотреть в это зеркало.