Часть 1.
Жизнь в Хогвартсе текла своим чередом, будто бы и не было войны. Ранние лучи солнца уже стали пробиваться в окна, наполняя комнату золотыми бликами. На дворе была осень, но холода ещё не наступили, позволяя всем насладиться угасающей теплотой.
Гермиона с трудом открыла глаза, сразу же потягиваясь в кровати, не желая выныривать из сладкой неги. Не успела она проснуться, как мысли в голове уже перенеслись куда-то в библиотеку, где она и планировала провести субботнее утро. Разумеется, сначала она позавтракает вкуснейшими тостами с джемом и маслом, затем...
— Гермиона! — громкий голос Джинни прервал сладостную мягкость утра. — Ты встала? Макгоногалл просила тебя срочно подойти к ней, советую поторопиться.
— Для чего? — мозг Гермионы просыпался ещё медленнее, чем сама девушка, поэтому она искренне не могла представить причин, по которым её вызвали к директору в субботнее утро. — Ладно, сейчас встану.
— И не забудь, что мы идём вечером в Хогсмид с девочками. Ты наверняка уже планировала тухнуть в библиотеке, но даже не вздумай, ясно? — Джинни забрала книгу со своей полки и направилась к выходу из спальни. — До вечера!
Гермиона попрощалась с подругой и отправилась в ванную, решив, что задержку по причине чистки зубов, Макгоногалл ей простит. В груди неизбежно разрасталось чувство необоснованной тревоги.
***
— Что вы сказали? — голос надломился.
— Гермиона, я соболезную вашей утрате. Преподавательский состав уже оповещён, вы освобождены от занятий на неделю, и я настоятельно рекомендую вам воспользоваться этим временем, чтобы прийти в себя. И если вы решите отправиться домой на похороны, то мы обязательно...
Вакуум. В голове Гермионы был лишь вакуум. Она будто перестала слышать и видеть происходящее вокруг. Пальцы до белых костяшек сжимали края школьной юбки, а на лице отражалось такое буйство эмоций, что они оставались нечитаемыми.
<i> Ваши родители скончались в аварии...мне искренне жаль...</i>
Именно это сказала Макгоногалл? <i>Не знаю.</i> Она не поняла, не помнила. Разве она могла такое сказать? Такое могло произойти? <i>Нет.</i>
— Мои родители погибли...в аварии?
Макгоногалл не сдержала сочувственного взгляда.
— Мисс Грейнджер, я понимаю, что такие новости тяжело воспринимать. К сожалению, жизнь каждого человека полна потерь — малых и больших. Горько лишь то, что вам пришлось столкнуться с большими потерями в столь юном возрасте. Я уверена, что ваши родители...
Она снова не слушала.
Как такое возможно? Она ведь живёт в волшебном мире, где существуют проклятия, которые способны раздробить человеку все кости моментально. На неё могут наслать убивающее заклятие, за секунду лишая жизни. Или она может столкнуться с волшебной тварью, которая разорвёт её в клочья. Столько смертельной опасности. Она пережила даже войну, чёрт возьми.
Но её родители разбились на машине, пока ехали в какой-нибудь супермаркет за продуктами для ужина? <i>Несправедливо. Нечестно.</i> Такого не могло произойти.
— И ещё кое-что, мисс Грейнджер, — её вырвали из омута раздумий. — Я понимаю, что не стоило бы сообщать вам две шокирующие новости подряд, но не могу утаивать от вас этого. Когда ваши родители погибли, сработало древнее фамильное заклятие, которое активировало магию поместья, сигнализируя о наличии наследника.
— Какое ещё поместье, какой наследник? При чём тут я? — Гермиона ощущала подступающую истерику, мозг начинал медленно принимать информацию.
— Дышите, моя дорогая, — Минерва одарила девушку мягкой и сочувственной полуулыбкой. — К сожалению, у нас ещё не было времени подробно разобраться в происходящем. Но я должна сказать вам, что ваши погибшие родители не были вам родными. Ваши биологические родители — чистокровные волшебники, которых не стало, к моему сожалению, когда вы были младенцем.
В этот момент Гермиона была почти уверена, что это розыгрыш или сон. Такого откровенного бреда она и представить не могла.
— Вы... Это шутка?
— Гермиона, прошу вас, постарайтесь осознать то, что я вам скажу, — Макгоногалл с трудом выдерживала зрительный контакт. — Когда вам было три месяца, ваши родные родители погибли, а домовые эльфы поместья отдали вас к Грейнджерам. Но теперь, когда их не стало, чары активировались, сигнализируя о том, что наследница осталась без присмотра. Это крайне древняя и сложная магия, суть которой не так просто понять, но я уверена, что вы разберётесь с этим, как только слегка придёте в себя.
— Такого быть не может, — Гермиона вскочила со стула, ощущая безумную болезненную пульсацию в голове. — Не успела я понять, что осталась сиротой, как вы сообщаете мне, что я стала ей ещё в младенчестве? Что я чистокровная волшебница с каким-то там поместьем, эльфами и чарами? Мерлин, да у вас маразм!
В этот момент дверь кабинета распахнулась, впуская внутрь подобие чёрной тени. Гермиона обернулась и в ужасе уставилась на вошедшего. <i>Что он здесь делает?</i>
Драко Малфой был одет в идеально выглаженный чёрный костюм, заставляя собственную белую кожу и платиновые волосы выделяться ещё больше. На его лице не отражалось почти ни единой эмоции. По крайней мере, глаза Гермионы уже застилала пелена слёз, которая мешала ей хоть что-то разглядеть. Девушка из последних сил сдерживала срыв.
— Директор, вы хотели со мной поговорить? — удивительно вежлив.
— Проходи, Драко, — Макгоногалл заметно напряглась, бросая взгляды на двоих учеников. — Ты не получал письма от своей матери?
— Судя по тому, что Грейнджер здесь, я получил именно <i>то</i> письмо, — Малфой звучал отстраненно и настолько безэмоционально, будто они здесь собрались для обсуждения графика дежурств. — Признаться честно, я думал, что это некая шутка.
— Нет, мальчик мой, мисс Грейнджер...попала в тяжёлую жизненную ситуацию. И я хотела бы попросить вас не распространяться об этом в ближайшее время, раз уж вам всё известно. Позже Гермиона сама решит, что ей делать.
Драко пару секунд помедлил с ответом, будто не мог поверить, что его попросили именно об этом только что.
— Разумеется, я и не собирался никому говорить, — парень не смотрел на девушку, но ощущал на себе полный непонимания взгляд.
— Какое...- голос Гермионы совершенно некстати надломился. — Почему Малфой здесь?
— Дело в том, что именно Малфои были близкими друзьями ваших биологических родителей. Вы являетесь наследницей рода Блэквелл — довольно древнего, стоит отметить. Именно поэтому Нарцисса Малфой, находясь в Малфой мэноре, узнала о случившемся.
Гермиона не смогла удержать свои мысли, которые всегда стремились узнать что-то новое. Она не могла не заинтересоваться этими чарами, которые были настолько сложны, что ей и представить трудно. Но она подумает об этом...когда-нибудь.
— Я...Мне нужно уйти, я побуду одна, — Гермиона не хотела ничего обсуждать, она лишь хотела выпустить рвущиеся наружу рыдания. В голове был какой-то вихрь.
— Конечно, конечно...- директор засуетилась и поднялась с места, сдерживая порыв подойти к девушке. — Если вам понадобится любая помощь или у вас возникнут вопросы, вы можете обращаться ко мне в любое время.
Гермиона ничего не ответила, только кивнула головой и вышла из кабинета, с трудом разбирая дорогу.
***
Малфой догнал её не сразу, будто пытаясь отговорить самого себя и передумать. Он пообещал себе, выходя из зала суда, что будет держать всё под контролем, что не даст больше волю эмоциям. Но вот он уже приближался к хозяйке непослушных кудрявых волос, что слегка пружинили в такт её шагам.
— Грейнджер! — его голос отразился от стен, но девушка даже не сбавила шаг. — Сейчас же остановись.
Он не был уверен в силе своих слов, поэтому протянул руку и схватил Гермиону за запястье, слегка одёргивая. Грейнджер остановилась, но не развернулась, позволяя Малфою ощутить дрожь своего тела.
— Что тебе нужно от меня сейчас?
— Поверь, мне никогда и ничего от тебя не было нужно, и именно это я хочу тебе донести. Не пытайся прыгнуть выше головы. Мне придётся терпеть тебя в своём доме, так как мама уже запланировала твой визит на ближайшие каникулы. И мне хочется блевать от этой мысли, — Драко давно выпустил её руку, но его присутствие было настолько ощутимым для Гермионы, что она вмиг забыла понятие личного пространства. — Хочу предотвратить твои ошибочные суждения о том, что ты теперь одна из нас.
— Ты совсем больной, Малфой? Воландеморт настолько вышибал вам мозги на собраниях Пожирателей? — девушка не была уверена, что когда-либо слышала подобный голос от себя. — Если ты думаешь, что я хочу иметь хотя бы малое отношение к <i>вам</i>, то ты ошибаешься. В конце концов, это не мой отец гниёт в Азкабане, как и многие другие из <i>вашего</i> круга.
— Ты права, — Малфой звучал совсем как лёд. — Твой отец, в отличие от моего, уже гниёт в земле.
Гермиона задохнулась. Она не верила, что он посмел такое сказать. Внутри всё скрутилось в противном спазме, вызывая покалывания под кожей. Её глаза не могли оторваться от его лица, как-будто ожидая того, что он сейчас смягчится и попросит прощения.
Ей ничего не хотелось говорить, голос задохнулся вместе с ней. Она лишь продолжала стоять на месте, отсчитывая секунды в голове.
— Ты... Как ты можешь...
— Что, разве не такого стоит ожидать от бывшего Пожирателя смерти, м? — Малфой привычно усмехнулся и развернулся, чтобы отправиться в Слизеринские подземелья.
Гермиона продолжала стоять неподвижно еще пару секунд, набирая воздух в лёгкие. Всё это время у неё был белый шум в голове, который она никак не могла разогнать. Но теперь у неё получилось, и она не собиралась спустить это с рук. Ей было в радость зацепиться за новую эмоцию — злость. Она не готова ощущать скорбь, боль утраты и отчаяние. Нет, она пережила всё это во время войны, ей было достаточно. Поэтому она будет хвататься за другие эмоции как за спасательный круг.
— Эй, Драко, — обращение ударило в спину и заставило остановиться. — Ты разве всегда был <i>таким</i> дерьмом?
Не заставляя себя ждать, Малфой буквально подорвался с места и приблизился к Гермионе, схватив её за ворот рубашки. Хлопковая ткань грубо врезалась в кожу от сильного натяжения. Девушка инстинктивно поднялась на носочки, пытаясь избежать удушения. В эту секунду ей показалось, что весь мир сузился до них двоих, образуя невидимый купол.
— Не смей марать моё имя своим грязным ртом. Я не стану повторять снова, если ты не уяснишь сейчас, — Драко сжал ладонь ещё сильнее прежнего. — Не разговаривай со мной, не подходи ко мне, не смей даже смотреть в мою сторону. Ты, вероятно, наполнилась спесью из-за новостей о своём происхождении, но позволь мне разрушить твою прекрасную иллюзию. Ты <i>никогда </i> не будешь одной из нас, ты останешься очередным грязным пятном в волшебном мире. Поэтому даже не думай задирать голову, иначе неизбежно споткнёшься.
— А ты только и можешь, что называть меня грязной, да? Если в твоём понимании все <i>чистые</i> люди подобны тебе, то я лучше останусь пятном. Только учти, что едкие пятна невозможно вывести, от них невозможно избавиться, сколько бы очистителя ты не добавлял, — запоздало до Гермионы дошло, что Малфой, вероятно, ничего и не знает о маггловских чистящих средствах.
— Даже здесь ты используешь эти нелепые слова, значение которых не должно касаться волшебников. Ты навсегда останешься чёртовой грязнокровкой с маггловскими родителями.
— У меня больше нет родителей! Они умерли! Как выяснилось, я уже дважды сирота, представляешь? — рано или поздно это должно было случиться. Она не могла сдерживаться вечно, как бы ни хотела. — Самое смешное, что они умерли самым маггловским способом — попали в аварию! Я участвовала в грёбаной войне, а они разбились на машине! И я даже...я даже память им вернуть не успела.
Последние слова говорить не хотелось, ведь это признание легко превратить в очередную болевую точку, при нажатии на которую возможен летальный исход. Гермиона разрыдалась и упала на пол, прислоняясь спиной к стене. Коленки стёрлись в кровь, не выдержав резкого столкновения с камнем.
Малфой сглотнул и снова развернулся, намереваясь уйти в свою гостиную. Ему не доставило бы проблем оставить девушку в таком состоянии. Он даже сделал пару десятков шагов, а затем услышал её рыдания, которые усиливались эхом пустого коридора и звучали поистине душераздирающе. Он ненавидел женские слёзы, хоть и понимал всю жизнь, что это убогое клише. Холодный и циничный парень, который питает слабость к женским слезам. Избито до кровоподтёков. Но он не может это перебороть.
— Блять, — едва слышимый выдох. Драко вернулся к плачущей гриффиндорке, не без труда схватил её за локоть и потянул вверх. — Вставай.
Она отбивалась и скулила что-то нечленораздельное, продолжая глотать слёзы и задыхаться в истерике. Малфой быстро прикинул в голове маршрут и потащил её к ближайшим туалетам. У него складывалось ощущение, что он волочит за собой огромный сопротивляющийся мешок, ведь девушка буквально повисла на его руке, но как-то продолжала отбиваться от его прикосновений. Оставалось лишь надеяться, что в женской уборной никого не окажется.
К счастью, туалет был пуст. Слизеринец быстро затащил туда девушку и плотно закрыл дверь. Он подвёл Грейнджер к ближайшей раковине и включил ледяную воду, чуть ли не окуная в неё девичье лицо.
— Убери свои руки! — Гермиона наконец ожила, вырываясь из крепкой хватки. Рукава её рубашки успели намокнуть почти до локтей, потому что она упиралась ладонями в основание раковины, а холодная вода продолжала бить из-под крана.
— Умывайся, — приказной тон окончательно вывел девушку из себя.
— Да кто <i>ты</i> такой, чтобы указывать мне? Если ты ещё раз...
Договорить она не успела, потому что Малфой схватил её за затылок и с силой надавил, приближая её лицо к раковине. Затем он протянул свободную руку к воде и зачерпнул полную ладонь, сразу же выплёскивая всё Гермионе в лицо. Он повторил это столько раз, что девушка начала задыхаться. У неё сложилось ощущение, что её окунули в гору снега, настолько холодно ей стало.
— Хватит, хватит! — слова вырвались с трудом, где-то в горле застряли капли воды, а зубы норовили постучать друг о друга. Однако Драко всё же отпустил её.
Девушка тут же отошла от раковины, судорожно хватая ртом воздух, который теперь ей казался невероятно холодным. Глаза её не могли сфокусироваться на конкретном объекте, а в голове, казалось, вышибло все мысли. Пришлось снова сесть на пол, только в этот раз спокойнее, усаживаясь на попу. Вся верхняя часть тела Гермионы промокла, и теперь рубашка мерзко липла к коже, заставляя девушку дрожать.
— Выпей, — Малфой наклонился и поставил рядом с ней пузырёк успокоительного зелья. Гермиона могла отличить его даже в темноте, как ей казалось.
— Ты теперь говоришь только односложными приказами? — гриффиндорка взяла зелье в руки, слегка повертев его между пальцами.
Малфой ничего не ответил, выжидающе смотря на флакончик в её руке. Тогда Гермиона усмехнулась и агрессивнее положенного откупорила крышку, ощущая знакомый запах.
— Знаешь, я в детстве не любила качели, — девушка залпом выпила зелье и уставилась на парня, который продолжал смотреть на неё сверху. — Я и сейчас не люблю. Поэтому если ты думаешь, что можешь так поступать со мной — морально уничтожать, а затем играть в благородство, то ты ошибаешься. Пошёл ты к чёрту, Малфой.
Гермиона поднялась с места и выбросила пустой флакончик, совершенно случайно попадая парню в живот. Дверь за ней захлопнулась с преувеличенным треском. Малфой покинул ванную через пару минут.