Патронус

Однажды вечером Гермиона куда-то отлучилась, а Гарри с Драко зависли над волшебными шахматами. Силы их в этом были примерно равны и количество выигрышей и проигрышей сводилось к равному счету. Драко прервал затянувшуюся паузу.

— Поттер, тебе не надоело играть на «интерес»? — он выгнул бровь в лучших малфоевских традициях и хитро прищурился, глядя на Гарри.

— Предложения? — тот ответил такой же изогнутой бровью.

— Играем на желание? Кто проиграет — исполняет любое...

— Ну, нет! — перебил его Гарри. — Ты, конечно, весь такой из себя молодец и здорово изменился за этот год, но я ещё не выжил из ума, чтобы играть со слизеринцем на не озвученное желание, — он выразительно хмыкнул.

— Ладно, — протянул Драко. — Раз ты мне до сих пор не доверяешь, — он показательно оскорбился, — то я озвучу свое желание заранее.

— Я весь внимание.

— Есть одно заклинание, которое мне никак не дается, — Драко не очень нравилось признаваться в том, что у него что-то не получалось, но выбора не было. — Я знаю, что ваш ОД давно освоил его, даже те, кто младше тебя. А я вот...

— Но ты давно догнал меня по Защите, и я не представляю, о чем ты... — Гарри растерянно смотрел на Малфоя. Тот тяжело вздохнул.

— Патронус, Поттер. Я не могу вызвать Патронус. Никак, — он развел руками.

— Оу! — Гарри растерянно посмотрел на него, задумался, а потом весело улыбнулся. — Это все потому, что ты не ходил тогда на уроки к нам в Орден, а вместо этого предпочитал проводить время с одной мерзкой дамочкой, обожавшей исключительно розовый цвет и рюшечки.

Драко перекосило.

— Поттер, кто старое помянет...

— Молчу-молчу. И с удовольствием потренирую тебя. Вообще, тебе было достаточно просто попросить. Скажи, что ты знаешь об этом заклинании?

— Ну... Я знаю, что надо сосредоточиться, знаю само заклинание, знаю, что надо вызвать в памяти счастливое воспоминание. Вот с этим как раз проблема, Поттер.

— Но ведь ты же рос в такой богатой, любящей семье, у тебя были родители, крестный, подарки какие хочешь — метла и пони там всякие, любое желание... — у Гарри просто не хватало слов, чтобы передать свое изумление. Как у ребенка, выросшего с папой и мамой и имеющего все, что только можно захотеть, может не быть счастливых воспоминаний?

— Все так, Поттер, кроме одного. Я получал подарки, рос в богатом доме, с родителями, но вот любовь... Маме запрещалось особо проявлять ее, даже просто погладить меня по голове считалось уже огромной похвалой. Сладости портят аппетит, фигуру, зубы... Постоянное напоминание, что Малфои не плачут, не показывают эмоции, всегда держат осанку, лицо... В общем, я не очень люблю вспоминать свое детство. Я ждал одиннадцати лет как освобождения, тем более что крестный не очень ценил методы отцовского воспитания. Но мои иллюзии были разбиты одним очкариком в обносках, который не захотел пожать мне руку. А я так мечтал познакомиться с ним, подружиться.

— Драко... — Гарри растерянно смотрел и не знал, что сказать.

— Не надо, Поттер. Я сейчас прекрасно понимаю, что не мог понравиться тебе тогда, особенно когда ты уже пообщался с Уизли. Но моя уверенность, что уж теперь-то меня точно ждет совершенно счастливая и безоблачная жизнь, полетела к черту. Ну, а дальше ты в курсе, примерно.

— Малфой, я ведь правда не знал. В смысле, я даже представить не мог, что мой чулан под лестницей у тетки может оказаться сказочным замком по сравнению с твоим мэнором.

— Какой чулан? — Драко удивленно уставился на него.

— Да маленький такой, с пауками. Я там жил, а потом мне даже выделили комнату... Да это не важно. У меня всегда были мечты и фантазия, и в них я кем только не был — главное было стащить пару книг потолще к себе, пока тетка не заметила и не отняла. Но послушай — у меня ведь тоже никак не получалось вызвать в памяти настоящее счастливое воспоминание. Я думал о первом полете на метле, который состоялся благодаря тебе, кстати, — он усмехнулся. — Я думал о том мгновении, когда мне сказали, что я волшебник и буду учиться в школе волшебства — это ли не счастье? Но оказалось, что все намного сложнее. И тогда я придумал себе воспоминание.

— То есть как это — придумал? — Драко опешил.

— Вот так, просто. Я представил себе, что мои родители со мной. Что они не погибли, они рядом, любят и поддерживают меня. И я постарался представить себе, что бы я почувствовал тогда и вот такое вышло «воспоминание». И тогда Патронус появился. Так что ты подумай — если из того, что с тобой происходило в жизни, ты не можешь выбрать по-настоящему счастливый момент, то может стоит немного помечтать и представить себе его?

Драко сидел, погруженный в свои мысли, и совершенно забыл о шахматах. Гарри не стал ему напоминать. Он тихонько вышел, оставив его одного.

Примерно неделю Драко думал. Он старался представлять себе разные, важные для него вещи и прислушивался к себе. Но единственным, от чего порой перехватывало дыхание, кружилась голова и сосало под ложечкой в предвкушении реального счастья, были мечты о семье. Ему очень хотелось быть любимым и любить самому. Чтобы не как у отца с матерью, когда чувства, если они вообще есть, нужно скрывать за маской холода. Ему хотелось тепла. Простого человеческого тепла и ласки. Ему хотелось страсти в глазах, виделось выгибающееся под ним тело, слышались страстные стоны, и собственное имя, произнесенное шепотом на самом пике страсти. И у этого видения, у этой мечты были каштановые волосы и теплые карие глаза.

И пусть его старый мир рушился от одной мысли о возможности жениться на магглорожденной — ему было плевать. Только ее он хотел, только ее видел в своих мечтах, только с ней хотел провести всю свою жизнь. Единственное, что пугало его, это вопрос — захочет ли она того же. Согласилась бы Грейнджер быть с ним? Смогла бы простить ему прошлые обиды не просто, чтобы общаться в общей гостиной, но чтобы отдать ему свою любовь? Этого он не знал. И не представлял себе, как узнать. Просто спросить? Предложить встречаться? Но если она откажет, то он этого просто не вынесет! Подумать только, прошло всего несколько месяцев, а он уже сходит с ума по этой девушке. Он и сам не заметил, как полюбил ее. И иногда ему казалось, что она заинтересована им тоже. Но он боялся поверить в это и чаще всего списывал все на то, что сам выдает желаемое за действительное.

Спустя неделю Поттер вернулся к их разговору, и они направились на опушку Запретного леса, чтобы потренироваться. Поначалу у Драко мало что получалось. Он нервничал, не мог толком сосредоточиться, сбивался с мысли. Но понемногу у него начало получаться, а когда из его палочки вырвалось небольшое серебристое облако и попыталось принять форму небольшого зверька, он радостно вскрикнул. Облако растаяло, а Гарри хитро прищурился.

— Малфой, отлично! — воскликнул он. — Вот только я не разглядел, какое животное у тебя получилось. А ты? — он не сдерживал улыбку.

— Только попробуй заржать, Поттер! — оскалился Драко, но в его голосе все равно было больше восторга от удавшегося заклинания, чем злости. — Даже не смей намекать мне на...

— И в мыслях не было! — вскинул обе ладони в защитном жесте Гарри. — Я просто действительно не разглядел, — он невинно уставился на Драко в ожидании ответа. — Давай еще раз!

Драко сосредоточился и представил себе...

— Экспекто Патронум! — и маленькая юркая выдра взлетела с конца его палочки, кувыркнулась в воздухе между ними и растаяла. — Это выдра, Поттер! — заорал в восторге Драко. — Выдра, а не хорек! — он повернулся к Поттеру и замер, глядя в его удивленные глаза. — Что?

— Ничего, — растерянно протянул тот. — Ничего... — И как будто очнулся. — Я так рад, Драко! Правда! И не надо тут про хорьков, я вовсе не думал, что у тебя будет такой Патронус. Ты молодец, все сделал правильно. Поделишься воспоминанием?

— Эм... Пожалуй, нет. Это слишком личное, — щеки Драко покрылись розовыми мазками румянца.

— Ладно, — поспешил успокоить его Поттер. — Но мне кажется, ты должен знать еще кое-что о Патронусах.

— Что? — недоуменно уставился на него Драко. Он был счастлив и никак не мог понять, почему Поттер ведет себя так странно.

— Скажи, ты знаешь, что твой крестный был всю жизнь влюблен в мою маму? — серьезно спросил Поттер.

— Да. Отец как-то выговаривал ему за эту слабость и нарвался на серьезную отповедь, чтобы не лез не в свое дело. А я случайно подслушал. Но какое это имеет...

— Самое прямое. Ты знаешь, какой Патронус был у Снейпа?

— Лань, кажется...

— А у моей мамы?

— Нет, конечно! Поттер, откуда мне...

— Тоже лань, Малфой, — веско сказал Гарри и многозначительно замолчал.

До Драко постепенно начал доходить смысл сказанного, потому что он не раз видел, как Гермиона отправляла Гарри своего Патронуса — гибкую серебристую выдру. Его щеки покраснели, и он тихонько застонал, закрыв лицо руками.

— Драко, ну чего ты? Я и так догадывался, что ты не просто так на нее засматриваешься. Так что меня тебе стыдиться нечего. А она... Вот черт, как же сказать ей? Она тоже переживала за тебя. Я рассказал ей, что мы тренироваться пошли и она желала тебе удачи, а я забыл передать.

— Поттер, ну вот что ты за болтун такой? Кто тебя просил? — совершенно потеряно протянул Драко.

— Ну, прости. Я не думал, что это тайна. В этом же нет ничего постыдного или запретного. И потом, она искренне переживает за тебя, все время спрашивает, как у тебя дела, отношения с другими учениками и вообще... — Гарри внимательно следил за реакцией Драко и сразу заметил, что тот снова покраснел.

— Серьезно? А чего она тогда сама меня не спросит? — недоуменно спросил Малфой.

— Наверное, боится, что ты не захочешь с ней об этом говорить. Я откуда знаю? — пожал плечами Поттер. — Так что мы ей скажем?

— Не знаю. Давай ничего не будем говорить. Я хочу... Поттер, я могу?.. Ты можешь?.. — Драко замялся, не решаясь заговорить на самую важную для него тему.

— Что мы там можем? О чем ты? — недоуменно поднял брови Поттер.

— Поклянись, что никому не расскажешь! Особенно Грейнджер! — Драко резко остановился на тропинке и развернулся к Гарри.

— Клянусь! — тот сразу посерьезнел, догадываясь, о чем хочет поговорить Драко. — Я ничего ей не скажу. И никому не скажу. Только я не знаю, Драко.

— Чего не знаешь? — удивился Малфой.

— Не знаю, как она к тебе относится. Ты же об этом хотел поговорить, спросить?

— Ну, да. Наверное. Просто я... Она мне очень нравится, — он нахмурился. — Нет, не так. Я люблю ее. И я хочу, чтобы у нас все было серьезно. Как думаешь, она согласится пойти со мной на бал и потом встречаться? И... Она все время такая грустная, и одна. Я сначала думал, что вы с ней... Но ведь нет? — Драко нахмурился.

— Нет, конечно, — Гарри улыбнулся. — Она мне как сестра. А печальная она из-за родителей. Она скучает и волнуется, ведь перед войной она стерла им память, и они переехали в Австралию и забыли о ней. И вернуть их и их память она пока не может. Дамблдор помог бы, но его нет. Может, поэтому она так и обрадовалась твоему предложению покопаться в библиотеке мэнора. Я не знаю, что она чувствует по отношению к тебе, но это точно не равнодушие и не ненависть. Она беспокоится, когда у тебя какие-то неприятности. Она радуется, когда тебе удается особенно сложное заклинание. Она смотрит на тебя с нежностью, и ты не перестаешь удивлять ее тем, как изменился. Но насколько это серьезно и согласится ли она быть с тобой — я не знаю. Однако попробовать тебе определенно стоит, пока кто-то другой не одумался и не решил вернуть ее обратно...

— Ты что-то знаешь? Снова Уизли? — вскинулся Драко. — Но у них все кончено, разве нет? — он с надеждой всматривался в глаза Гарри.

— Ну, вроде да, но кто знает женское сердце? Вдруг, не дождавшись признаний от кого-то нового, оно решит вернуться к старому...

— Ты специально хочешь заставить меня ревновать, Поттер! — разозлился Малфой. — Признавайся, это так?

Гарри широко улыбнулся.

— Кто знает, Малфой? Кто знает... — и он развернулся и зашагал в сторону замка.

— Ты никакой не гриффиндорец, ты знаешь это? — прошипел ему вслед Малфой и в два счета догнал его на тропинке

— Догадываюсь, — усмехнулся Гарри и уверенно продолжил топать вперед.

Гарри ничего не сказал Грейнджер о его Патронусе, Драко был в этом уверен. Как он отвертелся от вопросов — Малфой не знал, но прекрасно видел любопытство в глазах Гермионы. Бал был всего через неделю, время поджимало, и Драко решил наконец признаться в своих чувствах — ведь увидев его Патронус, она обязательно обо всем догадается сама. За несколько дней Поттер натаскал его в том, как отправлять сообщения Патронусом, и Драко лишь ждал удобного случая. Наконец, он подгадал минутку, когда Гермиона осталась одна в библиотеке. Спрятавшись в тени, он быстро вызвал серебристую выдру и, нашептав ей приглашение на Рождественский бал, отправил ее к ней.

Увидев выдру, Гермиона тепло улыбнулась. Ни у кого из ее знакомых не было такого Патронуса. Тем более, зная историю Лили Поттер и Снейпа, она понимала, что такой Патронус мог означать лишь одно — Драко влюблен в нее. А когда она услышала приглашение на бал, произнесенное в лучших аристократических традициях таким знакомым голосом — все сомнения моментально испарились. Подняв глаза, она увидела стоявшего в тени Малфоя и подошла к нему. Драко изо всех сил старался держать лицо, но руки дрожали от волнения — что она ответит? Гермиона подошла совсем близко и заглянула ему в глаза.

— Да, — улыбаясь, мягко сказала она.

Его глаза засветились радостью, он нежно привлек ее к себе и поцеловал...

В полутемной библиотеке целовались парень и девушка. Драко Малфой и Гермиона Грейнджер. Чистокровный и магглорожденная. Два непримиримых врага в прошлом. Влюбленные друг в друга в настоящем. Доказывая себе и всему миру, что ничего не может встать на пути истинного чуда любви.

А вокруг них кувыркались в воздухе две серебристые выдры...

Декабрь, 2017.