Муха

Домофон не работал. Он это понял сразу, как подошёл к подъезду — в этот момент в него прошмыгнула группа подростков с завешенными волосами лицами и с логотипом какой-то эмо-группы на футболках. Василий улыбнулся своим мыслям: он давно не видел субкультур. Сам в их возрасте хотел быть металлистом, но Лариса Петровна выкидывала все унитазные цепи, которые сын с таким трудом крал в кабаках.

Подошёл к двери и приложил ухо к холодной стали. Подростки удалялись, их разговоры становились всё менее разборчивыми, а потом хлопок дверью — и всё стихло. Пора. Василий не хотел, чтобы его застали за пустопорожним разглядыванием двери с номером «56».

Лифт, конечно, тоже не работал. Программист вспомнил свой сон и отметил, что он никогда не работал и там — что, конечно, ни о чём не говорит; возможно, в доме просто отключили свет, тогда загадка домофона и лифта решалась самым житейским образом. Но подъезд он опознал сразу: вот надпись «Сосу бесплатно», под ней — номер телефона, вот схематично нарисованный член...

Когда программист подошёл к двери, он её узнал сразу. Да, чёрный, проржавевший до дыр металл, всё так, как и должно быть. Казалось, Василий уже разучился удивляться, но всё-таки удивился: дверь ещё и не была заперта.

Вошёл и понял, что сон не был сном: те же повидавшие жизнь обои, тот же разбухший от влаги комод у двери, тот же пузатый, древний телевизор в маленькой комнатёнке. Голос разума подсказывал ему, что он мог в детстве побывать в этой квартире и не помнить этого, но он тут же обрывал его на полуфразе: с какой стати? Лет до двух, рассказывала Лариса Петровна, они жили в коммуналке, а потом переехали совершенно в другой район, и он не помнил, чтобы мать когда-то брала его на экскурсию в подобные осколки имперского величия — это было ниже достоинства провинциальной актрисы. Да и с гаишниками она не водилась, к богеме они не относились, а иных пересечений у Ларисы Петровны и у Юрия Ильича быть ну никак не могло.

И тут Василий увидел муху. Да, она уже была в квартире и смотрела на него с покатой крышки комода: программист оглянулся по сторонам и увидел газету, которая лежала у входной двери, исполняя роль коврика. Поднял её, скрутил в тугой рулон и замахнулся на муху: та сидела на месте, как ни в чём не бывало, и чего-то ждала.

Программист удалил муху, и каково было его удивление, когда она не просто не упала с комода, поражённая его оружием, а взяла и полетела — перелетев на стену, она села и снова стала чего-то ждать. Василия это, конечно, задело: много ль ума надо, чтоб убить муху? Видимо, больше, чем у него есть. И впрямь никудышный.

Он ударил её ещё раз, и она вновь взлетела после прямого попадания. Программист зверел с каждым ударом, бил её снова и снова, она с честью выдерживала эти удары судьбы и снова восставала, словно феникс из пепла — ударе на пятидесятом Василий кинул газету обратно на её родину и сполз по стене, обхватив голову руками. Что это, да разве же это муха? Почему она не умирает? «Кому суждено сгореть, тот не утонет», — шепнул ему его внутренний голос, и он поднял глаза на насекомое. Какой же смертью суждено умереть этой мухе? Чистый фатализм, чистая уверенность в том, что всё уже предопределено.

А может... может, в этой ситуации наблюдатель — не он, а Юрий Ильич? И пока Юрий Ильич не разгадает загадку, как можно уничтожить эту муху, она будет снова и снова являться ему во снах и терроризировать его наяву? Но он ведь пытался убить её сам, и ничего не вышло.

Василий вышел из квартиры, прикрыв дверь: больше делать ему было решительно нечего.

* * *

Дни потянулись своим чередом. Прошло лето, наступила осень; листья на деревьях пожухли и опали, погода начала неминуемо портиться, и в конце ноября он ответил на звонок с номера, о котором, казалось бы, он уже успел забыть — голос в трубке всё твердил: «Муха... меня мучает муха... убейте её, любые деньги заплачу!»

Когда они встретились, Василий уже не смущался деньгам, перешедшим из рук в руки. Всё то, что он пережил и что ему ещё предстоит пережить, определённо стоило этих денег.

А на следующий день он купил пластинки от мух фирмы «Раптор», занёс их Юрию Ильичу, после чего вышел из квартиры и направился к перекрёстку: когда телефон звякнул, он не стал его доставать и смотреть на рекламу электрических мухобоек, вместо чего посмотрел налево и увидел грузовик, который на полном ходу мчался в его сторону. Водитель что-то кричал из-за руля, но он его не слышал: он знал, что произойдёт через мгновение.

Юрий Ильич открыл глаза и увидел себя на больничной койке. Его руки были истыканны иголками, а упругие трубки тянулись куда-то вверх, к потолку. Простыни были насквозь пропитаны потом, старый гаишник провёл свободной ладонью по лбу и вздохнул. Не пейте, называется, за рулём...

Приснится же! Всякое снилось, но чтоб он был программистом... что, интересно, добавляют в эти капельницы?

На календаре, висевшем над кроватью, значилось число: «01.05.2018».

Юрий Ильич поёжился: до встречи с мухой, согласно его сну, оставалось немногим больше месяца.