Глава 11
— Ты действительно применила непростительное?
Я сидела за столом Слизерина в Большом зале и час ковыряла запеканку, которая стала больше походить на кашу. Аппетита совершенно не было, впрочем, как и желания разговаривать, но мой брат не относился к понимающим родственникам. Скорпиус в принципе не знал, что такое эмпатия.
— Будто тебя там не было, — фыркнула я, напоминая, что мы все ещё двойняшки, все ещё одного возраста и все ещё на одном курсе.
— Нет, я не люблю дуэли в принципе, Тавия, — спокойным тоном произнес брат, отворачиваясь к своей тарелке. — Хоть и профессор Палмер уговаривала меня принять участие.
Ладно, я не буду врать, что была удивлена. В другое время — да — удивилась бы, обвиняла, возможно, даже разозлилась бы, но сейчас внутри просто была пустота. Пустота — и ничего больше.
— Ты тоже будешь ненавидеть меня? — таким же пустым взглядом я посмотрела и на брата. Он лишь на секунду перестал жевать, но ответил быстро, не давая времени усомниться в искренности его слов: — Нет. Потому что я поступил бы также.
Может, он всё-таки знает, что такое эмпатия.
***
Естественно, каждый, кто подходил ко мне, начинал разговор об одном: как ты могла применить непростительное к Поттеру и бла-бла-бла. Я знала, что, вероятнее всего, в «Пророке» мое фото красуется на обложке с каким-нибудь кричащими заголовком, и принципиально не прикасалась к газете.Мне было плевать, что думают другие. Но я совершенно не понимала, как сама оцениваю свой поступок.
Я ведь совершила что-то ужасное. Или... нет?
Что вообще хорошо, а что — плохо? Почему мир не делится на чёрное и белое? Почему меня все считают злодеем, а я чувствую себя — жертвой?
Когда-то я впервые спросила у папы значение слова «пожиратель», которое соседский мальчик употреблял в отношении моей семьи.
— Это не плохое слово, — объяснил тогда папа, ласково потрепав меня по голове. — Оно означает, что у человека когда-то отняли выбор.
— Отняли выбор? — моя маленькая голова ещё не понимала значение его слов.Зато сейчас я понимаю. В отличие от всех остальных.
— Слышал, что произошло в дуэльном зале.
Вздрогнув, я подняла взгляд на Тома. Он всегда подкрадывался незаметно, словно змея.В свете огня его скулы выделялись сильнее, отчего парень казался старше своего возраста... впрочем, красоту это ему только прибавляло.
— Хочешь поговорить об этом? — я нахмурилась, пряча руки в карманы мантии.Тому, в отличие от брата, дважды повторять было не нужно.
— Вовсе нет, — он взмахнул палочкой, разжигая огонь сильнее, и смело сел на диван, вплотную рядом со мной. — Это просто повод начать разговор. Я хотел пригласить тебя на бал, принцесса.
Бал.Его проводили в Хогвартсе каждые три года, в память о когда-то существующем Турнире Трёх Волшебников. Сейчас турнир отменили из-за повышенной травмоопасности — к счастью или сожалению — но традицию танцев решили сохранить.
— И ты хочешь?.. Чтобы я?.. — слова не сразу нашлись. На миг я даже почувствовала себя влюбленной дурочкой, которая так глупо упускает свой единственный шанс.
Но спустя пару вдохов я взяла себя в руки, чего не скажешь о вспыхнувших и до сих пор горящих щеках.
— Именно это я и сказал, — слизеринец улыбнулся самой очаровательной улыбкой и мягко убрал локон волос с моего лица. — Согласна, принцесса?
О, Мерлин. Почему я не расчесалась сегодня?..
— Если меня не отчислят к моменту бала — с удовольствием составлю тебе компанию, принц.
Сердце сделало кульбит.«Принц».
Могла ещё тупее придумать, Октавия? Не забудь стукнуть себя по голове, когда «принц» уйдет».
Том же словно не заметил обращения. Лишь улыбнулся. А затем его рука вдруг опустилась ниже и коснулась моей.
— Ты не монстр, Октавия. У тебя просто не было выбора.
Парень легко сжал мою кисть, легко поднял ее, легко коснулся губами кожи и, кивнув, ушел, оставляя меня с ощущением бабочек внизу живота и совершенной, полной беспомощностью.
***
Джеймс не появлялся ни на лекциях, ни в большом зале, и по следом пропавшему Альбусу я сделала вывод: родители забрали их из школы. Вероятно, временно, но без общества лучшего друга я чувствовала себя слишком одиноко.
Скорпиус по-прежнему не горел желанием общаться со мной, хоть и поддерживал, как мог, а Тома я и вовсе видела редко. Только когда он сам этого хотел.Окончательно заскучать мне не давали вечные оскорбления.
— Малфой, зачем ты ходишь на занятия?
Это была очередная Уизли. Я даже не успевала запоминать их имена: порой казалось, что каждый третий в Хогвартсе носит эту фамилию и рыжую шевелюру.
Кажется, курносая была дочерью Рона и его маггловской пассии.
— Уж точно не для того, чтобы видеть твою рожу, Уизли, — огрызнулась я, не подумав, чем это может обернуться.Профессора Макгонагалл в классе не было, а девяносто девять и девять процентов Гриффиндора — не особо умные и слишком дерзкие львята — были настроены против меня.
Слизеринцы бы не стали защищать меня, если не хотели оказаться такими же изгоями.А этого они точно не хотели.
— Октавия, порой мне кажется, что тебя ошибочно определили на Слизерин, — прошипела девушка в ответ, вынимая палочку из кармана мантии. — Тебе явно место среди ничего не усваивающих хаффлпаффцев.
Ком в горле стоял давно, а сейчас он с особым усилием рвался наружу. Я же смотрела в карие глаза гриффиндорки и ничего, кроме гнева, там не находила.Ей было, за что меня ненавидеть.
— Тебя ошибочно определили в Хогвартс, — несмотря на протестующее против язвительных ответов сознание, я проглотила ком и поджала губы. — Таким, как ты, Уизли, место среди магглов.
Ее палочка смотрела прямо мне в лоб. А я была совершенно безоружна.
И даже этот факт не помешал мне гордо понять подбородок и смотреть ей прямо в глаза.
— Повтори, Малфой, — словно плюясь ядом, она сделала очередной шаг ко мне.
Уизли, Поттер, Малфой... Ненавижу все эти фамилии. Ярлыки.
Поттеры — герои, избранные, неповторимые;Уизли — дружные, добрые, искренние;И Малфои...
Что ж, пора соответствовать своей фамилии.
— Тебе место среди магглов, Уизлетта, — выплюнула я, совершенно не обращая внимания на палочку в миллиметре от моей шеи. — Тебе, и всей твоей семейке.
Прежде, чем ответить, я увидела в глазах гриффиндорки вспыхнувший, яркий огонь. Огонь гнева, злости и ненависти.
— Это за Джеймса, — прошептала она, а затем отрезала: — Круцио.