Кодекс Чести

Когда за Джинни захлопнулась дверь, Малфой тоже поспешил покинуть тренерскую. На стадионе ждали журналисты, и он собирался дать обширное интервью о своих планах.

Его сразу же перехватил спортивный репортёр с фотографом, и Драко с удовольствием позволил сделать несколько своих снимков. На фоне рекламы своих лабораторий, конечно же.

Неподалёку он увидел Теодора с Грейнджер. Отчаянно жестикулируя, она уже рассказывала о своих впечатлениях чрезвычайно заинтересованному спортивному обозревателю.

«Тео выбрал верную стратегию», — снисходительно подумал Малфой, поворачиваясь к симпатичной журналистке. Та уже нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, а прытко-пишущее перо в ожидании дрожало в воздухе.

— Мистер Малфой, что вы почувствовали, когда ваша команда победила? — она выпалила вопрос, и её глаза в предвкушении загорелись.

Драко чуть склонил голову и улыбнулся самой своей обаятельной улыбкой, зная, что это фото завтра будет на первой полосе спортивных газет.

— Я ощутил, что всё идёт так, как надо.

Перо заскрипело, записывая, а журналистка посмотрела на него с неприкрытым восхищением.

— Где будет проходить следующая игра «Уилтширских Драконов»?

— В Нидерландах. В начале июля.

Она снова кивнула, чуть ли не с обожанием глядя на него. И продолжила тараторить:

— Мы все будем болеть за вашу команду, мистер Малфой! Фанаты интересуются, а какой стратегии будут придерживаться «Драконы»?

Спустя двадцать минут интервью было окончено, и Драко поспешил присоединиться к Тео с Грейнджер. Они отправились в модный ресторан в магической части Лондона. Команда сегодня расслабится без его присутствия, а он мило проведёт время с друзьями.

— Малфой, а что случилось с Джинни? Она с таким лицом подскочила к тебе. Даже не подошла поздороваться, а ведь она видела меня, — с подозрительностью спросила Грейнджер, когда бутылка разлила по бокалам дорогое эльфийское вино и аккуратно опустилась в ведёрко со льдом.

Драко лениво перевёл взгляд на Гермиону. Пальцы скользнули по тонкой ножке бокала, и он скучающим тоном произнёс:

— Она возмутилась, что ей не сообщили о болезни матери.

— Миссис Уизли больна? — поразилась Грейнджер. Затем нахмурилась: — А ты-то здесь при чём?

— Я запретил ей сообщать. Иначе бы она бросила команду, отправилась в Мунго и провела бесполезный час, сидя под дверью палаты.

— О, Мерлин, Малфой! — в ужасе посмотрела на него Грейнджер. — Как цинично!

— Как будто это новость, — хмыкнул Теодор, покачивая бокалом в руке.

— Грейнджер, избавь меня от проявления своей неуместной эмпатии, — поморщился Малфой. — Когда ты проводила реформу в отделе магического транспорта, тебя не волновали ничьи чувства. Уволила половину отдела!

— Они были профнепригодны!

— А мне помнится, что у тебя была задача урезать финансирование этого отдела, — расхохотался Малфой, и Грейнджер недовольно насупилась.

— Но это же другое... Как ты не понимаешь, это её мать!

— Понимаю. Поэтому я написал знакомому целителю в Мунго, и её мать перевели в комфортную палату и усилили наблюдение.

— Благодетель! Покровитель и просто филантроп — Драко Малфой! — театрально сложил руки в молитвенном жесте Теодор, глядя с преувеличенным обожанием на друга.

Драко заговорщически прижал палец к губам:

— Тихо! Только никому не рассказывайте. Иначе мой образ мерзавца будет неубедительным.

— Почему, когда ты совершаешь по-настоящему искренние и хорошие поступки, ты стыдишься, как будто в этом есть что-то плохое? — задала риторический вопрос Грейнджер.

— Может, потому, что на самом деле они не всегда продиктованы совестью! — драматичным шёпотом ответил ей Теодор с коварством во взгляде.

Малфой неопределённо хмыкнул и промолчал, делая маленький глоток вина. Развивать эту тему он был не намерен. Нотт, улучив момент, увлёк Грейнджер беседой о её очередном проекте, и та с радостью подхватила нить разговора. Эти двое быстро забыли о Драко, который наслаждался вечером, избрав для себя роль молчаливого наблюдателя.

Теодор был на верном пути, уделяя внимание прежде всего проектам Грейнджер, хвалил её ум и необычные идеи. Хитёр, как лепрекон, одаривающий фальшивым золотом.

Бутылка изящно выпорхнула из ведёрка со льдом и вновь наполнила их бокалы. Малфой блаженно смаковал прохладное вино, мысленно поздравляя себя с очередной победой «Уилтширских Драконов».

Омрачала его лучезарное настроение лишь мысль, что миссис Уизли так некстати может скончаться. Очевидно, что Джиневра долго будет оправляться от этой потери. Сегодня, когда она бессильно прислонилась к стене и слёзы хлынули из её глаз, он отчётливо это понял.

А ведь она должна гореть. Сиять и быть звездой в небе. Для него. Со всей своей дерзостью страстной натуры.

Если же она потухнет, то это не будет интересно. Кому нужен запасной игрок, померкшая звезда? Кто будет её зажигать? Не Драко Малфой, точно.

Вот взять, к примеру, Чжоу Чанг. Она, несомненно, звезда. Но её сияние не такое, как у Джиневры. Та горит изнутри, а Чанг — только лишь внешне.

Драко видел Чжоу насквозь: отправь он ей сову и предложи встречу в отеле — она тут же аппарирует к нему хоть на край света. Не потому, что чувствует что-то, а потому, что он — Драко Малфой. Она будет смотреть ему в рот и делать всё, что он скажет. Образцовая любовница — Чжоу такое к лицу.

Но только он, Драко Малфой, на такое не пойдёт. Она наскучит ему прежде, чем покорно расстегнёт его ширинку, стоя на коленях. К тому же она наверняка будет питать иллюзии стать миссис Малфой. Драко недовольно поморщился и сделал глоток вина, словно пытаясь перебить вкус неприятных мыслей.

Джиневра — вот кого интересно приручить. Эту норовистую, вздорную ведьму, унаследовавшую от своих благородных предков Пруэттов горделивую осанку и тяжёлый взгляд.

И Драко Малфой подбирался к ней, как хищник подкрадывается к своей добыче: осторожно и незаметно. Чтобы в самый подходящий момент сделать решающий рывок.

Через час Малфой откланялся, оставив Грейнджер Теодору в полное распоряжение. На взгляд Драко, если Нотт ещё не совсем утратил разум от презренного чувства любви, он должен этим непременно воспользоваться.

***

Гарри отложил протокол допроса, снял очки и устало потёр переносицу. Как он мог такое допустить?

Целитель, которого ему посоветовали для Молли, оказался самым обычным сквибом-шарлатаном. Нахватался где-то поверхностных знаний. Лечил пациентов непонятными заговорами и чем-то похожим на рябиновый отвар.

Гарри корил себя, что доверился непроверенной информации от жены напарника. Она уверяла, что этот целитель — настоящий Эскулап, виртуозно избавляющий от самых серьёзных проклятий. Искусный врачеватель от Мерлина!..

Теперь же его коллега сокрушённо разводил руками: с кем не бывает! Он же никого не убил!

А вот это Гарри Поттеру ещё только предстояло выяснить. Когда Джинни отправила письмо этому шарлатану, написав, что его пациентка в Мунго, тот попытался скрыться. Хорошо, что Гарри сразу показалось странным, что целитель не ответил на письмо. Он тут же выдвинулся по его адресу и застал этого негодяя, лихорадочно кидавшего вещи в дорожную сумку. Тут-то правда и выплыла на поверхность.

Преступник будет осуждён и отправится в Азкабан.

Но на сердце у Гарри было тяжело. Он невольно чувствовал себя виноватым. Джинни долго плакала в тот день, и утешить её было нечем. Лже-целитель разоблачён и скоро окажется на скамье подсудимых. Да только как это поможет миссис Уизли? Он целый месяц давал ложные надежды на чудесное исцеление. И Молли, казалось, как будто стало лучше. Только всё это оказалось иллюзией.

Гарри покачал головой и нацепил очки обратно. Завтра они навестят миссис Уизли. Оставалось только молиться, чтобы ей стало хоть немного лучше.

***

Джинни с Гарри ожидали беседы с целителем в коридоре Мунго. Прошло уже четыре дня, и мать пришла в себя. Они не говорили об этом, но Джинни было предельно ясно: мама исцеления не ждала.

О том, что её целитель оказался шарлатаном, было решено не рассказывать.

Гарри винил себя, но, как ни странно, Джинни совсем не обижалась. В её душе воцарилась тягучая апатия. Целый месяц они жили в иллюзии, что скоро всё будет хорошо. Целый месяц она старательно закрывала глаза на то, что состояние мамы не улучшилось, успокаивая себя, что явных ухудшений тоже нет.

А теперь они снова на исходных позициях.

Она не являлась на тренировки вот уже два дня и даже не считала нужным предупредить капитана и тренера. Ей было всё равно. Пусть её выгоняют из команды, уже неважно. Сейчас ей было не до квиддича.

В конце коридора возникла фигура в мантии целителя. Джинни безразлично смотрела перед собой. Очередной колдомедик, который разведёт руками. Даже не стоит возлагать каких-то надежд, чтобы в очередной раз не было так больно, когда они разобьются.

Фигура приблизилась и остановилась перед ними. Гарри поднялся, подавая руку для приветствия. И вдруг знакомый голос привлёк её внимание. Она потрясённо подняла голову и уставилась на... их командного колдомедика.

— Целитель... Гераклид... — пролепетала она, не веря своим глазам. — Я не знала, что вы практикуете в Мунго.

Он окинул её внимательным взглядом и кивнул.

— Так какие прогнозы? — вернул себе его внимание Гарри.

— Я не буду давать ложных надежд, мистер Поттер, — уклончиво ответил Гераклид. — В стенах этой больницы не раз происходили чудеса. Но, судя по тому, что я увидел, шанс на исцеление чрезвычайно мал. Организм ослаблен и не борется должным образом.

— Но что-то всё-таки можно сделать?

— Мы делаем всё возможное. В ближайшее время смерть не наступит. Это всё, что я могу гарантировать. Но мне нужно больше времени, чтобы изучить этот недуг. Может быть, получится найти то, что облегчит это проклятье, раз уж снять окончательно его не получается.

Джинни почувствовала, что готова броситься на шею этому серьёзному мужчине, который раньше раздражал своей дотошностью на осмотрах. Теперь она была просто очарована его внимательностью и вдумчивым подходом. Его терпеливые объяснения проходили мимо её ушей. Она зацепилась лишь за фразу, что он будет искать, как вылечить её маму. Все тоскливые размышления о том, что не стоит возлагать ложных надежд, улетучились из её головы. Она снова с замиранием сердца впускала в себя надежду, отчаянно цеплялась за неё и словно пряталась от других мыслей, оградив себя этой хрупкой верой в лучшее.

Это Малфой попросил перевести её маму в эту палату и усилить наблюдение. Это Малфой попросил Гераклида лечить её.

У Малфоя всегда всё самое лучшее. Метла. Команда. Целитель.

Целитель Гераклид непременно сотворит чудо. Почему она сама не подумала попросить его осмотреть маму? Совсем вылетело из головы, что у неё прямо под носом есть замечательный специалист.

Поговорив с ними ещё какое-то время, Гераклид ушёл к пациентам.

Гарри повернулся к Джинни и несколько виновато посмотрел на неё:

— Джинни, мне нужно на службу.

— Да-да, конечно! — Она порывисто обняла Гарри и поцеловала в щёку. — Я зайду к маме!

И быстро разжав объятия, она проскользнула за белую дверь палаты.

Гарри покачал головой. В отличие от Джинни, он уже не верил, что Молли можно спасти. Она в очередной раз надеется на благополучный исход, и Гарри было заранее больно за эти её пустые надежды.

Очнувшись от задумчивости, Гарри быстро направился к выходу из больницы.

А Джинни, не в силах сдержать радости, которая распирала её, сидела у постели матери, сжимала её руку и оживлённо болтала. Рассказывала о каких-то глупостях, стремясь заразить своим хорошим настроением. Обещала попробовать приготовить их семейный фирменный пирог и принести в больницу.

— Нет, в этот раз я буду точно следовать твоему рецепту! У меня обязательно получится! — В глазах горела любовь к матери. Всё непременно теперь будет хорошо.

— Джинни, попроси лучше Кикимера, за него я не волнуюсь.

— Ну как можно, мама! — рассмеялась она, сжав сухую ладонь матери. — Не сомневайся, в этот раз я не сожгу пирог, обещаю!..

Через полчаса в палате появился эльф с подносом, полным зелий, и Джинни поняла, что ей пора. Матери нужно больше отдыхать. И, поцеловав её на прощание, выпорхнула из палаты. Не раздумывая, она отправилась в клуб «Уилтширских Драконов», потому что тренировка была уже в самом разгаре, а сесть на метлу вдруг показалось жизненно важным.

***

— Миссис Поттер опять не явилась, — вполголоса проговорил Воспер, и команда переглянулась.

Анжелина выступила вперёд:

— У неё есть уважительная причина. Ей сейчас не до тренировок.

Тренер пожал плечами.

— Едва ли это интересует владельца команды. Мистер Малфой очень требователен к дисциплине.

На это Анжелина ничего не ответила. Разговор с Малфоем ещё не выветрился у неё из головы. В мыслях она то и дело возвращалась к нему и не могла понять ни мотивов, ни причин, которые двигали бы им. Малфой насквозь циничен и напрочь лишён сострадания — впрочем, это неудивительно. Она сама когда-то сказала Джинни: «Это же Малфой. Чего ты хотела?»

И в самом деле. Люди не меняются.

Тренировка началась. Анжелина на автомате выполняла разминку, но мысленно была далека от стадиона. Она волновалась за миссис Уизли и за Джинни. Подругу она видела каждый раз, когда навещала свекровь в больнице, но заговаривать с ней не рисковала: Джинни всем своим видом показывала, что ни о чём разговаривать не хочет. И резко отклонит любое сочувствие или подбадривающие слова.

Каково же было её удивление, когда на стадионе появилась Джинни. И выглядела она так, словно не её мать попала в больницу с тёмным проклятием.

Перебросившись парой фраз с тренером, она рассмеялась в ответ на какой-то вопрос, оседлала метлу и стрелой взмыла в воздух. Длинные волосы, собранные в высокий хвост, хлестнули её по плечу на крутом повороте. Уверенные, чёткие движения, радость на лице.

— Привет! — крикнула она, пролетая мимо, и махнула Анжелине рукой.

И та только проводила недоуменным взглядом подругу.

В конце тренировки явился Малфой. Он приподнял бровь, когда увидел Джинни в воздухе. Она летала, как птица — бодра и весела. Значит, мать пошла на поправку.

Значит, Джиневра будет продолжать сиять.

Он присел на край трибуны, собираясь понаблюдать за тренировкой команды. Драко хотел оценить их готовность к ближайшей игре. Портключи в Нидерланды уже заказаны, отель забронирован, и победа почти что у него в кармане. Он даже отложил несколько деловых встреч, назначив вместо себя своего доверенного человека.

А потом — отборочный матч на Чемпионат.

Его «Драконы» обязательно пройдут. Драко следил за своей командой в воздухе и одобрительно покачивал головой. Ему очень нравилось то, что он видел.

Через два часа Воспер махнул рукой, что означало конец тренировки. Команда спустилась на землю, оживлённо болтая.

Драко вдруг поймал на себе взгляд Джиневры. Но сделал вид, что не заметил этого, увлечённо обсуждая с капитаном ближайший матч.

Джинни словно специально медлила, не зная, как к нему подойти. Анжелина с Чжоу уже ушли со стадиона, и остальные тоже покидали поле один за другим. А она будто бы забыла, как расстёгивается её защита, бесцельно теребя ремешок. Драко ухмыльнулся про себя: так уж и быть. Он облегчит миссис Поттер её неловкое стремление остаться с ним наедине.

Пожав на прощание руку капитану и тренеру, Малфой зашёл вслед за ними в клуб, но не отправился к камину, а небрежно прислонился плечом к колонне, прокручивая в пальцах волшебную палочку.

Джинни показалась тут же. Что-то промелькнуло на её лице. Удостоверившись, что в коридоре нет случайных свидетелей их разговора, Джиневра подошла ближе.

— Ты не меня ищешь? — с лёгкой шутливостью в тоне спросил Драко, наслаждаясь её нерешительностью.

— Малфой... — вместо приветствия произнесла она, словно не зная, с чего начать.

Драко подавил желание ответить ей в тон «Поттер» и лишь коротко кивнул.

Она прищурилась, пытаясь понять, что это означает. Не усмотрев враждебности в его взгляде, Джинни вскинула подбородок:

— Наверное, я была резка. Но и твой поступок был омерзителен. — Она снова посмотрела ему в лицо, чтобы поймать хоть какую-то эмоцию на свои слова.

Малфой оставался бесстрастным. Джинни отвела глаза.

— Несмотря на это, я всё же благодарна за всё, что ты сделал для моей мамы.

— Я никогда ничего не делаю просто так, — многозначительно произнёс Драко, и она увидела, что он улыбается. Волшебная палочка отправилась во внутренний карман, и он засунул руки в карманы мантии.

— И... зачем же ты это в таком случае сделал?

— Понимаешь, Джиневра, — Драко чуть склонил голову, пристально глядя на неё, — ты тренировалась долгое время, выкладывалась по полной. Я не мог допустить, чтобы мой самый результативный охотник просто выбыл из игры в результате форс-мажора. Это была моя стратегия: ты зарабатывала очки, пока я решил вопрос с больницей. На мой взгляд, всё получилось очень даже удачно. — Он сделал паузу, наблюдая, как она начинает потихоньку закипать. Поджала губы и скулы заострились: с такой силой она сжала зубы. — Что говорит целитель Гераклид? — негромко поинтересовался он.

— Говорит, что надежд мало, но... — Она вдруг вскинула на него злой взгляд: — Твоя тётка постаралась на славу, Малфой. Проклятье, которое она бросила в меня, угодило в маму. И его невозможно снять.

С этими словами она резко сорвалась с места и устремилась в раздевалку. Глаза защипало. Почему в его присутствии её всё время штормит из одной крайности в другую? Только что она вполне спокойно с ним разговаривала, а вот уже едва сдерживает ярость.

Слова, сказанные так же негромко, настигли её уже у двери.

— Мне очень жаль, что так вышло.

Секунду Джинни смотрела перед собой, пытаясь понять, говорит ли он искренне. Или это, как всегда, одна из его двояких фраз, на которые он такой мастер?

— Жаль, что проклятье не достигло своей первоначальной цели? — ядовито прошипела она, обернувшись через плечо.

Малфой стоял с задумчивым видом, глядя на неё без малейшей иронии. Он словно бы даже тихо вздохнул и произнёс:

— Нет, Джиневра. Жаль, что это проклятье вообще было выпущено.

Джинни ничего не ответила и скрылась за дверью раздевалки.

Но его последние слова, сказанные таким ровным, проникновенным тоном, невольно звучали у неё в голове весь оставшийся вечер.

Она вспомнила тот день, когда они мчались наперегонки до старого дуба. Как между ними в тот момент, когда они поодаль сидели на траве, возникло странное единение. И не она ли тогда подумала: виноват ли он в действиях его тётки? Так почему она сейчас бросила ему в лицо те слова, как обвинение?

Малфой — сложный человек, но нельзя закрыть глаза на то, что он сделал ради её мамы. Пусть и сопровождалось это не совсем искренними порывами, а скорее желанием победы его команды, но всё же он это сделал. И не оштрафовал её за то, что пропускала тренировки.

Наверное, стоит быть с ним мягче.

И с этого дня Джинни перестала воспринимать в штыки каждое сказанное Малфоем слово.

Впрочем, это было не слишком сложно — отныне и Малфой был обходителен с ней. Натянутость между ними ослабла, а затем исчезла почти полностью.

***

— У нас три дня! Три дня до матча в Нидерландах! — нервничал капитан Брэвис. — Чанг, в чём дело? Сорок пять минут на поимку снитча — да новички показывают результат лучше! А вы! — Повернулся он к близнецам, которые переглянулись и закатили глаза. — Вы бладжеры отбиваете или красуетесь на мётлах? Вуд, вопросов нет. Продолжай в том же духе. Правда, если хочешь победы нашей команды, придётся двигаться порасторопнее! Анжелина, Джинни! Где командная работа? Где взаимодействие? Почему Деннис оказался у правого кольца один?..

— Бирч, успокойся, — хлопнул его по плечу тренер. — Все нервничают. Все приложат усилия для победы. — Он повернулся к команде. — На сегодня тренировка окончена. Завтра в семь утра на разминку!

Игроки начали расходиться. Джинни присела на трибуну, махнув рукой Анжелине и Чжоу, чтобы её не ждали. Не хотелось слушать пустой трёп Чанг о её свиданиях. Лучше она дождётся, пока та уйдёт из клуба.

Джинни с наслаждением потянулась. Она выложилась больше, чем рассчитывала. Прав был тренер, настаивавший на перерывах, но в воздухе она забывала обо всём, кроме игры.

Но стоило ей оказаться на земле, как навалилась усталость. Каждая клеточка тела болела и ныла после тяжёлой тренировки. Джинни медленно стянула с себя форменную толстовку, оставшись в коротком топе на тонких лямках. Откинулась на спинку сиденья, блаженно подставляя лицо вечерним лучам солнца. Силы медленно вливались в неё, а тяжесть уходила из напряжённых мышц. Не открывая глаз, она стянула резинку, и длинные волосы рассыпались по плечам.

Тишина на пустом стадионе умиротворяла и расслабляла. Где-то вдали изредка вскрикивали птицы, а мимо с жужжанием проносились насекомые.

В этом благостном уединении она размышляла, что целитель Гераклид обязательно найдёт, как облегчить проклятие. Она каждый день навещала мать, каждый день с надеждой заглядывала в глаза колдомедику. Он не обнадёживал, но она сама тешила эту веру внутри себя. Мама непременно будет жить, пусть и полное исцеление невозможно.

Но уединение было бесцеремонно нарушено. Она ощутила чье-то присутствие и открыла глаза. В фигуре, поднимавшейся к ней на трибуну, она узнала Малфоя. В его руке была метла, и он, очевидно, собирался потренироваться этим вечером. Она лениво следила за его приближением, не меняя позы.

Малфой не появлялся на тренировках уже несколько дней. И сейчас, помимо своей воли, она призналась себе, что рада его видеть.

— Джиневра! — обходительно поздоровался он, отставляя метлу и усаживаясь рядом. С одобрением осмотрел её расслабленную позу, распущенные волосы. Взгляд на секунду дольше приличного задержался на её груди под тонкой тканью топа. В следующее мгновение он посмотрел ей в глаза и улыбнулся:

— Не ожидал тебя тут застать.

— Тренировка была тяжёлой, решила передохнуть.

— Одобряю, — произнёс он, наклонившись, чтобы затянуть ремешки защиты на своём модном квиддичном костюме. — Тебе идут тяжелые тренировки. После них ты становишься добрее.

Она рассмеялась. Почему-то опять возникло то самое чувство лёгкости в его присутствии. Она, наверное, привыкает к его манере общения, только и всего. Может, Джинни бы даже не отказалась понаблюдать за его полётами. Всё равно домой она не спешила. Гарри предупредил, что задержится на службе.

— Может, и тебе стоит иногда выкладываться на полную силу, а не красоваться на своей метле, — незлобно сказала она.

— Разве я не выкладываюсь? — ухмыльнулся он, доставая перчатки и бросая их на сиденье рядом. — По-моему, из меня мог бы получиться отличный ловец.

Он посмеивался, и Джинни захотелось поддержать непринуждённый обмен колкостями.

— Может быть, — ответила она, снова закрывая глаза и отворачиваясь к солнцу. — Да только, когда рядом такой великолепный ловец, как Чанг, трудно выбирать между вами двумя.

— Неужели? — Малфой смотрел на неё, она это чувствовала, даже сидя с закрытыми глазами. Где-то вдали резко вскрикнула птица и, как будто передумав, замолкла. Тёплый ветерок отбросил несколько тонких прядей волос от её лица, приятно остужая кожу.

— Какая удача застать тебя одну, — произнёс он негромко, и что-то в его тоне заставило Джинни насторожиться. Слишком интимно это прозвучало. Но она не подала виду, продолжая сидеть с закрытыми глазами, подставляя лицо вечерним лучам солнца.

— Ты знаешь легенду о короле Артуре? — как-то слишком многозначительно спросил Малфой.

Джинни хмыкнула от неожиданного вопроса.

— У меня тоже была история магии, Малфой.

— Ни минуты не сомневался, — продолжал тем временем он, словно бы вёл непринуждённую светскую болтовню. — Ты же помнишь, как звали супругу Артура?

— Её имя — Джиневра, — ответила она со смешком. — Родители нам всем дали имена королей. Ну, кроме Рона.

— О, — рассмеялся он в ответ, — он просто сам был королём! «Рональд Уизли — наш король...»

Джинни открыла глаза и посмотрела на Малфоя таким взглядом, что он поднял руки в примирительном жесте.

— Не злись, я пошутил. — Джинни снова отвернулась, а Драко тем временем принялся рассуждать: — Пруэтты всегда тянулись к Блэкам, которые мнили себя королями в магическом мире. Поэтому неудивительно, что твоя мать и имена выбирала такие, как дань их благородной крови. К примеру, в семьях Блэков детям давали имена звезд и созвездий, как ты, очевидно, знаешь.

Джинни снова хмыкнула, прикрыв глаза, потому что солнце слепило её. К чему эта его глупая болтовня, она решительно не понимала.

— Джиневра... — словно смаковал это имя Малфой. — Супруга легендарного короля Артура. Эталонный образ прекрасной дамы. Знаешь, чем интересна её судьба?

Джинни вдруг ясно увидела, к чему он клонит. Она повернулась к нему и насмешливо сказала:

— Просвети же меня.

— Рыцарь Ланселот избрал королеву Джиневру дамой своего сердца, — со значением произнёс Малфой. — И она отвечала ему взаимностью. Изменяла королю.

— Какой ужас, — Джинни притворилась, что зевнула от скуки. — Ты перечитал куртуазных романов, Малфой? Я тоже любила их в детстве.

Малфой тихо рассмеялся. И наступившее за этим молчание не понравилось Джинни. В нём снова чувствовалось что-то неприличное. Вдруг подумалось, что она уже отдохнула и дальнейшее её нахождение здесь... неуместно?

И тут он задал неожиданный вопрос:

— Я нравлюсь тебе, Джиневра, признайся?

Она повернула голову в сторону Малфоя и смерила его оценивающем взглядом. От светлых волос до блестящей квиддичной обуви. Нарочито медленно подняла глаза и холодно ответила:

— Разумеется, нет. Я замужем, ты не забыл?

Малфой рассмеялся и взял свои перчатки, будто бы желая занять чем-то руки.

— Не забыл, миссис Поттер. Но можно быть замужем и в то же время испытывать симпатию к другому мужчине.

— Не слишком ли много ты на себя берёшь? — рассмеялась она ему в лицо. — Мне не по душе мерзавцы.

— В твоей жизни, Джиневра, — заговорщически ухмыльнулся Драко, — были сплошь благородные, унылые парни, а отъявленных мерзавцев так мало, что именно это качество должно притягивать от противного.

Разговор принимал такой неожиданный оборот, что она машинально развернулась к нему всем телом.

— Но оставим пока разговор о симпатии, — беспечно продолжал Малфой. — А вот другой вопрос, который меня интересует: смогла бы ты полюбить меня, Джиневра?

По спине прошлись холодные мурашки, и руки сжались в кулаки с такой силой, что ногти впились в кожу. Смятение пополам с яростью вспыхнули в ней, и она задохнулась от возмущения. Малфой же спокойно наблюдал за её лицом.

— Нет? — переспросил он, не дождавшись ответа.

— Ты головой ударился, Малфой? — с трудом Джинни взяла себя в руки, чтобы не приложить его крепким словечком. — Я люблю мужа!..

— И это очень радует, — буднично проговорил Драко, понимающе кивнув головой. — Потому что и я ни капли не влюблён в тебя, а посему из этого может получиться идеальный союз.

Джинни потрясённо смотрела в его серьёзное и прагматичное лицо, словно они вели деловой разговор. А он тем временем продолжал:

— Любовь, Джиневра, это очень неудобно. Ей почти всегда сопутствуют такие неприятные чувства, как ревность, тоска, недоверие, завышенные ожидания. Томление от любви — что может быть хуже? — Он с сожалением передёрнул плечами. — А если двое людей, не обременённых любовью, встречаются, чтобы приятно и легко провести время, это в корне меняет дело, так? — Он посмотрел на неё, отметив высоко вздымающуюся от возмущения грудь и глаза, которые метали молнии. — Я долго наблюдал за тобой. Мне нравится твоё жизнелюбие, дерзость. Ты с характером, мне это импонирует.

Она замерла и подобралась. Ему осталось только озвучить последнюю фразу, и она за себя не ручается. Но он, как ни в чём не бывало, продолжил, не повышая голоса:

— Заметь, я не пытаюсь соблазнить тебя пошлыми методами, исподтишка. Это словно бы ставит тебя на ступень ниже, чем ты заслуживаешь. Ты умна, дальновидна. Я прямо предлагаю тебе отношения со мной, а уж ты научишься извлекать из этого выгоду.

Джинни медленно поднялась и сделала шаг к нему.

— Выгоду, говоришь, Малфой? Что, место твоей любовницы вакантно? — Она опасно улыбалась, остановившись над ним. Рука сжималась в кулак и разжималась, тело было напряжено.

— Я очень придирчив к своим любовницам, Джиневра. — Малфой тоже поднялся, чтобы не смотреть на неё снизу-вверх. — И если я предлагаю это тебе, значит, считаю достойной.

Она расхохоталась ему в лицо, но это была наигранная эмоция. В голове Джинни царил полнейший хаос. Жар внутри неё полыхал адским огнём, грозя прорваться наружу и опалить всё вокруг.

— Значит, сделка, — утвердительно кивнула она и сделала вид, что задумалась. — И какие же условия?

— Я рад, что ты по-взрослому подходишь к таким вещам, — он легко склонил голову набок. — Никаких особых условий нет. Держать всё в тайне — пожалуй, с моей стороны это самое главное условие. Остальное обсуждается. Никакого принуждения. Только по доброй воле. Только обоюдное удовольствие. — Он не улыбался и был серьёзен, как никогда.

Джинни прищурилась. Воздух вокруг словно наэлектризовался от напряжения.

— Я, конечно, Джиневра. Да вот только ты не Ланселот, Малфой! — И она резко замахнулась, стремясь ударить его, но Драко отпрянул. Ладонь разрезала воздух, задев только его подбородок, и Джинни, пылая гневом, ринулась вперёд. Его руки проворно обхватили её запястья твёрдыми тисками, и, тяжело дыша, Джинни замерла. Если она двинется дальше, то просто угодит в его объятия. Малфой с неожиданной силой удерживал её, и она дёрнулась назад.

— Отпусти, — прошипела она. — Отпусти, иначе, клянусь Мерлином...

Он тут же подчинился. Джинни подняла руку, и в ладонь прилетели её вещи. Она всё ещё тяжело дышала, с яростью глядя на него, и отбросила волосы за спину.

— Помнишь, что я уже однажды сказала на твоё предложение, Малфой? — Она оставалась на расстоянии двух шагов от него и не отводила взгляда. — Я сказала, что не собираюсь рекламировать твои полулегальные лаборатории. — Она понизила голос до шёпота: — Так вот, отвечаю на твоё очередное безумное предложение: я не безмозглая дурочка, чтобы соглашаться спать с таким отъявленным мерзавцем, как ты!

Она на секунду задержала взгляд на его глазах. Вскинула подбородок и, не торопясь, направилась к выходу со стадиона.

Малфой с иронией проследил за её удаляющейся спиной. Ровной, но напряженной, с чуть резкими движениями, которые выдавали её нервозность. Хмыкнул и медленно натянул одну перчатку за другой. «Яджируши» подскочила в его ладонь, и он оседлал метлу. Плавно взмывая в воздух, Драко наслаждался скоростью.

Иного он не ждал.

В какой-то момент он испугался, что она вот так просто согласится. Он был бы весьма разочарован, если бы это произошло.

Малфой ощущал, что всё идёт так, как надо.