Политический союз

Гермиона с глухим хлопком аппарировала в гостиную поместья Ноттов. За окнами бушевал непогода, её мантия была влажной, а волосы растрёпаны. Она уже собиралась незаметно подняться в спальню, но голос Тео остановил её.

- Поздно возвращаешься.- Его голос разрезал тишину гостиной. Он сидел в кресле у камина, словно ждал именно этого момента. Пламя освещало нижнюю часть его лица, придавая чертам особую жёсткость. На низком столике стоял недопитый стакан с огневиски.

Сделав глубокий вдох, Гермиона произнесла уставшим голосом:

- В Министерстве задержалась. Документы, комиссии... Ты сам знаешь, сколько всего. 

- И ради бумаг ты возвращаешься в таком виде? Глаза горят, руки дрожат... Усталость так не выглядит. - Тео поднялся с кресла и подошел к Гермионе.

- Ты слишком внимательно меня изучаешь. Разве это не признак недоверия? - она решила пойти во банк.

- Недоверие - это когда ищешь предателя. А я ищу ответы. Где ты была? 

Он подошел почти вплотную, и она почувствовала, как напряжение стало невыносимым.

- Там, где должна была быть. На своём месте. - Подняв подбородок, ответила Гермиона. 

-  Твое место в это время дня дома. Ты моя жена, а не ночная тень, бродящая по улицам.

- И твоя жена имеет право работать и жить своей жизнью.

- Жить - да. Но не скрывать и утаивать. - Тео едва сдерживал злость. 

Он смотрел ей прямо в глаза, словно пытался прочитать её мысли. 

- Слава Мерлину, что он не легилимент. - В очередной раз пронеслось в ее голове. 

Внешне Гермиона выглядела непоколебимо, но внутри ее сковывал страх. Тео не мог прочесть ее мысли, но он был далеко не дурак. Она знала - одно неверное слово и он может догадаться о том, что она что-то от него скрывает.

- Тео... Я устала. Не превращай это в допрос. - Гермиона постаралась, чтобы ее голос звучал дружелюбно и мягко.

Тео молчал ещё несколько секунд, потом тяжело выдохнул.

- Ты не понимаешь, Гермиона. Весь мир смотрит на нас. Любое твое неверное действие будет бросать на меня тень. Если ты потеряешь лицо, я потеряю власть.

- Он резко отвернулся, налил себе еще вина и за один глоток осушил половину бокала. Потом, не глядя на неё, сказал:

- Возможно, пришло время напомнить тебе, что значит быть женой. Ты слишком легко забываешь, что это не только фото в газетах.

После слов Тео в гостиной воцарилась тишина. Пламя в камине потрескивало, капли дождя били по стеклу. Гермиона чувствовала, как холод пробирается под кожу, хотя в комнате было жарко.

Тео резко отставил бокал и подошёл ближе. 

- Ты моя жена. И пора тебе это начать демонстрировать не только на публике.

Он протянул руку, словно желая взять её за запястье и притянуть к себе. Гермиона машинально сделала шаг назад. 

- Тео... сегодня не время. - Ее голос звучал спокойно, но твердо, хотя внутри ее накрывало паникой.

- Не время? Я дал тебе достаточно времени, тебе так не кажется? Но Ты каждый раз находишь отговорки. Думаешь, я не замечаю?

- Завтра заседание Совета. Они ждут от меня речи, а я должна быть собранной и подготовленной к любым вопросам. Ты ведь сам говорил: на нас смотрит весь мир

Тео не нашел что ответить. Её слова попали в цель - его собственные аргументы только что обернулись против него.

- Удивительно, как легко ты превращаешь мои слова в оружие. - В его голосе прозвучало недовольство, граничащее со злостью.

- Это не оружие, Тео. Это правда. Ты не хочешь, чтобы я завтра выглядела разбитой и слабой перед всем Советом. Если я споткнусь, рухнет и твоя власть.

Тео сделал ещё один шаг, почти нависая над ней, но затем остановился. Его глаза сверкнули.

- Ты играешь в опасную игру, Гермиона.

- Я играю в ту игру, которую ты сам выбрал. Союз, политика, взгляды общества. И если мы уж пешки на этой доске, то хотя бы не будем жертвовать ими зря.

- Несколько секунд он молча смотрел на неё, потом резко отступил к столу и допил оставшееся в бокале вино.

- Хорошо. Сегодня ты победила. Но помни, ты не сможешь откладывать вечно. К тому же, как ты и сама понимаешь, все ждут наследника. Для закрепления мира недостаточно брака между волшебником и маглорожденной, для закрепления мира нужен ребенок. Только он станет настоящим символом мира. 

Гермиона, не говоря ни слова, быстрым шагом направилась к лестнице на второй этаж. Только сейчас, когда этот адовый разговор с Тео закончился, она поняла, что действительно промокла. Ей не терпелось избавиться от мокрой одежды и согреться. 

Тео, оставшись в гостиной, проводил взглядом Гермиону и вернулся в кресло. Он знал свои обязательства и четко выполнял их. От Гермионы он ждал того же. Несмотря на то, что их союз не имел ничего общего с любовью, она была важна для него. Она была спасательным кругом не только в вопросе мира, но и лично для него, потому что он любил власть. Смотря на огонь и разбалтывая в бокале вино, он думал о том, что и сам не помнит, когда жажда власти так захватила его, когда ее вкус оказался таким сладким? И он не хотел забывать этот вкус, он хотел чувствовать его снова и снова. А Гермиона была его пожизненным проходным билетом в мир власти. 

Вся эта свистопляска между реформаторами и чистокровными семьями не могла произойти в более подходящий момент. Для Тео все складывалось просто идеально, и когда на Совете было решено, что кто-то из чистокровных наследников должен окольцевать Гермиону Грейнджер, Тео Нотт первым предложил свою кандидатуру. Претендентов было не особо много. Помимо самого Нотта, подчинить себе ведьму хотел Грехэм Монтегю и Эдриан Пьюси. Они имели на нее зуб еще со школы, она попортила им немало крови. Но от Тео они отличались тем, что ни власть, ни улучшение ситуации между волшебниками, магами и полукровками их не интересовала от слова совсем. Все, что они хотели - это заполучить Грейнджер со всеми потрохами. Сам же Тео не желал ей ничего плохого и так будет до тех пор, пока она будет ему верна. Во всех смыслах этого слова. 

Только оказавшись в спальне и прислонившись спиной к двери, Гермиона смогла выдохнуть. Все хладнокровие и спокойствие, с которым она общалась с Тео несколько минут назад, улетучилась в один миг. Она почти погорела! Но эти полтора часа что они провели с Драко в кафе... она просто потеряла счет времени. Ей давно ни с кем не было так спокойно и мирно на душе, как с ним. Даже с Гарри и Роном она выстроила определенные границы, хотя они по-прежнему были ее самыми дорогими и близкими друзьями, ее семьей. 

Но их невероятно мучала совесть. Один считал себя виноватым в том, что как будто подтолкнул Гермиону к принятому ею решению, другой - корил себя за то, что ничем не смогу этому помешать. Гермионе это не помогало, но как она ни старалась их убедить в том, что это было исключительно ее единоличным решением, почти при каждой встрече все начиналось сначала -  Гарри обнимал ее так, будто они пересеклись не в министерском кафетерии, а на свидании в женской колонии строгого режима, а Рон просто смотрел на нее взглядом печальной коровы, как назвала его Гермиона. Поэтому, она поставила обоим ультиматум - либо они прекращают, либо... 

Ее мысли внезапно вновь вернулись к Тео и тому, что он только что ей сказал: пришло время напомнить тебе, что значит быть женой. Для закрепления мира нужен ребенок. Только он станет настоящим символом мира. Да, разумеется она отдавала себе отчет в том, что рано или поздно эта близость произойдет. Но так как Тео в отношении этого вопроса был довольно лоялен, она даже перестала об этом думать. Ей казалось, что он сможет ждать вечно, а мысли о ребенке даже не приходили ей в голову. А сегодня он просто ее этим огорошил, застал врасплох. 

- Это все потому, что он мне не доверяет, - прошептала Гермиона сама себе, - а сегодня я навлекла на себя еще больше подозрений и теперь он точно отправит кого-нибудь за мной следить. Что же делать, что делать... 

Она так устала, что ей хватило сил только на то, чтобы переодеться в пижаму и забраться под одеяло, после чего она мгновенно провалилась в сон.