Я не скажу (если ты не скажешь)

Оригинальное название: I won't tell (if you won't)

Автор: forestofwillow (https://archiveofourown.org/works/65773360)

Категория: Ж/М

Фэндом: Гарри Поттер - Дж. К. Роулинг

Отношение: Гермиона Грейнджер/Северус Снейп

....................................................................................................

Гермиона поклялась, что больше никогда не будет воровать у учителя, но вот она снова вламывается в кладовую профессора Снейпа липкими пальцами. Конечно, в прошлый раз это было всего лишь перо от профессора МакГонагалл на пятом курсе, но оно было как раз идеального размера и веса для написания эссе, и она, похоже, ничего не могла с собой поделать. Ее глаза напрягались, чтобы что-то разглядеть в маленьком темном шкафу. Из щели в двери пробивалась лишь маленькая полоска света; если бы она сделала больше, ее бы тут же поймали. Профессор Снейп был дотошен в организации кладовой, поэтому Гермиона точно знала, куда ей нужно было тянуться, чтобы схватить маленький флакон. Она постаралась успокоить колотящееся сердце, делая короткие, неглубокие вдохи, чтобы он ее не услышал. Она вытерла липкие ладони о перед юбки, прежде чем поднять руку чуть ниже уровня глаз и на две ширины ладони вправо. Кончики ее пальцев коснулись небольшой овальной бутылочки, которая идеально уместилась в ее ладони. Засунув его в карман, Гермиона выглянула из щели в двери кладовой, окидывая взглядом пустой класс. Поток воздуха вырвался из ее легких, и тяжесть свалилась с ее плеч, когда она протиснулась в лабораторию зелий, на цыпочках пробираясь к дальней двери. Она была так близка к свободе, испытывая облегчение от того, что ее ограбление удалось, что не заметила слабого мерцания разочарованного тела рядом с дверью.

«Куда-то собираетесь?»

Внезапный баритон голоса профессора Снейпа заставил Гермиону подпрыгнуть, сердце забилось, когда его темная, внушительная фигура материализовалась перед ней. Был ли он там все это время? Ждал ли он, чтобы посмотреть, не украдет ли она что-нибудь, прежде чем поймать ее? Вошел ли он прямо перед тем, как она вышла из безопасного шкафа с принадлежностями? Все слова замерли на ее языке, который безвольно и бесполезно лежал у нее во рту. Все ее тело покраснело от смущения за то, что она была такой глупой на своем последнем году в Хогвартсе, так близко к своим ЖАБА.

Темные глаза профессора Снейпа изучали ее, прожигая дыры прямо насквозь ее существование, и Гермиона боролась с желанием съёжиться под его тяжелым взглядом. Его резкие черты лица были достаточно сильны, чтобы заставить любого студента признаться в своих самых глубоких, самых темных секретах, лишь бы он перестал маячить на его высокой и худой фигуре. Он был похож на переросшую птицу с крючковатым носом, похожим на клюв, которая преследовала студентов Хогвартса, словно они были маленькими полевыми мышами, ожидая, кто из них предстанет на блюдечке, чтобы стать его обедом.

Он поднял темную бровь к линии роста волос, молча спрашивая ее: «Ну? Ответь мне, девочка».

Гермиона открыла рот, но с ее губ сорвался лишь прерывистый, хриплый звук. Ее разум замкнуло от всепоглощающего стыда, пронзившего ее тело. Гермиона Грейнджер не попала в беду, она прожила целых семь лет без единого взыскания — она была старостой школы ради Мерлина! В классе подземелья внезапно стало душно, капли пота собрались на затылке, а все тело стало горячим, как в то время, когда она слишком много времени провела на солнце во время летних каникул.

«Будет ужасно стыдно сообщить вашей декану факультета, что ее блестящая ученица была поймана на краже у профессора». Профессор Снейп щелкнул языком с притворным разочарованием. «Я бы не удивился, если бы пришлось лишить вас звания старосты, мисс Грейнджер. Как студенчество может уважать воровку ? »

Глаза Гермионы расширились от ужаса, когда она быстро схватила блестящую золотую булавку старосты, прикрепленную к лацкану ее школьной мантии. Волчья улыбка растянулась на его тонких губах, когда он наблюдал, как ее мысли лихорадочно кружатся. Что, если это не остановит ее на потере звания, за которое она так упорно трудилась? Что, если они не позволят ей сдать ТРИТОНы? Поставят ей Т по каждому предмету, чтобы она стала посмешищем всего волшебного мира. Ее заставят вернуться в магловское общество, заставят устроиться на работу без образования. Весь сценарий был похож на один из повторяющихся кошмаров Гермионы. У нее было так много планов на будущее, что она должна была что-то сделать , чтобы ее мечты сбылись.

«Возможно, мне разумнее пойти прямо к директору...»

Гермиона качнулась вперед и схватила мантию профессора Снейпа в кулаки, ее глаза стали круглыми, как блюдца, когда она покачала головой. По общему признанию, профессор Дамблдор пугал ее, она никогда не видела его, кроме как в Большом зале. Она слышала истории о его магическом мастерстве на протяжении многих лет, разговоры о том, что он был величайшим волшебником из ныне живущих. Как все его уважали, почитали. Ее разум крутил дикие фантазии на протяжении многих лет, что привело к ее иррациональной нервозности по отношению к волшебнику. Если бы он узнал о краже Гермионы, ее будущее было бы по-настоящему и полностью разрушено, она была в этом уверена.

«Пожалуйста, сэр». Гермиона захныкала, вытягивая шею, чтобы просто посмотреть на рычащее лицо своего профессора. В этот момент она была резко столкнулась с их огромной разницей в размерах. Даже с его тонким, гибким телом, он возвышался над ней; верх ее диких кудрей едва доходил до его груди, но она чувствовала себя вдвое меньше под его резким взглядом. «Пожалуйста, не говорите профессору Дамблдору, клянусь, этого больше никогда не повторится. Я буду драить котлы до конца года! Без магии! Вы можете дать мне взыскание, пока я не закончу учебу, только, пожалуйста, никому не говорите». Слезы пощипывали уголки ее глаз, когда она умоляла о своем будущем в волшебном мире, ее слова, казалось, не оказали никакого влияния на резкие складки его лица.

«И пожертвовать моим личным временем ради вашего проступка, мисс Грейнджер? Что, во имя Салазара, вы можете мне предложить, чтобы изменить мое мнение?» Его тон был скучным, уставшим от ее драматизма, и Гермиона напрягала мозги в поисках того, что она могла бы предложить. Ее мысли трепетали над чем-то совершенно нелепым. Это могло бы принести ей еще большие неприятности, чем она уже имела, — но только если бы все пошло не по плану. Если бы это сработало, это решило бы все ее проблемы.

Гермиона успешно использовала ту же технику на Роне, когда он поймал ее с поличным за чтением старого и густо аннотированного учебника по зельям Гарри. Гарри читал его одержимо, практикуя нерегулируемые заклинания, не зная, что они на самом деле делают. У Гермионы не было выбора, кроме как забрать его у него. Мерлин знает, что может случиться, если одно из этих заклинаний пойдет не так, а Гермиона просто хотела его прочитать . Она оправдывала свое поведение, говоря, что никогда не воспользуется резкими каракулями внутри. Но когда Рон поймал ее и пригрозил рассказать Гарри, что это не Драко Малфой украл учебник, а его иногда подруга Гермиона Грейнджер, она запаниковала. Она отчаянно цеплялась за свою дружбу с Гарри и Роном на протяжении многих лет, никогда не становясь с ними так близко, как они были друг с другом, поэтому она не могла сделать ничего, что могло бы поставить под угрозу этот и без того шаткий фундамент.

Она вспомнила, как слышала сплетни Лаванды Браун о том, как легко манипулировать мальчиками, используя свое тело, чтобы получить желаемое. Она сказала, что убедить их было еще проще, если использовать свой рот на их... штуке . Поэтому она упала на колени, положила руку на промежность Рона и собрала все свои лучшие впечатления Лаванды, когда попросила его сохранить это между ними. Гермиона была шокирована, когда это сработало, и процесс оказался не таким уж ужасным, как она могла себе представить. Вкус в конце был не совсем приятным, но не хуже, чем бобы Берти Ботта со вкусом пугала. Гермионе удалось сохранить книгу, и она действительно была захватывающей. Тот, кто ее написал, был гением, когда дело касалось зелий, все эти маленькие советы и хитрости; тонкие изменения в рецептах, чтобы обеспечить более последовательное приготовление, все это оказалось полезным, и это отправило Гермиону на нисходящую спираль граничащей с одержимостью.

Вот так она и оказалась в той же ситуации, в которой находилась сейчас: она украла дефицитный ингредиент, чтобы опробовать еще один рецепт Принца-полукровки.

Решив, что с ней не может случиться ничего худшего, если ее ухаживания будут отвергнуты, Гермиона сбросила школьную мантию на пол и опустилась на колени перед профессором Снейпом, проведя руками по его животу к верху брюк.

«Что ты делаешь ? Вставай !» — прошипел Снейп. Его мышцы напряглись под ее прикосновением, когда она подняла на него умоляющие глаза, расстегивая первую пуговицу ловкими пальцами. Его лицо было сморщено в том, что, казалось, было агонией, если бы не мягкий румянец, расцветающий на его землистой коже.

« Пожалуйста... » — прошептала Гермиона. «Я не скажу... если ты не скажешь».

Она обхватила его полутвердую длину, розовые губы раскрылись от шока, удивленная тем, что он вообще был возбужден. Что также потрясло ее, так это его огромные размеры, всего лишь наполовину. Он дернулся под ее — по-видимому — крошечной рукой. Его руки были сжаты в крепкие кулаки по бокам, когда Гермиона сидела высоко на коленях, паря своим открытым ртом над головкой его эрекции под его брюками. Горячие, теплые вдохи обдували его длину, паря над его членом, пока он пульсировал, твердея с каждым выдохом. Ее щеки вспыхнули, когда она снова произнесла непристойное имя в своей голове, пульсация между ее ног усилилась. Вот как это называла Лаванда — сосание члена.

Тепло скапливалось глубоко в животе Гермионы, капая, как сладкий мед, к ее ядру, ее клитор уже пульсировал от возбуждения. Она быстро постаралась полностью расстегнуть застежку его брюк, стянув их вниз по бедрам, чтобы обнажить черные шорты под ними. Его член напрягался против хлопчатобумажной ткани, небольшое влажное пятно образовалось от протекающего кончика, и Гермиона не могла не высунуть язык и не сделать один маленький, любопытный лиз над пролитой жидкостью. Профессор Снейп резко выдохнул через свой огромный нос, и Гермиона могла видеть, как мышцы его челюсти и шеи напрягаются от тугого напряжения.

Вкус был слегка солоноватым и безобидным, но что-то в нем заставило Гермиону сжать бедра вместе. Возможно, дело было в том, что это был ее профессор, который обычно был таким отчужденным и контролирующим, теперь был в ее власти? Ощущение власти было головокружительным, но она также не возражала бы, если бы он провел пальцами по ее кудрям и схватил, двигая ртом вверх и вниз по его огромному члену. Она никогда раньше не думала о своем профессоре в таком ключе, всегда слишком боялась его и его надвигающегося присутствия, чтобы какая-то школьная влюбленность могла развиться. Состояние его сальных волос беспокоило Гермиону по поводу его остальной гигиены, но все, что она могла унюхать, было густое облако чего-то мускусного, что сочилось сырой мужественностью. Запах, который был в тысячу раз более опьяняющим, чем обоняние или вкус Рональда.

«М-мисс Грейнджер», — его голос был хриплым и напряженным, лишенным стандартной резкости, к которой она привыкла. «Это... Мы не можем...» Звук его тяжелого и напряженного голоса наполнил голову Гермионы приятным жужжанием, побуждая ее лениво скользить языком по всей длине его члена.

«Я совершеннолетний, профессор. Никто не должен знать».

Идеи правильного и неправильного плясали в глазах профессора Снейпа, пока он боролся со своим чувством морали и своими плотскими желаниями. Гермиона просунула свои маленькие пальцы за пояс его черных брюк, чувствуя сильный жар от первого контакта с его голой кожей. Тепло распространялось по ее рукам и погружалось прямо в ее живот, разжигая огонь ее желания.

Ее дыхание сбилось, когда она стянула с него трусы, то , что смотрело ей в глаза, не могло быть его членом. Он был слишком большим, это же не здорово? Количество крови, наполняющей его всю длину, должно было лишать его сознания с каждой эрекцией. Прежняя бравада Гермионы отступила в свою пещеру, оставив ее широко раскрытыми глазами и кроткой. Ее язык высунулся, чтобы смочить губы, когда она подняла взгляд и увидела, как на лице профессора Снейпа появляются первые признаки самодовольства.

«Я-я...» — голос Гермионы застрял в горле, боль в коленях стала выходить вперед и выходить на первый план, от того, что каменный пол врезался в ее нежную кожу. Гермиона начала чувствовать себя выше своей головы, ее прямолинейность процветала, когда она имела дело с абстрактными концепциями, но она быстро увяла, когда реальность ситуации смотрела ей в лицо. Чем дольше она колебалась, тем больше сомнений кружилось в глазах профессора Снейпа, и Гермиона не могла рисковать, что это не сработает. У нее было так много планов на волшебный мир, что напрягать челюсть в течение двадцати минут было справедливой ценой.

Возбуждение вырвалось из головки его напряженной длины, блестящая капля преякулята грозила капнуть на пол, заставив рот Гермионы наполниться слюной. Прежде чем она успела слишком сильно об этом подумать, она обхватила губами самый кончик его члена, нежно облизывая его языком. Сверху раздался громкий стон, снова перенаправив внимание Гермионы на глубокую боль между ног. Двигая бедрами, чтобы попытаться получить хоть какое-то подобие облегчения, но безуспешно, Гермиона расширила челюсть, чтобы медленно опуститься чуть ниже головки члена Снейпа.

Чувство полноты было чем-то, чего она никогда раньше не испытывала, чувство паники, трепещущее в ее груди от величины его размера, обрушилось на нее. Он уже касался задней части ее горла, и казалось, что ей еще много миль нужно пройти. Ее рот был растянут так широко, что любая попытка действительно сосать была выброшена в окно, ее язык извивался по нижней стороне, пока слюна капала по его стволу. Жалкие, неудовлетворительные вдохи через нос заставляли ее легкие болеть, умоляя сделать большой вдох кислорода. Это было удушающее чувство, которое заставляло ее сердце колотиться так, что это было совсем не весело. Она должна была сделать это, чтобы обеспечить свое будущее, но Гермиона чувствовала, как ее уверенность в себе рушится. Как она могла выжить и творить добро в мире, если она даже не могла справиться с этим?

Один слишком глубокий толчок заставил Гермиону задохнуться вокруг его члена, и он зашипел от недовольства, когда она поспешно оторвалась, глубоко дыша открытым ртом в своих забытых легких. Нитка слюны соединила ее рот с кончиком члена Снейпа, и она уставилась на него слезящимися глазами. Его щеки покраснели, а нижняя губа выглядела свежеукушенной, и Гермиона обнаружила, что находит его... привлекательным.

«Я... я думаю, что он слишком большой... сэр». Она шмыгнула носом. Это было унизительно, так как по сути она признала свое поражение. Подтвердила, что она была неудачницей во всех отношениях. Она закусила нижнюю губу, теребя подол школьной юбки.

Профессор Снейп слегка приподнял одну темную бровь, когда он начал лениво себя гладить, его темные черные глаза были тяжело прикрыты от желания, и все предыдущие колебания исчезли. «Что случилось с этой гриффиндорской храбростью, мисс Грейнджер? Хм? Я не думал, что вы из тех, кто не заканчивает то, что начала». Его голос был на удивление ровным, когда он потянулся, чтобы оторвать ее нижнюю губу от зубов большим пальцем, тепло от его ладони просачивалось в кости Гермионы.

«Откройте рот, мисс Грейнджер».

В его тоне не было места для колебаний или неповиновения, но Гермиона обнаружила, что более чем счастлива подчиниться его приказу. Возможно, у нее все еще был шанс спасти это и вернуться на путь, по которому она должна была идти. Его член был бархатистым на ее языке, с медленными неглубокими толчками, а его рука все еще крепко держала ее челюсть. Она уставилась на своего профессора и восхищалась видом удовольствия, которое она ему дарила.

С каждым стоном и каждой задержкой дыхания уверенность Гермионы росла. С небольшими, короткими всплесками, как шина на ее детском велосипеде, которую она накачивала маленьким ручным насосом в гараже у родителей. Ее пальцы чесались залезть в трусики и поиграть со своими скользкими складками, подтолкнуть себя к краю с мыслью о члене профессора Снейпа во рту. Ее голова была словно набита ватой, а челюсть болела, но все, что это делало, это заставляло возбуждение Гермионы расти все выше и выше.

«Вот и всё... Пусть твой профессор использует свой всезнайский рот... Вот так».

Она не должна была так возбуждаться от этого, будучи использованной своим жирным профессором, но Гермиона не смогла сдержать приглушенный стон, который вибрировал от гигантского члена, вторгающегося в ее рот. Последняя часть ее самообладания рухнула, когда Снейп откинул голову назад с громким стоном, побуждая ее наконец засунуть руку в трусики и заняться собственным освобождением. Никогда она не осознавала, что самоудовлетворение может быть таким приятным — не то чтобы у нее было много практики, она так и не смогла преодолеть отсутствие уединения в общежитии; пережиток ее единственного детства. Каждая попытка, которую она нерешительно пыталась предпринять, была не очень успешной, но теперь она собиралась прыгнуть с края и быть поглощенной разбивающимися волнами.

« О, черт — вы трогаете себя, мисс Грейнджер? Толкаетесь через край с — боги — членом во рту?» Грудь Снейпа быстро поднималась и опускалась, легкий блеск на его лбу, когда его бедра перекатывались снова и снова. Гермиона мурлыкала в знак согласия, пальцы быстро потирали круги по ее набухшему клитору, пока шнур внутри нее становился все туже и туже. Все ближе и ближе к тому, чтобы разорваться пополам.

С непристойным хлопком профессор Снейп отстранился от рта Гермионы и начал быстро гладить себя по ней. Тяжело дыша, Гермиона была слишком далеко, чтобы замечать что-либо еще, кроме удовольствия, которое она искала.

«--закрою это красивое лицо, черт возьми...»

Гермиона зажмурилась, и ее розовые губы раздвинулись в экстазе, когда горячее удовольствие прорвалось сквозь ее тело, как раз когда горячие нити спермы нарисовали ее лицо и губы. Застыв на месте, пока отголоски ее оргазма пробежали по ее телу, Гермиона осторожно облизнула уголок губ, пробуя его соленую трату. Все еще приобретенный вкус, но что-то в этом было... лучше. Более приемлемо. Она открыла глаза после предательского покалывания от чар scourgify , чтобы увидеть своего профессора с поправленными штанами, но его щеки все еще пылали, поскольку воздух вокруг них был тяжелым от того, что они сделали.

Щеки Гермионы горели, когда она наклонила голову, прежде чем схватить сброшенную мантию и встать на ноги. Нельзя было отрицать, что она получила удовольствие, не после того маленького представления, которое она устроила, но Гермиона обнаружила, что не хочет этого отрицать. Она обнаружила, что... хочет сделать это... снова.

Прочистка горла вернула ее внимание к его строгому лицу, маска уже была на месте. «Спрашивай в следующий раз». Гермиона сияла, пока сценарий за сценарием проносились в ее голове из всех зелий — и всех внеклассных занятий — которые она могла бы выполнить с ним. Взмахом руки он отпустил ее, оставив Гермиону с легкой пружиной в походке.

Она просто надеялась, что профессор Снейп сохранит ее секрет. Ей бы очень не хотелось рассказывать о нем профессору Дамблдору.