Глава 3
Вечером после сытного ужина который им приготовил Кикимер, ребята начали складывать вещи в сундуки, чтобы утром спокойно и без всякой суеты отправиться на Кингс-Кросс.
Зайдя в комнату, Гарри начал собирать вещи из сундука, разбросанные по всей комнате. Книги, перья и чернила лежали горой на столе. На шкафу виделись совиные вафли, и пустая клетка Букли, которая пребывала сейчас на ночной охоте. Все это он беразбору кидал в сундук. Пакет с его учебниками и ингредиентами до сих пор лежал не разобранным, и Гарри не видел смысла что-то менять, и потому просто закинул его, решив что в Хогвартсе обязательно все разберёт. И лишь только одежду он сложил более менее аккуратно, ибо было жаль старания миссис Уизли которая так тщательно отглаживала его пожитки.
Наконец все закончив, он прилег на кровать в надежде хоть немного отдохнуть. Он остался жить в комнате Сириуса, но при этом старался здесь ничего не изменить. Хотя собственно многого здесь и не изменишь, ведь большинство картинок и фотографий были приклеены заклинанием. Но все же, когда миссис Уизли явилась сюда с генеральной уборкой, парню пришлось повысыть на нее голос, а после наложить Запирающее заклинание известное только ему и его друзьям. Ведь эта комната Сириуса, а изменять что-то в комнате умершего он не имел желания.
Гарри вытащил скомканое письмо из заднего кармана джинс. Решил еще раз перечитать, вдруг они что-то забыли купить в суете, или он просто забыл что-то положить в сундук. Когда парень открывал конверт, из него выпал небольшой кусочек пергамента, на котором было написано:
"Уважаемый мистер Поттер, вынуждена вам сообщить, что в силу сложившихся обстоятельств занятия в Хогварте будут перенесены на пятое сентября."
Имя автора было не указано. Но внимательно присмотревшись, он понял что писала Макгонагалл, причем на скорую руку. Но тогда почему из них троих записка была только у Гарри?
Он быстро встал с кровати и направился вниз в гостиную, чтобы поделиться с друзьями свежеиспеченой новостью.
Сидя на полу, Гермиона распределяла книги на две кучки, причем та которая справа, была намного больше, скорее всего там были книги которые она собиралась с собой взять. Рон просто лежал на диване и наблюдал за девушкой, изредка что-то говоря и улыбаясь, на что она отвечала взаимно. И как бы ему не хотелось нарушать эту идилию, Гарри зашел в комнату и сказал:
- Рон! Гермиона! У меня для вас есть одна новость, не знаю, хорошая ли или плохая.
Без всяких пояснений он отдал им пергамент. Сначала прочитала Гермиона, затем Рон.
- Мне кажется, это было вполне очевидно, ведь как сказано в письме, половина Хогвартса была разрушена, - изрекла Гермиона.
- Может, - продолжил Рон. - они думали что смогут до первого сентября реконструировать замок, но не успели, ведь разрушения были поистине крушительными и много писем не было времени писать, а Макгонагалл знает что мы всегда вместе.
Девушка уже было открыла рот чтобы согласится, однако Гарри ее перебил:
- Мне кажется здесь есть подвох...
- Гарри...
- Нет, Гермиона, дослушай. Вы только вдумайтесь у нас полно врагов и все они хотят нас убить. Это же отличный шанс заманить нас в ловушку. Только представьте, мы приходим на вокзал в ожидании поезда, которого на самом деле и нет в то время, а нас атакуют...
- Гарри, - перебила Гермиона. - ты устал от всего этого, я понимаю. Я считаю здесь нет никакого подвоха, да и Рон тоже. Я настаиваю на том, чтобы ты принял немного успокающего зелья, и наконец-то отдохнул. Если что-то случится я обещаю тебя разбудить.
Гарри хотел возмутится, но она добавила:
- Я сегодня лично свяжусь с Макгонагалл и выясню в чем дело.
Было видно что он сдался. Неохотно взяв флакон с бледно-голубоватым зельем, парень поднялся на верх. Разобрав постель и раздевшись, он присел на край. Он подумал о том, что было бы неплохо действительно отдохнуть. Ведь за семь-восемь часов сна не должно произойти что-то такого серьезного.
Он действительно устал от всего этого. Да что там говорить, он уставал еще на пятом курсе. Но только с каждым годом этот груз усталости накапливался все больше и больше, и иногда он проявлял мимолётную слабину. Именно что мимолётную, ибо он боялся, что упади он духом, его друзья со временем потеряют веру в него, да и в себя тоже.
Ему хотелось еще и выпить зелья для сна без снов. Он был готов уступить самому себе, лишь бы не видеть тех ужасов войны. Окрававленные тела друзей... крики и вопли детей... слезы горести в глазах родителей...
Но он не мог признаться Гермионе, да и кому-либо, в своих снах.
Он снял очки, лег на кровать, зарылся под одеяло как любил делать раньше, и сделал пару глотков зелья. Гарри сразу почуствовал как по его жилам растекается тепло, как мышцы медленно расслабляются, а разум что-то затуманивает. И минуту погодя, его унесло в мир сна.