Глава 1
Поезд, поддаваясь какому-то непонятному механическому ритму, отбивал колёсами дробь по старым рельсам. Он всё пыхтел и пыхтел, как старичок, выполнявший ужасно тяжёлую работу. Хогвартс-Экспресс то и дело издавал короткие и раздражающие, как будто странное существо водило длинными изогнутыми когтями по металлической поверхности, свисты, а иногда - хриплое и долгое «ту-ту!».
Гермиона Джин Грейнджер же, самая обычная девчонка одиннадцати лет из деревушки подле Лондона с очень даже работающей головой, правда забитой современным миром всевозможных книг, чувствовала себя как никогда одинокой. Брошенной.
Конечно, ей будет интересно познать все секреты, самые тайные закоулки, углы и лабиринты другого неизвестного ей мира, узнать все повадки так называемых волшебников, но... не упадёт ли она лицом в грязь? Не закидают её острыми и тяжёлыми камнями? Родители даже сами не понимали, куда отпускают свою дорогую дочурку. В какой-то... ад. Она не захочет в нём учиться, определённо. Здесь все ненормальные. Абсолютно все. Вот только что девочка видела в коридоре перед купе, как у старшекурсников из этих кривых палок вылетали снопы искр, бесконечные потоки воды, даже у её ровесников уже получалось колдовать небольшие клубы дыма. Неужели, их будут обучать этому!? Зачем, спрашивается!?
Гермиона была уже наслышана рассказами о колдовстве от друзей и одноклассников. Чародеи вызывают духов, одним «абра-кадабра» гипнотизируют людей, варят зелья с ярким ядовитым зелёным цветом, от которого уже можно от одного вида ослепнуть, а если выпить... впрочем, не будем вдаваться в подробности этого ужасного процесса. Проще говоря - сатанисты эти волшебники, вот как. Родители же отмахиваются, криво ухмыляются с долей не наигранной насмешки и уверяют свою дочь, что это всё «глупости, нелепости» и прочее.
С таким же выражение лица они буквально «впихнули» юную мисс в некий Косой переулок, о котором сами мельком прочитали в письме, что прислали Гермионе совой из Школы Чародейства и Волшебства впервые.
Как бы не сопротивлялась магглорождённая, как бы не вырывалась из крепких отцовских и материнских рук, словно малышка, которую хотят увести в детский садик, как бы она не пускала слёзы и не издавала возгласы отчаяния - на родителей Грейнджер жалость не действовала.
Кое-как они обошли весь Косой переулок. Родители то и дело улыбались во все свои тридцать два зуба. Восхищённо ахая и охая, они разглядывали колоритные и яркие витрины комментируя каждую надпись, модников-волшебников с безвкусными (по мнению будущей первокурсницы) остроконечными шляпами, да и просто чувствовали себя как никогда счастливыми и гордыми за свою дочь. По глазам мамы и папы было видно, что они бы не отказались родиться с волшебными способностями. А взгляд их дочери доказывал обратное.
Гермиона ещё стерпела магазин учебников «Флориш и Блоттс», поджав губы вошла в магазин мантий на любой случай жизни «Мадам Малкин», с отвращением оглядела лавку мороженого «Фертескью», куда её так активно уговаривали зайти отец, что был без ума от волшебных сладостей.
«Главное - не отравиться ими!», - прокомментировала про себя тогда девочка, но не высказала это вслух - не хотелось нарываться на дополнительные неприятности.
Но это ещё сущие пустяки. Для Грейнджер настоящим кошмаром оказалось посещение магазина волшебных палочек. Первое, что бросалось в глаза перед входом в «это» - название на стёртой табличке, некогда написанное золотыми буквами. Оно гласило: «Олливандер», а чуть ниже было подписано: «Семейство Олливандер - производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры».
На это тогда девочка только фыркнула. Что только не делают для раскрутки магазина... Триста восемьдесят второй год до нашей эры?! Умора! Ещё скажите, что это год рождения того старикашки, который виден через прозрачную витрину и крутиться рядом с каким-то тощим мальчишкой!
Грейнджер, гордо вздёрнув носик, переступила порог лавки вместе с родителями, но не тут-то было. В девочку, можно сказать, с разбегу врезался тот самый тощий мальчик. Даже не удостоив его взглядом, Гермиона провозгласила, пытаясь делать свой голос максимально взрослым и важным:
- Смотри, куда идёшь! Дурак... Идиот...
- Гермиона! - встрепенулась мать. - Как неприлично! Ты же девочка! А ну-ка, извинись!
- Мне!? - удивилась та. - Да ещё извиняться!? Мам, посмотри на него! Он сам виноват, я шла совершенно спокойно, а этот... Как пулемёт влетел в меня со всей силы! Пусть сам будет извиняться.
Детское личико девочки пылало ядрёно-красной краской от злости и возмущения. Она резко повернулась к мальчику, чьё лицо оставалось бледным, спокойным и невозмутимым. Гермиона продолжала с чистым недовольством всматриваться в его глаза, пытаясь выжить из него взглядом хоть одно словечко. Они у него были очень странные. Непонятного, но красивого серебристого оттенка. Судя по виду, он был такого же возраста, как и Грейнджер, но его глазам было как будто лет сто. Будто они повидали жизнь, узнали её печальную правду. Они были мудрыми и полны силой духа и воли. Это были глаза война, это были глаза старика. Но не мальчишки одиннадцати лет, у которого ещё не выпали все молочные зубы.
- Ничего не хочешь сказать?...
- Нет.
Чёткое, точное, ярко выраженное «нет» могло убедить даже взрослого человека, а Гермиону и вовсе ввело в лёгкий ступор. Тощий грубо задел девочку плечом (из-за чего её снова волной окатило раздражение и злость) и вышел вон из здания.
Казалось, нет ничего хуже этого вредного и неотёсанного мальчугана. Но мнение Грейнджер моментально изменилось, как только к ней обратил свой старческий взгляд Олливандер. Эта ехидная улыбка, сухое, старческое лицо, приподнятая бровь, какие-то несчастные клочки растрёпанных седых волос и внушающая своими размерам залысина... Бр-р, как же раздражает!
Мистер Олливандер вначале пытался казаться милейшим человеком, обращался к Гермионе, как к взрослой девушке, мягко спрашивал, как та чувствует волшебную палочку у себя в руке, коротка она или наоборот, описывал подробно каждую, при этом так гордо, будто эти сухие ветки уже сделали что-то необыкновенное.
Девочке подбирали палочку за палочкой, лицо старичка казалось всё более и более уставшим и сердитым, а когда они через долгие полчаса дошли до палочки двенадцать с половиной дюймов из дуба и пером гиппогрифа внутри - он и вовсе раздражённо швырнул её в самый дальний пыльный угол. Олливандер побледнел, как призрак, когда узнал, что сделал с одной из своих любимец.
Прошло полтора часа, а на дворе возле прилавка уже сгрудилась небольшая очередь. Старик же, судя по его виду, был почти что готов застрелиться - никогда ему не приходилось так долго подбирать волшебную палочку для маленькой первокурсницы. Он даже попросил Гермиону предъявить её письмо, - удостовериться, точно ли она волшебница, или же самозванка.
От доброго и ласкового старикашки не осталось практически ничего. Похоже, его ужасно раздражала одна покупка палочки не менее, чем первогодку. Гермионе он немного напоминал моль: какой-то дёрганный, вялый, носится туда-сюда. Продавец «выметал» с полок коробки, в каждой из которых покоились палочки. Коробочки со стуком падали на пол, родители уже неуверенно стали подглядывать на «Моль», а Грейнджер попыталась сделать несколько попыток сбежать из этого дурдома. Но вдруг костлявая рука Олливандера плавно коснулась длинной и пыльной коробки изумрудного оттенка, его скрученные, веснушчатые-пергаментные пальцы пробежалась по ней, словно впитывая какую-то невесомую энергию.
- Она, - прошамкал впалым ртом мастер палочек.
Старичок вдруг так резко вцепился в коробочку, что представление о этом человеке у Гермионы резко изменилось. Теперь он напоминал не моль из старенького шкафа с древней шубой, а грозного, неумолимого и жутко голодного хищника, что вцепился своими острыми когтями в желанную добычу.
Преподнёс открытую коробку магглорождённой, в которой уже ожидала своей очереди палочка из остролиста и пером феникса внутри, Олливандер, как официант на блюдце подносит шедевр кулинарии важному бизнесмену или мэру. Грейнджер оценила волшебную палочку хмурым взглядом и небрежно взяла её из коробки.
- Остролист и перо феникса, - гордый за свой выбор прокомментировал продавец. - одиннадцать дюймов. Очень интересно... Очень-очень интересно...
- Что же вы находите такого интересного в ней, - С совершенно кислым лицом и безразличным взглядом размахивала то в одну сторону, то в другую палочкой Гермиона, иногда кидая косой взгляд на старца. - сэр?
- Видите ли, - Лицо старичка светлело на глазах, а некоторые морщинки постепенно разгладились. - у этой палочки есть близнец. У мистера Тома Реддла - то есть у мальчика, который вышел перед вами из моей лавки - в волшебной палочке такая же сердцевина, как и у вас. Но не это самое необычное и загадочное! Феникс дал два пера. Одно в палочке мистера Реддла, а другое - в вашей, мисс Грейнджер. Я уверен, что она вам подходит. Но для уверенности нужно немного подождать.
«Подумаешь, совпало!» - недовольно подумала девочка и громко фыркнула, припоминая тощего мальчика с каштановыми волосами.
Неожиданно волшебная палочка начала нагреваться, обжигая руку будущей первокурсницы. Было ощущение, что ты не отрываясь держишь горячий чайник, или же тебе обдали руку кипятком из пульверизатора. Гермионе хотелось одёрнуть бледную ручонку, но она была как приклеенная, просто прилепленная к «дряхлой веточке со школьного двора». Вихрь золотой пыли закружился вокруг Грейнджер ужасным ураганом, заставляя сердце малышки трепетать в груди от страха. Он свистел в ушах, в глаза попадали мелкие кристаллические частички золотой пыли. Девочка просто ждала и терпела, когда это закончится... Ждала и терпела...
Как вдруг всё прошло. Вмиг остановился и оборвался безумный хоровод золотистой пыли. Лишь лёгкий ветерок всего несколько секунд активно трепал её непослушные волосы и ласкал сердцевидное личико напоследок.
- Что это было? - с нескрываемым отвращением имела честь обозревать восхищённые лица родителей и продавца юная мисс. - Что за кошмарный сон сейчас промелькнул перед моими глазами? Что за фокусы в вашем стиле?
- Не знаю, огорчит вас это, или же обрадует, - ухмылялся Олливандер. - но волшебная палочка остролист и перо феникса - одиннадцать дюймов вас выбрала! Теперь вы полноценный её владелец на всю свою жизнь.
- Отлично. Шикарно. Великолепно. Что же ещё мне вам сказать? Ах да, до свидания! - произнесла невнятно сквозь стиснутые зубы Гермиона и вышла из душного магазинчика, сливаясь с бесконечным потоком толпы и пробиваясь сквозь нервных покупателей, что уже с раздражением посматривали на циферблаты своих наручных часиков.
Что же было дальше после этой ужасной и долгой покупки в лавке Олливандера, где палочки якобы производятся с триста восемьдесят второго года аж до нашей эры, когда ещё активно процветало боевое искусство в Риме и великолепное творчество в Греции? Конечно, родители побежали вдогонку за своей дочуркой, распихивая локтями, руками и даже ногами волшебников, лишь бы пробраться к своему чаду и закричать: «Гермиона, ты забыла свою волшебную палочку!». После этого семья Грейнджеров про Косой переулок благополучно забыла и ни ногой туда не ступала, что было в пользу первогодке и давало ей полноценно провести последние дни рядом с нормальными людьми в нормальной одежде, с нормальными, уютными, скромными и аккуратно построенными под рядочек частными домами, с нормальными средствами передвижения, как старая папина железяка на колёсах «Опель», которая досталась от покойного дедушки, зелёный скрипучий велосипед девочки и чересчур напыщенный мотоцикл матери, подаренный дальними родственниками. Ведь это всё заменят волшебники в остроконечных шляпах и длинными мантиями, вековые башни того самого Хогвартса и различные мётлы, по которым так будут мечтать почти все её однокурсники. Но это случится потом. Гермиона просто смыкала веки и наслаждалась этими чудесными моментами. Как хорошо быть нормальной!
Из глубокого океана воспоминаний её вытащил глухой стук в дверь купе. Снова задребезжали колёса. Снова в окне стали мелькать пейзажи Шотландии. Снова она слышит шумные переговоры и задорный смех ребятишек через одну-то стену. Снова этот противный запах поезда и старое, потёртое и невероятно жёсткое кожаное сидение.
- Кто там? - Слова из уст Грейнджер недовольно и лениво тянулись, как жевательная резинка во рту.
- Можно?
Дверь купе с тихим скрипом отворилась, как бы дружелюбно пропуская гостя. Этим нежданным гостем был тощий мальчик-брюнет с серебристыми глазами, что выражали на этот раз только лишь ужасную усталость и полное равнодушие. Будто он разочаровался во всём мире, что его окружал.
- Чего тебе?
- Я спокойно сидел в своём купе, как тут заявились старшекурсники и по «приколу» хотели нагнать на меня летучемышиный сглаз, - горько усмехнулся тот, устремив взгляд в пространство. Мальчик быстро опомнился и вытер рукавом вязанного безвкусного свитера бледные щёки, продолжая: - У них не получилось только потому, что я умею постоять за себя. Выдворить меня им всё-таки удалось. М-да...
- Ладно уж, садись, мне не сильно жалко. Но вначале... ты так и не извинился за тот инцидент!
- А ты!.. Ты мне нагрубила!
Они оба сверлили друг друга сердитым взглядом, пока тишину, что начала медленно сгущаться, быстренько развеяла девочка:
- Хорошо. Приношу свои глубокие извинения.
- Тогда и я тоже.
- Теперь садись, пожалуйста.
Мальчишка с самодовольной улыбкой «плюхнулся» на сиденье напротив Гермионы и, хорошенько порывшись в карманах, достал немаленькую плитку подтаявшего горького шоколада с орешками в пёстрой обёртке. А маглорождённая же уныло смотрела на пакет со своей снедью, скромно выглядывающий из растёгнутой сумки будущей первокурсницы. Снедь представляла собой раздавленный сандвич с поперчённой ветчиной, к которому даже было противно прикасаться. Хорошая встряска на машине и долгое путешествие по станциям на метро превратили его в лепёшку.
Гермиона снова посмотрела на шоколад, а затем на мальчика, что с аппетитом уплетал его, хрустя орешками и с наслаждением облизывая пальцы, полностью измазанные в лакомстве.
- Он очень дорогой, - высокомерно заметила Грейнджер. - очень-очень. Где ты его взял? У тебя, верно, родители богатые?
Сосед по купе резко прервал свою трапезу, а затем перевёл тоскливый взгляд на соседку напротив:
- У меня нет родителей. Вернее, у меня была мама, но она умерла при родах. Но в приюте мне рассказали, что у меня есть отец, в честь которого я назван. Правда, я его в глаза даже не видел.
- Ой, прости, - замялась девчушка, проглатывая поступивший к горлу комок, затем попыталась переменить тему в изначальное русло: - а может всё-таки скажешь, где ты его раздобыл?
- Стащил у старшекурсников, которые хотели наслать на меня сглаз! - прихлопнул в ладоши мальчик. - Ха! Ты бы видела, как...
- Воровство - это плохо! - перебила его рассказ Грейнджер.
- Что ж, ты права, - откинулся на сиденье новый знакомый. - но я уже привык. Это обычное дело было для меня в приюте! У нас все там такие были, да и останутся!
- Э-э-э... Я, кстати, Гермиона Грейнджер. - Решила поставить жирную точку в этом неприятном разговоре будущая первокурсница, чтобы не ломать свои стереотипы о бедных детях из старого приюта, где воровство и кража - глупости, самое обычное дело, совершенно полная норма. - А ты?
- Я Том. Том Реддл.
- Мило.
- Не вижу в моём имени ничего милого. Да и все говорят, что оно у меня странное.
- Вообще-то, вполне нормальное. Знаешь, у меня в классе трое мальчиков с именем Том. Том Харди, заносчивый мальчишка, как по мне; Том Сноу, тихий, робкий и невероятно худенький и маленький ростом мальчишка, как скелет: каждая жилочка, каждая выпирающая косточка видна; Том Ли, который постоянно то орёт мне прямо на ухо: «что, мол, хочешь казаться такой умной и крутой, быть первой, носить медаль, отлитую золотом с выгравированной надписью „я умница!" в нашем „деревенском, полном отсталых людей" классе!?». У нас есть похожий на Ли мальчик, его зовут...
Гермиона осеклась. В раздвижных дверях купе стоял ещё один человек - девчонка, примерно пятнадцати лет, не больше. Она невольно сразу же вызвала у Грейнджер представление о кукле: миниатюрная фигурка, кудрявые золотые локоны, от которых пахло полями лаванды, алые уста, пышная юбка, напоминавшая новогоднюю мишуру, рубашка с бесконечными кружевами и мелкими пуговицами. Даже глаза, как у какого-то пупса: широко распахнутые, с длинными ресницами, серого с лёгкой ноткой зелени цвета. Зубы гладкие, ровные, под линеечку и белые-белые, точно как сливки! Особую изюминку образу придавал яркий бант, пристроенный чуть ли не на самую светлую макушку леди.
- Здравствуйте, - тоненьким голосом поприветствовала мисс ребят-первокурсников и сделала что-то вроде реверанса на носочках лодочек цвета фуксии. - я староста школы и Гриффиндора - Каролина Блэквуд. Если что-то надо - обращайтесь, а сейчас позвольте мне удалиться. Знаете, обход поезда - дело нелёгкое. Просто предупредила вас.
Как только сильный запах лаванды перестал бить в нос, девочка озадачилась:
- Гриф... Что? Опять какое-то абра-кадабра-сим-салазим?
- Нет, - отрезал Том. - это факультет в Хогвартсе. Насколько я знаю, там учатся глупые безрассудные люди. Я куда угодно пойду, но только не туда!
- Согласна. Худшие человеческие качества. А какие факультеты ещё есть? Не всем же идти на эту помойку, где вместо людишек учится хлам?
- Есть Пуффендуй. Там учатся сопляки и любители каждой божей твари. Есть Когтевран, там учатся только те, у кого варят мозги. Есть ещё Слизерин... Но тот психованный Дамблдор отказался ведать мне о качествах данного факультета. Мне пока из выше мной перечисленных понравился только Когтевран. А тебе?
- Честно говоря, никакой. Я уже думаю свалить из этой психиатрической больницы, да подальше.
На это Реддл скромно промолчал. Видно, эти слова дали ему повод подумать над ними и хорошенько переварить в голове.
Размышляя в полной тишине, нарушаемой громким стуком колёс и усердным пыхтением красного паровоза, мальчик наконец-то дал нерешительный ответ на громкое высказывание подружки:
- Но это же школа волшебства! Магия! Мы живём в сказке, что сошла со страниц книжек! Представляешь, таких как нас можно по пальцам пересчитать! Мы - редкость! Мы - мутация...
- Спасибо, конечно, - Кинула брезгливый взгляд на Тома Гермиона. - но я не хочу быть чудовищным мутированным созданием с деревянной палкой в руке. Я хочу жить нормальной жизнью, как все люди!
- Слушай, ты точно не маггл?
- Ма... Что?
- Маггл. Человек, не обладающий магическими способностями.
- Похоже, что так.
- Но как ты тогда сидишь сейчас здесь? Наверняка, в тебе что-нибудь такое есть, о чём остальные людишки только мечтают! Я, к примеру, всю жизнь знал, что я вовсе не обычный мальчишка из древнего приюта в Лондоне! Во мне есть изюминка. И не одна. Я думаю, что мой отец - волшебник. Ведь мама бы не умерла! Волшебники же не умирают! Я хочу жить вечно. Не хочу умирать жалкой смертью, который умирает каждый маггл. Я что-то большее.
- Волшебники живут вечно, говоришь?... - Задумчивым взглядом провожала умирающие солнце Грейнджер. Её бледное лицо заливалось огненного цвета красками за счёт яркого, будто пламя заката.
Огонь. Пламя. Как же она ненавидела эти два слова!
- Думаю, да, - уже менее уверенно, даже немного подавленно и застенчиво провозгласил Реддл. - Волшебники же всесильны! Вот увидишь!...
- Увижу, - Кивнула девочка, а в то время последний краешек солнечного шара пропал за горизонтом, уступая место холодным звёздам на куполе тёмного небосвода.