Часть 3
Слова призрака эхом отдавались в голове Драко еще долгое время. Взамен на свой рассказ мистер Грин попросил сжечь рукопись своего отца - Гринвера, чтоб самому обрести покой. Первым делом, переступив камин поместья, Малфой отправился в душ, стараясь не попасться на глаза Гермионе и мечтая поскорей стереть с себя затхлый запах.
Приведя себя в порядок за считанные минуты, Драко направился на поиски жены. Он не мог позволить себе терять драгоценное время, которого у них осталось слишком мало. Всего месяц, и жизнь его больше не будет иметь столько красок, сиять от одной улыбки и пахнуть сладкими духами, а жизнь Гермионы оборвется совсем... Спускаясь по лестнице в библиотеку, в которой рассчитывал увидеть любимую девушку, Драко очень хотелось выпить целый бокал огневиски, чтоб сдержать все свои чувства, переполняющие его.
Открыв тяжелую дверь из красного дерева, Драко так и остался стоять на месте, поразившись картине, которую увидел. На диване полулежала его жена в красивой пышной юбке, на ковре подле нее сидел Гарри Поттер и Рон Уизли, облокотившись спинами на софу.
- Милый, у нас гости, - Гермиона Грейнджер расплылась в улыбке и неуклюже начала вставать навстречу мужу. Ее друзья также поднялись с места, чтоб поприветствовать хозяина дома.
Быстрым шагом Драко приблизился к ним и пожал руки своим однокашникам. А затем очень крепко прижал к себе жену и поцеловал в шею.
- Щекотно, - звонко рассмеялась она, отодвинувшись.
- Так вы знаете? - Холодно спросил Драко, смерив парней недовольным взглядом. Они лишь кивнули в ответ.
Малфой подошел к большому глобусу, стоящему рядом с диваном и открыл его. Это оказался мини-бар.
-Не желаете выпить за мою любимую девушку?
Не дожидаясь их согласия, Драко наполнил три бокала и левитировал их по воздуху. Залпом опустошив свою порцию, он вновь налил себе огневиски и только после этого сел на , нежно обняв Гермиону, которая была не особо довольна таким странным поведением. Гарри и Рон заняли кресла напротив.
- Ребята останутся на ужин, ты не возражаешь?
- Конечно нет, - вздохнул Драко, стараясь улыбнуться. Горячая жидкость разливалась по всему его телу и приносила легкое успокоение. Он поцеловал Гермиону в макушку, вдыхая запах ее волос. Он знал, что навсегда запомнит этот мягкий аромат, но уже совсем скоро не сможет чувствовать его. Руки слегка задрожали от представившейся ему картины.
- Вы всё знаете? - Сделав особое ударение на втором слове, спросил Драко.
- Да, - вместо них ответила Гермиона.
- И что мы будем делать после того, как она умрет? - слова сорвались с губ Малфоя быстрее, чем он осознал, что говорит. Но горькая правда, которую он не мог держать в себе, невыносимо давила. Он считал Гермиону виноватой в том, что она отказалась делать аборт, не разрешила убить это существо, пока еще была возможность. Ненависть к еще не родившемуся ребенку, которую Драко так пытался перебороть в себе последние недели, поглотила его вновь.
- Не будем мешать вам обсуждать мои похороны, - Гермиона резко встала, показательно положила руку на живот и направилась к выходу из библиотеки, - пойду проверю ужин.
Драко вновь залпом осушил свой бокал. И как только за его женой закрылась дверь, налил себе еще.
- Зачем ты с ней так, Малфой? - Гарри старался говорить мягко, но не мог скрыть раздражение, - ей сейчас нельзя волноваться.
- Поттер! Ты идиот! Ты понимаешь, что она скоро умрет! - крикнул Драко и бросил бокал в стену. - Умрет! И ее больше не будет в моей жизни. И в твоей, кстати, тоже!
- Почему ты не убил этого ребенка? - вступил в разговор Рон, повысив голос.
- Уизли, ты издеваешься? Она бы возненавидела меня!
- Но осталась бы жива, - Возразил рыжеволосый и начал ходить по комнате, успокаиваясь. - Может еще не поздно?
Драко отрицательно покачал головой и рассказал все свои последние дни, проведенные в отделе тайн, особенно подробно сделав упор на сегодняшней встрече с призраком.
- Послушай меня, Малфой, - скептически произнес Гарри. - Она бы почувствовала это зло. Или я бы почувствовал. Уверяю тебя. Если бы это был приемник Воландеморта, мы бы уже знали.
- Если твой шрам не болит, это еще ничего не значит, - огрызнулся Драко.
Гарри начинал злиться.
- Вы оба думаете только о себе! Даже если она умрет, сейчас уже ничего не изменить, ей нужна поддержка и забота, а не напоминание о скорой смерти. Не ведите себя, как бараны, а прислушайтесь к ней. Она всегда была права!
С этими словами Гарри вышел из библиотеки, чтоб скорее найти подругу. Вспоминая, где в поместье находится, он направился именно туда. Конечно, ему тоже было страшно и тяжело при мысли, что уже ничего нельзя сделать, однако он не собирался упрекать Гермиону, помня о том, что его мать также пожертвовала жизнью ради него. Проходя по одному из длинных коридоров, он остановился, услышав всхлипы из-за двери. Не раздумывая и не стуча, гриффиндорец вошел в нее и оказался в будущей детской. Единственное, что было законченным в этой комнате - обои, на которых было изображено голубое небо с облаками, казавшимися объемными.
Гермиона сидела на голом полу без отделки, облокотившись на стену. И громко всхлипывала. Она не хотела поднимать глаза, не хотела даже знать, кто посмел нарушить ее уединение, но больше всего она не хотела, чтоб ее видели слабой и отчаявшейся.
Даже Гарри Поттеру от картины такой безысходности становилось дурно. Сглотнув, он подошел ближе к подруге и произнес охрипшим голосом, поднимая ее на ноги:
- Будущей матери нельзя сидеть на холодном полу.
- Какая разница? Я все равно умру, - прошептала она.
- Нет. Ты будешь жить и будешь воспитывать ребенка. Станешь самой лучшей мамой на свете. Ты же Гермиона Грейнджер. Ты всегда была лучшей во всем. Или смена фамилии как-то повлияла на твой характер?
Миссис Малфой позволила себе усмехнуться, вытирая слезы с лица, однако их поток казался бесконечным.
- Пойдем на , попьем воды и посмотрим, как обстоят дела с ужином, - предложил Гарри, прижимая к себе подругу.
Гермиона пыталась сдержаться, но не смогла, вновь начав плакать, крепко вцепившись в Поттера.
- Может позвать Драко? - неуверенно предложил он.
- Нет, он не увидит меня такой. Я же сильная, - сквозь всхлипы повторила она несколько раз.
Гарри не знал, сколько минут они так стояли. Аккуратно гладя Гермиону по спине, он терпеливо ждал, пока истерика закончится.
Когда девушка немного успокоилась, они вместе пошли на . Гриффиндорка выпила стакан воды и сразу почувствовала себя намного лучше. Она проверила, как идут приготовления ужина, и только после этого привела себя в порядок с помощью магии, скрывая следы слез.
- Не говори никому, - доверительно шепнула Гермиона, - я знаю, что всё будет хорошо. Но порой, мне бывает немного страшно.
Гарри кивнул и улыбнулся.
- Я тебя понимаю, как никто другой.
Они вошли в столовую за несколько минут до Рона и Драко. Было видно, что парни изрядно выпили. Малфой подошел к жене и нежно обнял ее.
- Прости. Я просто очень переживаю, - сказал он ей.
- Все хорошо, - ответила Гермиона и села на свое место по правую руку от мужа.
Ужин прошел практически в тишине, и никто из присутствующих не знал, как нарушить молчание. Гермиона вздохнула с облегчением, когда проводила своих друзей.
- Береги себя, - шепнул ей на ухо Гарри, крепко обняв.
Как только ребята трансгрессировали, Драко поднял свою жену на руки и понес в их спальню.
- Желаете чего-нибудь, миссис Малфой?
- Вы очень любезны, мистер Малфой, но нет, - ответила Гермиона, стараясь скрыть свое недовольное настроение. Как бы там ни было, она продолжала злиться на Драко за его слова, сказанные в библиотеке, которые теперь так больно кололи ее изнутри.
- А как же теплая ванна с пеной? - не унимался он.
- Это то, что нужно, - после паузы ответила Гермиона, устало улыбнувшись.
Драко спиной открыл дверь в их комнату и аккуратно уложил девушку на кровать.
- Вернусь через несколько минут, не скучай.
- Окееей, - протянула Гермиона, наблюдая, как муж скрывается в ванной.
Не торопясь она встала и сняла с себя всю одежду, бросив ее на соседнее , накинула легкий шелковый халат и подошла к зеркалу, чтоб расчесать волосы.
Миссис Малфой долго вглядывалась в свое отражение, стараясь найти там Гермиону Грейнджер и понять, что же именно так изменило ее: смена фамилии, кольцо на пальце, пророчество, беременность или все сразу. Девушка тяжело вздохнула и представила себя в Хогвартсе, в гриффиндорской комнате девочек с растрепанными волосами и синяками под глазами от долгой учебы. Без Драко, без любви, без их ребенка.
«Лучше я проживу любимой и нужной оставшееся мне время, вынашивая нашего малыша, чем долгую жизнь без Драко», - подумала она и почувствовала, что уверенность в собственных силах растекается по ней, по ее крови, приятным теплым потоком, вызывая улыбку.
Отложив в сторону расческу, она пошла в ванную, не дожидаясь, пока муж сам пригласит ее. Драко стоял на коленях и зажигал последнюю свечу, наверное, из сотни, украшавших сегодня эту комнату. Бассейн был наполнен водой и разноцветной густой пеной, а дорожка из лепестков роз начиналась у двери и заканчивалась на ступеньках, ведущих в джакузи.
- О Мерлин, - просияла Гермиона, увидев всю эту красоту.
Драко, довольный произведенным эффектом, улыбнулся и подошел к ней.
- Ты так прекрасна, - шепнул он, нежно целуя любимые губы
- Как же я раньше жила без тебя? - шепнула она, прикусив мочку уха мужа.
Через некоторое время, когда они, уже расслабленные, сидела в джакузи, и Драко, покрывая поцелуями плечи Гермионы, а руками поглаживая при этом ее живот, произнес:
- Прости меня за то, что наговорил. Я люблю тебя. И люблю нашего ребенка. Но я боюсь представить жизнь без тебя.
- А ты не представляй, ведь я всегда буду с тобой, что бы ни случилось.
Гермиона положила свои ладони на живот поверх рук Драко, и они оба почувствовали маленький разряд, а затем довольно сильный пинок.
- Он тоже любит тебя, - улыбнулась девушка, счастливая от того, что вообще может быть так счастлива.
- Родители приглашают нас на ужин, - серьезно произнес Драко, прочитав утреннюю почту.
- Я не против, - ответила Гермиона, с огромным аппетитом доедая завтрак. - Я чувствую себя запертой в клетку.
- Тебе лучше прочитать письмо, перед тем как соглашаться. В нем, конечно, есть доля смысла, но... - не став заканчивать свою мысль, Драко передал письмо жене.
«Дорогие Гермиона и Драко! Мы с Люциусом очень долго думали о сложившейся в нашей семье ситуации, и решили, что необходимо рассказать про беременность прессе. Конечно, с первого взгляда эта мысль может показаться вам странной и неприемлемой, но подумайте, что будет потом, какой скандал разразится, если узнают правду. Это ваш первый ребенок, и, если все сложится хорошо, он будет вашим наследником. Мы можем сказать, что во время свадьбы Гермиона уже была на седьмом месяце, на свой страх и риск, использовали маскирующие чары, боясь, что кто-то может сглазить ребенка. И по этой же причине держали все в тайне. Мы понимаем, что это будет тяжело, что осталось чуть больше недели, поэтому решать вам. Если вы согласитесь с нами, то мы готовы завтра устроить ужин и пригласить несколько журналистов. Ждем ответ и желаем вам только счастья.
Люциус и Нарцисса Малфои».
- Это не лишено смысла, - согласилась Гермиона, отложив письмо в сторону.
- Я не знаю, - пожал плечами Драко. - Я боюсь шумихи, если вдруг...
Он с силой сжал вилку и с какой-то злостью воткнул ее в омлет.
Гермиона побледнела, почувствовав, как завтрак просится наружу. Она выбежала из столовой, радуясь, что по близости есть туалет. Драко вошел практически следом за ней, как раз вовремя, чтоб помочь устоять на ногах.
- Прости, - прохрипела она, сплевывая в мойку желчь. - На самом деле, завтрак был вкусный.
Сегодня утром, врач, осматривавший ее, сообщил, что по его подсчетом до рождения ребенка осталось девять дней. И теперь эта цифра нервно крутилась в голове Гермионы. С каждым часом ей становилось все страшнее. И тошнило ее уже второй раз за утро при мысли о том, что жизнь может остановиться так скоро. Она была готова к любому исходу, даже к самому худшему, стараясь не показывать свои переживания и скрывать их, в первую очередь, от себя самой.
- Решение должен принимать ты, - умывшись, уверенно ответила Гермиона. - Я поддержу тебя в любом случае. Мы справимся вместе.
- Я хочу рассказать, - осторожно произнес Драко. - Давай устроим праздник. Мы не должны показаться людям затворниками, мы должны произвести фурор. Ведь мы с тобой счастливы?
- Конечно счастливы, - Гермиона выдавила улыбку и сдержала наворачивающиеся слезы.
К шести часам вечера следующего дня все было готово и выглядело так, словно нет никакого пророчества, словно Гермиона просто будущая мать, решившая устроить праздник по случаю скорого рождения ребенка. Были приглашены друзья, близкие знакомые семьи Малфоев и несколько журналистов.
Джинни, Гарри и Рон прибыли на несколько часов раньше, чтоб суметь пообщаться с подругой до того, как ее заберут на растерзания все остальные.
Джинни бросилась к подруге на шею, расцеловав ее в щеки.
- Ты должна была мне сказать еще тогда! - Упрекнула она Гермиону. - Я так переживаю...
- Тсссс, - юная миссис Малфой приложила палец к губам, - сегодня праздник моего малыша.
Джинни кивнула, не понимая, как Гермионе удается вести себя так спокойно и естественно, если совсем скоро может случиться непоправимое.
Поместье будто светилось, украшенное яркими стрелками, указывающими дорогу в Большую столовую, где должен был проходить сам праздник. Эта часть дома была особенной и предназначалась именно для мероприятий. Стены в зале были высотой в три этажа, а боковая из них была панорамной, то есть представляла собой одно огромное окно от пола до потолка с видом на лес. Разноцветные гирлянды с различными веселыми надписями были развешаны над шведским столом, пока еще пустым. Воздушные шарики летали над головами вместе с бумажными самолетиками, прорезавшими зависшие под потолком сгустки тумана, образующие облака.
- Это чересчур мило, - брезгливо сказала Пэнси Паркинсон, подойдя к Драко. Они с Блейзом также прибыли чуть раньше, требуя объяснений. - Поздравляю, папаша.
Она все же улыбнулась и обняла друга.
- Как ты мог скрывать это от нас? - Блейз толкнул друга в бок.
- Вы просто не представляете, что происходит на самом деле, - вздохнул Драко, и боль в его голосе сразу отбила у слизеринцев охоту шутить. - Мне нужно выпить, пойдемте в библиотеку.
В это время Гермиона была занята последними приготовлениями, помогая при этом Нарциссе, которая взяла на себя основную часть работы, поэтому не заметила отсутствия мужа. Миссис Малфой жестом предложила своей невестке последовать за ней к окну, подальше от посторонних ушей.
- Милая моя девочка, - Нарцииса взяла руки Гермионы в свои, в глазах женщины читалась невыносимая тоска, - я, искренне надеюсь, что все будет хорошо. Ты сделала очень многое для нашей семьи, особенно для Драко. И я благодарна тебе за это. Я хочу, чтоб ты знала одно - любая настоящая женщина поступила бы на твоем месте также. Я бы не колеблясь пожертвовала свою жизнь ради сына. Мы, матери, не способны мыслить разумно, когда речь идет о наших детях. И именно поэтому на свете нет ничего сильнее нашей любви. Может тебе и странно слышать от меня такие слова, но поверь, я очень привязалась к тебе, ты стала для меня, как дочь. Позволь мне побыть с тобой эти дни. Я хочу поддерживать тебя и быть рядом, если что-то произойдет.
Гермиона, так старательно сдерживающая слезы эти два дня, не выдержала. Она поняла, что именно материнской любви и поддержки ей не хватает сейчас больше всего. Нарцисса обняла ее и погладила по голове, стараясь успокоить.
- Прости, я должна была быть рядом с тобой с самого начала, - шептала женщина, еще не замечая, что сама плачет, - ведь отчасти и из-за меня здесь нет твоих родителей.
- Не говорите так. Это не из-за Вас. И я бы все равно не хотела, чтоб они переживали.
В библиотеке было тихо и темно, Драко включил свет лишь наполовину, чтоб со двора их не было видно. После того, как друзья выпили по бокалу виски, Малфой рассказал им всё. Очень быстро и спокойно, потому что много раз в голове прокручивал этот разговор.
- Она сумасшедшая! - Воскликнула Пэнси. - Не уж-то ей совсем не жаль себя. Вот это называется непристойной гриффиндорской храбростью, которая граничит с глупостью.
- Я люблю этого ребенка, живущего в ней, но как я смогу взять в руки убийцу своей жены? Мне так хреново от своей беспомощности, - Драко было наплевать, насколько жалко он сейчас выглядел, ведь рядом были его друзья, которые должны понять.
- Еще ведь ничего неизвестно! - Возмутился Блейз, напомнив своим поведением и интонацией Поттера, - Рассчитывай на худшее, но верь в лучшее, ведь никто не знает, что будет на самом деле. Верь Гермионе и поддерживай ее, а мы поддержим тебя. Сейчас устроим групповое обнимание, а затем ты поспешишь на помощь своей жене, которая, наверняка, тебя уже потеряла.
-Ты опять пил? - возмутилась Гермиона, когда Драко поцеловал ее в губы. - За неделю не было ни дня, чтоб ты отказался от алкоголя.
- Милая, я же немного, всего лишь снимаю стресс.
Девушка грустно покачала головой.
К шести часам начали приходить гости, их встречали Нарцисса и Люциус либо дворецкий. Вообще поместье было небольшое, относительно других особняков аристократов, поэтому потеряться было сложно, учитывая указатели. Специально отведенное место для подарков постепенно заполнялось самыми разнообразными яркими коробками, открытками, мягкими игрушками. Гермиона счастливо улыбалась гостям, принимала поздравления и даже давала нескольким особенно настойчивым тетушкам Драко послушать, как пинается ребенок. Малыш, вел себя спокойно и не проявлял излишней активности.
- Ты такая красивая, - уже раз пятый за вечер сказал Драко, обнимая в танце свою жену.
В легком шифоном платье нежно-зеленого цвета она была похожа на принцессу, вместо короны у которой был венок из ярких цветов - подарок Нарциссы.
- Я чувствую себя комком, но счастливым комком, - шепнула Гермиона.
- Мой комочек счастья, - рассмеялся ее муж.
Журналисты старались много не расспрашивать у будущей матери по особой просьбе Нарциссы. Придуманную историю рассказали с большим энтузиазмом, и гости приняли ее с воодушевлением.
Торт вывезли ближе к концу мероприятия под громкую торжественную музыку и с фейерверками. Гермиона лично разрезала его и накладывала гостям в тарелки с помощью волшебной палочки.
«Это был один из лучших baby shower магов. Яркое оформление, живая музыка, необычайно вкусные угощения и прекрасная чета юных Малфоев. Ну что ж, можно поздравить Гермиону Малфой не только со скорым появлением наследника, но и первым великолепным праздником», - громко и с выражением прочитал Драко на следующий день за завтраком заключение статьи в Ежедневном Пророке. - И конечно же наше прекрасное фото. Ты великолепна и сразила всех своей красотой и очарованием.
- Мой муж мастер комплиментов, - Гермиона взяла из рук Драко газету и отметила, что колдография действительно получилась чудесной. - Согласись, что Молли Уизли прислала самый лучший подарок.
- О да, представляю себе моего сына в этом вязаном комбинезоне с ушками и хвостом, как у медведя, - усмехнулся будущий отец.
- Кстати, Драко, а с чего ты взял, что это будет сын? - Гермиона приподняла бровь и улыбнулась.
- А как же иначе?
- Это ведь может быть девочка, - медленно пояснила миссис Малфой.
- Помнишь, что написано в книге Гринвера? Все рождающиеся дети-индиго - мальчики.
- Там написано еще много всякой глупости! - Зло воскликнула Гермиона, почувствовав при этом сильный пинок малыша. - Ой.
- Ты в порядке? - Драко тут же подбежал к ней. - Прости, просто...
- Все нормально, - остановила его девушка. - Твоя мама хотела пожить с нами какое-то время.
- Да, она сказала, что соберет кое-какие вещи и с сегодняшнего дня возьмет тебя под свою опеку.
- Это мило с ее стороны. Только мне бы хотелось сделать детскую до ее приезда. Самой. Я ценю помощь твоей мамы и я рада, что она будет здесь, но комнату нашего ребенка я обустрою самостоятельно.
- Если нужно будет что-то передвинуть, я в библиотеке, - улыбнулся Драко, прекрасно зная, что с помощью волшебной палочки Гермиона сама сделает все, что захочет.
***
Гарри не мог больше выносить вечно рыдающий Джинни и молчание Рона. Хотелось громко накричать на одну и сильно избить другого, чтоб они, наконец, перестали делать из живой и прекрасно себя чувствующей Гермионы ходячего мертвеца. Поттер сдерживался так старательно, как только мог, а если чувствовал, что вот-вот взорвется, то уходил подальше от людей и от отчаяния, которым были в последние дни буквально пропитаны мысли его друзей.
Гарри нашел для себя отличное место на подоконнике, расположенном на пути в астрономическую башню. Сюда редко забредали студенты, особенно по вечерам, потому что боялись набрести на Пивза, который не дал бы им спокойно осмотреть Хогвартс с высоты птичьего полета. Полтергейст стал проявлять к Гарри Поттеру особую учтивость, особенно на последнем курсе, и поэтому, если они пересекались, неугомонное приведение покидало свой излюбленный пост и начинало искать новое место и жертв для забав. Самого Гарри это вполне устраивало. Удобно усевшись на окне, он читал какую-нибудь книгу, стараясь забыться в другом мире. Периодически он прерывался и, повернув голову, долго смотрел за окно, глубоко задумываясь о ближайшем будущем и всем, что с этим связано.
- Гарри! Гарри! Гарри Поттер!
Парень в очередной раз был так погружен в свои мысли, и поэтому не сразу услышал тонкий встревоженный голос. Обернувшись на крик, он заметил спешащего к нему домовика.
- Мистер Поттер! - вновь повторил эльф, - профессор Макгонагал ждет Вас в своем кабинете, как можно скорее.
- Что случилось? - Гарри вскочил на ноги, чувствуя, что произошло нечто плохое.
Однако домовик лишь пожал плечами и растворился в воздухе.
«Дорогой Рон, если ты сейчас читаешь это, значит всё не так хорошо и гладко, как я рассчитывала. Пожалуйста, прежде, чем читать дальше мое письмо, пообещай, что не будешь ни на кого держать зла. Все, что произошло - это мой выбор. И здесь нет ни правых, ни виноватых. Пообещай, что ты всегда будешь помнить меня, как свою лучшую подругу, с которой столько всего пришлось пережить за время нашего общения. Вспоминай только хорошее, светлое и теплое. Не сердись на меня, а прими все как есть. Я не жалею ни о чем. И ты не жалей.
Иногда жизнь играет довольно жестоко, но чаще она преподносит нам подарки и радует. Наша дружба - один из лучших подарков, который вручила мне судьба. Встреча с тобой и Гарри стала для меня главной в жизни. И эти годы, что мы прожили с вами рука об руку - также лучшие в моей жизни. Пусть они были наполнены опасностями, страхами и мешали учиться, я счастлива, что все произошло именно так. За свои 19 лет я пережила и ощутила столько, что большинству людей даже не снилось, и я счастлива это осознавать.
Ты один из самых близких мне людей, Рон. Я люблю тебя и хочу, чтоб ты понял меня. Мне не легко было сделать свой выбор, но я знаю, что он верный. Просто поверь мне, своей подруге. Ты ведь знаешь, что я всегда права!
Разреши, в память о себе оставить тебе эту книгу. Может, ты удивишься (хотя... вряд ли), но я прочитала ее всю от корки до корки. И тебе советую.
Спасибо за то, что ты есть.
Я люблю тебя, мой дорогой друг!»
Рон с громким хлопком закрыл книгу, на первой странице которой аккуратным почерком были выведены прощальные слова его лучшей подруги. Он тяжело дышал и сжимал кулаки, стараясь сдержать яростный крик боли, нарастающий в его груди. А в голове крутилось лишь один вопрос: «Зачем?».
«Моя милая Джинни, ради Мерлина - не плачь. Ты же такая сильная. Я не встречала девушек храбрее и бесстрашнее тебя. А то, что происходит сейчас - пустяки, поверь. Жизнь ведь твоя продолжается, еще столько всего впереди. А твои слезы делают мне больно, разреши немного побыть эгоисткой и попросить тебя улыбнуться. Твой смех делает мир ярче, помни это. Поэтому ты не можешь позволить себе такую роскошь, как печаль. По крайней мере, не сегодня. Ты нужна всем, особенно Гарри и Рону.
Наверняка, твой брат будет сопротивляться, он ведь такой упрямый (это у вас семейное), но подойди к нему, крепко возьми за руку, и скажи, что все будет хорошо. Слышишь, Джинни? Все будет хорошо. Повторяй это до тех пор, пока вы оба в это не поверите.
Ты заменила мне сестру, которой у меня никогда не было! Я всегда радовалась твоим успехам и победам намного больше, чем своим. И ты, наверняка, знаешь, какая твоя главная победа. Это Гарри. Мне очень жаль, что я не побываю на вашей свадьбе и не смогу увидеть ваших очаровательных детей, но я счастлива, осознавая, что ты в надежных руках. Конечно, мне бы хотелось присутствовать при выборе твоего свадебного платья, прослезиться от счастья, стоя возле алтаря на месте подружки невесты, осыпать вас лепестками роз, когда вы отправитесь в свадебное путешествие. Не смотря на то, что меня не будет там физически, я всегда с тобой, в твоем сердце. В минуты радости и горя. Всегда... в твоем сердце.
Надеюсь, эта книга пригодится тебе не только для своих детей... Прошу тебя, стань настоящей тетей для моего ребенка. Полюби его также сильно, как бы я полюбила твоих малышей. Пожалуйста, помоги Драко.
Джинни, все будет хорошо, не забывай.
Я всегда с тобой. В твоем сердце.
Твоя Гермиона.»
Несмотря на просьбу подруги, Джинни не могла остановить слезы, которые бесконечным потоком продолжали падать на внушительную книгу «Ваш малыш - здоровый малыш». Именно с этим пособием для беременных как-то раз младшая Уизли застукала свою подругу, еще в Хогвартсе. Но Гермиона выкрутилась очень быстро, сказав, что это всего лишь подарок на свадьбу, не оставив тем самым у Джинни никаких подозрений.
Несколько раз вздохнув, девушка постаралась заставить себя успокоиться. Она действительно нужна сейчас Рону даже больше, чем Гарри, который, наверняка, хочет побыть один. Встав со скамейки, расположенной в палате ожидания, Джинни пошла искать брата.
Свет в коридорах больницы был приглушен, потому что стрелки на часах показывали уже давно заполночь. Шаги Джинни эхом отдавались от холодных стен. Проходя мимо автомата с кофе, она остановилась и купила два капучино, решив, что ни ей, ни Рону это не повредит, к тому же в напиток были добавлены волшебные сливки, пена, получавшаяся из которых, успокаивала нервы. Так как руки гриффиндорки тряслись, она левитировала пластиковые стаканчики по воздуху, прислушиваясь к каким-нибудь звукам. Окружающая тишина давила и душила, поэтому Джинни ускорила шаг, открывая каждую дверь, в надежде увидеть Рона. Сейчас она понимала, насколько ей самой необходимо быть вместе с братом, они нужны друг другу. Несмотря на то, что никогда не были особо близки в моральном плане, в данный момент их кровная любовь поможет пережить общее горе.
- Вот ты где! - Со вздохом облегчения произнесла Джинни, увидев Рона в одной из комнат ожидания. Она вошла и включила свет, заставив при этом брата прикрыть лицо руками, потому что его глаза, привыкшие к темноте, неприятно защипало. - Я ищу тебя по всей больнице.
Рон не был настроен разговаривать, он лишь сильнее сжал в руках книгу и опустил глаза в пол.
- Ты нужен мне, - Джинни решила, что в такую минуту не надо скрывать своих чувств и притворяться сильной. Она села на диван рядом с братом и подала ему уже немного остывший капучино. Подогнув под себя ноги и, прежде, чем Рон успел что-либо сказать, она легла к нему на колени и заплакала. Слова, которые прорывались сквозь слезы, были наполнены болью и отчаяньем. По нескольку раз задавая одни и те же вопросы, Джинни хотела получить ответы на них, но в глубине души знала, что никто ей не ответит. - Почему именно с ней случилось это? Она не заслужила! Гермиона должна была жить.
Рон тяжело вздохнул, поставил свой стаканчик на стол, стоявший как раз под рукой, и аккуратно начал гладить сестру по голове, стараясь успокоить.
- Я не верю, что это происходит на самом деле, - Джинни продолжала всхлипывать. - Всё ведь было хорошо, я сама уже начинала верить, что Гермиона не умрет. Она была так счастлива, так красива... И вот теперь из нее, уже мертвой, пытаются достать этого... ребенка. Брат, пожалуйста, скажи, что это просто кошмарный сон, пожалуйста.
Ее всхлипы перешли в громкие рыдания, которые Джинни даже не пыталась сдерживать. В тишине ночной больницы они могли бы быть слышны в каждой палате, но на стенах стояли оглушающие заклинания. Рон крепко обнял сестру.
- Всё будет хорошо, Джинни. Слышишь? Все будет хорошо.
***
Гарри чувствовал, как его сердце разрывается, как каждая клетка его тела мучается, как мозг отказывается принимать эту информацию. Вновь и вновь перед ним всплывали одни и те же картинки.
Невероятно бледную Гермиону, с черными тенями под глазами, с бешеной скоростью везут на колдокушетке мимо друзей в палату срочной реанимации. Драко пытается бежать за врачами, но их скорость слишком большая.
- Что с ней? Что с моей женой? - Громко кричит он вслед лекарям, однако они оставляют его вопросы без внимания, ведь им сейчас совсем не до этого.
- Малфой! - Гарри хватает слизеринца за руку и резко поворачивает к себе лицом. Нужно сказать, что Драко выглядел не многим лучше своей жены. - Остановись! Они развивают скорость до пятидесяти километров в час, ты все равно не успеешь! Что происходит?
Несколько долгих секунд Драко молчит, пытаясь понять, кто перед ним находится и почему остановил его. Испуганными глазами он долго смотрит сначала на Гарри, потом на Джинни и Рона, стоящих чуть позади. Казалось, что все затаили дыхания, ожидая ответа от Малфоя.
- Еще после обеда я заметил, что с ней что-то не так. Она была намного бледнее, чем с утра и сильно морщилась, когда ребенок пинался, а происходило это много чаще обычного. Я настаивал на больнице, но она отказывалась. Сказала, что ей всего лишь нужно немного отдохнуть. Я уложил ее на кровать и не отходил. Через пару часов она проснулась и захрипела, она хотела что-то сказать, но не могла... - глаза Драко еще сильнее расширились, он резко замолчал, а потом крикнул, - какого Мерлина мы стоим здесь? Нам нужно скорее к ее палате.
Малфой резко побежал, а гриффиндорцы сразу последовали за ним.
Они вчетвером сидели напротив палаты срочной реанимации и гипнотизировали дверь. Родители Драко приехали через несколько минут.
- Как она? - встревожено воскликнула Нарцисса, обняв сына.
- Не знаю, - шепнул он, вновь сев на свое место, дав те самым понять, что не хочет разговаривать.
Через полчаса вышел лекарь, собственно, тот самый, который наблюдал за Гермионой все время ее беременности.
- Мне очень жаль, - сказал доктор Хокинг. - Миссис Малфой больше не дышит. Мы пытаемся спасти ребенка.
- Что? - Крикнул Драко, вскочив с места. - Я хочу ее увидеть! Это не правда! Я не верю Вам.
- Драко, - Люциус остановил сына, который уже хотел прорваться в палату.
- К сожаленью, это сейчас не возможно. Миссис Малфой... - видно было, что лекарю тоже тяжело говорить, ведь он так привязался к своей пациентке, - она попросила спасти ребенка и сказать, что любит вас всех. И кроме этого, еще пару дней назад, Гермиона передала мне несколько вещей, сказав, что в случае... ее смерти, я должен отдать их вам.
Целитель достал из кармана ключ и дал его Драко.
- В комнате №314 есть сейф. Там вы найдете всё. А теперь я должен спасти ребенка.
- Я хочу увидеть ее! - Вновь крикнул Драко.
- Сожалею, - скрывшись за дверью, шепнул лекарь.
- Это неправда! Неправда! Неправда! - Громко кричал слизеринец, метаясь из одной стороны коридора в другую. Он бил в стены, и слезы текли по его щекам.
И никто не смел подойти к нему.
Гарри сидел на полу, стараясь найти самый темный угол в больнице. Волшебной палочкой он подсвечивал письмо, написанное на корочке экземпляра сказок Барда Бидля. Читая его, он представлял, как Гермиона аккуратно выводит каждое слово, как улыбается, и как потом стирает чернила с носа.
«Гарри... мой дорогой друг. Пусть для большинства ты будешь Мальчик-который-выжил, но для меня ты навсегда останешься братом и магнитом для неприятностей по совместительству. Спасибо тебе за то, что поддерживал меня до самого конца. Ты единственный знал, что мне тяжело и страшно, поэтому твоя вера в меня была самой сильной и самой искренней. Прости, что не оправдала твоих надежд, что не сумела пойти против природы и судьбы, но я пыталась. Я не хочу умирать, не хочу оставлять этот чудесный мир, мне страшно. Я хотела прожить долгую и счастливую жизнь рядом с Драко, рядом с вами. Я хотела воспитывать детей, провожая их каждый год в Хогвартс и писать им письма, которые бы они получали за завтраком в Большом зале. Мне хочется хотя бы увидеть глаза моего малыша и услышать его первый крик. Даже этого будет достаточно. Я думаю, что заслужила это.
Я надеюсь, ты никогда не прочитаешь мое письмо. Но всё же... Спасибо тебе за нашу дружбу. Я рада, что прожила именно такую жизнь, полную опасностей и приключений. Если я умру, то умру счастливой. Береги себя, береги Джинни. Позаботься о Драко, помоги ему справиться с тем, что рухнет на его плечи.
Гарри, прошу, останься для меня поддержкой даже после моей смерти. Я верю тебе, как никому. Я очень тебя люблю, мой друг!
И я счастлива.
Твоя Гермиона.»
- Ты заслужила большего! - Шепнул Гарри Поттер в темноту, погасив волшебную палочку. - Много большего.
«Мой любимый муж!
Я понимаю, что тебе сейчас очень тяжело и больно, умоляю, прости меня за это. Я не хотела, чтоб все обернулось так, не хотела, чтоб ты страдал и мучился, я мечтала лишь об одном - сделать тебя счастливым. Мне сейчас намного легче, чем тебе, ведь смерть приносит лишь успокоение и умиротворение, но, когда я писала тебе прощальное письмо, мое сердце разрывалось на части от боли, страха и нехватки времени.
Время... у нас было его так мало. Но я благодарна тебе за каждую секунду, которую мы провели вместе. И единственное, о чем я жалею, что из-за предрассудков и стереотипов мы не могли посмотреть друг на друга незатуманенным взглядом чуть раньше, наверное, тогда у нас было бы немного больше общих счастливых моментов. Я не хочу вспоминать, что было между нами до того, как я вышла из камина в Малфой-меноре. Это все не имеет для меня никакого значения, ведь то, что происходило потом - настоящее волшебство, в которое даже мне, пережившей довольно многое, до сих пор сложно поверить.
Мне так хочется понять, в какой именно момент я полюбила тебя.
Я помню, как ты впервые поцеловал мне руку, назвал своей фамилией и поприветствовал в «нашем» доме. В тот момент мне было по-настоящему жутковато, особенно, когда мы вошли в холодную столовую, где уже ждали твои родители и журналист. Даже тогда я продолжала надеяться, что это всего лишь сон. Я не рассказывала тебе, как весь день, перед тем, как появиться в поместье, просидела на подоконнике с распахнутым настежь окном. Мне хотелось заболеть и умереть... какой же я была глупой. Я мечтала тогда сбежать от новой жизни, боясь предстоящей неизвестности и неизбежности. Именно поэтому я плохо себя чувствовала на следующий день, и ты застал меня дремлющей в ванной комнате. Я ненавидела тебя тогда, меня бесила твоя самодовольная улыбка и какие-то указания от твоей персоны. Будучи всегда независимой, я хотела доказать тебе, что ты не имеешь надо мной никакой власти, что я не буду безвольной куклой рядом с тобой, что мне плевать на принципы вашего чистокровного семейства.
Необычайной красоты картина, которую я увидела в тот же день (когда мы шли в столовую), где были изображены ты и Нарцисса, почему-то придала мне уверенности. Уже тогда я знала, что все не так безнадежно, как могло показаться, но ты был холодный и грубый, признаться, я боялась тебя, но никогда бы этого не сказала. Надежда поселилась во мне в тот момент, когда я ощутила тепло этой фотографии. И много раз, чувствуя себя плохо или удрученно, я возвращалась в тот коридор, закрывала глаза и представляла, как держу на руках своего ребенка. Нашего ребенка, Драко. Безумно красивого - с темными, еще редкими волосами, но с ярко-голубыми глазами, твоими глазами! Но если ты читаешь это письмо, мое желание осуществится лишь наполовину. Но эта половина вдохновляет меня и дает силы бороться. Я вынашиваю в себе твоего ребенка, малыша, который был зачат в нашу первую совместную ночь, когда я испытала твою любовь, после того, как мы поклялись всегда быть вместе. Это чудо. Это самое прекрасное, что может быть со мной в жизни.
Ты не представляешь, что я испытывала, когда листала свадебные каталоги в поисках понравившегося мне платья. Я вспоминала, как мы раньше просматривали их вместе с Джинни, как смеялись тогда с ней и радовались нашим мечтам о будущем. А перед настоящей помолвкой мне приходилось общаться с твоими лицемерными тетушками и бабушкой, высасывющей из меня энергию. Я рада, что это в прошлом. И никак не могу отделаться от мысли, что несмотря на некоторые неприятные моменты, я была в платье своей мечты, рядом с прекрасным мужчиной, которого желает половина Хогвартса. Как же ты улыбался в тот день, как нежно обнимал меня в танце...
Я не могла не влюбиться в тебя, Драко. Твои поцелуи сводят меня с ума, я скучаю, когда даже пару часов не вижу тебя. Мне не хватает твоих объятий, твоих глаз, твоих слов. Я хочу всегда быть с тобой... И я всегда буду с тобой. Хотя бы в наших воспоминаниях. Счастливых воспоминаниях.
Никогда не забуду, как ты подарил мне первую розу, хоть это было так странно, так неожиданно и я больно укололась, мне приятно. Ты помнишь, что было потом? Помнишь, как первый раз прикоснулся к моим губам, как кровь начинала бурлить в наших венах, как крепко прижимал меня к себе за талию? Уже тогда я не могла устоять перед тобой.
И после этого все резко изменилось. Твое отношение ко мне, наше общение, наши разговоры. Я должна была бы радоваться, но все произошло так неожиданно, что я была в шоке, я боялась обмана.
Помнишь, как мы запускали воздушного змея, как высоко он летел и как блестели мои глаза? Помнишь, как я уронила на себя мороженое во время одной единственной нашей прогулки по косой аллее, а ты так долго смеялся надо мной, что мне тоже пришлось тебя измазать в нем? Помнишь, как мы сидели возле озера и ты подарил мне изумительную заколку для волос, тогда я даже представить себе не могла, что она такая дорогая. Помнишь, как на перроне мы ждали отправления в Хогвартс, мне было не по себе от неприветливых взглядов со стороны, а ты обнял меня сзади, положив руки на мой живот. Я тогда почувствовала странный импульс, пробежавший между нами. Только теперь я понимаю, что это было первое проявление нашего ребенка. Он знает, когда ты рядом.
Все эти «помнишь» складываются в замечательную, по моему мнению, историю. Нашу с тобой историю. Пусть и небольшую, не совсем чистую, но настоящую историю любви. Я с детства верила, что happy end бывает не только в сказках, что я смогу найти своего принца и прожить с ним счастливо. Ну что ж... я вышла замуж за прекрасного принца, самого лучшего мужчину на свете, один лишь взгляд которого делает меня счастливой, потому что я вижу в его глазах неподдельную нежность, искренность, страсть. Я любила и была любимой. А это главное женское счастье. Конечно, не буду лукавить, конец сказки получился смазанный, но лишь потому, что пришлось вернуться к реальной жизни. Но главное не в этом, а в том, что сказка все-таки была.
Признаюсь, что порой мне бывало страшно от неизвестности, но в такие моменты я представляла нашу счастливую семью, представляла, как мы гуляем возле дома: ты нежно держишь меня за талию, а перед нами наперегонки бегут двое детей, девочка и мальчик. Мы углубляемся немного в лес к небольшому ручью, расстилаем покрывало для пикника и достаем из корзинки шоколадные маффины, которые готовили все вместе. И пусть они были бы не такие красивые на вид, как если бы их испек кто-нибудь из поваров, но они были бы самыми вкусными, потому что наполнены любовью.
Буквально сегодня утром Нарцисса рассказала мне, что ты не работал вместе с отцом, а пропадал в отделе тайн, стараясь найти способ спасти меня и ребенка. Мне казалось, что я всегда знала это. Мне жаль, что ничего не вышло, ведь я видела, какой уставший и замученный ты возвращался. Я понимала, что ты стараешься ради нас. Я тоже хотела быть сильной, чтоб моей веры хватило на нас обоих. Но раз ты читаешь это, оказывается, вера еще не все, что было нужно.
Мне жаль, что я вела себя так глупо порой. Мне до сих пор стыдно. Прости меня за это.
Мой любимый! Ты сделал невероятно многое для меня, я благодарна тебе за всё. Мне не забыть ни одной нашей счастливой секунды. И жалею лишь о том, что не могу сделать для тебя столько же. Но я надеюсь, что наш ребенок возместит это. Пообещай, что никогда не будешь винить его в моей смерти, что будешь любить его, как меня, что окружишь его двойной заботой и вниманием. Наш малыш - это мой тебе подарок. Он станет твоим наследником, твоей радостью и твоим счастьем.
А я всегда буду с тобой, в твоем сердце и в твоих воспоминаниях. Я буду ограждать тебя от неприятностей, направлять на нужный путь, если понадоблюсь, и не позволю тебе жить во тьме.
Я люблю тебя всем сердцем. Это не описать словами. Я уверена, ты понимаешь меня. Никогда не сдавайся, Драко. Ты не одинок. Я всегда с тобой.
Прости меня за всё.
Твоя Гермиона».
Драко Малфой чувствовал, как по его щекам катятся слезы, но он не собирался их останавливать. Ему не хотелось возвращаться к палате и смотреть на мертвую жену, на ее неестественную бледность, холодные руки, сухие губы. Смотреть на нее, понимая, что это конец. Совсем не счастливый конец.
А рядом с ним отброшенный в сторону лежал небольшой ярко-синий фотоальбом, в котором было обнаружено запечатанное прощальное письмо. На случайно открывшейся странице довольно улыбалась Гермиона в нежно-зеленом платье и с красивым венком на голове. Драко стоял сзади и обнимал жену за талию, положив руки на круглый живот.
Иногда жизнь играет довольно жестоко.
Драко поднялся со своего места, его ноги не слушались, а руки тряслись. В дальний конец коридора, довольно далеко от темного угла, в котором он сидел, неожиданно ворвался луч света. Неудивительно, что уже рассвет. Новый день не предвещал ничего хорошего, но вечно сидеть здесь тоже было нельзя. Собрав в кулаки все свое мужество, Драко Малфой направился к палате, в которой еще должна была быть его жена. Совсем не так слизеринец представлял рождение своего наследника.
Коридоры по-прежнему были пусты и молчаливы, их угнетающая теснота давила. Сердце Драко начало биться намного быстрее, давая понять, что ему не надо здесь находиться. Вдалеке мигала зеленая лампочка «выход», неприятно напрягая при этом глаза.
Недолго думая, повинуясь какому-то порыву, Драко Малфой помчался к палате своей жены, где должен был родиться его ребенок. Не разбирая коридоры и лестницы, он мчался наугад, совершенно забыв, как попал именно в это отделение огромной больницы. Сила притяжения с огромной мощностью манила его и будто заставляла поторопиться.
Перескакивая через две ступеньки, Драко поднялся на нужный этаж. Пробежал через одну дверь, вторую, третью, резко завернул за угол, чуть не сбив на своем пути целителя в белом халате, и, наконец, увидел своих родителей, в немом молчании сидящих возле палаты реанимации. Люциус обнимал Нарциссу за плечи и нежно вытирал с ее лица слезы.
Драко не успел ничего сказать, не успел отдышаться, а из палаты уже вышел доктор Хокинг, который довольно улыбался.
- Гермиона дышит! - воскликнул он, ища взглядом ошеломленного Драко, - у Вас родилась дочь, мистер Малфой. Ваша жена жива.
Раздался громкий всхлип Нарциссы, сквозь слезы слышались ее неразборчивые благодарности Мерлину. Женщина не могла сдержать свои эмоции. Никто не мог. После нескольких секунд оцепенения Драко подбежал к палате, стараясь заглянуть через широкую спину лекаря.
- Можно? - нетерпеливо спросил он, стараясь скрыть свой страх и беспокойство. Ему казалось, что вот-вот весь этот мираж растает бесследно. Ему требовалось прямо сейчас увидеть любимую женщину и их ребенка, убедиться, что все нормально.
- На пару минут, - отступая в сторону, шепнул целитель.
- Гермиона, - Драко бросился к ее койке и схватил за теплую руку. - Ты жива. Жива. Жива!
Слезы счастья текли из его глаз, но он никак не мог поднять взгляд на жену, целуя ее тонкие пальцы. Пересилив себя, Драко посмотрел на лицо Гермионы и чуть не задохнулся от счастья. Она выглядела совершенно здоровой для только что прибывшей с того света. Глаза блестели, губы так и манили, чтоб их скорее поцеловали, даже легкий румянец проступал на немного впавших щеках. И лишь тихий слегка подрагивающий голос выдавал признаки слабости.
- Я не хотела тебя напугать.
Только сейчас Драко услышал громкий плач где-то сбоку от себя. Резко поднявшись, он увидел пожилую акушерку, держащую на руках малышку неестественной красоты.
- Хотите подержать дочь? - Спросила женщина, улыбаясь.
Драко боялся, но кивнул в знак согласия. Когда этот комочек оказался в его руках и смотрел на него вполне осмысленным взглядом, молодой отец понял. Всё понял. Он бы тоже отдал жизнь за это чудо. За свою дочь.
- Мистер Малфой, им нужен покой, - целитель показался в дверях, давая тем самым понять, что время посещения окончено.
Драко отдал дочь акушерке и подошел к жене, которая пыталась побороть сонливость.
- Я люблю тебя, Гермиона. Никогда меня больше так не пугай.
С этими словами он нежно поцеловал ее в щеку и ушел, давая время его ослабевшей жене отдохнуть.
- Где эти чертовы гриффиндорцы? - Рассмеялся Драко, выходя из палаты. Обняв мать и отца, он побежал на поиски еще ничего не знающих друзей. Коридоры больше не казались темными и угнетающими, от стен больницы эхом отражался его довольный голос. Не пытаясь скрыть свое счастье и совершенно не думая о том, что может кого-то потревожить, Драко довольно громко искал ребят, - Поттер, Уизли, вы где?
- Малфой? - Первым показался Гарри, выглянув из-за деревянной двери. Протирая очки, он удивленно и сочувственно смотрел на Драко, думая, что слизеринец сходит с ума.
- Гермиона жива! - Воскликнул в ответ Малфой и бросился обнимать ошеломленного Гарри Поттера. - А еще у меня родилась дочь!
- Что? - А этот вопрос уже принадлежал Джинни, которая вместе с братом вышла из комнаты отдыха, услышав знакомые голоса. - Гермиона жива? Ты видел ее?
- Да! Да! Да! - Драко был опьянен своим счастьем. - Она жива!
***
Лондон, еще не совсем отошедший от ночи, был приветливым и необычайно оживленным. Видимо, большинство маглов решили встретить пришедшую весну в шумных барах в компаниях своих друзей и знакомых, оставаясь в них до самого закрытия.
А у магов этим ранним утром был другой повод для веселья.
Драко Малфой залпом осушил бокал абсента, вдохнул пары, оставшиеся после поджигания напитка, и довольно улыбнулся.
- Как вам? - спросил он у сморщившихся от привкуса гриффиндорцев.
- Ты выпил уже пять порций этой мерзости, - прокашлялась Джинни, искренне удивляясь тому, сколько пьет Драко.
- И это только начало! - Крикнул он, подзывая официантку рукой. Неожиданно, даже для самого себя, Малфой встал на стол, за которым сидела их компания. Люди, сидящие в баре, были также веселы, поэтому никого не удивило такое странное поведение, лишь немного позабавило. Не сдерживая своих радостных чувств, Драко постарался перекричать музыку фразой, которую повторял за последние пару часов уже много десятков раз, до сих пор не веря своему счастью.
- У меня родилась дочь! Люди! Слышите! У меня родилась дочь! Всем шампанского за мой счет.
Драко хотел, чтоб все знали, как он счастлив, как много для него значит рождение ребенка.
Скорее всего именно окончание речи подействовало на всех посетителей. Кто-то зааплодировал, кто-то засвистел, кто-то крикнул что-то вроде поздравления.
- Завязывай, Малфой, - смеясь, Гарри потянул Драко вниз.
- Вы, кстати, тоже пьете сегодня за мой счет, - устроившись поудобней на своем месте, неразборчиво прокричал он.
- И едим тоже, - Джинн начала быстро листать меню, решив заказать самое дорогое блюдо.
Драко Малфою казалось, что он говорит четко и понятно, однако со стороны его слова были совершенно неразборчивы, несмотря на то, что он их действительно протягивал, еще медленнее, чем обычно.
- Пооооттер... Уизли! Пйдёмтэка тнцваааать! - С этими словами Драко резко встал с диванчика и покачнулся, ухватившись за стол.
- Что? - Переспросил Рон, не понимая ничего кроме своей фамилии (хотя даже на этот счет он не был точно уверен).
- Ржий! - Драко поднял вверх указательный палец и переступил с ноги на ногу, удерживая равновесие, - я что нясно вржаююююсь?
- Что ты говоришь? - На этот раз уже Джинни не выдержала.
Ничего не отвечая, Драко взял за плечо Гарри и со всей силы потянул на себя, стараясь вывести его на танцпол. Гриффиндорец знал, что сопротивляться бесполезно и поэтому позволил Малфою продолжать себя тянуть.
Однако до танцевальной площадки студенты так и не дошли, остановившись у барной стойки. Драко на пальцах показал бармену, чего он желает. Улыбнувшись Малфою, как старому другу, магл ловко начал вертеть бутылки, разливая по стопкам алкогольные напитки.
- За Гермиону! - Поднял свою стопку Гарри и залпом осушил содержимое.
- За мою любимую женщину. - подтвердил Драко и повторил жест Поттера.
***
Профессор Макгонагал дочитала письмо из больницы Святого Мунго и вздохнула с облегчением. Руки у женщины тряслись от пережитого стресса и бессонной ночи, поэтому успокаивающее зелье, которое она держала, норовило выплеснуться из граненного стакана, наполненного почти до края.
Фоукс, спящий на своем месте, неожиданно открыл глаза и запел. Его песня зазвучала в груди Минервы, и в то же время эхом отдавалась от стен. Мелодия заполнила собой все помещение, и директор поняла, что успокаивающее зелье ей совсем не нужно. Необычайная легкость и покой воцарились в душе Макгонагал. Посмотрев на маленькие наручные часы, женщина позволила себе улыбнуться, ведь до завтрака оставалось еще немного времени поспать.
Встав с кресла, директор широко зевнула и подошла к окну, дожидаясь окончания чудесной песни Фоукса.
- Всякий день есть ученик дня вчерашнего, - неожиданно заговорил портрет Альбуса Дамблдора.
Минерва не смогла сдержать улыбки.
- Публий Сир был одним из твоих любимых поэтов. Никогда не понимала этой склонности к древнеримским авторам, - ответила Макгонагал, сожалея о том, что разговаривает лишь с картиной. - Может, я тоже найду теперь для себя в нем что-то особенное?
Минерва подошла к большому книжному шкафу, занимающему почти всю стену от самого пола, лишь под потолком оставалось около метра, служившего законным местом пыльной распределяющей шляпы. Все эти книги были лично отобраны Альбусом Дамблдором и являлись его любимыми или настольными, как говорил сам маг. В память о нем Макгонагал не переложила из этого шкафа ни одного тома, а лишь иногда брала что-нибудь почитать. Вот и сейчас она быстро пробежала взглядом по центральной полке, зная, что сборник Публия должен находиться где-то в середине. Золотистая корочка быстро бросилась в глаза, однако, когда Минерва потянула ее, книга поддалась не сразу, издав при этом неприятный скрип.
И только через несколько секунд, почувствовав резкое дуновение свежего воздуха, директор Хогвартса подняла глаза вверх и поняла, что, достав из полки любимую книгу Альбуса, открыла потайную дверь, надежно спрятанную в потолке кабинета.
Макгонагал стояла посреди темной комнаты, черноту, плотно сгустившуюся в ней, не удалось рассеять с помощью обычного Люмоса. Поэтому, не долго думая, профессор произнесла заклинание патронуса. Кошка, светящаяся ярко-синим, медленно прошла по комнате. Небольшое помещение было круглой формы и не имело окон. Шесть огромных факелов висели на стенах по периметру комнаты, на одинаковом расстоянии друг от друга. Между ними стояли деревянные шкафы из темного дерева, дверки которых были стеклянные, что позволяло видеть их содержимое: пыльные колбы с какими-то зельями, сухие ингредиенты, часть из которых были явно запрещены Министерством Магии, толстые книги, некоторые на непонятном языке. Минерва почувствовала, что по ее коже прошла неприятная дрожь, однако несмотря на это, женщина пошла за своим патронусом по кругу, по очереди зажигая каждый факел.
- Инсендио, - в шестой раз произнесла Минерва перед последним факелом.
Как только он загорелся, начало происходить нечто странное. Сначала закрылся люк, из которого профессор попала сюда, на его месте теперь стоял старинный круглый столик на одной ножке, огонь одновременно тонкой струйкой, но довольно быстро, переливался через край каждого факела по определенной траектории. Когда потоки огня встречались, то останавливались и продолжали гореть. Макгонагал задержала дыхание, страшась и не понимая происходящего.
Когда все струи огня соединились, то символ, который они образовали, еще сильнее поверг в шок директора Хогвартса.
Звезда Давида считалась в мире магов одним из самых страшных темных знаков. Ее боялись больше, чем метки пожирателей смерти, и даже Воландеморт владел менее темной магией, чем эта. Страх, казалось, проник в каждую клеточку Минервы Макгонагал, она пыталась дышать ровно, привести в порядок свои нервы, однако, находясь в одной из вершин этой шестиконечной звезды, успокоиться было весьма нелегко. Собрав все свое мужество в кулак, осторожно перешагивая через горящие линии, зная, что другого выхода у нее попросту нет, директор вошла в центр гексаграммы, и резким движением открыла первую страницу черной книги, лежащей на столике.
***
Гермиона постепенно отходила от действия зелий и заклинаний, однако боль при этом была невероятно сильной. Казалось, что каждая клеточка тела горит, а мышцы совершенно не хотят слушаться. Несмотря на это, медленно открывая глаза, она благодарила вселенную за то, что жива. Превозмогая неприятные ощущения, Гермиона улыбнулась, как можно шире, встречая новый день по-настоящему счастливой.
- Миссис Малфой, - послышался голос целителя, будто издалека. - Как вы себя чувствуете?
- Ужасно, - честно ответила Гермиона, пытаясь поднять голову. - Как моя девочка?
- В отличие от Вас она совершенно здорова. Ростом 53 см, весом 3600. Очень красивая.
- Я хочу ее видеть, - шепнула Гермиона.
- Миссис Малфой, Вы вчера выглядели намного лучше, мне кажется, Вам необходимо еще восстановить силы.
- Я хочу видеть ее, - вновь повторила девушка и из последних сил села на койке, продемонстрировав целителю, что не настолько беспомощна.
- Хорошо, - недовольно вздохнул доктор Хокинг и удалился из палаты.
Он вернулся обратно через несколько минут, а за ним медленно шел Драко, не отрывая взгляда от комочка в своих руках, завернутого в кремовые пеленки.
- Я до сих пор не могу поверить своему счастью, - шепнул он, садясь на кровать к Гермионе.
- Миссис Малфой, я пока не советую Вам кормить дочь грудью, подождите пару дней, чтоб восстановиться. И не переживайте, ее состояние, а в том числе и питание полностью под контролем главной медсестры. Вам, кстати, тоже не помешает поесть. Пожалуй, я распоряжусь насчет ужина. - С этими словами Хокинг вышел, оставив семью наедине.
- Она слишком красива для трехдневного ребенка, - усмехнулся Драко, протягивая спящую дочь Гермионе.
- Я проспала два дня? - Удивилась молодая мама, дрожащими руками беря девочку и осторожно прижимая к себе.
- Чуть больше, - продолжал улыбаться Драко, чувствуя невероятное счастье. - Наверное, пора придумать, как будут звать нашу малышку.
- Вивиана, - не задумываясь, ответила Гермиона. Подняв глаза от спящей дочки, она внимательно посмотрела на мужа, - не понимаю, откуда я взяла это имя.
- И что оно значит?
- Полная жизни.
- Мама просила дать двойное имя, так принято в нашей семье.
- Может она его уже придумала? - Гермиона улыбалась, почему-то ей даже хотелось, чтоб вторую часть имени придумала Нарцисса.
- Мне кажется, она пролистала все справочники имен, включая и магловские, и древнейшие. А потом говорит, - на этом месте Драко очень похоже изобразил восторженную интонацию матери, - «ее рождение - это чудо. И сама она чудо. Диллери (dilly в переводе с англ. - чудо) звучит прекрасно, не правда ли?»
- Вивиан Диллери Малфой, - повторила Гермиона, будто пробуя имя на вкус. - Тебе нравится.
- Не думал, что мы так быстро сойдемся в выборе, - одобрил Драко. - Я всегда хотел, чтоб моим первым ребенком был мальчик, но теперь я безумно рад тому, что это девочка, я счастлив, что записи Гринвера были неправдой, что ты сейчас здесь со мной... Я очень боялся, что больше не увижу тебя... Прости, что не верил.
- Все хорошо, - шепнула Гемиона и нежно улыбнулась. - Я, порой, сама не верила.
- Твои друзья все выходные пробыли здесь, они поддерживали меня.
- Я знаю.
Вививана начала шевелится и потихоньку открывать глаза. Она моргнула несколько раз, внимательно разглядывая человека, находившегося перед ней, а затем улыбнулась.
- Привет, моя крошка! - Гермиона была в восторге, даже ужасная боль, которую она чувствовала при пробуждении, заметно ослабла. Молодая мать осторожно развернула дочь из пеленок и прижала к себе, чтоб как можно крепче ощутить настоящее женское счастье. Аккуратно придерживая Вивианну за маленькую головку, она медленно качала ее на руках. - Ты будешь самой счастливой девочкой в мире, твой папа пообещал это. А он держит свои слова.
Драко рассмеялся и обнял колени своей жены, укрытые одеялом, - это было единственное, до чего он мог дотянуться, чтоб не потревожить первую настоящую встречу матери с дочкой.
***
Макгонагал резким движением открыла черную книгу и первое, что она почувствовала было облегчение, быстро сменившееся недоумением.
На первой странице было послание для нее, аккуратно выведенное Альбусом Дамблдором.
«Дорогая Минерва, я не знаю, при каких именно обстоятельствах ты нашла эту комнату, но предполагаю, как тебя ужаснула вся эта картина. Отрицать бесполезно, я действительно занимался черной магией, настолько черной и могущественной, что даже Воландеморт не мог представить себе таких возможностей. Конечно, я использовал ее исключительно во благо, ты должна верить мне.
К сожаленью, черная магия всегда была могущественней белой, но волшебники, владеющие темными искусствами, не могут полностью понять их силы, ведь ими движут лишь жажда власти или чувство мести, ненависть ко всему окружающему.
С помощью темной магии я хотел помочь родиться волшебнику, который станет моим последователем, он будет невероятно силен, но при этом его магия будет настолько чистой, насколько это в принципе возможно.
Обычно таких приемников оставляют после себя темные маги, их называют дети-индиго. Беременность матери таким ребенком длится всего шесть недель, а при рождении женщина не выживает, потому что темная магия, заложенная в младенце, таким образом, преодолевает барьер из материнской любви.
В моем случае не будет никаких смертей, черных символов или проклятий. Женщина, вынашивающая ребенка, будет здорова и очень быстро оправится от родов, которые могут быть тяжелыми.
Этот ребенок будет буквально сеять вокруг себя добро. И эта магия любви будет настолько сильна, что не пропустит в магический мир злых волшебников. Остатки души Воландеморта исчезнут навсегда, и даже ненависть, которую он впитывал в сердца своих последователей, постепенно испарится вместе с черной меткой на их руках.
Минерва, я делаю это все во имя добра. Надеюсь, ты поймешь меня и сможешь помочь той девушке, на долю которой выпадет это бремя и это счастье. Можешь сжечь эту комнату, хочется верить, что она уже никому не понадобится.
С любовью, Альбус Дамблдор.
На следующий день, осмотрев Гермиону, доктор Хокинг был доволен анализами и разрешил принимать посетителей, которым не терпелось повидать молодую маму.
Драко ходил по просторной светлой палате из стороны в стороны, пытаясь укачать крошку Вивиан, чтоб она уснула. Девочка лишь внимательно смотрела на отца и улыбалась, совершенно не поддаваясь его уловкам.
- Нормальные дети должны спать в три раза больше, - Гермиона лежала на кровати, обнимая подушку, и с любовь смотрела на Драко и Виви. Палата, в которую ее перевели сегодня утром, нравилась ей намного больше прежней. Здесь уже не было противно пикающих приборов, колдокапельниц и не пахло множеством зелий. А главное, что теперь все время рядом может быть дочь и муж. Целители пообещали, что выпишут их через несколько дней, когда будут на сто процентов уверены в стабильном состоянии здоровья пациенток.
- Гермиона, знаешь, - осторожно начал Драко, сев в кресло, рядом с кроватью, - по древней традиции магов считается, что каждому, даже самому далекому родственнику, необходимо повидать новорожденного волшебника в первую неделю его жизни, чтоб передать ему частичку своей магии. Дело в том, что таким образом ребенок сразу начинает подпитывать свои силы энергией извне, а это помогает ему быстро окрепнуть и вырабатывает иммунитет к болезням.
- Я думала, что эту традицию уже давно забыли, - Гермиона вздохнула, понимая, чем это грозит. - Я читала в учебнике по Истории Магии в разделе древних ритуалов, но сама я не вижу в этом необходимости.
- Извини, но это неизбежно. Ты же...
- Миссис Малфой, - закончила она вместо Драко и снисходительно улыбнулась. - И делаю все ради тебя.
Драко положил дочь в колыбель, хотя она так и не уснула, но уже начинала сладко зевать.
- Моя мама хочет тебя видеть.
- Это взаимно, - Гермиона ярко улыбнулась слегка смущенному мужу и быстро встала с кровати. - Я сама позову ее!
- Ты не можешь еще денек полежать? - Драко подошел к ней и нежно обнял. - Я не хочу, чтоб твое еще не совсем стабильное состояние внезапно ухудшилось.
- Сам ведь знаешь, что я замечательно себя чувствую, хватит уже волноваться! - Гермиона хотела выбраться из крепких рук мужа, чтоб пригласить Нарциссу в палату. Однако Драко был непреклонен, подхватив резким движением жену на руки, он вновь положил ее на кровать.
- Хоть день побудь слабой и недавно родившей женщиной! - Строго сказал блондин и, чтоб смягчить свои слова, накрыл Гермиону одеялом и поцеловал в лоб. - И не вставай.
Девушка улыбнулась и мирно пролежала на кровати несколько минут, до тех пор, пока не зашла Нарцисса.
Как всегда красивая и безупречная, миссис Малфой вошла в палату легкой походкой, держа за спиной огромное количество воздушных шаров самых ярких цветов. Казалось, что женщина сама вот-вот взлетит, так много их было. Однако Нарцисса не собиралась долго удерживать шарики: подойдя поближе к кровати, на которой лежала Гермиона, она отпустила их в воздух, чтоб обнять свою невестку. Когда шары взлетели к потолку, из колыбели послышался смех Вивиан. Быстро расцеловав Гермиону, миссис Малфой подошла к внучке и взяла ее на руки, спросив перед этим разрешения у матери.
- Она уже смеется, - Нарцисса держала малышку в руках и не могла поверить ее красоте. - Драко просил меня не удивляться ничему, но пока не удается. Они, кстати, с Люциусом решили пойти в соседний магловский ресторан перекусить. Ты хорошо себя чувствуешь?
- Замечательно, - Гермиона, решив, что мужа не будет еще минимум час, поднялась с кровати и подошла к миссис Малфой. - Только не говорите вашему сыну, что я вставала.
Нарцисса рассмеялась и передала Вивиан в руки матери.
- Это наш секрет.
***
- Уже почувствовал себя отцом? - Люциус усмехнулся, поднимая в воздух бокал с вином, собираясь сделать тост, - за вашу счастливую и крепкую семью.
Драко поднял бокал в ответ и сделал глоток.
- Я еще не понял, - признался парень, задумчиво смотря куда-то мимо отца. - Мне всего восемнадцать, а у меня уже есть дочь.
Неожиданно для самого себя Драко понял, что так приковало его внимание. Через несколько столиков от них сидел старик, облокотив свою трость из красного дерева на соседний пустой стул, он внимательно изучал меню.
- Отец, этот мужчина помог мне разобраться в себе, когда я думал, что разорвусь надвое, - Драко махнул в сторону столика, где сидел старик.
- Кто? - Люциус повернул голову, однако не увидел за собой ничего, кроме пустых столов, за которыми явно не было посетителей.
- Вот тот пожилой человек с коричневым шарфом.
- Но, Драко, там никого нет.
Слизеринец на всякий случай проморгался, но старик не исчезал.
- Мне нужно поговорить с ним. - Драко резко встал с места и подсел за тот столик, спиной ощуща обеспокоенный и недовольный взгляд Люциуса.
Пожилой мужчина поднял голову и улыбнулся.
- Как все прошло? - его голос успокаивал и придавал уверенности точно также, как и в тот раз.
- Хорошо. Благодаря Вам...
Блондин не успел договорить, старик прервал его, усмехаясь.
- Ты так и не понял, что я - это твоя мудрая сторона. Я существую лишь в твоем воображении. И благодарить ты должен только себя.
- Но... - Драко не знал, что ответить. Ему остро хотелось опровергнуть нелепые слова. Он протянул руку, чтоб дотронуться до мужчины, однако не успел. Видение растворилось в воздухе, оставив после себя лишь воспоминания в виде улыбчивого старца и голос в голове, говорящий, что слушать нужно не только разум, но и сердце.
- Драко? - Люциус окликнул сына, начиная улавливать на нем странные взгляды посетителей.
Слизеринец улыбнулся и вернулся за стол к отцу.
- Видимо, после всех этих переживаний моей голове необходимо проветриться.
- Сын, - осторожно начал Люциус. - Покажи свою руку.
Драко непонимающе протянул отцу ладонь.
- Руки я мыл.
Мистер Малфой стал совершенно серьезным и быстрым движением задрал рукав свитера сына.
- Что ты... - начал было Драко, но посмотрев на свое запястье, замолчал.
Оно было совершенно чистым, будто черной метки не было там никогда.
- Я заметил сегодня утром, - Люциус медленно начал отгибать рубашку. На его руке еще виднелся жуткий череп, но значительно выцветший.
- И что это значит? - Шепотом спросил Драко.
- Что пророчество исполнилось. - Улыбнулся Люциус, поднимая бокал с вином вверх.
***
- Мне кажется, я больше устала от всех этих гостей, чем Вивиан, - Гермион прижала к себе малышку, которая чувствуя материнские руки, открыла глаза и улыбнулась, причмокнув губами.
- По-моему она лишь притворялась спящей, - засмеялась Нарцисса, наблюдавшая за этой картиной.
Вновь раздался стук в дверь и на пороге показались Драко с Люциусом.
- Я могу подержать? - как-то неуверенно попросил мистер Малфой, протягивая руки к внучке.
- Конечно, - Гермиона осторожно передала дочь мужчине.
В это время вошла медсестра.
- Извините, - вежливо обратилась она к присутствующим. Я знаю, что время посещения окончено, но у вас еще один гость - профессор Макгонагал. Можете ее принять?
- Вы еще спрашиваете? - Гермиона встала с кровати и сама пошла навстречу любимой преподавательнице, которая довольно много помогала и поддерживала ее во время беременности.
Минерва была немного бледна, но улыбалась.
- Мисс Грейнджер, я рада, что с Вами все в порядке. Малышка просто очаровательна. Смотришь на нее и сразу так тепло на душе. Не правда ли?
- Я думала, что только мне так кажется, - удивилась Гермиона.
- Я тоже это чувствую, - Люциус держал на руках Вивиан, а в его глазах читалось неподдельное восхищение.
- Альбус был прав, - шепнула Макгонагал, а затем более громко продолжила, - пару дней назад я наткнулась на одно послание от профессора Дамблдора. Мне жаль, что я не увидела его раньше, ведь тогда ваша семья могла бы избежать множества моральных испытаний.
Минерва без утайки рассказала всё, что произошло с ней ночью, когда родилась Вивиан и отдала вырванную из книги страницу Драко.
- Простите...
- Профессор, - это же замечательно! - Гермиона обняла директора, прервав тем самым ее оправдательную речь. - Ничего непоправимого не произошло. А наша семья стала только крепче от этого. Кстати, до экзаменов осталось меньше, чем полгода, мне кажется, за неделю столько всего накопилось. Вы случайно не взяли с собой наши домашние работы, я хочу скорее вернуться к учебе. Мы ведь придумаем что-нибудь с Вивиан?
- Конечно, - рассмеялась Минерва Макгонагал, узнавая в этой смелой девушке, пережившей за последний месяц огромную тяжесть непонимания и укоров со стороны близких людей, родившую необычного (даже для магического мира) ребенка, всю ту же Гермиону Грейнджер, добрую, искреннюю и стремящуюся к знаниям в любых ситуациях.
Спустя полгода.
Утро выдалось солнечным и по-настоящему летним. Гермиона потянулась на кровати и открыла глаза. Почувствовав на себе пристальный взгляд, она улыбнулась и повернулась к Драко, который уже давно не спал, а наблюдал за тем, как его жена пробуждается ото сна.
- Никогда не перестану удивляться тому, какая ты красивая.
- Никогда не перестану удивляться тому, как мой муж поднимает настроение одними словами.
- Я могу и не только словами! - В одно мгновенье Драко прижал к себе Гермиону и начал целовать ее плечо, плавно переходя к шее.
- Мистер Малфой, я Вам верю! - Рассмеялась она, сжавшись клубком и уткнувшись лицом в грудь мужа.
Что может быть лучше такого чудесного утра, когда на улице замечательная погода, экзамены сданы, тебя обнимает любимый человек, а ваше маленькое счастье тихо дремлет в своей кроватке.
- Как мы оставим ее на выходные? - Гермиона повернула голову в сторону колыбели с балдахином, где спала Вивиан.
- Ты что не доверяешь моей матери? - Драко возмущенно приподнял бровь. - Каждый день, когда мы были на учебе, она следила за ней, и все было хорошо. Но ты все время переживала и скорее летела в камин после занятий, чтоб убедиться в этом. За три месяца Нарцисса показала себя, как образцовая бабушка, не находишь?
- Если бы она слышала сейчас, что ты назвал ее «образцовой бабушкой», думаю, ей бы это не особо понравилось, - улыбнулась Гермиона.
Слова Драко были чистой правдой. Уже через несколько недель после родов Гермиона вернулась в Хогвартс (Драко продолжил учиться раньше), по соглашению с Министерством Магии им разрешили провести каминную линию от школы до дома, что позволяло по вечерам находиться рядом с ребенком. Нарцисса сама предложила свою помощь в воспитании Вивиан и ни разу не пожалела об этом. Женщина будто молодела, заботясь о своей внучке, а иногда к ней присоединялся и Люциус, на запястье которого больше не было Черной метки. Несмотря на то что Гермиона полностью доверяла чете Малфоев, она не могла не переживать за свою дочь. Материнские гормоны давали о себе знать и порой мешали сосредоточиться на учебе. Вивиан не приносила особых хлопот. Плакала она крайне редко, когда чувствовала нехватку внимания, отчасти из-за этого Малой-хаус был всегда полон гостей, которых как магнитом тянуло в недавно построенный дом.
По вечерам частыми гостями были самые близкие друзья Драко и Гермионы. Джинни просто души не чаяла в малышке и часами могла не выпускать ее из рук. Пэнси была немного холоднее, но было видно, что Вивиан очаровала и ее. Рон, Гарри и Блейз побаивались уронить ребенка, поэтому предпочитали смотреть на нее со стороны.
- Гермиона, - строго начал Драко, - пообещай, что эти два дня ты не будешь переживать за нашу дочь. Она в полной безопасности.
- Как я могу тебе это гарантировать! - Возмутилась Гермиона.
- Сегодня выпускной, миссис Малфой! И мы остаемся в Хогвартсе до завтрашнего вечера. Побудь нормальным подростком. Радуйся тому, что мы самая лучшая пара этого года. У тебя шикарное платье, над которым трудились три колдодизайнера несколько недель.
- А вот этого я не просила, кстати, - Гермиона быстро встала с кровати.
- Ты ослепляешь меня, - Драко наигранно прищурил глаза, вновь вызвав звонкий смех жены. Картина и, правда, была восхитительной. Девушка стояла перед ним в короткой шелковой сорочке кремового цвета, уперев руки в бока. Ее непослушные мягкие волосы за последние несколько месяцев отросли до поясницы. На Гермиону падали лучи солнца, добавляя блеска в карие глаза.
- Вставайте, мистер Малфой! У нас много дел! - С этими словами она послала мужу воздушный поцелуй и скрылась в ванной.
Драко медленно открыл волшебный балдахин (не пропускающий звук) над кроваткой, чтоб не разбудить Вивиан. Однако малышка уже не спала, казалось, что вот-вот она начнет плакать, решив напомнить о себе.
- Папа успел вовремя, - подхватив дочь на руки, шепнул он и поцеловал в лобик.
Выражение лица Вивиан сменилось моментально. Узнав отца, она улыбнулась и протянула к нему руки.
*