Фамильяр

Уснули девушки где-то под утро, антикварные часы с маятником тикали, разбавляя тишину, наступившую после бурной ночи.

На помятой постели, лицами друг к другу, крепко спали Анна и Луми, обе в чем мать родила. Они были настолько вымотаны, что не укрылись и не сменили постельное белье, которое было испачкано.

Когда стрелки на часах указали час дня, Аня нехотя приоткрыла глаза. Увидев до ужаса мило спящую подругу, она скромно улыбнулась.

— Это моя лучшая ночь... — прошептала девушка, нежно гладя по щеке спящую подругу.

Протерев глаза, Никифорова встала, укрыла кошко-девушку пледом и, тихо выйдя из спальни, направилась на кухню. Она ожидала увидеть на обеденном столе грязную посуду, но была приятно удивлена её отсутствием.

— Фамильярские штучки... — пробурчала девушка, подходя к раковине.

Умывшись прохладной водой, она сложила в спортивную сумку чистую одежду, оделась в вчерашнюю, что сняла Луми, и, оставив на столе записку: "Я у Сони, скоро буду", пошла к коллеге.

— Надо будет обсудить с Луми ремонт квартиры... Она хорошая, но отсутствие душа и туалета — это проблема... — размышляла девушка вслух, топая к многоэтажке, где живёт Соня. — Надеюсь, я правильно вчера поступила... Надеюсь, я её не разочаровала...

Спустя час, дойдя до нужной двери, кареглазая нажала на кнопку звонка, и почти сразу же дверь открылась.

— О! Приветик! Ты мыться пришла, верно? — радость, исходившая от Сони, была искренней.

— Привет, привет, да, искупаться хочу.

Подруга хитро улыбнулась, впуская коллегу в квартиру. Рыжеволосая сразу направилась в ванную, не придавая хитрой улыбке значения.

Раздевшись, она бросила одежду в стиральную машину и запустила стирку. Выпрямившись, она повернулась к большому зеркалу и тяжело вздохнула.

— Вот же хулиганка, — с досадой произнесла она, замечая, что почти всё тело покрыто засосами, особенно грудь. — А с виду такая стисняшка.

Быстро обмывшись и одевшись, девушка вышла на кухню, где её за скромно накрытым столом ждала Соня. Сев за стол, девушки начали чаепитие.

— Ну как я понимаю, разговор по душам выдался очень хорошим... — уклончиво произнесла Соня, сделав глоток чая.

— Не то слово... — щеки Ани сразу покрылись румянцем, но уклоняться она не стала. — Слушай, а как мне сказать ей, что она мне тоже нравится?

— Всё просто: просто скажи ей это. — И пусть подруга этого не сказала, но на её лице читалось продолжение: "это же очевидно".

— Она не верит... — с долей грусти ответила кареглазая, опуская взгляд на кружку с чаем.

— Наберись терпения, проявляй больше заботы и внимания, — вновь на лице Сони читалось: "очевидно же".

Дальнейшее чаепитие прошло в тишине. Забрав постиранные вещи, девушка направилась домой. Зайдя в квартиру, Аню встретила Луми; что-то в ней было не так.

— Приветик! Хорошо искупалась? — голос был как обычно нежным и приятным, но лёгкий румянец на щеках выдавал смущение.

Кареглазая кивнула, оглядев соседку с головы до ног. Она была одета в привычное: толстовка и шорты, но что-то было не так... Аня подошла близко к подруге, положив сумку на пол, одной рукой приобняла её за талию, а другой залезла под толстовку.

— Что ты делаешь?! — тон был возмущённым, личико загорелось.

Не нащупав под толстовкой должных форм, девушка вынула руку и по-человечески обняла хвостатую.

— Прости, пожалуйста, мне не нравится, как ты себя мучаешь. Сними этот проклятый топик, я куплю тебе нормальное бельё, — шептала она тревожно, крепче прижимая подругу.

— А? Ладно... Хорошо... — ожидая совсем другого ответа, фамильяр удивился, но просьбу выполнила, растворив утяжку дымом.

Ощутив внезапно появившийся объём, девушка улыбнулась. Отстранившись, она нежно чмокнула Луми в губы, от чего та, ещё сильнее засмущавшись, быстро взяла сумку и убежала вешать бельё на сушилку.

— А ну, стоять! — крепко обняв хвостатую со спины, девушка чуть пригнувшись, обдала шею горячим воздухом. — Не путю...

Оставив на нежной коже поцелуй, Аня крепче прижала фамильяра к себе.

— Мне нужно обсудить с тобой две вещи.

— Что обсудить? — смущённо спросила Луми, ловя по телу волну мурашек. — Щекотно...

Сев на диван и усадив хвостатую к себе на колени, она обняла её за талию.

— Аня... — жалобно отозвалась хвостатая. — Смущаешь!

— Да ну, не наговаривай. Давай поговорим. — Девушка нежно прижала соседку к себе, почти упираясь лицом в её грудь. — Давай сначала обсудим вчерашнее: ты же понимаешь, что обычно этим занимаются люди, которые любят друг друга.

— Хочешь сказать, что... Хочешь, чтобы я была твоей девушкой? — Краснея ещё больше, шепча, ответила Луми. Не привыкшая к прикосновениям, она ощущала знакомые ощущения в груди. — Но... А разве... Ты любишь меня?...

В ответ девушка просто поцеловала соседку, нежно придерживая её за затылок. Не отдаляясь от пухленьких губ, она прошептала:

— Пусть я, возможно, не осознаю этого в полной мере... Но... Сейчас... Я искренне не хочу видеть тебя грустной. — После чего вновь её поцеловала.

— Аня... Мне страшно... Моё сердце... Оно... — Ушки прижались, а в сияющих разноцветных глазках застыл страх.

— Тише, тише, всё хорошо... Можно послушать? — Голос Никифоровой был нежным и добрым, стараясь внушить спокойствие.

Фамильяр робко кивнул, ушки были прижаты, а рыжий хвост обвился вокруг бедра. Прижавшись ухом к груди, девушка услышала быстрый ритм сердца. Чувствуя тепло, обе девушки невольно расслабились. Луми, поверив в себя, пустила пальцы в волосы хозяйки.

Выпрямившись, Аня улыбалась. Она хотела что-то сказать, но хвостатая опередила её, вцепившись в губы страстным и сладким поцелуем. Отдалившись, девушка смогла лишь прошептать:

— Вау... Это было... Превосходно.

— Смущаешь... — прошептала хвостатая в ответ. — Что за вторая тема?

Прижавшись ещё плотнее, Луми нежно гладила щёчки кареглазой.

— Я хочу сделать ремонт, сделать ванную, — улыбка не сходила с лица Анны.

— Хорошо, я не возражаю, если на чистоту, мне не очень нравится, что ты к коллеге ходишь... — Под конец рассудительный тон стал зажатым, и в итоге фамильяр так и не признался в ревности.

— Ути, какие мы ревнушки, — легонько чмокнув курносый носик и откинув кудрявые волосы назад, рыжеволосая продолжила, приблизившись на грани поцелуя, шепотом. — Моё тело принадлежит тебе, не беспокойся, я вся твоя.

Сомкнув губы в французском поцелуе, девушки чётко чувствовали ритм своих сердец, чувствовали тепло, ощущали аромат. Обе осознавали, что всё ещё впереди, но пока они наслаждались моментом.