7 глава
Гермиона зашла в гостиную старост и её буквально захлестнуло возмущение.
— Ты идиот?! Хотя нет, это не вопрос, а утверждение. Ты и-д-и-о-т! — грифиндорка моментально подлетела к Малфою и выдернула у него из рук бутылку огневиски. Стакан, который слизеренец держал в руках, упал и разбился. — Тебе нельзя! Ты ведь болеешь. Хочешь в лазарет?!
— Грейнджер, я вчера непонятно объяснил?! Мне, блять, не нужна твоя забота! В гробу я видел, чтобы мной грязнокровка помыкала. — глаза Малфоя горели, он был ужасно зол. — Отдай бутылку и мигом в свою нору!
— Нет! Я не отдам бутылку, я не уйду в свою нору и тем более не перестану, как ты там говоришь? "Навязывать свою дебильную грифиндорскую заботу"! — девушка поставила бутылку на стол. — Я просто хочу помочь тебе. — в одно мгновение из яростной, Гермиона стала спокойной и проникновенной.
— Мне плевать.
Слизеренец начал отходить и слегка толкнул девушку. Гермиона присела на пол, чтобы собрать осколки и порезала руку. Порез небольшой, но глубокий. Останется шрам. Приятного мало.
— Тебе присущее падения, Грейнджер, признай. — парень сходил в свою комнату за волшебной палочкой и взял окровавленную руку грифиндорки. — Епискей.
Порез начал медленно затягиваться и через несколько секунд остался только бледный шрам.
— Теперь ты убедился, что кровь у нас с тобой абсолютно одинаковая: красная, солёная и пахнет медью.
Парень невольно взглянул на свою ладонь, слегка испачканную её кровью. И правда одинаковая. Но какое значение несёт эта несчастная капля крови. Неужели это настолько важно? Ему с самого рождения внушали, что люди с грязной кровью и не люди вовсе. Но почему же эта кровь "грязная"? Что ужасного случится при смешении крови магла и волшебника? Драко никогда раньше не думал об этом, а стоит ли? Почему его-аристократа с чистейшей, мать его, кровью, должно это интересовать? Если бы отец узнал о его сомнении в привилегии, относительно чистоты крови, будучи ребёнком - выпорол бы, а сейчас... Почему вообще Драко должен чтить привилегии своего отца и собственно высшего общества? Только потому, что он прежде всего Малфой! Наследник! Это слишком тяжело, понимать, что возможно сейчас в твоей голове разрушается то, что строили с самого рождения.
— Я схожу к мадам Помфри и возьму для тебе что-нибудь от простуды.
— Грейнджер.
— Малфой.
— Сколько раз нужн...
— Мне плевать. — Тяжело вздохнув, она покинула гостиную.
Драко сел на диван и запрокинул голову.
Волосы слегка взъерошены, щеки покраснели, лицо напряженно, тонкие ладони сжаты в кулаки - злой Грейнджер казалась невероятно красивой. Как бы слизеренцу хотелось кинуть её на этот самый диван, сорвать одежду. Удивительно, как эта девушка возбуждала, учитывая, что раньше Драко её вообще за девушку не считал.
Срочно нужно выпить. Малфой опустошил чуть больше половины той бутылки, что пыталась забрать Грейнджер, и сразу опьянел.
Её глаза такие невероятные, манящие. И он казалось тонул в них, как в омуте.
— Вот. — Драко не хотел снова начинать, ни к чему ни преведущий, спор, поэтому молча взял небольшой бутылёк, что ему протянула Грейнджер, вернувшаяся от мадам Помфри и выпил содержимое.
— Удивительно, но уже лучше.
— Я же говорила, нужно было сразу меня послушать и не разводить всего этого.
— Это ты так Поттеру про позу в сексе говоришь? — Малфой смеялся. Опять над ней. Опять почему-то выставив Гарри её любовником. Но Гермиона не обижалась, даже злость была какой-то подавленной. Неужели рада, что он снова здоров и всё возвращается на былые места?
— Как тебе не стыдно.
— Стыдно, Грейнджер, трахаться в доме у Уизли, когда на тебе ещё человек сорок смотрят.
— Ты чего завёлся-то?! —Гермиона мгновенно залилась краской. — Ну, то есть...Я не это хотела сказать. Подожди. — девушка ближе подошла к старосте мальчиков. — Малфой, ты что всё-таки выпил?
— Совсем немного. — слизеренец начал медленно подходить к девушке.
— Ты неисправим!
— Признай, тебе это нравится.
Слизеренец вплотную подошёл к Гермионе и та прижалась к стене. Он наклонил голову к её уху. — Ты даже не попытаешься вырваться?
— А зач...А зачем? Если я не буду сопротивляться, тебе быстро надоест и ты успокоишься.
— Ты слышала о том, что я никого не целую?
— Наверняка, уже каждая девчонка в Хогвартсе знает об этом.
— Знаешь почему?
— Не знаю и знать не хочу.
— Потому что для меня, поцелуй это нечто очень интимное.
— А секс не нечто интимное?! — Гермиона была шокирована тем, с какой лёгкостью сказала такую грубость.
— Нееет, это животный инстинкт, потребность в каком-то смысле. Поэтому трахаться можно с каждой встречным, а вот целовать...
***
Драко зашёл в душ, включил воду, а из головы всё не выходила ненавистная грифиндорка. Её близость, такое соблазнительно тело, запах. Чем-то напоминает корицу или что-то в этом роде. О Мерлин! Как бы ему хотелось прижать её к себе, запутаться рукой в волосах, вдыхать без конца её аромат.
***
Ужасные известия потрясли волшебный мир и Хогвартс в особенности. В "Ежедневном Пророке" начали появляться одна за другой статьи, о жестоких убийствах семей полукровок и маглорождёных. Первой беда пришла к семье Финиган. Рано утром, на завтраке, все ученики были поражены убийством, сам Симус сначала отказывался верить в то, что его родных убили и он остался сиротой. Потом впал в глубокую депрессию, в которой находился и по сей день. Гермиона дрожащими пальцами каждое утро за завтраком открывала Пророк и читала, кто убит на этот раз. Успокаивалась лишь когда не находила имён родителей. Но тревога её не покидала.
***
Прошла неделя. Грифиндорка сидела на Древних рунах, когда в класс, постучавшись, вошёл Гарри и попросил у профессора, чтобы Гермиона проследовала вместе с ним в кабинет профессора Макгонагалл.
— Гарри, какое счастье, что с вами всё в порядке! — девушка обняла друга, на душе сразу стало спокойно, они живы и здоровы - это главное. — Мы так волновались, почему вы так наплевательски ко всему относитесь?! Почему не сообщили куда пропали?! Мерлин! Гарри, творится ужасное, ты наверное уже слышал, гибнут полукровки. — Гермиона посмотрела на друга, на нём "лица не было". Девушка заволновалась, но успокаивала себя тем, что это может быть банальная усталость. — Гарри, что-то случилось?
— Пойдём. — тяжело выдохнув, сказал друг и прошёл вперёд. Девушка не стала задавать лишних вопросов.
В кабинете её ждала сама профессор Макгонагалл, сидевшая за своим столом, с идеально ровной спиной и напряжённым выражением лица. Так же в помещении находились Рон, Римус Люпин и Грозный глаз.
— Гермиона, нам нужно кое-что тебе сказать. — спокойно начала женщина. — Касаемо твоих родителей.
— Что-то случилось?
— Ты конечно же посвящена в последние новости. Волан-Де-Морт проводит...Кхм. — профессор .запнулась. — Зачистку. Все, обладающие "нечистой кровью", попадают под угрозу. Твои родители беззащитны и являлись для Пожирателей лёгкой добычей. Мы приняли решение, что будет лучше лишить их связи с волшебным миром и...И тобой, Гермиона.
— Обливайте? — тихо произнесла девушка.
— Да.
— Хорошо, я тогда проведу с ними рождество, попрощаюсь и сама всё сделаю.
— Боюсь это невозможно. — с сожалением, произнесла женщина. — Мы опоздали...
— Что? —девушка побледнела. В горле образовался ком, в глазах закипели слёзы. — Нет. Это не возможно. Что вы говорите?! Нет. Нет. — слёзы лились градом, у грифиндорки началась настоящая истерика, она даже не могла кричать, лишь шептала "это ложь, они живы".
Гермиону пытались успокоить, но она не слушала, пелена слёз перед глазами, звон в ушах.
Грифиндорка выбежала из кабинета, еле выговорив пароль она влетела в гостиную и скатилась вниз по стене. Обхватила голову руками. Слёзы не останавливались. Она осталась одна. Родителей больше нет. Самых дорогих и любимых людей. Гермиона больше не напишет письмо родителям, не похвалится оценками, летом не поедет в Испанию к родственникам, на рождество не насладиться любим жаркое, которое так вкусно готовила мама, не услышит больше папиных историй...Одна.Без родителей.С оборваным прошлым.