Прощальное письмо
Он не знал, зачем пришёл.
Это был первый день в Хогвартсе для сына его жены. Не его сына — но он всегда делал всё правильно.
Прилично. Безупречно.
Он стоял у платформы девять и три четверти, как когда-то много лет назад, когда сам впервые сел в этот поезд. Когда всё казалось возможным.
И вдруг — он её увидел.
Она стояла в толпе, немного в стороне. На ней была простая мантия, волосы собраны, взгляд — всё такой же упрямый.
Рядом — девочка лет десяти. Белые банты, рюкзак, и доверчиво сжатая рука.
— Мам, — услышал он, — а в Хогвартсе правда будут большие лестницы?.
— Правда, — ответила Гермиона с лёгкой улыбкой.
Он не дышал.
Прошло больше десяти лет, но она стояла в двух метрах от него — такая взрослая, и всё же такая... своя.
И она тоже его заметила.
Никакой реакции, кроме лёгкого кивка. Того самого, почти незаметного, но такого острого.
Он ответил тем же.
А внутри — разорвало.
Она не подошла. Он тоже. Всё произошло в молчании. И всё сказано было этим молчанием.
Поезд увёз её дочь, и их обоих — назад, в память.
Он смотрел ей вслед, пока люди расходились, пока день становился вечером, пока она не исчезал.
И только тогда решился.
В ту же ночь, при свете камина, он написал ей письмо.
Гермиона
Я не знаю, зачем пишу.
Наверное, потому что встретил тебя сегодня и понял: время ничего не изменило.
Я не могу тебя забыть. Не смог.
Бал, тот вечер, перрон, твоя тишина — всё, что осталось между нами.
Я живу как должен. Женат. Робота. Всё правильно.
Но ничего не по-настоящему.
Если есть хоть шанс — просто напиши. Иди не пиши. Только скажи.
Я приду.
Драко
Ответ пришёл через неделю.
Конверт был тонкий, как дыхание.
Прочерк — её. Он открыл, как будто в последний раз дышал.
Драко
Я любила тебя, когда мне было семнадцать.
Тогда это чувство казалось вечным — как будто мир замирал, когда ты смотрел на меня.
Я долго хранила те воспоминания. Иногда всё ещё возвращаюсь к ним... как к старой фотографии: с улыбкой и лёгкой грустью.
Но время идёт. Мы выросли, стали другими.
Я нашла своё счастье — не таким, как представляла, но — моё.
В нём нет места прошлому, каким бы дорогим оно не было.
Спасибо тебе за те воспоминания, за то, кем мы были.
Я надеюсь, что ты тоже найдёшь свою тишину.
Ту, в которой не будет боли, только свет.
Будь счастлив.
И отпусти меня.
Гермиона
Он не плакал.
Просто сидел у окна до рассвета, всё так же.
Только на этот раз — не пытался ничего себе доказать.
Не повторял слова, в которые не верил.
Он просто читал письмо. И держал его в руках, как что-то живое.
В строках не было злости.
Не было холода.
Только тепло — то самое, от которого было невозможно спрятаться.
Он прочитал письмо ещё раз. Потом — ещё.
И в какой-то момент — не заметил, как тихо улыбнулся.
Грустно.
По-настоящему.
— Спасибо Грейнджер, — почти прошептал.
Он знал, что теперь не будет искать её взгляд в толпе.
Не будет ждать письма.
И не будет ненавидеть себя за то, что не остался рядом тогда.
Она дала ему то, чего он так долго не мог найти.
Разрешение жить дальше.