Глава 4. В ловушке
𝙺𝚊𝚖𝚒𝚕𝚕𝚊
Прошло всего пару недель с того момента, как я покинула Америку. Свой родной дом – родную землю, которая стала для меня местом боли и скорби. Самой опасной точкой на планете. Дом — это не место – это чувство. Голоса родных и близких, улыбки на их лицах, прикосновения родителей, порой ненавистное утреннее солнце, яркие звезды на пелене ночного неба – это те моменты, когда на душе становится легче. Но их больше не было. В моем доме больше не было ничего, что дарило радости. Говорят, что человеку всегда хочется возвратиться домой, где бы он не был. Мне здесь нравится, мне здесь очень многое нравится, почти всё, но я здесь ничего не люблю, а дома мне многое не нравится, но я это люблю.
Я выбрала риск, даже не догадываясь о другой стороне окончания того вечера. В голове было всего два итога: свобода или заточение. Поэтому страха было много – решалась моя жизнь. Наверное, до сих пор из головы не исчезает картинка, которая стала моим страшным видением. Живой аэропорт и пассажирский салон самолета. Невольно приходилось следить за каждым человеком, который попадал в поле зрения. Насторожённость, казалось, переходит через грань нормы. Но этому были свои причины. Мне было страшно оказаться в руках врагов.
Люди в Мафии жестоки. Для них нет правил или норм марали. В нашем мире свой завет, своя исповедь. Мы живем в жестокости, перенимают ее и потом создаем вокруг себя. Полный жестокости мир – это наша жизнь, наш дом, наше естество. Иногда бывают исключения. Во всем бывает исключения. Мой отец был одним из тех, кто не разу не применял силу в нашем воспитании или жестокость по отношении к маме, это не значит, что он был мягким Доном и не был заядлым убийцей. Он делал исключение в сторону своей семьи. Папа запомнился мне тем, что стал самым разумным Мафиози из тех, что я встречала. Надежда о непринадлежности моего мужа к Мафии, когда–то была сбыточной. Мой отец знал, что никогда не отдаст меня в руки тирану или садисту. Он боялся за меня, потому что любил. Все изменилось, когда его убили. Теперь я принадлежала себе, а собственная защита была только моя прерогатива.
Мои дни в Испании были самыми спокойными за всю протяженность жизни. Спокойствие – лишь мечта для мира Мафии. На тот десяток тысяч долларов, которым я обладала, здесь можно было спокойно прожить три месяца, а при экономии и полгода. Мне удалось снять квартиру через поддельные документы. Но все же, оставаться на одном месте было крайне глупо. В скором времени придется переезжать снова. Обо всем нужно было думать заранее. При въезде в страну у меня на руках было три паспорта. От Мафиози бегать трудно, но это не значит, что нереально. Испания оказалась тихой страной, с размеренным ритмом жизни и спокойными людьми, не замечающих подвоха буквально ни в чем. Привыкнуть к безмятежности оказалось совсем не просто.
Было страшно покидать пределы квартиры, зная, что за мной ведется охота. Я не сомневалась в том, что поиски продолжались. Должно было пройти несколько месяцев, чтобы Капо успокоились и отстали от моей персоны. Если они намерены останавливаться. Мафиози обладают одним пожизненным качеством – жажда постоянной победы. Было страшно принять – меня могут найти. Связи у Мафии есть везде и всегда. Она повсюду, замечаете вы ее или нет – ваша правда.
Все страхи, переживания становились причиной слез. Впервые за полгода, после смерти родителей, я терзала свое сердце и душу слезами. Я обращалась небесам и Всевышнему. Просила у него прощения, умоляла помочь и оставить меня в покое. Только вот уверенности в том, что он слышит мои молитвы не было совсем. Грешные люди отрекаются от Бога, живут в воображаемой капсуле из своих прегрешений. Он не услышит нас, как и мы не слышали его просьбы остановить это безумие.
Мне нужно было взять себя в руки и искать работу, начинать новую жизнь и считать, что они не найдут меня. Надеяться на лучшее. Оставить муки прошлого позади. За мной не было следов. Все время я была в кепке и закрытой одежде – ни одна камера не уловит мой профиль лица. В Испании мой стиль кардинально поменялся, дабы не допустить передачек информации между Мафиозными Семьями. Я стала другой снаружи, но не смогла изменить свой внутренний мир. Во мне текла кровь Фелт. Я принадлежала к одной из самых могущественных Мафий мира. Этого не изменить. Я была с кровью на руках с самого рождения.
Горячая чашка кофе грела мои ледяные руки. Стресс преследовал меня и действовал на мой организм, как безжалостный мучитель. Постоянные переживания, дополненные истериками, стали приводить к ухудшению физического состояния. Надеюсь, что я не заболею. Лежать в одиночку с температурой и ознобом, не имея возможности обратиться к кому–либо за помощью – было страшным кошмаром. Я просто умру.
Мои одинокие размышления прерываются стуком в дверь. На мгновение меня пронзает кинжал страха, но, вспомнив, что арендодатель должен был зайти снять показания с счетчиков – успокаиваюсь у выдыхаю. Я медленно встаю, по пути накидывая на себя кофту на молнии, которая закрывает оголенные из–за топа плечи. Съемная квартира была небольшая, но уютная, в спальном районе, поэтому умиротворенная атмосфера здесь меня вполне устраивала.
Подходя к двери, я прокручиваю замок и открываю вход в дом. Но, как только мой взгляд поднимается к лицам людей, сердце останавливается. Бешенный страх заставляет механически задержать дыхание, пульс отдает в виски, а ноги подкашиваются.
Это не были милые, дружелюбные испанцы. Это было трое мужчин американцев. Жестоких и властвующих Мафиози. Меттью был одним из них.
– Нашлась потеря, – ледяной голос зазвучал в стенах коридора, вселяя в меня страх и отчаянье.
Он стоял по центру, на шаг ближе, чем остальные. Его темные волосы были растрепанными и рассыпанными по всей голове, черная рубашка облегала мускулистую грудь, которая вздымалась от тяжелого дыхания. Его глаза были черными, клянусь. Взгляд заставлял хотеть провалиться под землю и умереть тем от нехватки кислорода.
Нет. В следующую секунду я толкаю дверь, пытаясь заблокировать их проникновение в квартиру хотя бы на пару секунд. Только зачем? У меня не было выхода. Как? Ну как?! Все же было так хорошо! Они не должны были меня найти... Я не хотела, чтобы они меня нашли.
Вот только у меня не получается даже на секунду поверить в то, что на улице не остались их люди и я смогу выпрыгнуть через окно в спальне. Меттью хватает меня за локоть и дергает к себе. Моя спина соприкасается с его грудью, когда он фиксирует мои руки впереди, держа их в одной своей ладони.
– Хорошо прячешься, – младший брат Нерелл, Нико, если я правильно помнила, проходит немного вглубь квартиры, осматриваясь по сторонам. Я пытаюсь выбраться из рук Меттью, но за недели без тренировок навыки самообороны приходят на ноль. Он безумно силен, чтобы убить меня одной своей хваткой.
– Отпусти меня! – мой крик мольбы оставил горький привкус во рту. Я в ловушке, которую создал мне один из сильнейших Капо Америки. Ожидать от него пощады было нелепо.
– Если будешь дергаться, котенок, тебе будет больно, – его голос и слова, направленные в мою сторону, заставляют меня вздрогнуть и пожалеть, что я еще две недели назад не закончила свою жизнь. Вернувшись в Штаты, меня ожидает ловушка. Храбрость всегда была моей чертой характера, но сегодня она рассеялась, как пыль на ветру. Я считала, что достаточно сильна, чтобы сбежать от судьбы, от своего кровавого мира, но это была лишь мечта.
В следующую секунду я вскрикиваю. Спина соприкасается со стеной. Меттью удерживает меня около плоской поверхности, больно надавливая на скрещенные на груди руки. Он разглядывал меня с непонятным хищным взглядом. Как победитель – проигравшую. Или как хищник – добычу. В его глазах ясно читалось: теперь, когда он поймал меня, я не смогу уйти.
В шею вводят острый предмет, по ощущениям можно понять, что это медицинская игла. Я пытаюсь повернуть голову в ту сторону, где стоит человек, вводящий препарат, но вторая рука Меттью теперь удерживает мой подбородок. Обладая сильной чувствительностью, в эти секунды мое тело испытывает адскую боль. Что это может быть? Снотворное или смертельная доза каких–нибудь наркотических веществ? Сейчас, как никогда до этого хочется плакать из–за неизвестности и обреченности.
Когда жидкость в шприце кончается, помощник Меттью отходит в сторону. Сильные мужские руки слегка поддерживают меня, потому что тело ослабевает, становясь совсем ватным. От укола темнеет в глазах. Я не справляюсь с легкостью в организме, веки становятся слишком тяжелыми. У меня нет сил сопротивляться. Они закончились еще давно, но сейчас покинули меня окончательно, потому что я проваливаюсь в сон.
И меня не покидает надежда, что этот сон вечный и смерть придет за мной после этой дозы снотворного, потому что жизнь больше не имеет смысла. Меня ждет смерть. Пощады ждать не стоит. И я подсознательно надеялась, что умру быстрой смертью, а не от пыток.
Главное, что я попробовала избежать этого мира. Кровавых боен и платой жизнями людей. Жестокости и яростного желания страданий таких же живых смертных, как и ты сам. У меня не получилось, но я уверена, что сделала все возможное.
* * *
Пробуждение оказалось для меня достаточно неожиданным и вдвойне пугающим. Ведь я до последнего надеялась, что меня убили инъекцией, введенной в организм. «Глупая, они сначала изведут твое сознание и тело до мучительной боли.» – повторяла эти слова тысячу раз перед тем, как принять. В моей голове слишком много неоправданных надежд, которые заставляют разочаровываться в этом мире.
Место, в котором я пришла в себя было комфортной, просторной спальней. Совсем не похоже на место для пыток. Но отрицать опасность нахождения в неизвестном замкнутом пространстве было нельзя. Я не знала даже города, в котором находилась. Хоть это и не важно, любое место в Штатах теперь для меня не лучше подземного мира.
Головокружение препятствует попытке встать и осмотреться, но я через силу приподнимаюсь на локтях, ловя потоки солнечных лучей, раздражающих сетчатку глаз. Это обычная комната, выполненная в минималистическом стиле лофт. Здесь нет ничего необычного или того, за что можно было бы зацепиться. Кровать, туалетный столик, приоткрытые раздвижные двери в гардеробную и еще одна, могу предположить, что в ванную комнату. Но мне интереснее дверь, которая может вывести меня из этого помещения. И она, как ни странно, есть. Осталось окончательно разочароваться, что запертая на ключ.
Сквозь стиснутые, от болезненных толчков по вискам, зубы я нахожу в себе силы бороться с головокружением и встать на ковер, который покрывает ламинат. Несколько секунд в положении стоя, облокотившись об стену, несколько помогают вернуться в реальность и начать ориентироваться в окружающем пространстве.
Медленными шагами я приближаюсь к двери и опускаю ручку, толкая при этом лакированную поверхность. Хоть где–то на этот раз мне везет. Она не заперта, и я с легкостью могу выйти в коридор. Это второй этаж, хоть это и было понятно по виду из панорамного окна в спальне. Справа лестница, ведущая вниз, откуда теперь отчетливо слышны мужские голоса. Ни один, ни два, даже ни три...
Я должна была попытаться сбежать, но... Есть ли у меня шанс бежать? Шансы всегда были не на моей стороне. Это никогда не давало мне весомой причины для остановки.
Побег от неизбежного... Мафия неизбежна и мне придется ощутить на себе все прелести ее действительности. И что мне остается делать? Не сопротивляться? Добровольно отдаться? Подарить свою жизнь или последние ее секунды одному из самоуверенных, жестоких Мафиози?
Пошли они к чертям. Им там самое место.
Я не зря ношу фамилию Фелт. Моя природа не хуже их. Приносить страдания и смерть – было нашим пожизненным делом. Делом чести. И закончить его подобалось лишь одним образом – со смертью на пару. Если взяться за руки с ней мне придется сегодня, я не пожалею о сделанном выборе. Честь для меня важнее, чем спокойная, размеренная жизнь в виде чьей–то рабыни.
– Меттью, это невозможно! – ступая на первую ступень, я слышу предательский голос Амадео. Тошнота одновременно с горечью подступает к горлу. Человек, которому моя семья доверяла все самые важные факты и подробности, причем не только бизнес, но и семейные – стал самым главным врагом. Он был ближе всего и воспользовался этим в своих интересах. Не бойтесь врагов, бойтесь друзей. Предают друзья, а не враги.
– Я будущий Босс Америки. Для меня нет невозможного, – этот же властный голос принадлежит другому человеку, но не узнать его было сложно. Меттью. Он пугает меня, не буду врать. У него есть сила и могущество. Превосходство над другими. Неприкосновенность. Это не просто пустые слова. Он выглядит, как человек, которого стоит обходить стороной. Честно, я точно не знаю, какими грехами славится этот парень, но могу предположить, что это его прямой билет в Ад. Да что тут, он сам в праве править Подземным миром!
– Она боится тебя, как огня, – я усмехаюсь. Сначала самоуверенности Нерелл старшего, решившего, что он займет пост моего отца, а потом восклицанию Форрест. Все еще не переступаю на вторую ступень лестницы, остаюсь в начале, прислушиваясь. Амадео решил сыграть в благодетеля? Или же просто насмехается над моей судьбой, выставляя никчемной девочкой?
– Конечно она его боится, он же как шкаф, – этот же озорной, но не менее опасный тон принадлежит младшему брату Меттью – Нико. Он пугает меня меньше всех из их тройки, хоть я и не могу сказать о нем что–то большее, чем принадлежность к Семье Нью Йорка. За все время, проведенное в Испании, я так и не смогла узнать больше информации о семье Нерелл. Страх даже пытаться залезть на сайты, подвергающиеся мониторингу Мафии, был огромен.
– Кто я? – я ели сдерживаю смешок, потому что их разговор становится абсурдным. Боже, Камилла, вместо того, чтобы пытаться сбежать, ты смеешься над разговором своих похитителей. Но что мне остается делать, пока они внизу?
– Еще и тупой... – остается только представлять их лица. Верно, Меттью пылает от ярости на своего брата – его полную противоположность. Я не вижу их в пределах лестницы, которая состоит из лестничной площадки, упирающейся в стену. – Ну или просто старый. Ты огромный, а она маленькая. Что ты вообще собираешься делать с юной девушкой? Я бы даже сказал – девочкой. Ей только исполнилось восемнадцать! У тебя адекватные желания? Я конечно знал, что ты жестокий человек, но...
– Замолчи, – этот приказ направлен не мне, но вздрагиваю именно я. Начинаю нервничать, переступая с одной ноги на другую. Успокойся, он даже не рядом... – Давайте переместимся в мой кабинет, Мистер Форрест.
Когда шаги затихают и ели слышные голоса становятся достаточно далеко, я решаю поддаться вперед. Тихим, практически невесомым шагом переступаю с одной ноги на другую. Спустившись ниже, в мое полное распоряжение передается возможность осмотреть большую часть первого этажа. Дом огромен, хоть и не превышает размеров моего семейного особняка. Большая гостиная, отделенная перегородками в благородном стиле лофт от кухни, необъятна для моего взгляда. Мне не стоит терять время на осмотр помещения, но без этого никак, ведь я даже не знаю, где выход. И тогда, сделав еще несколько шагов вглубь к диванной зоне, удается более тщательно осмотреть первый этаж.
– Заблудилась? – я вздрагиваю и отскакиваю в сторону, словно ужаленная. Обернувшись через спину, моему взгляду представляется Нико Нерелл. – Тише, тише. Я ведь не пистолетом тебе угрожаю, успокойся.
Он совершенно спокоен, даже расслаблен. На его лице улыбка, которая совсем не успокаивает меня, а приводит мандраж всего тела в действие. Мне впервые страшно, потому что я не защищена. Ни оружия, ни охраны. Все детство мне нечего было бояться. За мной всегда были телохранители, отец и старший брат. Сейчас я совершенно одна. И это наводит на беспокойство. Это территория врагов, на которой мой статус – заложница.
– Я настолько страшный, что ты трясешься, как осиновый лист? В доме Мариани ты была куда отважнее, – парень отпивает из стакана для виски янтарную жидкость и обводит мое тело оценивающим взглядом, в завершении возвращаясь к глазам. – О, Святая Дева Мария, хочешь я уйду? Мне позвать брата?
Я понимаю, что мне даже некуда бежать. Незнание местности, положения их охраны, количества вооружения, даже намерений – все это делает меня беспомощной. Единственное, что остается делать, это молча стоять, делая эту ситуацию еще более абсурдной. Этим я и занимаюсь.
– Не хватает мне, чтобы ты в обморок упала, – просто говорит парень, немного отходя назад, создавая видимость отступления поднятием ладоней вверх. Его пристальный взгляд все еще на мне – будто бы я могу сбежать, если он его отведет. – Мет...
– Что вам нужно? – пытаюсь произнести эту фразу бесчувственно, чтобы показать свою стойкость, но мой голос содрогается.
– Не мне, Камилла, – Нико начинает приглушенно смеяться, а я сглатываю ком в горле.
– Что у тебя... – в помещение появляется Меттью. Он фокусируется на мне, а я становлюсь парализованной одной темнотой его глаз. Жестокость и власть. Они излучали энергию, полностью соответствующую его статусу. Меттью Нерелл был Капо. Это то же самое, что быть вожаком прайда. Отвечать не только за себя, но и за всех, кого ведешь за собой. Проблемы Синдиката города становились проблемами Капореджиме. Решение лежало на их плечах. Сейчас корнем всех проблем была я. Это означало, что моя жизнь в его полной юрисдикции.
– Хватит пугать девочку, Меттью, – Нико похлопал старшего брата по плечу, направившись в мою сторону. Я отступила, когда он подошел слишком близко, но это не помешало его руке коснуться моего плеча в дружеском жесте. – Лучше успокой ее, а то она сознание от страха потеряет.
– Нико, – прорычал Меттью, кидая недобрый взгляд на парня, который тут же прекратил прикосновение и отступил, слегка склонив голову перед своим Капо.
– Камилла, – из той же двери, откуда недавно вышел брюнет, показался Амадео. – Меттью, мы можем поговорить с ней наедине?
– Кто вам сказал, что я хочу с вами разговаривать? – мой голос нагоняет напряжения между теми, кто сейчас пялиться на меня, как на экзотическую зверушку в зоопарке.
Меттью не изменяет своего холодного, но излучающего интерес, взгляда. Через секунду он начинает надвигаться на меня. Внезапно мне стало по–настоящему страшно. Я не помнила момента, когда чувствовала себя так беспомощно.
– Ты должна понимать, что совершила предательство, – мои колени подкашиваются, когда молодой Капо останавливается в футе от меня. – Для тебя лучше будет повиноваться моим требованиям. Но если ты этого не сделаешь, у меня не останется выбора, кроме как наказать тебя.
Я качаю головой, но Меттью не сдается, продолжая поглощать меня своим хищным взглядом. Сейчас он маскировал свою смертоносность, наверное, рассчитывая на мое тихое подчинение его власти. Он выглядел сносно. Я выглядела никчемно.
Боже, я находилась в чертовой ловушке. Я была в ловушке у самого Дьявола.
***
Что может преподнести такой человек, как Меттью? Боль? Отчаяние? Смерть? Или же... Изменить жизнь в лучшую сторону? Способен ли он вообще на понятия - нежность и любовь? Эти чувства в Мафии - слабость.
Мы не узнаем этого, пока не проверим, каким именно образом он хочет сделать Камиллу своей.