Кодекс Чести

Вспышка вернула разум на место. С ужасом она поняла, что это не кто-то другой, это она, Джинни, так развязно целуется с Малфоем в пустом зале. Резко отпрянув назад, точно ужаленная, она разорвала поцелуй.

В наступившей тишине было слышно, как постояльцы выскакивают в коридор и громко переговариваются. Голос администратора отеля призывал к спокойствию, объясняя, что это всего лишь перегрузка сетей и не стоит паниковать. Всё исправят в течение нескольких минут.

Джинни смотрела в глаза Малфою, как загипнотизированная. Темнота скрадывала его лицо. Он стоял, не сменив позы, одной рукой опираясь на стену, другую так и не вынув из кармана. Как будто и не было ничего.

— Ты это не контролируешь? — спросил он, нарушив тишину.

— Что? — Голос был хриплый.

— Всплеск магии. Да такой силы, что ты оставила весь отель без электричества. Впечатляет, — произнёс Драко и беззвучно рассмеялся. Он как будто сбросил с себя некое замешательство и оттолкнулся от стены, сделав небрежный шаг назад.

Джинни глубоко дышала, пытаясь усмирить сердцебиение и осознать произошедшее. Стихийный всплеск магии и что его спровоцировало, сейчас волновало её меньше всего. Она хотела провалиться сквозь землю, аппарировать на край света. Но, как пригвождённая его взглядом, она молча стояла у стены, пытаясь собраться с мыслями.

— Я опьянён тобою с одного поцелуя, Джиневра, — насмешливо проговорил Малфой, намекая на то, что она перебрала. — Знаешь, я не против повторить. Только когда ты будешь во вменяемом состоянии. Иначе мы можем разнести отель ко всем троллям.

— Скорее Мерлин выберется из своего многовекового заточения, чем это ещё раз повторится, — Джинни произнесла это настолько ядовито, насколько могла. Она чувствовала себя отвратительно. После выброса магии ощущалось опустошение, а из-за выпитого вдруг замутило. Она развернулась и дёрнула за ручку двери.

— Чем Моргана не шутит. На каждую Джиневру найдётся свой Ланселот. — Услышала она его шутливый голос за спиной.

В ответ ему прилетело отборнейшее ругательство из арсенала братьев Уизли.

Не успела Джинни дойти до лестницы, как коридор отеля озарился светом. «Маглы починили своё электричество», — машинально подумала она, поднимаясь на свой этаж.

Оказавшись перед дверью в их номер, Джинни вдруг испугалась. Надо сделать что-то с лицом, чтобы на нём не читались чувства, которые её обуревали. Если бы она в достаточной мере владела окклюменцией, то непременно бы применила её. Но прятать свои эмоции она никогда не была мастером. Поэтому, переведя дух и постаравшись выглядеть нейтрально, она зашла в комнату.

Чанг спала. По всей видимости, не дождавшись Джинни с магловским алкоголем, она просто уснула. Анжелина полулежала на кровати, читая книгу. Она подняла голову и посмотрела на Джинни. Выразительно остановилась на её пустых руках.

— Долго же ты.

Джинни почувствовала, что заливается краской. Лицо помимо воли горело. Она отвела глаза, сделав вид, что рассматривает настенную лампу. Как, должно быть, это выглядело отвратительно наигранно, Годрик милостивый!..

— В отеле сломалось электричество.

— И в баре тоже?

— И в баре тоже. — Джинни ожила, подошла к чемодану и достала пижаму. Надела её и, стараясь вести себя как ни в чём не бывало, забралась под одеяло. Укрывшись с головой, отвернулась к стене и плотно закрыла глаза.

Анжелина молча наблюдала за ней. Излишне нервозные движения Джинни смотрелись чересчур суетливо, как бы она ни старалась показать, что всё как обычно.

«Не нравится мне это», — подумала Анжелина и, отложив книгу, шепнула «Нокс». Комната погрузилась в темноту.

***

Малфой вернулся в номер в приподнятом настроении. На открытом окне сидела сова, недовольно заклекотавшая при его появлении.

— Я заплачу за ожидание, — поморщился Драко, сунув ей галлеон. Та подхватила монету и нахохлилась в ожидании ответа.

Письмо было от Грейнджер. Драко сломал печать, вынимая сложенный вдвое листок. Включать свет не хотелось, уличного освещения оказалось вполне достаточно. Он повернулся боком к фонарю за окном и развернул пергамент.

«Приветствую тебя, Драко!

Я слышала, что твоя команда проиграла. Молю, отнесись к этому проще! Могу процитировать по этому поводу Конфуция: «Не тот велик, кто никогда не падал, а тот велик — кто падал и вставал!». Я помню, ты говорил о Чемпионате, а значит, ты проиграл бой, но не войну!»

Драко мученически закатил глаза. Грейнджер старалась его поддержать, но делала это с милым невежеством. Впрочем, ей простительно, ведь в спорте она полный профан. И что-то в этих высокопарных фразах действительно было. Ладно, сопереживание засчитано. Он опустил глаза в письмо, вчитываясь в чёткие строчки, выведенные рукой Гермионы.

«...Поэтому спешу тебя порадовать: я узнала, что тендер состоится в понедельник и уже практически принято решение, что его выиграют твои лаборатории. Визенгамот остался очень довольным представленными тобой условиями. Заранее не буду поздравлять — в мире маглов это плохая примета.

Теперь же у меня есть для тебя новость — не знаю, приятная ли или не слишком — решать тебе.

Вчера я узнала (не спрашивай как, всё равно не скажу), что на все лаборатории, в особенности на ведущие (читай: Малфой-холдинг), будут наложены дополнительные чары отслеживания с начала новой недели.

Посему на этот понедельник планируй разные хлопоты, от приятных (подписание договора с Мунго) до беспокойных (я в это не вникаю).

Хочу поделиться с тобой радостью: Теодор Нотт теперь спонсирует мой проект по...»

Драко безразлично перевернул листок. Спонсором чего стал Нотт, его не интересовало абсолютно. Все стратегически важные проекты Грейнджер он давно изучил и использовал со своей выгодой.

«...Кстати, Драко. Считаю, что наши с тобой отношения уже не могут подразумевать под собой интимные. Надеюсь, что ты не будешь на меня в обиде. Мы уже переступили эту черту когда-то, но обстоятельства складываются таким образом, что...»

Драко фыркнул. Грейнджер витиевато пыталась сказать, что секс между ними больше невозможен. Очевидно, осада Тео увенчалась успехом. Ловкий подонок, ухмыльнулся Драко. Почти такой же ловкий, как и он сам. Но Малфой давно уже сбросил Гермиону со счетов, Мерлин свидетель. И его Кодекс Чести, конечно же.

Он взглянул на сову, которая наклонила голову, вопросительно разглядывая его одним глазом.

— Жди ответ, — бросил он и направился к письменному столу вглубь комнаты.

Настольная лампа зажглась, и Драко невольно задержал взгляд на ней. Хмыкнул и достал чистый пергамент.

Записка для Грейнджер была короткой:

«Огромная благодарность за содействие. Помощь твоему фонду будет перечислена анонимно в ближайший понедельник, как и договаривались.

Д. Л. М.

P.S. Заключительную твою просьбу удовлетворяю и обиду не держу. Мой Кодекс Чести в этом вопросе неумолим — если женщина не хочет, настаивать не в моих правилах».

Драко свернул записку в трубочку и привычным жестом потряс ею в воздухе, призывая сову забрать её. Зашуршали крылья, когтистые лапы выхватили скрученный пергамент из пальцев, и со свистом птица вылетела в приоткрытое окно.

Стрелка настенных часов показывала начало двенадцатого ночи. Драко не имел обыкновения ложиться спать так рано, но сегодняшний день вышел слишком уж богатым на события разного рода. Было необходимо переспать с ними и завтра, на холодную голову, решить, как действовать дальше.

Малфой отправился в ванную комнату. Щёлкнул выключателем и с интересом поднял голову, изучая лампочки.

Надо же, он никогда раньше не видел всплеска магии, который бы вырубил магловский свет. Это было эффектно: сначала лампочки как будто на долю секунды разгорелись ещё ярче, затем просто погасли с коротким хлопком.

Драко отложил свою волшебную палочку на тумбу и сосредоточился. Свет в ванной мигнул и, немного подумав, погас. Малфой коснулся выключателя, и снова комната озарилась светом.

Он недоверчиво хмыкнул. Не то чтобы это было просто без палочки. Пришлось напрячься как следует. А Джиневра обесточила весь отель в долю секунды. Он почувствовал только волну мощной магии, которая вмиг исчезла, стоило комнате погрузиться в темноту.

Драко скинул одежду и вступил под душ. Прохладные струи воды приятно покалывали кожу, освежая голову и тело.

Признаться, на какой-то миг ему показалось... Нет, ну это просто не могло быть правдой. Он поднял лицо, подставляя его воде, и закрыл глаза.

На секунду в этой магии он ощутил что-то знакомое. И это всколыхнуло неясные воспоминания в нём. Было похоже на... тёмную магию Волдеморта. Не такой мощный отпечаток, но всё же, узнаваемые вибрации Драко почувствовал.

Но нет, нет. Этого не может быть. Скорее всего, ему просто почудилось.

Драко усилил струю душа, и шум воды стал громче, будто заглушая неприятные мысли.

Обычно взрослые волшебники были в состоянии контролировать свою магию, но иногда стихийный выброс всё же случался: как правило, это происходило на фоне сильного эмоционального взрыва. Гнев, отчаяние, страх... возбуждение.

Не похоже, что Джиневра испытывала ярость или ужас. Малфой ухмыльнулся, смывая пену с тела.

Но само провидение привело её к бару, с блестящими от алкоголя глазами, раскрасневшуюся и с чуть влажными волосами. В футболке, под которой угадывалась её грудь. Она вела себя немного рассеянно, но в то же время свободно и раскованно. Сердилась, но не дичилась, скорее даже поддалась его невинному флирту.

Драко почувствовал, что заводится. Возбуждение охотно устремилось вниз, подгоняемое яркими фантазиями о её гибком спортивном теле. О, эту картинку он уже не раз воскрешал в своей памяти: Джинни, разморённая после тяжёлой тренировки, расслабленно сидела на трибуне, подставляя лицо солнцу. Острые ключицы с глубокой впадинкой между ними и россыпью веснушек на коже. Её грудь под топиком не скрывала маленькие бугорки сосков, соблазнительно натягивающих тонкую ткань. Драко опёрся о стену рукой и шумно выдохнул.

Ладонь скользнула вниз, обхватывая уже налившийся кровью член при мысли о том, что бы он сделал, окажись она прямо сейчас под упругими струями воды вместе с ним. Мокрая футболка облепила бы её тело, не скрадывая больше ничего. Он сорвал бы с неё эту чёртову тряпку. И её податливые мягкие губы с тихим выдохом открылись бы ему навстречу. Поцелуй со вкусом коктейля Май-тай, как сегодня.

Мучительно сладко ладонь сжимала твёрдую плоть, скользя вверх и вниз, запуская волну мурашек по телу. Драко откинул голову, зажмурившись от столь острых тактильных воспоминаний о том, как её язык проник в его рот, как она подалась вперёд, впилась в него самым бесстыдным образом. Сама.

Рука ускорилась, уже не сдерживая плотных, размашистых движений. Оргазм зародился где-то глубоко внутри и ринулся на поверхность, разгораясь подобно языкам Адского Пламени. Ярко, горячо, неумолимо. Рот приоткрылся с шипением, голова склонилась вниз, словно под давлением струй воды. Он кончил на выдохе, сжав руку, которой упирался о стену, в кулак.

Малфой медленно выпрямился, чувствуя, как разрядка мягко заменяется ощущением удовлетворённости. И желание наконец расслабить тело, вытянуться на кровати после трудного дня, заняло все остальные мысли.

Драко накинул махровый халат и неспешно вышел из душа. Приостановившись перед своей брошенной одеждой, он взмахом палочки просто уничтожил её. Здесь нет его эльфа, а очищающие чары он не считал нужным применять. В поездки он предпочитал просто брать одежду на каждый день. Благо, Грейнджер достала ему разрешение на использование чар незримого расширения для чемодана.

Драко блаженно растянулся на постели, постепенно погружаясь в сон. После того мимолётного траха с Грейнджер, секса у него больше не было. Приходилось справляться своими силами.

Джентльмены тоже дрочат. Кодекс Чести всячески это поддерживает, потому что размениваться на случайные связи — не в его правилах.

Ну а то, что героиней его пошлых фантазий стала чужая жена, ничуть не смущало Драко Малфоя. Фантазии, они ведь на то и фантазии, пока не стали явью, не так ли?..

***

Пробуждение было ужасным. Болела голова, и Джинни застонала, закрыв лицо ладонью.

Следующим этапом были обрушившиеся воспоминания о вчерашнем вечере. Мерлин, и зачем она только пошла в этот бар? Со стыдом она вспомнила, что не желала уступать это Чанг. Силы магические, лучше бы Чжоу пошла туда!..

— Джинни, хватит валяться. Мы опоздаем на завтрак.

— Я не пойду... не хочу, — промямлила она, уткнувшись в подушку и пытаясь абстрагироваться от утренней суеты девушек.

Провалиться бы сквозь землю и оказаться в Англии. Спрятаться от всех в Норе. Но там нет мамы...

Джинни соскребла себя с кровати и отправилась в душ. Она стояла перед зеркалом, не в силах поднять глаза и посмотреть на своё отражение.

В голове тяжело билась мысль: Это. Была. Измена.

Да, тот поцелуй, каким она его помнила, не являлся чем-то невинным. Она не должна была так целовать чужого мужчину. Да чёрт с ним, то, что это был Драко Малфой, делало произошедшее ещё хуже.

Самое унизительное, что она совершила это сама. Даже без его видимого поощрения. Если бы он накинулся на неё, она бы дала ему отпор. Но обстоятельства никак не удавалось повернуть в свою пользу.

Почему ей это взбрело в голову? Алкоголь? Джинни ухватилась за эту версию, как за спасательный круг.

Она плеснула в лицо холодной водой и медленно подняла голову. Уставилась на себя. Бледная, с застывшим взглядом потемневших глаз. Веснушки отчётливо проступили на побелевшей коже.

Как она посмотрит в глаза Гарри? Может, признаться ему? Он же поймёт... простит?..

А если Малфой кому-нибудь расскажет об этом? Вдруг это и есть его план? Опозорить её, чтобы она ушла из команды?

Она едва не зарычала от бессилия. Глаза оставались сухими, но жгло их нестерпимо.

— Джинни, мы будем ждать тебя в ресторане! — Лёгкий стук в дверь.

— Хорошо! — рявкнула она, сама не понимая, откуда вдруг взялась злоба. На себя. На Малфоя. На весь мир!

Джинни зажмурилась, прогоняя навязчивые образы, обрывки сказанных ею фраз и весь вчерашний вечер.

Она бы не отказалась от Обливиэйта. Она не может хранить такое в памяти!.. Но вместе с этим Джинни осознавала, что не хотела бы не помнить того, что помнил Малфой. Это делало её уязвимой.

Так и не придя к какому-то единому решению, по-прежнему взвинченная, с полным раздраем в душе, она вышла из ванной комнаты и принялась собирать чемодан.

Всего пару дней назад Малфой предложил ей в самой хамской манере стать его любовницей. Одному Мерлину известно, сколько сил ей понадобилось, чтобы остановить ярость и не поддаться безумию.

Переживания терзали Джинни, когда они с Анжелиной и Чжоу спустились с багажом в холл. Мысли чёрными тенями метались в голове, когда они оказались в портцентре.

Малфоя с ними не было. Если бы он объявился, она бы не смогла больше сдерживаться. У неё можно было бы прочитать всё на лице. Стыд, муки совести, запоздалое раскаяние — они по кругу сменяли друг друга, вынуждая испытывать почти физическую боль.

— Ты такая молчаливая, — заметила Анжелина, внимательно осмотрев её. — Что-то случилось?

— Голова болит, — отмахнулась Джинни.

— Почему не сказала? — возникла Чжоу рядом, сочувственно поглядывая на неё. — У меня есть зелье. Посмотри на меня! — Она продемонстрировала полное отсутствие следов похмелья на лице улыбкой. — Я могу одолжить.

— Не надо.

Джинни хотела прочувствовать свою вину. Выпив зелье, можно избавиться от головной боли, но никак не от того, что было вчера. Это казалось неправильным. Лучше чувствовать физическую боль.

Команда переместилась в Англию. И сразу же было организовано собрание. Три часа тренер распекал каждого игрока, безжалостно указывая на ошибки. Когда настала очередь Джинни, он пристально посмотрел на неё:

— Тебе нехорошо? Можешь отправляться домой.

«Домой», — ужаснулась она. Там, где Гарри ничего не подозревает. Он ждёт её, даже не представляя, на что она способна. Доверяет ей безоговорочно. Как она посмотрит ему в глаза?

— Нет.

Воспер пожал плечами, но настаивать не стал, ограничился несколькими замечаниями и перешёл к Анжелине.

Эти несколько часов Джинни ни на минуту не отпускали переживания. Она слушала тренера, пытаясь отвлечься, но мысли без конца сходились в одном: она поцеловала Драко Малфоя. И горько раскаивается в этом.

Это было невыносимо. Собрание завершилось, и оказалось, что вот сейчас нужно отправиться по домам. К своему мужу.

Она не помнила, как очутилась на пороге дома. Ладонь вспотела, когда она прикоснулась к ручке и сжала её. Металл нагрелся на солнце и показался обжигающим. Джинни зажмурилась, выдохнула и рванула дверь на себя.

— Добрый вечер, хозяйка, — Кикимер смерил её хмурым взглядом и забрал из ослабевшей руки чемодан. Джинни сглотнула.

Какое там быть любовницей! Она после поцелуя места найти не может, на лице всё написано!..

Из полумрака коридора вышел Гарри. Джинни обдало ознобом, и сердце отчаянно заколотилось. Вот сейчас он всё поймет. Даже легилименция ему не будет нужна.

— Привет.

Гарри уверенно и спокойно обнял её. Взял за руку и, нахмурившись, посмотрел прямо в лицо.

Вот сейчас...

— Сочувствую вашему проигрышу. Но ты же знаешь, такое случается. Не надо так переживать. У тебя руки холодные, — он сжал её кисти тёплыми ладонями. Джинни, затаив дыхание, уставилась на него.

И с каждой секундой она понимала, что может смотреть ему в глаза. Может делать вид, что ничего не произошло. Маленький сгусток темной магии в её душе одобрительно зашипел и заворочался: всё правильно.

— Я скучал.

Гарри поцеловал её. Лёгкий, невесомый поцелуй. Губы просто задержались на её губах, мазнули и исчезли.

— Малфой, наверное, бесится? — спросил Гарри, отстраняясь.

При звуке этого имени Джинни обдало ледяной волной. Но она лишь коротко кивнула. Они шли по коридору, и блеклая рама портрета Вальбурги тускло блеснула в полумраке.

Если нарисованная старуха выдаст сейчас что-нибудь в своём духе, то Джинни умрёт прямо здесь. На пыльной тёмной лестнице, раздавленная раскаянием и стыдом. Она растворится и исчезнет в муках совести.

Но Вальбурга никогда не оскорбляла Джинни при Гарри. Она предпочитала высказывать своё недовольство и нелепые замечания без посторонних. Кикимер был не в счёт. Поэтому, когда они просто прошли мимо, она даже не открыла глаз, притворяясь спящей.

— Ты помнишь, что Гермиона ужинает с нами? — спросил Гарри уже в спальне, усаживаясь в кресло.

— О... — Джинни растерянно повернулась к нему. — Кажется, совсем вылетело из головы.

Гарри тяжело вздохнул, совсем без осуждения. Мягко улыбнулся и покачал головой.

— Не удивительно.

Кикимер с хлопком появился в комнате. По очереди взглянув на Джинни и Гарри, он пробурчал:

— Мисс Грейнджер на пороге.

— Я встречу её, — Гарри поднялся из кресла. — Джинни, мы подождём тебя в столовой. Как только будешь готова, спускайся!

— Хорошо.

Джинни заторможенно наблюдала за тем, как её муж вышел из спальни. Так обыденно и спокойно. Он ничего не понял. Не заподозрил даже.

Она присела на кровать, уставившись невидящим взглядом в тёмный угол комнаты.

А это не слишком сложно — просто не говорить об этом инциденте ему. Делать вид, что ничего и не было. Кому будет хорошо, если Джинни облегчит свою совесть, рассказав о том, что добровольно зашла в пустой конференц-зал и сама присосалась к Малфою?.. Точно не Гарри.

А сам Малфой... Она слишком сэмоционировала. Как ни крути, он джентльмен и не будет распространять грязные сплетни про игрока своей же команды. Его персона никогда не фигурировала в колонках жёлтых газет со скандальными подробностями личной жизни. В статьях о сомнительных сделках, незаконных зельях и махинациях — да, но не об отношениях с женщинами.

От этих мыслей стало спокойнее. Впервые за целый день Джинни почувствовала облегчение.

Она переоделась, спустилась с столовую, мило поприветствовала Грейнджер. Радостно улыбнулась мужу, который заметил, что она хорошо выглядит. Джинни с аппетитом проглотила ужин, приготовленный Кикимером, не принимая активного участия в беседе. Да в этом и не было нужды — Грейнджер было невозможно перебить, когда она с воодушевлением рассказывала о своих проектах и фондах.

Шок от того, что она себе позволила в темноте конференц-зала, отодвинулся куда подальше.

В конце концов, это был просто поцелуй в алкогольном опьянении. Ничего больше! Да, аморально, но содеянного не вернешь. В её распоряжении маховика времени нет, так чего ж себя понапрасну терзать. Она же не собирается становиться его любовницей. Подобного больше никогда не повторится, значит, и переживать не о чем. Всё, что было в Нидерландах, останется в Нидерландах — кажется, так говорят?

Сгусток тьмы радостно поддакивал.

Вот только дрожь прошлась по всему её телу, когда они оказались с Гарри в постели ночью, и он привлек её к себе для поцелуя. Она открыла рот навстречу его губам, понимая, что... Не может.

— Гарри, я так устала, давай не сегодня.

Он не обиделся и понимающе кивнул, натягивая одеяло повыше. Джинни с облегчением повернулась к нему спиной и закрыла глаза.

Это было так глупо. Поистине нелепо, но ей казалось верхом цинизма целовать мужа после того, как ещё суток не прошло с того момента, как она поддалась необъяснимой слабости. Но думать об этом уже не было сил. Джинни просто отогнала такие мысли подальше и заснула.

***

Утро понедельника ничем не отличалось от сотен ему предшествующих. Джинни с удивлением обнаружила, что вполне может простить себе произошедшее в отеле. Тут не нужен обливиэйт, она просто забудет об этом, как о неприятном сне, да и только.

Она спустилась в столовую, где за чашкой кофе уже сидел Гарри.

С сегодняшнего дня начинались тяжёлые и длительные тренировки, и она морально готовилась, сидя за завтраком и зябко кутаясь в тёплый джемпер от утренней прохлады. Но это и хорошо — ближайшие полтора месяца ей будет чем занять голову.

Внимательный взгляд Гарри заставил её вздрогнуть, когда она обнаружила, что он смотрит на неё. Сразу же накатил страх разоблачения, но она призвала всё своё спокойствие. Гарри ей доверяет и не стал бы копаться в её воспоминаниях, пока она спит.

— Не хотел вчера расстраивать, ты и так была сама не своя, — проговорил он, и перед ней опустилось письмо. — Целитель Гераклид что-то выяснил.