Сломанные мосты и следы на снегу.
После всего, что произошло, Элис изменилась. Не сразу, не внезапно, но каждый день оставлял на ней новый отпечаток. Словно тонкий лед, покрывающий озеро в Хогсмиде, она стала гладкой и холодной на поверхности — и лишь те, кто знал её по-настоящему, понимали, что под этим льдом кипела целая буря.
Седрик пытался. Он подходил, искал взгляд, тихо звал её по имени, предлагал прогуляться или просто посидеть вместе. Но Элис отвечала мягко, вежливо — и не подпускала ближе, чем дозволяла её новая внутренняя стена. Это была не месть. Это была защита.
На завтрак она спускалась одна, сосредоточенная, спокойная. Иногда садилась рядом с Пэнси или Блейзом, иногда — с Гермионой или Джинни. Все знали — Элис не та, что раньше. Сильная, уверенная, всё такая же талантливая, но в её глазах больше не было прежней искренности. «Королева квиддича» — так её теперь звали и в Слизерине, и в Гриффиндоре. А сама Элис словно жила на несколько шагов впереди всех.
На тренировке по квиддичу Элис мчалась сквозь ветер, как буря. Её движения были резкими, мощными. Она ловила мяч с почти хищной точностью, и вся команда едва успевала за её ритмом.
— Миллер, ты как будто охотишься за душами, а не за мячами, — с восхищением прокомментировал капитан.
-Она лишь усмехнулась, не сбавляя темпа.
С трибун за ней наблюдали и гриффиндорцы, и слизеринцы. Даже Седрик приходил — не в форме, не для тренировки, просто чтобы смотреть. Он знал, что она замечает его, но не подаёт виду.
Однажды вечером, когда Хогвартс уже окутал синий полумрак, Элис вышла к озеру. Ей хотелось тишины. Снег шуршал под ботинками, дыхание превращалось в пар. Она думала — не о Седрике и даже не о Дафне, с которой Тео теперь был всё чаще. Она думала о себе. О том, кем она стала. И о том, кто остался рядом.
И словно по зову сердца, рядом появился Тео.
— Ты всегда ходишь сюда одна? — спросил он, подходя ближе.
— Не всегда. Но сегодня — да, — ответила она, не глядя на него.
Он встал рядом, скрестив руки на груди. Молчание висело между ними, как туман над озером.
— Я не умею разговаривать о чувствах, — сказал он, наконец. — Особенно с тобой.
— Почему со мной особенно?
— Потому что с третьего курса я пытаюсь делать вид, что ты просто друг.
Она повернулась к нему. Его глаза были усталыми, но честными.
— А теперь?
— А теперь поздно. Ты с ним. А я... Я просто идиот, который всё разрушил, пока молчал.
Элис почувствовала, как что-то внутри болезненно дёрнулось, но она не позволила себе дрогнуть.
— Я не злюсь, Тео. Но я изменилась. Мне... тяжело верить снова. Даже себе.
Он кивнул.
— Я заметил. Но, Элис... кем бы ты ни стала, я всё равно всегда буду рядом. Хоть призраком, хоть врагом, хоть тем, кто просто будет держать тебе спину в темноте.
Она кивнула. Медленно. Спокойно. И впервые за долгое время — по-настоящему тепло.
Позже, уже в своей комнате, Элис лежала в тишине. Гардина над кроватью была закрыта, в руках — письмо от тёти, которое она перечитывала снова и снова. «Люди обжигают. Но ты не обязана превращаться в пепел», — говорилось там.
Она думала о Седрике. О Тео. О себе.
Она не была прежней. Но, может быть, это и неплохо.
С этими мыслями она закрыла глаза и уснула. Снег за окном продолжал идти — такой же тихий, равнодушный и неизбежный, как взросление.