Кодекс Чести

Драко Малфой, едва усмиряя раздражение, шёл по коридорам Министерства, уворачиваясь от служебных записок-самолётиков, сновавших туда-сюда.

Чёрт бы побрал министерскую сову, разбудившую его ранним утром понедельника, методично выстукивая клювом по стеклу. К её лапе был привязан серый конверт с казённой печатью, в котором обнаружился официальный вызов в Аврорат для беседы.

Что за дело, в записке не было указано. Но вёл его Гарри Поттер собственной персоной. Поэтому Драко ожидал, что темой разговора будут опять незаконные ингредиенты. Да сколько уже можно!..

И, видит Мерлин, через что пришлось пройти Драко Малфою этим утром понедельника! Сначала выстоял очередь из волшебников, чтобы попасть в нерабочую магловскую телефонную будку (Малфой слабо представлял себе, каким образом это строение вообще работает), затем набрал на ржавом аппарате определённые цифры и сказал цель визита. Из странной железной коробки выпал значок и, наконец, он оказался в Атриуме.

Салазар и все его потомки. Малфой проклинал Министерство, принявшее решение закрыть вход через камины из соображений безопасности.

Поднявшись в переполненном лифте на нужный уровень, Драко вышел, пытаясь абстрагироваться от большого количества людей, торопящихся по своим делам.

Оказавшись перед нужной дверью, Драко поборол в себе желание просто распахнуть её и нагло зайти. Чувство такта всё же взяло верх, и он постучал. Получив из-за двери невнятный ответ, Малфой принял самый свой утомлённый вид и зашёл.

Его взору предстал небольшой, захламлённый кабинет без окон. Конечно, в Министерстве окон быть не могло, иначе через них можно было бы любоваться, как черви жрут землю. Но все же, во многих помещениях имелись волшебные окна с меняющимися пейзажами в них.

Но Поттеру было на это наплевать. Три стены занимали огромные стеллажи с документами, папками и книгами. Кое-где виднелись коробки, очевидно, с вещественными доказательствами. За его спиной красовалась огромная доска с приколотыми к ней газетными вырезками, фотографиями и заметками. На потолке висела люстра с длинными лопастями, которые неспешно вращались, развевая паутину на них и тихо поскрипывая. Приглушенный свет создавал мрачноватую атмосферу, в которой любой бы почувствовал себя неуютно.

И за столом, среди папок с делами, пергаментов и перьев, восседал сам аврор, подперев голову рукой и уткнувшись в какой-то документ. Его брови были нахмурены. Поттер был максимально сосредоточен, быстро что-то вписывая в лежащий листок перед ним.

Малфой прочистил горло, привлекая к себе внимание. Поттер наконец поднял голову, и в его глазах, затуманенных расследованием очередного дела, отразилось узнавание.

— А-а, Малфой. Проходи, сейчас...

Драко снисходительно хмыкнул и бросил брезгливый взгляд на кособокий стул для посетителей. Конечно, при беседе с аврором не должно быть удобно. Надо, чтобы посетитель ёрзал, вызывая дополнительные подозрения у стража порядка.

Но как бы то ни было, Драко воспитывали, что применять магию в подобных обстоятельствах было некрасиво, и он, подтянув двумя пальцами брюки, все же уселся на иссохшееся чудовище, которое делало вид, что оно стул.

Поттер, не отрывая взгляда, продолжал что-то писать. Вид у него был усталый, а ведь стрелки часов едва перевалили за девять утра. Под глазами залегли тени, и он машинально взъерошивал волосы, когда его рука переходила от одной строки к другой.

Всегда по горло занятой Избранный. Не просто так Джиневра не спешит домой после тренировок. Наверняка, он прямо за этим столом наколдовывает подушку, снимает свои очки и спит. И Драко готов был поспорить на одну из своих ячеек в Гринготтсе, что даже во сне Избранный расследует преступления и спасает магический мир от зла.

Малфой нетерпеливо закатил глаза, постукивая пальцами по подлокотнику стула. От скуки он принялся рассматривать доску за спиной Поттера, развлекаясь тем, что искал знакомые имена. Обнаружив в углу доски заметку о собственной персоне, Драко остался недоволен: та статья была написана не в слишком приятных тонах, это он прекрасно помнил. Что-то о том, как Драко грязно ведёт свой бизнес и его «Малфой-Холдинг» весьма сомнительное предприятие.

Тем временем Поттер наконец отложил перо, а пергамент, в котором он писал, сложился в самолетик и стрелой вылетел из кабинета. Он посмотрел на чрезмерно скучавшего Малфоя перед своим столом и подавил неприязнь: сейчас он на работе и должен быть объективной и нейтральной стороной.

— Итак, я вызвал тебя, — произнёс Гарри, намеренно выбрав обращение на равных, — чтобы поговорить о мисс Пэнси Паркинсон.

Малфой с трудом сдержал удивление. Разговор о школьной подруге он не мог представить даже в самых своих невероятных предположениях. Если только случилось что-то. Драко вдруг понял, что уже пару лет точно не видел Пэнси, а переписку она никогда не любила поддерживать.

— И что же мне нужно пояснить? — нарочито равнодушно спросил он.

Гарри сцепил руки в замок. Вид этого самоуверенного и надменного волшебника раздражал. Он сидел, приняв небрежную позу, нога на ногу, и покачивал носком начищенной туфли из драконьей кожи. Выглаженная белая рубашка и чёрная мантия с дорогим кроем. Руки, спокойно лежащие на подлокотниках стула. В этот раз ни капли волнения не было в его движениях, скорее демонстративная утомлённость и праздность. И это будило враждебность где-то глубоко внутри. Но Поттер боролся с собой. Он же профессионал. Выше личных предубеждений.

— Вы общаетесь сейчас? — нейтральным тоном задал он вопрос.

— Нет.

Гарри внимательно посмотрел на Малфоя.

— Почему?

Драко склонил голову набок.

— Не знаю.

— Малфой, — устало выдохнул Поттер и сжал переносицу пальцами. — Тебе так трудно ответить на несколько вопросов? Хочешь капельку веритасерума? Язык сразу развяжется.

— Благодарю покорно, — ухмыльнулся Драко. Затем все же ответил: — Скорее, это была её инициатива — прервать общение. А с ней что-то случилось?

— Я скажу, если сочту нужным, — спокойно ответил Гарри, смерив его взглядом. — Она живёт в Паркинсон-Мэноре с отцом. Тебе что-нибудь известно об этом?

— Да, — нехотя произнёс Драко. — Я знаю, что её мать умерла в последние дни войны. У её родителей был магический брак.

— И что же?

— Поттер, наверняка ты в курсе. Мистер Паркинсон был старше своей жены. На сколько лет, не знаю, но достаточно для того, чтобы его опасения, что юная жена будет ему изменять, были обоснованы. Поэтому они заключили магический брак.

— Откуда тебе это всё известно? — острым взглядом изучал его Поттер.

— Мерлин ... — закатил глаза Малфой. — В чистокровных семьях всё друг про друга знают. Это не было секретом. Может, мне об этом рассказала даже сама Пэнси в детстве, я уже не помню. Её отец был одержим страхом, что его жена снова выйдет замуж после его смерти, поэтому настоял на каком-то хитром обряде. Когда один из супругов умирает, кажется, становится привидением. Чтобы мешать оставшемуся в живых получать удовольствие от жизни, надо полагать...

Малфой замолчал, и внезапно до Гарри по-настоящему дошёл смысл сказанного. Мистер Паркинсон думал, что умрёт раньше своей жены, но вышло все наоборот. И теперь именно его молодая жена сводила его с ума своим призрачным присутствием в доме.

— Так вы виделись с Паркинсон после войны? — нарушил тем временем молчание Гарри, внимательно следивший за лицом Драко.

— Редко. Мать приглашала её иногда, — ответил Малфой, со скучающим видом постукивая по деревянным подлокотникам стула кольцом на пальце. — На Рождество или на Белтейн... Но последние пару лет она отклоняла приглашения.

— И ты не попытался выяснить, что произошло?

— Пытался, — пожал плечами он. — Но она говорила, что не хочет оставлять отца, придумывала какие-то отговорки... — Он помолчал, словно раздумывая, стоит ли говорить. — Теодор Нотт как-то предположил, что у неё появился ухажёр не из нашего круга, поэтому она так себя ведёт.

Гарри невольно подался вперёд:

— Ухажер? И что об этом известно?

— Да ничего, Поттер. Это было просто предположение, почему она отдалилась от нас.

Гарри нахмурился. Жаль, что это всего лишь предположения. Он хмыкнул и задал следующий вопрос:

— Мне удалось выяснить, что всё имущество Паркинсонов отошло Министерству после войны. Но некая рука помогла им сохранить угодья близ Хэмпшира.

Малфой криво усмехнулся.

— Да, это я посодействовал. Буду признателен, если ты не скажешь ей об этом. Она слишком горда, чтобы принимать помощь, но, Салазар свидетель, адвокат, которого она наняла, просрал остальное имущество... Я узнал слишком поздно, потому что находился в Азкабане. А Нотт был занят тем, что пытался отвоевать своё. И всё, что удалось сохранить, это доходную землю. Но она, насколько мне известно, вполне покрывает все её расходы.

Чем больше они об этом говорили, тем больше Гарри убеждался, что Малфой не сможет помочь расследованию. Он вздохнул, покрутив в пальцах волшебную палочку.

— Мисс Паркинсон шантажируют около полутора лет, вытягивая из неё деньги и угрожая убить её отца. Тебе известно что-нибудь об этом?

Ни единая чёрточка не дрогнула на бесстрастном лице.

— Нет, — был дан лаконичный ответ.

— Хорошо, — Гарри отложил палочку в сторону и снова сцепил пальцы рук. — А тебе... Или кому-нибудь из вашего круга никогда не приходили подобные письма?

— Я могу говорить лишь за себя и мать. Нет.

Ничего. Гарри подавил разочарование.

— Малфой, в целях сохранения тайны расследования, я прошу тебя ни с кем это не обсуждать. Для блага самой же мисс Паркинсон. С ней, кстати, тоже не стоит заводить об этом разговор.

— Я понял, — кивнул Драко.

— Я вызвал для беседы Теодора Нотта, — проговорил Гарри многозначительно. — Если сказанное тобой не будет идти в разрез с беседой с ним, вопросов к тебе не будет.

Малфой ничего не ответил, но и взгляда не отвёл.

Через десять минут Драко вышел из кабинета аврора и неторопливо направился к лифтам.

Вот почему Пэнси исчезла. Не пришла ни к нему за помощью, ни к Тео. Они предприняли бы что-нибудь для её защиты. Но Драко отчасти понимал, почему она не пришла. Во-первых, она гордая, а во-вторых... Они с Тео и Блейзом действительно отдалились от неё после войны. Забини в вечном путешествии, то на Бали, то в Нидерландах. Тео переехал в Шотландию после того, как его отец сгнил в Азкабане. А сам же Драко... Был слишком занят делами и считал, что, отвоевав у Министерства хотя бы маленькую часть имущества Паркинсонов, он ей ничего не должен. Так оно, впрочем, и было. Жизнь идёт вперёд, своим чередом. Неудивительно, что старые связи слабеют и люди отдаляются друг от друга.

Войдя в лифт, Драко помедлил, занеся палец над кнопкой этажа, на котором располагался Атриум. После секундного замешательства, он все же нажал кнопку уровня, на котором находился кабинет Грейнджер. Раз уж он здесь, можно зайти и узнать, как идут дела с тендером.

Драко вышел на первом уровне и не торопясь двинулся по коридору. Вдруг впереди, у кабинета Грейнджер, он увидел её, мило воркующую с никем иным, как с Теодором! Нотт стоял к нему спиной, но сомнений в том, что это он, не было. А Гермиона что-то говорила ему, с явным восторгом и убедительностью. О, Драко догадывался, о чём шла речь. С таким огнём в глазах Грейнджер могла говорить только о своих проектах.

Драко отвернулся, пряча улыбку на лице, и слился с группой волшебников, которые как раз направлялись к лифту.

Очевидно, Нотт пришёл к Поттеру, но был перехвачен вездесущей мисс Грейнджер и сейчас вынужден выслушивать её планы по реновации Хогвартса, очередных новейших системах и проектах, на которые всего-то не хватает такой мелочи, как финансирования.

Малфой вдруг подумал, что эти двое могли бы стать отличной парой. Тео был падок на властных и самостоятельных женщин. А Грейнджер молилась бы на него, дай он ей доступ к своему хранилищу в Гринготтс.

Толпа волшебников схлынула, и Драко быстро покинул Министерство.

Вернувшись в Мэнор, Драко застал там управляющих лабораториями, и обсуждение дел затянулось до вечера. Неделя началась не слишком хорошо.

Когда последний управляющий исчез в пламени камина, Драко утомлённо откинулся на спинку кресла. Голова гудела так, что ещё немного и взорвется от напряжения этого дня. Он щёлкнул пальцами.

— Эрк. Подготовь мою квиддичную форму.

Тот кивнул и растворился в воздухе. Этот день ещё можно спасти.

После того, как для его квиддичного клуба был построен собственный стадион, Драко несколько раз в неделю выбирался на тренировки поздно вечером. Иногда он тренировался с самим Воспером, иногда летал в одиночестве. Голова освобождалась от тягостных мыслей, как будто её продувало ветром. Ему нравилось ощущение полёта, нравилось, как его мышцы быстро адаптировались к спортивным нагрузкам.

При мысли, что он сейчас отправится на свой собственный стадион, оседлает свою метлу (последней японской модели, между прочим!) на душе стало совсем хорошо.

Именно поэтому, облачаясь в форму для тренировки, Драко чувствовал, что настроение достигло своей высшей точки на сегодня.

***

Джинни провела утро понедельника в Норе, помогая матери с домашними делами. Убирая пыль с поверхности мебели, колдуя бытовые чары, она постоянно украдкой наблюдала за мамой. Ей казалось, что она даже внешне выглядит гораздо лучше, чем неделю назад, и это окрыляло. Джинни со смехом отправила заклинание в угол чулана, разгоняя докси, которые там поселились.

Как хорошо, что они обратились к этому целителю! Если бы не он... Но зачем думать о том, что было бы?

После Норы Джинни отправилась к Рону и Джорджу в магазин.

Глубоко беременная Лаванда тоже присутствовала здесь, как вечное дополнение к Рону. Джинни чуть не закатила глаза, когда увидела, как та всем посетительницам демонстрирует, что Рональд Уизли — женат, и не на ком-нибудь, а на ней.

«Она ещё и с младенцем за прилавком стоять будет, в страхе, что Рона уведут», — с неодобрением подумала Джинни. Она повернулась к Джорджу и оживлённо заговорила с ним о прошедшей игре. Было так приятно слышать от брата похвалу в свой адрес. Они устроились на диванчике для посетителей и громко смеялись, обсуждая очередные разработки Джорджа и Рона для магазина.

— Джинни! — Рядом оказалась Лаванда, как всегда, поглаживая свой беременный живот. — Ты выглядишь счастливой, светишься изнутри!

И с подозрением прищурилась.

Смысл этого взгляда хорошо был известен и порядком бесил. Всё, что бы ни сделала Джинни, у Лаванды вызывало постоянное предположение «А может, ты беременна?» вместе с таким вот красноречивым взглядом.

«Джинни, ты ешь второй кусок пирога? А может, ты беременна?»

«О, Джинни, ты надела такой свободный джемпер? А ты случайно не беременна?»

«Ты задумалась, Джинни? Мне кажется, ты беременна!»

Всё на свете, казалось, сводилось к этой теме, стоило Лаванде оказаться рядом. Джинни даже начала подозревать, что та специально задаёт подобные вопросы, чтобы позлить. Она обернулась и внимательно вгляделась в светлые глаза золовки, пытаясь уловить издёвку. Но та выжидающе смотрела в ответ, и ненавистный вопрос уже готов был сорваться с кончика языка Лаванды, когда колокольчик над входной дверью зазвонил, оповещая о посетителях. Разглядев среди них несколько девушек, Лаванда воинственно устремилась к мужу, чтобы встать рядом с видом гостеприимной хозяйки.

Джинни переглянулась с Джорджем и не удержалась от смешка. Тот тоже ухмылялся уголком рта, снисходительно глядя на брата и его жену. Все давно привыкли к такому поведению Лаванды, и если Рона всё устраивало — можно было только порадоваться их взаимопониманию.

В магазине братьев Джинни не задержалась и отправилась домой. Время было уже вечернее, и тёплый летний вечер мягко затухал, скользя солнечными лучами по крышам. Она остановилась напротив двух домов и огляделась: улица была пуста.

— Площадь Гриммо, двенадцать. — Стоило это прошептать, как два дома раздвинулись, являя миру третий — из серого кирпича и с чёрной разбитой черепицей. Джинни вздохнула и двинулась вперёд.

Поздоровавшись с Кикимером и промолчав в ответ на бурчание Вальбурги, мало напоминавшее приветствие, она поднялась в спальню и присела на край кровати.

Гарри, как всегда, задерживался в Аврорате. А тренировки, как назло, отменили до среды. Для Джинни это стало большим разочарованием.

Она встала и бесцельно прошлась по комнате. Приостановилась у окна и задумчиво посмотрела на улицу. Снова вздохнула и поняла, что не может больше оставаться в этих стенах. Они давили, вызывали желание убраться отсюда, чтобы хоть немного вдохнуть свежего воздуха. Эта тишина дома, неприятная и гнетущая, навевала непонятную тоску.

Взгляд вдруг упал на спортивную сумку, небрежно брошенную на пол возле кровати. Мерлин, она же может отправиться на стадион своего клуба и полетать! Можно даже будет отработать бросок в малое кольцо, который у неё не всегда получался идеально!

И как она об этом не подумала сразу! Джинни схватила свою сумку и торопливо вышла из спальни. Душа заполнилась радостным предвкушением полёта, а тело лёгкостью.

На лестнице она услышала глухое бурчание Кикимера и надтреснутый голос Вальбурги. Те вели неспешную беседу о былых днях, и эльф заботливо протирал раму портрета своей старой хозяйки.

— Кикимер! — весело крикнула она, приостановившись на лестничном пролёте. — Если Гарри вернётся, передай, что я тренируюсь!

Домовик недовольно поджал губы, наблюдая, как Джинни легко сбежала по ступеням вниз. В прихожей хлопнула дверь и старый эльф поднял взгляд на Вальбургу. Старуха осуждающе качала головой.

— Мужа нет, и она из дома! Дрянная девчонка. Вот что бывает, если смешать кровь благородных Пруэттов с этими Уизли!.. — скрипела она, злобно вращая глазами.

— Госпожа, вы правы, как никогда. Эти Уизли...

— Чистокровное отребье, якшающееся с простецами.

— Как это точно сказано, госпожа! — благоговейно произнёс эльф и с остервенением продолжил натирать раму.

А Джинни уже была в клубе. Наскоро натянула квиддичную форму и в нетерпении подхватила метлу. Защиту она решила надеть прямо на стадионе. Хотелось быстрее под открытое небо, почувствовать тёплый ветер летнего вечера.

Едва она оказалась на поле, как закрыла глаза и глубоко вдохнула воздух. Как она скучала по полётам эти три дня!.. Весь этот огромный, пустой стадион будет принадлежать этим вечером ей!

Выбрав ближайшую трибуну, она села на низкую скамейку, принявшись затягивать защиту. Внезапно чья-то тень накрыла её. Джинни медленно подняла голову, сощурившись от лучей заходящего солнца.

Перед ней, облачённый в модную квиддичную форму, небрежно сжимая рукоять метлы, стоял Драко Малфой.