Валькирия

Хьё

— Ожидание смерти хуже самой смерти! — устало протянула Драко, откладывая книгу в сторону.

С окончания каникул прошел месяц.

Мы сидели в библиотеке и готовились к зачетам по ЗОТИ и Трансфигурации ало-зеленой компанией, обложившись книгами и свитками. Сдвинув несколько столов, принесли стулья. К нам с девочками и Лодуром присоединились Забини, Нотт и еще несколько слизеринцев, среди них сестры Гринграсс.

После перемен в прошлом никого не удивить дружбой потомков Годрика и Салазара. Словно так и должно быть. Никто, кроме нас, побывавших в прошлом, наших опорных точек, не знает, что было до перемен. Слухи о вражде Гриффиндора со Слизерином стерлись, пропал и страх к змеиному факультету. Нет больше поверий, что если учишься на зеленом факультете, значит, ты темный волшебник.

Все факультеты практически равны. Никто не подвергается гонениям. А учеников, с помощью все той же шляпы, распределяют по качествам и предрасположенности к магическим наукам. Так что встретить магглорожденного или полукровку на факультете Салазара то же самое, что и распределить потомка чистокровных и древних семей на Гриффиндор или Хаффлпафф. Нормально и не осуждаемо.

— Я так больше не могу! — взвыла блондинистая слизеринка, отводя взгляд от строк в книге, — от моего взгляда уже руны разбегаются! — возмущается она.

— Еще немного, Драко, еще немного, — говорила Мио, успокаивая взволнованную фею, поглаживая ее по руке, касаясь серебра волос, — потерпи, — уговаривала подруга, обещая: — Как только все закончится, то мы с тобой... — но что, не договорила, да и не было нужды. Взгляд, полный чувств и нежности, говорил сам за себя.

У этих двоих полное взаимопонимание и трепет сердец при взгляде друг на друга. Драко раскрыла сердце и душу, предъявила права в тот же вечер, когда мы вернулись из прошлого, а Миона сдалась под напором требовательных губ и своего желания, горящего огнем. Девочки не сразу рассказали о чувствах друг к другу. Но и не особо скрывались. Взгляды, улыбки и касания к пухлым зацелованным губам говорили о том, что между ними нет той неприязни, что была когда-то. Только любовь и искры, летящие в разные стороны.

Друзья, с улыбками на лицах, отводили от влюбленных девушек взгляд, радуясь за них и их будущее. Чета Малфой одобрила кандидатуру Мионы, провела помолвку и одарила благословением. А то, что Миона из угасшего драконьего рода? Не беда. Магия ее сильна, как и кровь, кипящая ало-золотым пламенем. То, что надо для густой крови, которая давно не разбавлялась.

— Тебя за язык никто не тянул, — сказала слизеринка, тяжело выдохнув, — сама напросилась, — и прижалась к Мионе, опуская голову на ее плечо.

— Девочки, может, вам отойти? — со смешинками в глазах предложил Забини, но тут же получил затрещину от Нотта. — Что я такого сказал, Тео? — возмущенно спросил мулат, потирая затылок. — Они помолвлены, это нормально. Ай! — и снова затрещина от малословного и скромного Теодора, который является полной противоположностью своей пары.

Забини и Нотт — как солнце и луна, как день и ночь. Один сияет, словно золотое светило в ясный день. Второй несет за собой на своих плечах прохладу и свежесть ночи. Их отношения, как и чувства, открыты только нам, близкому кругу. Только с нами они могут расслабиться и быть самими собой.

— Молодежь! — с улыбкой сказал Лодур, смотря на парочку милующихся слизеринцев, — выйдите уже, раз невмоготу! — проворчал он, вновь погружаясь в чтение.

Этот рыжий плут с того самого вечера, как мы вернулись из прошлого, тоже ходит счастливым. Причину он не назвал, но она явно связана с белокурой девой, на курс младше, с факультета миледи Рэйвенкло. Кто она? Он обещал рассказать позже, когда представится случай, как и познакомить с девушкой. Мы с друзьями не настаивали. Я же, видя счастье в глазах друга, трепет в его сердце, догадывалась, кем на самом деле является девушка. Но, как и обещала, промолчу.

Бах!

Раздалось где-то в районе Большого зала. А следом и жалостливые крики о помощи и пощаде. Голоса детей, скорее всего с младших курсов. Отложив книги, обратившись к магии, мы с друзьями просканировали периметр на пятьсот метров вокруг в разные стороны. И практически синхронно рванули на помощь. А Нотт с Забини отправились за Ахлис и другими профессорами.

Как и предполагала, взрыв произошел в Большом зале. Туда уже сбегались все старшие и профессора, в том числе и мадам Помфри. Спасали попавших под завал детей. Заклинаниями левитации поднимали обрушенные с потолка балки, куски каменной кладки. Многих отправили в лазарет, а кого-то даже в Мунго, с серьезными переломами и кровотечениями. Но не всех удалось спасти. Были и потери, которых оплакали. Тела будут переданы родителям с извинениями и клятвой найти виновного во взрывах. Но уже после того, как министерство нагрянет с проверкой. Утром. А пока вечер, почти ночь:

— Что это вообще было? — обессиленно спрашивает Лодур, падая на диван в гостиной, вытягивая ноги, отдавая стопы трещащему огню.

Данный вопрос волновал не только его, но и нас всех, участвующих в спасении пострадавших. Да и профессора, судя по всему, задавались этим же вопросом, раз созвали срочный педагогический совет. Без директора, так как этот выродок преисподней даже не явил свой лик, когда произошел обвал потолка. Он или вне досягаемости, обитает где-то в иных пределах, или ему наплевать даже на свою репутацию. Что одно другого не исключает.

— На месте взрыва я уловила знакомую энергию, — задумалась Моргана, вспоминая ощущения от эманаций магии, — мне кажется, она была близка к Мерлину, к его силе. Но глубже в плане тьмы и насыщеннее... — но фея все еще сомневалась. Так как остаточные магические следы с трудом считывались. Да и не до этого было.

— Мне тоже так показалось, — нахмурился Лодур, — но я не придал этому значения. Альбус, из-за того, что мы запечатали Мерлина, должен был лишиться адского пламени и даров предка. Фонило же старшим демоном, чистокровным точно, — вспоминал свои ощущения Лодру.

Да, насчет этого. Все так, как и сказал Лодур. В тот день, когда я видела директора последний раз, от него практически не исходил запах гнилых яблок, присущий демонам ада. А огонек преисподней в душе едва горел. Это означало, что демоны ада в его роду потоптались, но или очень давно, поколений десять, пятнадцать назад, слабосилки, в ком полноценно наследие так и не пробудилось.

— Уверен? — переспросила его Миона.

— Уверен, — ответил друг, — предлагаю навестить место взрыва и убедиться в моих ощущениях.

Проверить остаточный шлейф магического взрыва, убедиться в том, что виновен демон ада, а не кто-то другой, согласились мы с Мори, Драко с Ноттом и Забини. Остальные слизеринцы и гриффиндорцы из нашей компании, разошлись по комнатам, но попросили держать в курсе. Их право, не настаивали.

Убедившись, что профессора разошлись по комнатам, что дверь у декана закрылась, пошли в Большой зал. Последствия взрыва уже устранены, потолок восстановлен, как и чары, являющие небо. В порядке и сам зал. Словно ничего не было. Но вот дыхание смерти, ее присутствие, особенно я, как ее потомок, носитель капли крови, ощущала. И не только я.

— Хель была здесь, — сказал Лодур, касаясь невидимых потоков магии, — я чувствую ее дыхание, — и улыбнулся, говоря: — Она проводила души погибших детей в Хельхейм, к их предкам, — но потом, сделав несколько шагов вперед, нахмурился. Сдвинув густые алые брови, зло прошипел: — но три души... нет, — и с силой сжал кулак в руку, говоря: — ушли куда-то, или... — но друг не договорил, за него закончил фразу виновный:

— Кому-то, если быть точнее, мистер Уизли, — произнес с издевкой Альбус, представая перед нами все в том же, что и в прошлом, облике. В молодом и здоровом. Без намека на прогрессирующую старость. — Или вас лучше называть Локи, мистер падший бог коварства и обмана!

— Директор, — зло прошипела Моргана, требуя ответ: — что вы сделали? Кого призвали? — Мори знала, догадалась, как и мы все, но хотела услышать, удостовериться.

— Миледи Моргана, я полагаю, — произнес Альбус, склоняясь в шутовском поклоне, — Верховная фея темного круга собственной персоной, — усмехнулся директор, — отвечу на вопрос Верховной, всем вам, нелюдям, — указал на нас пальцем, — я вернул то, что утратил по вашей вине! Обратился к предку, и вот!

Альбус звонко рассмеялся и призвал магию. Мгновение, и в его руке горело пламя, треща и шипя черно-алыми языками. А следом и песиков, натравливая их на нас. Да и не только их. Пара пасов и за спиной открываются черно-сизые воронки, окутанные пеплом и жаром адовых земель. Оттуда выходят такие же самые низшие демоны, которыми мог повелевать Мерлин. Именно их он на меня и натравил, когда песики и заклинания оказались бесполезны.

— По заключенному договору, в жертву моему предку осталось принести только вас, — сказал директор, указывая на нас пальцем, по очереди, — кроме вас, — отмахнулся от Нотта и Забини Альбус, — вы предку без надобности! Прочь! — взмахом руки, окутав их кольцами адового пламени, отправил восвояси.

— Хм, в жертву говориш-ш-шь? — прошипел змеей Лодур, обращаясь к огненной сущности, — попробуй! — к нему вернулся его истинный божественный облик, без ограничений и печатей. На вопросительный взгляд друзей тот только фыркнул, напомнив: — Магия наведалась на днях, простила и сняла печать, — и отмахнулся, кивая в сторону директора. — Потом расскажу, когда с ним разберемся.

— Разберетесь? Ха-ха-ха! — рассмеялся директор, — фью-фью! — свистнул он, приказывая адовым псам: — Разорвать! В клочья! — а низшим демонам: — Испепелить! Чтобы не пылинки не осталось.

Повинуясь приказу, псы зашевелились, заскребли когтями. Едкая слюна, капая на пол с их пастей, оставляла шипящие дыры. Демоны, смотря алыми провалами вместо глаз, тянули к нам свои когтистые лапы, окутанные пламенем. Стоя спина к спине, мы отражали атаки. Отбивались светлыми чарами и заклинаниями. Но бесполезно. Простыми магическими атаками их не уничтожить.

— Не нытьем, так катанием! — рычит Миона, взывая к крови дракона и наследию, в ней дремлющему.

Глаза ее — расплавленное золото с вертикальным зрачком, волосы — ало-золотой огонь, живой и вздымающийся вверх языками пламени, ногти — это когти, рвущие все и всех без сожаления, а кожа — броня, защищающая ее стальными чешуйками. В руку Мионы, по зову, лег инкрустированный янтарем кинжал, тот самый, мне знакомый, но забытый.

— Дракон, значит! — рассмеялся Альбус, — и что ты мне сделаешь, девочка? — и очередной приказ псам.

Но Миона, топнув ногой, подняв столп пламени, нас всех защищающий, спалила адовых прислужников, посмевших приблизиться. Остальные, скуля и рыча, отступали назад, но не низшие демоны. Против них пламя Мионы не работало так эффективно, поэтому в бой вступила Драко. «Моя очередь тебя защищать» — сказала блондинка, задвигая Миону за спину. Ради драконницы она раскрыла свои фейские крылья и призвала облик Верховной. Ненадолго, но демоны отступили. Сделали несколько шагов назад.

— Еще и Светлая Верховная! — насмехался Альбус, говоря, — но все это бесполезно. — Очередной приказ, и демоны, подчиняясь его воле, двинулись на нас.

Мы отбивались, ища возможность его достать. Но не выходило. Тьма и демоны, стоящие словно щит, защищали директора. Им же, этим тварям, казалось, нет конца и края. Наши силы, даже с учетом сущностей, подходили к концу. Альбус это видел, насмехался и говорил, что мы и наши сущности против него ничего не стоят. Что еще минута, две и все. Щелчок пальцев и нас не станет.

— Надоело, — процедила я сквозь зубы, — моя очередь, — сказала я Мори, прося: — не ворчи на меня, ладно, — фея поняла, что я собираюсь сделать, как и остальные друзья. Была согласна, без этого никак. Только попросила:

— Золотые перья не роняй, — добавляя, — не то жертва Бурнхильды будет напрасной. Да и нет в этом витке времени ее шлема, — напомнила мне Мори.

— Не буду ронять, обещаю, — ответила моей фее, обращаясь к крылатым ножнам на запястье, к карающему мечу. — Это мой самый главный секрет, директор! — уточняя, — от вас!

Удар сердца, еще и еще и ко мне вернулся мой истинный бело-серебряный облик. Я стала выше. Старше. За спиной раскрылись два лебединых крыла, волосы даровали привычную тяжесть, спускаясь намного ниже спины. Глаза из зеленых стали стальными. Сменилась и одежда. На мне белое шелковое платье, а грудь, плечи, спину и талию стягивает кожаный корсет. Руки защищены перчатками. Ноги же босые. А голову венчает пара белоснежных крыльев.

— Валькирия! — воскликнул Альбус, смотря на меня с гневом и желанием спалить в адовом огне. — Гарри Поттер и валькирия карающего меча, Хранитель рода, одно и тоже лицо! — а потом громко и заливисто рассмеялся, говоря: — Это в корне меняет дело! — и все так же скалясь, демонстрируя демонически оскал, коснулся рукой лица, прорычал: — Снять ограничения!

И вот тут я поняла, что мы попали...

***

Крепость Безвременья...

И вновь пятеро Стэхайров во владениях Тим.

Тианар, Нэсс, Натани, Рэй и Тим расслаблено наблюдали за тем, что происходило по ту сторону зеркала.

Им не было необходимости вмешиваться. История в этом витке времени практически закончилось, осталось совсем немного. Но двоих старших интересовал вопрос: что сделали близнецы? Что за пакость они задумали?

– Осталось совсем чуть-чуть, – приговаривали они хором, переглядываясь...