Глава 10
Широкая подъездная дорога, обсаженная живой изгородью, вела к высоким кованым воротам, преграждавшим путь любому непрошенному гостю, и, окружённая тянувшимися вдоль неё густыми тисами, обрывалась перед большим, красивым загородным домом.
У одного из высоких окон четвёртого этажа в тёплой пижаме стоял бледный мальчик со светлыми, почти белыми, растрёпанными волосами и смотрел на раскинувшийся вокруг поместья заснеженный парк. Он совсем недавно проснулся в это раннее рождественское утро и теперь думал, пойти ли ему уже в гостиную к рождественской ёлке за подарками или подождать, пока проснутся родители.
Решив, что мама с папой, наверное, скоро встанут, Драко тихо выскользнул из своей комнаты и по широкой мраморной лестнице спустился на второй этаж в гостиную. В уютной, просторной комнате был огромный камин с полыхающим в нём ярким огнём и расположенными перед ним на устилающем весь пол толстом ковре мягкими креслами и диваном. Но самым завораживающим была высокая пушистая ёлка, стоявшая в углу рядом с камином и украшенная множеством блестящих шаров, гирлянд, заколдованных сосулек и свечей. Под деревом возвышались три аккуратные стопки подарков.
Драко сел на ковёр около своих подарков и в радостном предвкушении принялся их распаковывать. В первом свёртке оказались сладости мира маглов, присланные Гермионой, которая в прилагающейся открытке поздравляла Драко с Рождеством и надеялась, что ему понравятся батончики «Марс» и остальное. Второй подарок был от Гарри, в нём оказались две небольшие книжки - комиксы под названием «Утиные истории», судя по всему, магловские.
С любопытством листая комиксы, Драко не заметил, как дверь приоткрылась, и в гостиную вошла красивая женщина с тонкими чертами лица и светлыми волосами с тёмными прядями, на ней было тёплое вязаное платье. Драко заметил её, только когда она подошла к нему.
- С Рождеством, мама! - мальчик вскочил на ноги и обнял её.
- С Рождеством, милый! - Нарцисса поцеловала сына в макушку и села вместе с ним на ковёр, протянув руку за одним из своих подарков. В этот момент в гостиную вошёл хозяин дома - высокий мужчина со светлыми, как у Драко, волосами, но, в отличие от сына, его волосы были длинными, а на нём были чёрный свитер крупной вязки и брюки.
Присоединившись к компании на ковре, Люциус поцеловал жену и обнял Драко, поздравив их с Рождеством. Все трое принялись распаковывать свои подарки.
В следущем свёртке Драко обнаружил ежедневник в чёрном переплёте. Люциус объяснил, что эта книжка проклянёт того, кто попытается прочесть её содержимое, кроме её владельца. Драко незаметно закатил глаза - отец часто дарил ему что-то, если не тёмномагическое, то всё равно опасное, правда, только для окружающих.
Распаковав ещё один подарок, Драко увидел несколько книг про интересные заклинания и малоизвестные зелья, правда, многие из них он смог бы опробовать только на старших курсах. Заметив его восторженный взгляд, Нарцисса улыбнулась - она знала об увлечениях сына (он уже в детстве пытался изобрести собственное заклинание или сварить новое зелье), и это был подарок от неё.
В последней, самой большой коробке лежали всевозможные сладости - общий подарок от родителей. Сложив все остальные подарки в эту коробку, Драко поблагодарил родителей и пошёл в свою комнату приводить себя в порядок перед завтраком.
***
Драко снова сидел в гостиной на полу у камина и смотрел подаренные Гарри комиксы, поедая маггловские сладости. Рядом в кресле читала книгу Нарцисса, у которой на шее на цепочке висел изящный кулон с изумрудом - подарок мужа.
Драко оторвался от комикса, чтобы откопать в коробке с конфетами ещё один батончик «Марс». Нарцисса взглянула на сына поверх своей книги.
- Эти книги подарил тебе Гарри Поттер? - спросила она.
- Да, мама, - откликнулся Драко. - Помнишь, я писал вам с папой, что мы подружились?
- И как он, этот мальчик? Он гордится своей славой?
- Нет, он даже не знал, что знаменит, пока к нему не пришёл Хагрид с письмом из Хогвартса. До этого Гарри жил у своих маггловских родственников. По его словам, они очень противные.
Нарцисса слегка сморщила нос при упоминании о магглах.
- А как ты к нему относишься?
- Мне нравится с ним дружить, - пожал плечами Драко. - Мама, а можно я приглашу Гарри к нам на каникулы? Например, на летние? Тогда ты сможешь сама с ним познакомиться.
- Мне надо посоветоваться с твоим отцом, но думаю, что он не будет против, - улыбнулась Нарцисса.
Драко, тоже улыбнувшись, взял себе конфету и предложил матери. Нарцисса неуверенно посмотрела на маггловскую упаковку, но потом решила попробовать.
- А кто подарил тебе эти сладости? Тоже Гарри?
- Нет, - покачал головой мальчик, - Это мне подарила наша подруга, Гермиона. Она магглорождённая, - последние слова Драко произнёс тише, с опаской взглянув на мать.
Нарцисса лишь немного подняла брови.
- Ты дружишь с магглорождённой?
Драко опустил голову. Он знал, что его родители не любят магглорождённых, но надеялся, что мама его поймёт.
- А что в ней такого... привлекательного? Она чем-то лучше твоих чистокровных однокурсниц?
Драко посмотрел на маму. Раз она не стала сразу его ругать за дружбу с магглорождённой, а сначала спросила о ней, значит надежда ещё была.
- Да, она самая умная на нашем курсе. С ней интересно общаться, она знает так много, как будто с детства росла в семье волшебников. Но я дружу с ней не из-за этого, а потому что мне нравится проводить время с ней и Гарри.
- Ну что ж... - вздохнула Нарцисса. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Я не думаю, что отец одобрит твой выбор друзей и то, что тебя по успеваемости обошла магглорождённая...
Нарцисса замолчала и задумчиво посмотрела на сына.
- Но если ты обещаешь подтянуть учёбу так, чтобы не отставать от своей подруги, я могу поговорить с ним.
- Спасибо, мама! - Драко обнял её. - Я рад, что ты поняла меня!
Нарцисса прижала к себе сына и улыбнулась. Она была совсем не против того, чтобы Драко дружил с самой умной девочкой его курса, несмотря на то, что она была нечистокровной. А с Люциусом она поговорит, чтобы он не мешал Драко, пока она сама не познакомится с Гермионой и не составит о ней своё мнение.
***
У Гарри в жизни не было такого рождественского пира. На столе красовались сотни жирных жареных индеек, горы жареного и варёного картофеля, десятки мисок с жареным зелёным горошком и соусников, полных мясной и клюквенной подливки, - и башни из волшебных хлопушек. Эти фантастические хлопушки не имели ничего общего с теми, которые производили магглы. Дурсли обычно покупали эти жалкие подобия, на которых сверху было надето нечто вроде убогой бумажной шляпы, а внутри обязательно лежала маленькая пластмассовая игрушка. Хлопушка же, которую опробовали они с Фредом, не просто хлопнула, но взорвалась с пушечным грохотом и, окутав их густым синим дымом, выплюнула из себя контр-адмиральскую фуражку и несколько живых белых мышей.
За учительским столом тоже было весело. Дамблдор сменил свой остроконейчный волшебный колпак на украшенную цветами шляпу и всело посмеивался над шутками профессора Флитвика.
Вслед за индейкой подали утыканные свечками рождественские пудинги. Пудинги были с сюрпризом - Перси чуть не сломал зуб о серебряный сикль, откусив кусок пудинга.
Когда Гарри, наконец, вышел из-за стола, его руки были заняты новыми подарками, вылетевшими из хлопушек, - среди них были упаковка никогда не лопающихся и светящихся надувных шаров, набор для желающих обзавестись бородавками и комплект шахматных фигурок. А вот белые мыши куда-то исчезли, и у Гарри было неприятное подозрение, что они закончат свою жизнь на рождественском столе миссис Норрис.
На следующий день Гарри и Рон неплохо повеселились, устроив на улице яростную перестрелку снежками. А затем, насквозь промокшие, замёрзшие, с трудом переводя дыхание, они вернулись к камину в гостиной.
После чая с бутербродами с индейкой, сдобными булочками, бисквитами и рождественским пирогом Гарри и Рон почувствовали себя настолько сытыми и сонными, что у них просто не было ни сил, ни желания заниматься чем-либо перед сном. Поэтому они просто сидели и смотрели, как Перси гоняется по комнате за близнецами, отобравшими у него значок старосты.
Это было лучшее Рождество в жизни Гарри. И всё же целый день его не покидало ощущение, что он забыл о чём-то важном. И только оказавшись в постели, он понял, что именно его беспокоило: мантия-невидимка и тот, кто её прислал.
Рон до отвала наелся индейкой и пирогом, и как только его голова коснулась подушки, он тотчас заснул. А Гарри задумчиво вытащил из-под одеяла присланную ему мантию.
Значит, она принадлежала его отцу - его отцу. Он ощущал, как мантия течёт сквозь его пальцы. Она была нежнее шёлка, легче воздуха. «Используй её с умом», - написал приславший её.
Ему просто необходимо было испытать мантию прямо сейчас. Гарри накинул её на плечи и, опустив глаза, не увидел ничего, кроме теней и лунного света. Ощущение было весьма странным.
«Используй её с умом»
Гарри вдруг почувствовал, что сонливость как рукой сняло. В этой мантии он мог обойти всю школу, заглянуть в любое помещение. О каком сне могла идти речь, когда его переполняло возбуждение? Ведь в этой мантии он мог пойти куда угодно, и ему не страшен был никакой Филч.
Гарри бесшумно выбрался из спальни, спустился по лестнице, прошёл через гостиную и пробрался сквозь дыру, с той стороны закрытую портретом.
- Кто здесь? - проскрипела Толстая Леди.
Гарри ничего не ответил и быстро пошёл вниз по коридору.
Вдруг он остановился, не понимая, куда, собственно, он направляется. Сердце его громко стучало, а в голове толкались переполнявшие её мысли. Наконец, его осенило. Особая секция библиотеки - вот куда ему было надо. Он сможет листать книги столько, сколько ему захочется, до тех пор, пока он не узнает, кто такой Николас Фламель. Он поплотнее закутался в мантию и двинулся вперёд.
В библиотеке было абсолютно темно и очень страшно. Гарри зажёг стоявшую при входе лампу, и, держа её в руке, пошёл вдоль длинных рядов. Он представил, как выглядит со стороны, - лампа, сама по себе плывущая в воздухе. И хотя он знал, что это его рука держит лампу, ему стало неуютно.
Особая секция находилась в самом конце помещения. Аккуратно переступив через перегородку, отделявшую секцию от остальной части библиотеки, Гарри поднял лампу повыше, чтобы разглядеть названия стоявших на полках книг.
Если честно, названия ему ни о чём не говорили. Золотые буквы на корешках выцвели и частично облетели, а слова, в которые они складывались, были написаны на каком-то чужом языке, и Гарри не знал, что они означают. На некоторых книгах вовсе не было никаких надписей. А на одной было тёмное пятно, которое до ужаса напоминало кровь.
Гарри почувствовал, как по спине побежали мурашки. Возможно, ему это показалось, но с полок доносился слабый шёпот, словно книги узнали, что кто-то зашёл в Особую секцию без разрешения, и это им не нравится.
Пора было приступать к делу. Гарри осторожно опустил лампу на пол и оглядел нижнюю полку в поисках книги, которая привлекла бы его внимание своим необычным видом. Взгляд его упал на большой чёрный с серебром фолиант. Гарри с трудом вытащил тяжеленную книгу и положил её на колено.
Стоило ему раскрыть фолиант, как тишину прорезал душераздирающий крик, от которого кровь стыла в жилах. Это кричала книга!
Гарри поспешно захлопнул её, но криг продолжался - высокий, непрекращающийся, разрывающий барабанные перепонки. Гарри попятился назад и сбил лампу, которая тут же погасла.
Он запаниковал, и тут послышались шаги - кто-то бежал по коридору по направлению к библиотеке. Второпях засунув книгу на место, Гарри рванул к выходу. В дверях он чуть не столкнулся с Филчем.
Выцветшие глаза Филча, вылезшие из орбит, смотрели сквозь него, и Гарри, поднырнув под его руку, выскользнул в коридор. В ушах его всё ещё стояли издаваемые книгой вопли.
Прошло какое-то время, прежде чем Гарри остановился. И, переведя дыхание, обнаружил, что стоит перед выставленными на высоком постаменте рыцарскими доспехами. Он так стремился убежать подальше от библиотеки, что не обращал внимания на то, куда именно бежит. И сейчас он не мог понять, где находится, - возможно, потому, что вокруг стояла кромешная тьма. Впрочем, Гарри тут же вспомнил, что похожий рыцарь в латах стоял неподалёку от кухни, но кухня, по идее, была пятью этажами выше.
- Вы сказали, профессор, что, если кто-то будет бродить по школе среди ночи, я должен прийти прямо к вам. Так вот, кто-то был в библиотеке. В Особой секции.
Гарри почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Он так долго бежал сам не зная куда, но Филч оказался здесь практически одновременно с ним - потому что это именно его голос сейчас слышал Гарри. Не успел Гарри сообразить, что Филчу наверняка известен более короткий путь, как буквально оцепенел от ужаса. Голос, ответивший Филчу, принадлежал профессору Снейпу.
- Значит, в Особой секции? Что ж, они не могли уйти далеко, мы их поймаем.
Гарри прирос к полу, глядя, как из-за угла перед ним появляются Филч и профессор Снейп. Конечно, они не могли его видеть, но коридор был узким, и они вполне могли в него врезаться - мантия делала его невидимым, но не бесплотным.
Гарри попятился назад, стараясь двигаться бесшумно. Филч и Снейп приближались, столкновения было не избежать, и Гарри, судорожно оглядевшись, заметил слева от себя приоткрытую дверь. Она была его единственным спасением. Стараясь не дышать, он втиснулся между дверью и косяком, застыв на полпути. Он боялся, что дверь заскрипит и выдаст его, если он её коснётся. Каким-то чудом Гарри всё же удалось бесшумно проскользнуть внутрь. Профессор Снейп и Филч прошли мимо, и точно бы задели его, если бы он остался в коридоре, но Гарри уже был в комнате. Он, тяжело дыша, прижался к стене и слушал, как удаляются их шаги. На сей раз он едва не попался, он был так близок к этому, и с трудом мог поверить, что всё обошлось.
Прошло несколько минут, прежде чем Гарри обвёл глазами комнату. Она была похожа на класс, которым давно не пользовались. У стен громоздились поставленные одна на другую парты, посреди комнаты лежала перевёрнутая корзина для бумаг. А вот к противоположной стене был прислонён предмет, выглядевший абсолютно чужеродным в этой комнате. Казалось, его поставили сюда просто для того, чтобы он не мешался в другом месте.
Это было красивое зеркало, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналеж еечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».
Шагов Филча и Снейпа давно уже не было слышно, так что Гарри совсем успокоился. Но любое волнение всё равно улеглось бы, потому что зеркало будто притягивало к себе, заставляя забыть обо всём остальном. Гарри медленно направился к зеркалу, желая заглянуть в него и убедиться, что он невидим.
Ему пришлось зажать себе рот, чтобы сдержать рвущийся из него крик. Гарри резко отвернулся от зеркала. Его сердце стучало в груди куда яростней, чем когда закричала лежавшая на его колене книга, потому что он увидел в зеркале не только самого себя, что само по себе было невозможно, но и ещё каких-то людей, стоявших вокруг него.
Однако комната была пуста. И Гарри, всё ещё тяжело дыша, медленно повернулся обратно к зеркалу.
Перед ним было отражение Гарри Поттера, бледное и испуганное, а за ним стояли отражения по меньшей мере десятка человек. Гарри снова обернулся - разумеется, позади него никого не было. Или, может, они тоже были невидимы? Может, это была комната, населённая невидимками, а хитрость зеркала в том и состояла, что в нём отражались все, неважно, видимы они или нет?
Гарри снова заглянул в зеркало. Женщина, стоявшая справа от его отражения, улыбалась ему и махала рукой. Гарри опять отвернулся и вытянул руку. Если бы женщина действительно стояла позади него, он бы коснулся её, ведь их отражения были совсем рядом, но его рука нащупала лишь воздух. А значит, она и все другие люди, обступившие его отражение, существовали только в зеркале.
Женщина была очень красива. У неё были тёмно-рыжие волосы, а глаза... «Её глаза похожи на мои», - подумал Гарри, придвигаясь поближе к зеркалу, чтобы получше рассмотреть женщину. Глаза у неё были ярко-зелёные, и разрез у них был точно такой же.
Но тут Гарри заметил, что женщина плачет. Улыбается и одновременно плачет. Стоявший рядом с ней высокий и худой черноволосый мужчина обнял её, словно подбадривая. Мужчина был в очках, и у него были очень непослушные волосы, торчавшие во все стороны, как у Гарри.
Гарри стоял так близко к зеркалу, что почти касался носом своего отражения.
- Мама? - прошептал он, внезапно всё поняв. - Папа?
Мужчина и женщина молча смотрели на него и улыбались. Гарри медленно обвёл взглядом лица других людей, находившихся в зеркале, замечая такие же зелёные глаза, как у него, и носы, похожие на его нос. Гарри даже показалось, что у маленького старичка точно такие же колени, как у него, - острые, торчащие вперёд. Первый раз в жизни Гарри Поттер видел свою семью.
Поттеры улыбались и махали Гарри руками, а он жадно смотрел на них, прижавшись к стеклу, оперевшись на него ладонями, словно надеясь, что провалится сквозь него и окажется рядом с ними. Его переполнило очень странное чувство - радость, смешанная с ужасной грустью.
Он не знал, сколько времени простоял у зеркала. Люди в зеркале не исчезали, а он смотрел и смотрел на них, пока не услышал приведший его в чувство шум. Гарри не мог рисковать - ему нельзя было больше здесь оставаться, ему надо было вернуться в спальню, чтобы на следующий день иметь возможность прийти сюда снова. Он просто не имел права рисковать - на кону стояли не штрафные очки, не его пребывание в школе, но его новые и новые встречи с родителями.
- Я вернусь, - прошептал он и, с усилием оторвавшись от зеркала, поспешно вышел из комнаты.