Finis pacis
Написано в рамках конкурса "Нехорошая квартира"
Описание: "Однажды пацифистский Марс стал полем битвы для двух противодействующих армий. Миролюбивые до мозга костей марсиане пытались не вмешиваться в войну, у них не было ни оружия ни навыков. Они пытались прятаться до последнего. Но их терпение оказалось не бесконечным." Строго 18+, присутствуют сцены сексуального насилия.
Написано по картинке: https://vk.com/photo-196725234_457239849
Это была первая война. Первая, которая могла стать последней для всей нашей планеты. Борьба за независимость, борьба за свободу, борьба за жизнь. Нас было мало, по сравнению с противниками. Мы были слабы физически. Для землян мы были не чем иным, как пушечным мясом. Мясом, которое можно посылать на смерть. Мясом, закрывающим их от неконтролируемых ублюдков. Щитом от безжалостных волков, прочно засевших в поясе астероидов. Марс был последним рубежом, где кончалась власть Земли.
Астероиды населяли тоже земляне, но не те холеные интеллектуалы, которыми позиционировали себя рожденные на третьей планете, а ублюдки и мрази, которых оттуда вышвырнули. Сосланные в шахты уголовники, убийцы и все, кто был неугоден власть имущим. Земля не учла, что на таком расстоянии она не сможет удержать контроль над огромным количеством преступников, как мусор выброшенных с родной планеты. Они восстали, и теперь пытались отбить свое право по рождению, вернуться домой.
Мы же, слабые, хрупкие из-за низкой в сравнении с земной гравитации, потомки сотен ученых, оказались зажаты между двух армий. Между двух противодействующих флотов, зависших на нашей орбите. Марс стал полем битвы. Территория, бедная на полезные ископаемые, до которой никому не было дела, кроме нескольких миллионов местных жителей. Нам просто некуда было идти. Поначалу у нас хватало мощностей, чтобы скрываться от нападений волков. Но их было больше, они были безжалостны, сметали нас на своем пути. А мы не умели воевать... Потому старались прятаться лучше. Земные войска не пытались нас защитить. Им было плевать. Они без разбора бомбили волков, раз за разом обрушая своды лавовых трубок, в которых находились наши поселения. Мы попали под перекрестный огонь. Обе армии уничтожали без жалости наши дома, нашу инфраструктуру, выстроенные тяжелым трудом нескольких поколений. Смешивали с пылью целые города. Нам же даже не дали выбрать сторону.
Мы не умели воевать. Но мы умели думать. По уровню развития технологий мы обходили даже землян. Вот только пока они наращивали оборонную и военную промышленность, наши ученые терраформировали безжизненную красную планету. Мы изо всех сил пытались упростить себе жизнь в каменной холодной пустыне. Делали упор на медицину, генетику, агрохимию. Мы были рождены созидать. За сто пятьдесят лет существования колонии не было ни одного вооруженного конфликта. И сейчас мы не хотели учиться брать в руки оружие. Мы всего лишь хотели защитить своих.
Я проснулась от глухого грохота, эхом разнесшегося по всему тоннелю, с каменного свода снова посыпалась крошка. Где-то на поверхности опять земляне с волками бомбили друг друга. Выскочила на улицу, как и большинство соседей. Люди настороженно смотрели вверх, на новую трещину в каменном небе. Кто знал, сколько ударов оно еще выдержит — один, два? Я вернулась в дом и спешно натянула форму разведчика. В такой день ни отоспаться, ни отдохнуть мне бы никто не дал. Хочешь — не хочешь, но придется идти на поверхность. Хотя бы для оценки целостности свода. Наспех состряпав себе сэндвич, я сунула его в рот и выскочила из дома. Нужно было спешить в штаб.
Я влетела в здание научного центра чуть не врезавшись в медленно открывающиеся двери. Сколько раз говорила шефу настроить их на более быстрое открытие, а он лишь отшучивался, отвечал, что нам некуда спешить. Что у нас впереди еще все время нового мира. Но «мир» кончился.
Я вбежала в конференц-зал. Совещание было в самом разгаре. Я на цыпочках прошла в угол кабинета и тихо села на стул, чтобы не мешать главному рассказывать о новых повреждениях системы жизнеобеспечения. Дела обстояли хреново, мягко говоря. Когда шеф раздал указания и всех отпустил, я даже обрадовалась, что меня обделили заданием. Проваляться весь день в кровати и ничего не делать казалось очень заманчивой перспективой. И только я собиралась прошмыгнуть в дверь вместе с остальными, как шеф меня окликнул:
— Мария! Останься... — тон его голоса сменился. Он произнес это так, будто собирался сообщить мне о чьей-то смерти.
Я нервно сглотнула, глядя на спины уходящих людей, и нехотя повернулась к начальнику.
— Мария. Ты поедешь в Пацифик.
— В столицу?! — возмущенно выпалила я, — Да до нее же четыре часа по поверхности!
— Возьмешь побольше таблеток от радиации. Раньше тебя такие путешествия не пугали.
— Раньше там не было войны! — раздраженно буркнула я, а сердце заколотилось сильнее.
— Мария... — мужчина выдержал трагическую паузу и поднял на меня серьезный взгляд, — кроме тебя некому. — Он достал из-под своего стола небольшое устройство. Металлический куб со сторонами сантиметров тридцать.
— Что это? — я непонимающе уставилась на предмет.
— Щит. Не просто щит. Наша новая разработка. Он может защитить все, что находится в зоне действия не только от солнечной радиации, даже птица не пролетит. В него можно шарахнуть ядерной боеголовкой, внутри же ничего не шелохнется.
— Но почему я? У нас что, мало разведчиков, которые могут побыть курьерами? — я досадливо отвернулась к стенке. От одной мысли, что по дороге к столице могу нарваться на мерзких землян или еще более мерзких волков-астероидян, становилось дурно.
— Мария, — шеф продолжал повторять мое имя, раз за разом выказывая серьезность своего настроя, — такое первому попавшемуся нельзя доверить. Щит работает на компактном ядерном реакторе, — он подозвал меня ближе и нажал на рычаг сложного устройства, заставив его открыться.
— Ну так пошли Эйнштейна! Он в этом шарит получше меня! — я из последних сил пыталась придумать отговорку.
— Не могу. Последним взрывом вывело из строя солнечную ферму, сейчас все системы работают от реактора. Если обрушится свод... мы должны успеть поставить наш щит до того, как это случится. Без Эйнштейна не справимся. Да и сама знаешь, он на аэробайке, как корова на леднике — и километра не проедет. А ты на своей привычной скорости сможешь добраться до Пацифика быстрее других. Главное, тихо и незаметно.
Я досадливо всхлипнула. Никто в отряде не управлялся с аэробайком лучше меня. Не хотелось признавать, но для данной работы я была лучшей кандидатурой. Шеф начал подробно объяснить нюансы устройства. Выезжать нужно было как можно скорее. Каждая минута простоя могла стоить сотням марсиан жизни, ведь мощности для изготовления подобных щитов для других поселений были только в столице.
Приняв свою участь, я аккуратно положила куб в рюкзак. Шеф проводил меня до раздевалки. Я уже собиралась нацепить свой плащ радиационной защиты, когда он меня окликнул. Наши плащи были кислотно-зеленые. Яркие, чтобы в случае беды разведчика можно было легко заметить среди песков красной пустыни. Раньше нам не от кого было прятаться. Он же протянул мне другой — красный. Он был всего на тон темнее марсианской почвы. В таком плаще можно было спрятаться, просто присев на землю. Слиться с окружающей обстановкой. Я надела его и, накинув на голову капюшон, посмотрелась в зеркало.
— Красная шапочка, — шеф печально улыбнулся, вспомнив древнюю земную сказку, — не попадись волкам, охотники тебя спасать не придут.
От этих слов меня пробрало холодом, а сердце болезненно сжалось. На помощь землян рассчитывать не приходилось. На помощь своих — и подавно.
Я поднялась на поверхность вместе с транспортом, мельком бросила взгляд на разбитые панели солнечной фермы, запрыгнула на аэробайк и сорвалась с места. Цель была только одна — как можно быстрее добраться до столицы и снова спрятаться под землей от творящегося наверху ада.
Половину пути я преодолела быстро. Не так быстро, как хотелось бы, пришлось объехать пару зон боевых действий. Но мне удалось не нарваться на неприятности, ровно до того, как у моего аэробайка внезапно вырубилась вся электроника. Он резко потерял управление, пролетел по инерции некоторое расстояние и врезался в невысокую скалу. Я успела выскочить из седла всего за пару секунд до столкновения. Приземление было жестким. Несмотря на то, что сгруппировалась при падении, лодыжку все-таки подвернула. Я взглянула на передатчик, в надежде сообщить в штаб, но и тот был мертв. В висках застучало, а во рту пересохло. Это могло значить только одно — кто-то шарахнул по мне электромагнитным импульсом, отрубив всю электронику. Порадовалась только, что в щите, лежащим у меня за спиной, шеф заранее отключил все. Иначе бы и он сгорел к чертям. Но если был ЭМИ, значит были и те, кто его использовал. Изо всех сил я бросилась бежать, хромая, чуть ли не падая, до ближайшего укрытия на ландшафте. Грохнувшись за припорошенную песком острую скалу, я опасливо выглянула, наблюдая за разбитым байком. Чего и следовало ожидать — меньше чем через минуту рядом с обломками приземлился небольшой шаттл. Бывший транспорт земного флота. Ключевое слово — бывший. Эмблема земли была перечеркнута, а рядом красовалось кривое изображение волчьей головы. Сердце ушло в пятки. Из шаттла вышло несколько мужчин, по-хозяйски расхаживая по поверхности и пиная осколки.
— Где водитель? Найти! — скомандовал один из них и сунул в зубы белую палочку.
Плащ, маскирующий хозяина среди камней, это хорошо. Но я все еще находилась слишком близко к оккупантам. Решив незаметно убраться подальше, я успела только обернуться и увидеть нависшего надо мной астероидянина, в полтора раза больше меня ростом и криво ухмыляющегося.
— А кто это тут у нас?
Последнее что запомнилось — подошва его ботинка, летящего в лицо.
Когда очнулась, то первым увидела кластерный потолок походного купола. Я была привязана к стулу прямо под его центром. Тело сильно затекло, веревки болезненно впивались в запястья. Нос неприятно ныл, а на губах был привкус крови.
— О! Очухалась, красавица! — один из мужчин подошел, наклонился ко мне и ехидно оскалился, демонстрируя гнилые зубы. Он выдохнул едкий дым мне прямо в лицо, заставив закашляться, а потом сунул в зубы тлеющую белую палку.
— Ты кто такая? Разведчица?
— У простых разведчиков накидки зеленые. А у этой красная, — выдал его товарищ, разглядывая снятый с меня плащ, — особенная что-ли? Смотрите, какой запас таблеток от радиации.
— Просто курьер, — тихо произнесла я, пытаясь справиться с головокружением.
— Просто, да не просто, — произнес третий, доставая из рюкзака металлический куб, — что это за хреновина?
Я стиснула зубы. Говорить было никак нельзя. Если бы подобная технология оказалась в руках у этих ублюдков, это бы напрочь изменило ход войны. Вся надежда была на то, что их недалекие умы просто не смогут понять устройство прибора.
— Оружие? — спросил один из волков.
— Шутишь? Она же марсианка! — рассмеялся мерзкий тип в будто специально порванной куртке, убрал с лица выбившуюся прядь жирных волос и снова выдохнул дым мне в лицо, — Она оружие, поди, только в земных книжках видела. Они же пацифисты до мозга костей. У них даже столица Па-ци-фик, — произнес он издевательским тоном.
— Что это? Отвечай! По хорошему... — наклонился ко мне волк, державший в руках куб. Он был не менее отвратителен, чем и его собратья. Уродливый шрам шел ото лба до щеки через висок, не хватало двух передних зубов, а пахло от него еще хуже, чем от его дружка.
— Так я вам и сказала! — буркнула и снова стиснула зубы.
— Значит, не хочешь по хорошему... — волк с дымящейся палкой замахнулся и ударил кулаком мне по лицу.
В глазах потемнело, а вкус крови на губах стал еще более явным. Не многие марсиане способны устоять после удара рожденного на земле. Ведь они, даже живущие на астероидах, все равно превосходят нас в силе минимум в полтора раза. Я тряхнула головой, пытаясь вернуть сознание в норму, и подняла взгляд на мужчину.
— Ничего... у меня и похуже бывало, — в голове промелькнули самые болезненные воспоминания: как я вылетела через руль и впечаталась лицом в скалу, первый год работая разведчиком. Как рухнула вместе с аэробайком в кратер, разбив передатчик, а потом пешком добиралась до города со сломанной рукой и ребром. Бывало и хуже.
— У тебя-то? Ты же марсианка! — усмехнулся второй, пытавшийся нацепить на себя мой плащ.
— Я десять лет за рулем аэробайка. Уж поверь, разбиваться на нем даже при нашей гравитации куда больнее! Я ничего вам не скажу! — фыркнула и опустила голову, готовясь к новому удару.
— Хах! Пацифистка, привыкшая к боли! Теперь я видел все! Ну ничего, ты у меня заговоришь. Я покажу тебе такой уровень насилия, о котором последние поколения марсиан даже, наверное, не слышали, — мужчина вынул из кармана складной нож.
Я в ужасе замерла, стараясь не показывать эмоций. Рваные и осколочные раны были мне знакомы, особенно после столкновения с другим разведчиком на аэробайке в пылевую бурю. Мы оба тогда выжили, наша медицина творила чудеса так, что даже шрамов не оставалось. Но вновь почувствовать проникающий в тело металл хотелось меньше всего. Я сжалась и досадливо пискнула, вспомнив слова шефа. На помощь никто не придет. Но вместо того, чтобы воткнуть нож мне в ногу, или еще куда, астероидянин обошел стул и разрезал веревки. А затем резко дернул за шкирку, подняв над полом. Он тряхнул меня с легкостью, как задушенного цыпленка. Что такое для рожденного на земле сорок килограмм с нашей гравитацией? Он бросил меня на пол. Я затылком ударилась об жесткий каркас основания купола. В глазах снова потемнело. Я не сразу поняла, что он хотел сделать. Мне бы даже в голову это не пришло. До тех пор, пока он не начал расстегивать заклепки моего комбинезона. От испуга в горле пересохло, дыхание перехватило. Я попыталась отползти, но вместо этого только наоборот помогла ему стянуть с себя форму разведчика.
Это нам было совершенно чуждо. На Марсе воспроизводство населения естественным путем прекратилось еще сто лет назад. Слишком много накапливалось генетических ошибок, слишком много мутаций у рождавшихся детей, слишком сильное влияние солнечной радиации на материнский организм в процессе вынашивания. Я слышала про то, что некоторые марсиане еще занимаются этим ради удовольствия, но как что-то настолько мерзкое может вообще быть приятным?
Когда он стянул с меня штанины комбинезона и просто разорвал в клочья нижнее белье, я больше не смогла сдерживать эмоции. Крик сам вырвался из груди. Слезы застилали глаза, в горле встал ком. Я попыталась оттолкнуть волка коленом, но он даже не заметил, наоборот, показалось, что сделала ему удобнее. Он схватил меня за ногу и прижал ее к моему животу. Я почувствовала, как в промежность уткнулось что-то большое, что-то горячее. А потом адская боль словно пронзила меня изнутри. Такой боли я еще не испытывала, меня будто рвали, перемешивая внутри все органы. Но он продолжал налегать и проталкиваться внутрь. С каждым новым толчком я срывалась на крик. Он словно был и не моим вовсе, бесконтрольным, неподвластным, встающим поперек горла и мешающим дышать. Боль... боль разносилась по всему телу. Волк недовольно прокряхтел:
— Черт! Какая же она узкая...
— А ты как хотел? Марсиане же мелкие. Да еще и асексуалы. Через пару поколений, поди, вообще все зарастет, — усмехнулся его товарищ и присел рядом на корточки, закинув в рот найденную в моем плаще таблетку, — Ну ничего, ты сейчас разработаешь, нам полегче будет.
Я заревела. Навзрыд, срывая голос, захлебываясь плачем. Такая пытка была хуже смерти, я бы лучше умерла. Мне было нечем дышать. Каждый раз, когда я пыталась вздохнуть, в нос бил едкий запах дыма вперемешку вонью от гнилых зубов и пота. Мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание. Мне хотелось это сделать. Хотелось провалиться в темноту и не ощущать этого ублюдка внутри себя каждой клеточкой своего тела. Не ощущать его вес, придавивший меня к холодному полу. Не ощущать эту вонь. Но мое состояние заметил и астероидянин, тут же залепив смачную пощечину.
— А ну не отрубайся, марсианочка. Мы еще не наигрались.
Теперь проникновения давались ему легче. Он стал двигаться быстрее, резче, ударяясь своими бедрами об мои. Ему стало легче, а мне нет. Я чувствовала его все глубже внутри себя. И боль не проходила. Острая, тупая, непонятная. Вся и сразу. Сливающаяся в тугой комок где-то внизу живота. А потом он внезапно ускорился, вцепившись пальцами мне в бедра с такой силой, что казалось, под их натиском треснут кости. Я закусила губу, в попытке перестать рыдать. Не задохнуться. Только бы не задохнуться. А потом он остановился. Отодвинулся. Вынул из меня свой половой орган. Стало чуть легче, а по ягодицам потекло что-то теплое. Кровь? Семя?
— Кровь? — удивленно спросил второй, присаживаясь напротив меня и расстегивая штаны.
— Ну так целка же! — весело ответил первый, поджигая в зубах очередную вонючую палочку.
— А не многовато для целки?
— Давай не ломайся, а? Когда тебе еще баба подвернется, да еще и симпатичная?
Второй тоже взгромоздился на меня. Я с трудом пыталась не реветь. Обида, отчаяние, безысходность, боль... мне казалось, эта боль в какой-то момент стала со мной единым целым. Неразделимым. Невыносимым. Я кусала губы, стараясь не смотреть, отвернувшись в сторону. Но второй не давал мне такой возможности. Он нависал надо мной, вдавив своей огромной ладонью мои запястья в пол. А второй он постоянно хватал меня за подбородок, поворачивая к себе и заставляя открыть глаза. Я снова мечтала о смерти. Каждый раз, когда видела его злорадное выражение лица. Каждый раз, когда он толкался в меня, вдалбливая в холодный пол. За ним пошел третий. Он просто увалился на меня всем весом, улегся сверху, не давая мне нормально вздохнуть. На мою удачу, он был меньше двух остальных. Мне было уже все равно. Мозг начинал привыкать к новой боли. Она уже не казалась такой невыносимой. А мне было на все плевать. Дышать. Главное дышать... а надо ли? Я закрыла глаза и просто ждала, пока это все закончится. Мне казалось, что я умираю, что они превратили все мои внутренности в кашу, и пути назад уже просто нет.
Когда третий наконец слез с меня, я подумала, что их извращенная пытка закончилась. Я лежала на полу, не в силах пошевелиться. Их главный довольно усмехнулся и взял в руки кусок стальной трубы, стоящий недалеко от входа прислоненным к стене. Деталь каркаса основания.
— А теперь давай попробуем что-то побольше! — он подходил ко мне, крутя трубу в руке.
— Не надо! — жалобно взвыла я. Сомневаться в том, что он затолкает в меня эту трубу, не приходилось, — Я все расскажу! Только... дайте воды... пожалуйста.
Волк в моем плаще помог сесть. Точнее как, дернул и усадил, подпихнув в спину коленкой, чтобы обратно не упала. Я старалась пить как можно дольше, отдаляя злополучный момент, когда мне придется предать все, во что я верила, ради сохранения своей жизни. Потом у меня просто вырвали стакан из рук.
— Говори. Или хочешь познакомиться с моим новым стальным другом? — астероидянин крутил трубой перед моим лицом.
— Это щит, — говорить было сложно не только морально, но и физически, — разработка, на основе марсианских антирадиационных щитов. Никакой солнечной радиации, никакого физического проникновения. Даже муху не пропустит. Никаких громоздких каркасов, которые нужно таскать с собой... — мне хотелось снова зарыдать, посвящая ублюдков-волков в детали.
— Покажи, как он работает! — главный сжал сильнее стальную дубинку, показалось, что вот-вот ударит.
— Я н...не могу! — испуганно вскрикнула я, закрыв голову руками.
— Хочешь повторить? — прорычал главарь, отпинывая в сторону мою ногу.
— Нет! Мне просто нужны инструменты! У меня их нет! — я изо всех сил прижала к себе коленки, уткнувшись в них носом.
— Какие? — спросил волк, с интересом разглядывающий куб.
— Плазменная сварка, счетчик ионных частиц, технический микроскоп с зумом на 200, переменный ток 380 вольт, для подключения...
— Я сообщу на базу. Там все есть, — бросил мужчина, нелепо выглядевший в моем плаще, и вышел из купола.
— Одевайся! — главарь подпихнул ботинком мой комбинезон.
Я попыталась встать. Не получилось. Каждое движение отзывалось острой болью внизу живота. Пришлось натягивать комбинезон, не вставая с пола.
— Вылетаем. Лидер нас ждет! — в дверь заглянул уходивший.
— А не опасно ее на базу везти? — подозрительно покосился на меня третий.
— Ее-то? — усмехнулся главный, снова сунув в зубы очередную белую палку и поджигая ее, — Да она еле шевелится. Что она сделает? Заревет нас до смерти?
Он подошел ко мне и грубо дернул за воротник, заставляя встать на ноги.
Волк потащил меня под руку прочь из купола. Снаружи было еще несколько походных куполов, несколько бывших земных шаттлов. Меня затолкали в один из них и усадили у стены, рядом с маленьким иллюминатором. Мы летели низко, всего метрах в трех от поверхности. Странно, ведь поднявшись выше, можно было развить куда большую скорость. Зачем они летели так низко, я поняла позже, когда мы подлетели к зоне боевых действий. Высоко над головами наперебой раздавался грохот. Я вздрагивала от каждого очередного взрыва, встряхивающего шаттл ударной волной.
— Не ссы, — волк, не занятый в управлении корабля, приобнял меня за плечи, обдав запахом пота, — нашей системе ПВО даже земляне позавидуют. Ни одного снаряда не пропустит.
Астроидяне и правда славились оборонкой. И хоть они не разбирались в тонких материях, системы ПВО были лучшими. Ведь у них это было главным условием выживания. Волки частенько нападали на своих, дабы разграбить другие астероиды и поживится пожитками соседей. Они существовали так последние пятьдесят лет, пока не пришел нынешний лидер и не объединил астероидян под едиными знаменами в войне против общего врага.
Мы влетели в охраняемую зону. Шаттл поднялся выше. Я с ужасом смотрела в иллюминатор. База волков простиралась на несколько километров. Вперемешку с куполами стояли грузовые и военные корабли, когда-то принадлежавшие земному флоту. Теперь эти боевые силы принадлежали астероидянам. Целая армия жестоких отморозков, не знавших морали и жалости. Их были сотни тысяч.
Мы приземлились перед огромным строением, напоминающим обломки неудачно посаженного орбитального кольца. Меня вытолкали наружу и повели внутрь. Ноги подкашивались, были словно ватными. Голова кружилась, а комбинезон на внутренней стороне бедер пропитался кровью. Меня завели в большой зал. В нем была пара десятков волков, не меньше. Толчок в спину, и я рухнула на колени, не в силах больше стоять на ногах. Ко мне подошел мужчина. Он был не похож на остальных волков. С гордой выправкой, присущей высокопоставленным землянам, в солидном наряде. И только огромный уродливый шрам поперек лица выдавал в нем астероидянина. Это и был их лидер. Он пренебрежительно глянул на меня и обратился к провожатым:
— Вы что с ней сделали?
— Допросили! — ехидно усмехнулся главарь, доставивший меня на базу.
Лидер подошел к столу, налил бокал воды и сунул его мне. Я схватилась за него трясущимися руками и принялась жадно глотать безвкусную жидкость. В зал зашел еще один мужчина, не похожий на остальных волков. Он поставил куб на стол посреди зала.
— Разобрался? — лидер обратился к пришедшему.
— Нет. Ты же знаешь, в марсианских технологиях разберется только марсианин. Земные тут и рядом не стояли. Если она мне покажет,— он перевел взгляд на меня, — я разберусь.
Мужчина нажал на рычаг, заставивший устройство раскрыться. Все детали находились на месте, но были не подключены друг к другу. Он продолжал:
— Вот здесь, — указал на маленький цилиндр, — спектрометр показал наличие урана 235.
— Реактор? — лидер неподдельно удивился, — Такой маленький? Это вообще реально?
— Само по себе устройство напоминает марсианские радиационные щиты. А это... я вообще не знаю, зачем. Непонятно даже, как его подключить. Элемент полностью изолирован. Может, какой-то резервный источник питания?
— Это безопасно?
— Думаю, да. Марсиане не производят оружие. Их законы: мир, наука и созидание.
— Ты знаешь, как его включить? — лидер посмотрел на меня.
Я кивнула и озвучила список, ранее выданный одному из волков. Вскоре мне принесли все необходимое и прокинули в центр зала кабель. Волк в моем плаще помог подняться и подойти к устройству. Я не знала, что двигало мной тогда. Такое чувство за двадцать пять лет своей жизни я испытывала впервые. Откуда-то взялась смелость. Я ощутила прилив сил. Даже руки перестали трястись. И я заговорила, попутно соединяя контакт за контактом по схеме, отличной от той, что мне показал шеф.
— Какова у вас протяженность лагеря? Километра три?
— Четыре с половиной в поперечнике, — уточнил лидер.
— Вот так выставляется радиус покрытия, — я показала действие технику, — Вы, астероидяне, вообще знаете, как устроены реакторы кораблей, отобранных вами у землян? Реакторы кораблей, на которых вы пытаетесь захватить солнечную систему? — я говорила громко, чтобы слышали все присутствующие, а руки работали словно на автомате. Быстро, четко, без осечек, — Вы хоть знаете, что такое Кулоновский барьер?
Закончив подключать контакты и соединять между собой разрозненные микросхемы, я подключила кабель внешнего питания. Раздался гул, устройство заработало, завибрировало, выдавая резонирующие импульсы и формируя вокруг себя электромагнитный барьер. Я продолжала говорить:
— А мы знаем. У нас ядерная физика и квантовая механика с четвертого класса.
Устройство набирало обороты, резонировало все чаще, гул становился громче, напоминая обратный отсчет, а концентрация энергии внутри поля нарастала в геометрической прогрессии. Присутствующие опасливо отступали назад.
— А вы знаете, что будет, если расплавить активную зону реактора? — я слабо улыбнулась, взглянув на лидера астероидян.
— Твою мать! Сейчас рванет! — кто-то с криком бросился прочь из зала.
— Бежать уже поздно. Накроет всех. За то, что вы сделали со мной... За то, что вы сделали с моим домом... Умрите! — я сделала глубокий вдох и прикрыла глаза.
Последний импульс разлился светом, снося все на своем пути. Стирая с лица планеты густонаселенный лагерь захватчиков.
***
А теперь новости с Марса. Вчера в долине Маринер произошел ядерный взрыв, полностью уничтоживший один из лагерей повстанцев. Министерство межпланетной обороны пока умалчивает о том, была ли это успешно проведенная акция земных войск. В результате взрыва была уничтожена треть сил астероидян. Дополнительные земные войска были брошены на зачистку оставшихся сил врага. Флот астероидян, располагавшийся на низкой орбите Марса, отступил к Церере.
4 сентября 2206 года Марс открыто заявил всем оккупантам о полномасштабном вступлении в войну за свою независимость.