Глава 3
Драко смотрел на нее. Опять. И именно в этот вечер, когда стоило бы уделить внимание своей девушке... но он ничего не мог с собой поделать. Драко слишком удивился, увидев Гермиону. Он никогда бы не подумал, что Грейнджер сможет прийти на бал после прошедшей ночи. Драко сдержал свое слово, протрахав ее всю ночь до рассвета, и отпустив только, когда солнце уже высоко поднялось в небе. Белье гриффиндорки Малфой оставил себе в качестве трофея.
По идее, Гермиона должна быть не в состоянии ровно ходить, не то, что вальсировать. Но Грейнджер в очередной раз доказала, что у нее есть запас силы воли, о котором Драко ничего не известно. И вот она здесь, облаченная в элегантное, струящееся вечернее платье темно-зеленого цвета. Как Драко может уделять должное внимание Пэнси, когда мимолетный взгляд через зал пробуждает свежие и невероятно красочные воспоминания о прошлой ночи? О том, как Гермиона взвыла - другим словом это и не опишешь - взвыла, когда он уничтожил ее невинность, войдя до конца, а потом практически лишилась сознания, когда Драко начал двигаться в ней резкими, глубокими выпадами. О том, как тело Гермионы, против ее воли, реагировало на ласки - Драко продолжал поглаживать ее пальцами, не переставая грубо трахать. О том, как она боролась с тем первым, вызванным афродизиаком, оргазмом. Боролась так яростно, как никогда прежде. Но в конце концов он все равно обрушился на Гермиону. Дернувшись, Грейнджер застыла, ее мышцы ощутимо сжались вокруг члена Драко, пока она отчаянно трясла головой.
- Нет-нет-нет... Боже... нне... пожалуйста.... Оооох...
О том, как Гермиона горько всхлипывала, когда Драко впервые излил в нее свое семя, доведенный до высшей точки ее же оргазмом. Гермиона кричала, что чувствует его сперму, что она жжется. О том, как кончив первый раз, он остался внутри Гермионы, целуя, трясь носом и посасывая ее кожу, а его член начал вновь затвердевать внутри нее...
Драко опять начал двигаться, заставив Гермиону практически истерично умолять:
- Малфой, пожалуйста, только не снова. Я не могу больше, мне б-боольно! - но ее тело, не подвластное контролю разума, двигалось вместе с ним, встречая каждый выпад Драко.
О вкусе ее кожи, ее слез, запахе волос, изгибах тела и том, как он брал ее то в одной, то в другой позе - на спине, на боку, на коленях, в ванне, возле ванны, посадив Гермиону сверху... и каждый раз заставлял кончать вместе с ним, оставляя ртом отметины на ее животе, плечах, груди. О том, как он все время грязно выражался и мучил Гермиону вопросами про то, что бы подумал Уизли, увидь он ее сейчас... или сейчас? В какой-то момент Драко почти нежно стер свежие слезинки и признался мягким, подбадривающим тоном, что ничего страшного не случилось - Уизли уже давно привык делиться своими вещами. О том, как он заставил саму Гермиону грубо отвечать и повторять за ним слова, никогда прежде не срывавшиеся с ее губ. Слова, которыми она давилась и которые ей было чуть ли не больно произносить. А потом, будто желая окончательно ее унизить, Драко приказал Гермионе трогать себя. Показал, что и как гладить, а сам просто сел и наслаждался шоу, пока Грейнджер доводила себя до оргазма. Драко вспоминал беспомощность, появившуюся в ее глазах, когда он наконец снял заклятье Империуса, решив, что ее дух окончательно и бесповоротно сломлен. Вспоминал, как Гермиона позволила трахать себя дальше и, как Драко и предполагал, двигалась вместе с ним - ведь Грейнджер все еще была в плену афродизиака. Потом Драко подтащил Гермиону к огромному зеркалу в раме и поставил так, чтобы она могла видеть, как его член входит и выходит из ее тела. В тот момент Гермиона плакала и кончала сильнее прежнего. Он воображал себе, как Гермиона поднималась в комнату, в постель. Когда розовый утренний свет заструился сквозь окно ванной, Драко в конце концов снял противозачаточное заклинание и разрешил ей - дрожащей, обессиленной, измученной и еле стоявшей на ногах - натянуть все еще влажную одежду. Потом он навел сносные чары разнаваждения, чтобы Гермиона смогла незамеченной добраться до комнаты, если вдруг кто-то из ее однокурсников уже проснулся. Малфой представлял, как Гермиона спотыкалась на каждом шагу, когда наконец вскарабкалась по ступенькам, ведущим в ее комнату на башне, хватаясь за стены как тогда, возле паба. Потом она упала на свою кровать с красным балдахином и опустила полог - Гермионе было очень больно и она слишком устала, чтобы попытаться залезть под одеяло. Она просто свернулась в маленький комочек на постели и лежала так, пока день вступал в свои права. Ее бедра все еще были липкими от его семени - Боже, он кончал в нее столько раз, столько раз - и Гермиона дрожала с головы до пят, хотя слез больше не осталось, пока не забылась беспокойным, тревожным сном. Драко был уверен, что не увидит ее до своего отъезда из школы.
Но вот она здесь. Несомненно, подавленная. Но Гермиона все же пришла на бал под руку с Уизли и выглядела просто обворожительно. Ее платье было такого темного цвета, что казалось почти черным, когда Грейнджер стояла на месте... но вспыхивало зеленым, стоило ей только пошевелиться. Гермиона сделала что-то с волосами, но не подняла наверх, как на четвертом курсе... наоборот, пышные темные локоны свободно ниспадали до середины спины, поблескивая как бы небрежно рассеянными в них, похожими на бриллианты, камушками. Они ярко сверкали в тусклом свете Большого зала. От этой картины у Драко перехватило дыхание... а мысль, что даже сейчас, когда Грейнджер танцует со своим парнем, в ней все еще разливается его семя, пробудила в Малфое яростное, невероятное чувство собственности, вместе с непреодолимым желанием заполучить Гермиону еще раз. Она танцевала, уткнувшись лицом в грудь Уизли так, как будто держалась на ногах только благодаря ему. Рон чувствовал, что что-то случилось, хотя понятия не имел, что именно. На лице Уизли читалась обеспокоенность, и он крепко обнимал Гермиону, одной рукой рассеянно и ласково поглаживая ее волосы. Наклонив голову, Рон что-то прошептал ей на ухо. Вероятно, задал вопрос, решил Драко. Гермиона покачала головой, не отрываясь от его плеча и не подняв взгляда. Уизли только сильнее нахмурился. Драко отдал бы многое, лишь бы узнать, о чем именно он спрашивал. Малфой неохотно заставил себя отвернуться, вновь вернувшись к своей девушке и друзьям. И все же он исподтишка наблюдал за Грейнджер весь бал. Она танцевала только с Уизли, которого лишь однажды заменил Поттер, протанцевав с Гермионой всю песню, пока Рон ходил за напитками. Было ясно, что Поттер тоже почувствовал неладное - он что-то шептал, уговаривая Гермиону объяснить, в чем дело... но преуспел не больше, чем Уизли. Несколько пар провальсировали мимо, закрыв Драко обзор, а когда он вновь смог увидеть Грейнджер, она уронила голову на плечо Поттера, а ее собственные плечи подрагивали - нет, скорее тряслись. Даже через весь зал было видно, что она почти истерично всхлипывает, уткнувшись в смокинг Поттера. У Драко внутри все похолодело. Она что, все рассказала!? Поттер подвел Гермиону к стулу в углу зала;
Драко повел Пэнси в танце в том же направлении, так, чтобы не терять их из виду. Грейнджер без сил упала на стул, зарывшись лицом в ладони, а Поттер опустился на колени и, обняв ее за плечи, что-то тихо, взволнованно говорил. Драко не мог различить слов. Вскоре рядом появился Уизли - позабыв о напитках и сходя с ума от беспокойства, он сел на стул рядом с Гермионой и прижал к себе, переводя взгляд на Гарри, который что-то отрывисто сказал, мрачно покачав головой. Позабыв о своей девушке, Поттер сел с другой стороны от Грейнджер, как и Уизли обняв ее одной рукой и принялся что-то шептать, наклонившись к ее уху. Смотреть на страдания Гермионы было больно, даже для Драко, который являлся их причиной. И все же через несколько минут он вздохнул с облегчением - очевидно, Грейнджер ничего не сказала. Драко не сомневался, что если бы Гермиона открыла Поттеру и Уизли правду, они бы уже набросились на него и убили бы, если могли, прямо здесь, на глазах у всех. Но они даже не смотрели в его сторону. Драко был в безопасности. Он повернулся спиной к трио и вновь повел Пэнси в танце. Нужно быстро взять себя в руки. Сегодня вечером необходимо кое-что сделать и сейчас настал как раз подходящий момент.
Утром за завтраком Драко получил письмо от отца, в котором, помимо детально расписанных наставлений, лежало кольцо с огромным бриллиантом. Драко знал, что его родители несколько недель вели переговоры с Паркинсонами. Хотя те были не так богаты, как Малфои, у них была прекрасная родословная и поэтому свадьба с Пэнси устраивала обе семьи. Видимо, они пришли к приемлемому для Люциуса соглашению, так что тот готов был с радостью встретить будущую невестку в своем доме, как только помолвка официально состоится. Поэтому Люциус «настойчиво советовал» сыну незамедлительно сделать предложение при всех прямо во время бала. Музыка прекратилась, и Драко понял, что время пришло. Он поймал ладонь Пэнси в свою и поднес к губам, а потом повернулся и направился прямо к сцене, услышав, как кто-то с его факультета - Драко не разобрал, кто именно, ему было все равно - попросил минутку тишины. Одному семикурснику надо сделать очень важное объявление.
***
Драко чувствовал странную отрешенность, поднимаясь на сцену. Наступил поворотный момент - после этого ничего уже не будет как прежде. Ничего. Он собирается связать свою жизнь с Пэнси Паркинсон, а почему? Потому что их родители решили, что свадьба одинаково выгодна обеим семьям. Галлеоны, сотни галлеонов тоже сыграли свою роль, в этом Драко не сомневался. И не то, чтобы он возражал... Драко все понимал и знал, что слишком мало молодых ведьм соответствовали высоким стандартам его семьи. К тому же он был... в каком-то роде увлечен Пэнси. Они встречались уже три года и вместе выросли. Драко не помнил свою жизнь без Пэнси. Но любит ли он ее? Ничего, Драко сможет научиться ее любить. В конце концов, свадьба его родителей тоже была спланирована заранее, но ни у кого не возникало сомнений в их привязанности друг к другу. И все же этот момент представлялся Драко совсем по-другому. Мерлин... если бы только Грейнджер была чистокровной. Если бы. Пересекая сцену, Драко яростно отбросил подобные мысли, глубоко вдохнув и мысленно репетируя речь. Грейнджер не чистокровная. Она грязнокровка. Пусть она прекрасна. Пусть ночь с ней была лучшим трахом в его жизни. Но Драко попользовался и покончил с ней, так что пора жить дальше. Пускай Уизли наслаждается доставшимися ему жалкими мгновениями. Проклятье, она слишком хороша для Уизли. Нет. Драко получил, что хотел. Все кончено. Кончено. Шепот в зале стих. Пора. Драко посмотрел в глаза своей девушки. Она была в полуобморочном состоянии от волнения, окруженная стайкой шепчущихся и хихикающих слизеринок.
- Пэнси Паркинсон, - спокойно произнес Драко. - Ты лучшее, что было в моей жизни. Окажешь ли ты мне великую честь стать моей женой?
И почему, почему даже в это судьбоносное мгновение Драко не мог удержаться, чтобы не взглянуть на Грейнджер еще раз?
Она стояла в дверях Большого Зала, поддерживаемая с двух сторон Поттером и Уизли. Девчонка Поттера - мелкая Уизли - тоже присоединилась к ним. Очевидно, все четверо покидали бал. Но Грейнджер остановилась и обернулась, встретившись с Драко взглядом.
Ее лицо было белое, как полотно, и даже через весь зал Драко видел серебристые дорожки слез на ее щеках. Но Гермиона больше не плакала. Долгое мгновенье она смотрела прямо в глаза Драко - в свете ламп ее платье переливалось черным и зеленым. Проклятье, Грейнджер была прекрасна, просто восхитительна. Пэнси, светясь от счастья, уже поднималась на сцену, чтобы принять его предложение под гром аплодисментов слизеринцев, но Драко, помоги ему Мерлин, не мог оторвать взгляда от Грейнджер. Гермиона, оттолкнув Поттера и Уизли, развернулась и вышла из зала. Двойные двери захлопнулись за ней.
***
Он смотрел на нее. Опять. Драко не видел Гермиону с Рождественского бала... а с тех пор прошло уже несколько месяцев. Малфой не вернулся в Хогвартс с каникул. После приезда домой, пока эльф отводил Пэнси в ее комнату, чтобы помочь распаковать вещи, Драко пригласили к себе родители. Как будто извиняясь, они объяснили, что война вот-вот начнется, а в военное время молодым людям надо быстро становиться взрослыми. Поэтому было решено, что Драко больше не вернется в Хогвартс, а примет Черную Метку и начнет готовиться к карьере Пожирателя Смерти. И, конечно же, женится на Пэнси. Люциус с улыбкой поведал, что «военные свадьбы» давняя и добрая традиция семьи Малфоев - он и Нарцисса сами поженились во время первого восстания Волдеморта. Казалось, родители пытались поддержать Драко, будь он расстроен тем, как теперь повернулась его жизнь. Но он ничуть не переживал, расставаясь с Хогвартсом навсегда. У Драко не осталось ни сожалений, ни незаконченных дел, ведь он успел заполучить Грейнджер перед отъездом. Но Малфой понял, как сильно заблуждался, думая, что сможет забыть Гермиону, переспав с ней. Последующие месяцы Драко стал вспоминать о ней еще чаще, гадая, где она и что делает. Готовится к войне, как и он? Или все еще защищает домовиков и переживает за экзамены и оценки по таким глупым предметам, как История Магии и Древние Руны? Трахнул ли ее Уизли? Дала ли она ему? Драко думал о Гермионе в брачную ночь, схватив свою невесту за волосы и входя в нее с такой силой, что Пэнси, которая уж точно не была девственницей, закричала от боли и попросила быть понежнее. По правде говоря, Драко думал о Гермионе каждый божий день... а сейчас она прямо перед ним... и вот-вот умрет.
***
Драко все-таки вернулся в Хогвартс за неделю до окончания занятий в составе отряда Пожирателей Смерти.
Они застали всех врасплох и, приложив минимум усилий, смогли попасть в замок с наступлением темноты. Была почти полночь - по плану в это время надо было отступать, если не удастся захватить замок. Сражение бушевало в коридорах и классах бывшего alma mater Драко уже несколько часов. Нападение не должно было превратиться в финальную битву, а скорее предназначалось для того, чтобы посеять панику в лагере противника. А если получится захватить школу... тем лучше, но это не главная цель, не сегодня. Атака Хогвартса лишь первая часть запланированной операции, которая подорвет моральные силы противника. Единственное, что приказали Пожирателям, это попытаться не убивать чистокровных... кроме, конечно, известных предателей крови, таких как Уизли. Полукровки, грязнокровки и все, кто попытается оказывать хоть какое-то сопротивление, - вот кого разрешалось убивать без промедления. У Грейнджер - грязнокровки, к тому же оказывающей яростное сопротивление - шансов выжить этой ночью практически не было. Поэтому Драко совсем не удивился, застав ее в совсем незавидном положении. Противников было чересчур много - несколько молодых Пожирателей во главе с Маркусом Флинтом окружили Грейнджер, зажав в угол. Ее же соратники - как их там, Невилл Лонгботом и эта девица со странностями, Лавгуд - лежали у ног Гермионы, то ли без сознания, то ли мертвые. Гермиона отражала сыплющиеся со всех сторон заклятья и даже успевала отвечать своими. Она сражалась превосходно и отчаянно, но все равно была обречена. Драко увидел, как Флинту удалось направить заклятье сквозь ее защиту. Малфой не знал точно, что это было, но оно сильно ударило Гермиону в живот. Грейнджер согнулась пополам... выронила палочку... упала на колени. Флинт безжалостно ударил ее по голове, отчего Гермиона растянулась на полу. Невероятным усилием воли она перевернулась на спину и обхватила себя руками там, куда попало заклятье. Гермиона с трудом дышала и больше не обращала внимания на Флинта и остальных. Просто лежала на полу, уставившись в каменные своды, и ждала неизбежного. Ждала смерти. Флинт начал вновь поднимать палочку, когда крайне неожиданная и столь же неразумная мысль ярко сверкнула в голове Драко. НИКТО не может причинять боль Грейнджер, кроме МЕНЯ.
Флинт ухмыльнулся:
- Ава...
- Экспеллиармус! - выкрикнул Драко, оборвав Флинта на полуслове.
Тот отлетел к стене и потерял сознание. Пройдя между остальными Пожирателями, Драко стал над лежащей ничком Гермионой, защищая ее одним своим присутствием.
- Опустите палочки, идиоты, - огрызнулся он, и все поспешно последовали приказу. Драко пользовался большим уважением среди молодых Пожирателей. Все знали, что он, как и отец, входит в узкий, элитный круг приближенных к Лорду. Драко огляделся.
- Вы что, мать вашу, совсем рехнулись? Вы понимаете, кто это? Вы хоть подумали, что это Гермиона Грейнджер, лучшая подружка золотого мальчика? От мертвой Грейнджер толку нет, но живой она может стать нашим козырем. Теперь разойдитесь, я отнесу ее к отцу. Драко подхватил Гермиону на руки и ушел, вот так просто, остановившись только на мгновенье, чтобы бросить пару приказаний через плечо.
- Откачайте Флинта и продолжайте сражение, сейчас же!
Драко услышал, как они подчинились. Он прошел через длинный, пустынный коридор и несколько раз свернул, прежде чем остановиться и взглянуть на девушку в его руках. Глаза Гермионы были закрыты, а лицо стало белее воска. Драко судорожно пытался сообразить, какое заклятье наслал на нее Флинт. Приподняв Гермиону так, чтобы ее голова лежала у него на плече, Малфой шепнул:
- Грейнджер. Тишина.
- Грейнджер? Став на колени, Драко опустил ее на пол и прислонил к стене в полусидящем положении.
- Грейнджер, - настойчиво повторил он, сдергивая маску и опуская капюшон.
На этот раз ее веки дрогнули. Подняв руки, Гермиона вновь скрестила их на животе. И с трудом открыла глаза. Ей потребовалось некоторое время, чтобы сфокусировать взгляд, и Драко точно понял, когда Гермиона узнала его - в ее глазах тотчас появилось отчаяние.
- Малфой, - выдохнула она.
- Ты знаешь, чем в тебя попал Флинт? - отрывисто спросил он.
- Ты узнала заклятье?
Гермиона слабо покачала головой. Драко замолчал, напряженно размышляя. И что теперь с ней делать? Драко чертовски хорошо знал, что он хочет сделать с Гермионой - найти укромное местечко, вдали от сражения, как-нибудь вылечить ее, а потом трахать, и трахать, и опять трахать. Но это невозможно. Драко просто не имеет права покинуть место битвы. И к тому же не знает, как вылечить Гермиону - очевидно, дело серьезное. Что же касается секса... Мерлин, как заманчиво... если поспешить, можно заняться этим прямо здесь, а Драко уже и так возбужден...
- Малфой, - прошептала Гермиона.
Оторвавшись от своих грез, Драко встретился с ней взглядом. И мог поспорить, что Гермиона думала о том же, что и он.
- Не надо, - просто сказала она, осипшим голосом. Медленно Гермиона подняла руку и убрала упавшие на глаза локоны.
- Просто убей меня, хорошо? Не... не делай мне больно... опять.
Драко открыл было рот, не зная, что ответить, а потом застыл, заметив кое-что на ее руке. Малфой сузил глаза.
- Проклятье, что это? - спросил он, схватив ладонь Гермионы, чтобы рассмотреть получше.
Ее безымянный палец украшали два кольца. На одном поблескивал бриллиант, хоть и очень маленький, другое же было гладким. Оказывается, Малфои не единственная семья, поддерживающая традицию поспешных свадеб в военное время. Драко изумленно уставился на кольца, а потом вновь перевел взгляд на лицо Гермионы.
- Грейнджер, твою мать, ты замужем? За УИЗЛИ?
Гермиона вырвала руку из его хватки и долго смотрела на кольца, как будто сама видела их впервые... а затем опять обхватила руками живот. Когда Гермиона подняла голову, в ее глазах стояли слезы. Она попыталась что-то сказать - тщетно. И просто кивнула в знак согласия. Две слезинки медленно покатились по ее щекам, когда Гермиона закрыла глаза.
- Мерлин, Грейнджер, ты с ума сошла? - выпалил Драко, не подумав. - Может ты и грязнокровка, но ты все равно самая красивая ведьма, какую я только видел! Ты могла бы найти кого-то лучше, чем этот... этот... этот!
И тут Гермиона ударила его. Довольно сильно, для серьезно раненого человека. В полнейшем изумлении Драко прижал ладонь к горящей щеке. В глазах Гермионы совершенно неожиданно заполыхало пламя.
- Да как ты смеешь? - тихо произнесла она, голосом звенящим от гнева. - Ты ничего не понимаешь, ты мерзкий... порочный...- Гермиона замолчала на полуслове, пытаясь взять себя в руки, и тяжело сглотнула.
- Говори обо мне что хочешь, Малфой. Делай со мной, что вздумается. Я могу это пережить. Но оставь... Рона... в покое, ты меня слышишь? Не смей его трогать. Рон... Рон... оох.
Вдруг ее глаза закатились, и Гермиона повалилась на бок, начиная сползать по стенке на пол.
- Грейнджер! - Драко схватил ее за плечи и вновь усадил прямо, слегка встряхнув. - Что такое? Ее веки опускались.
Сглотнув, Гермиона облизнула сильно потрескавшиеся губы.
- Малфой... - его имя прозвучал как выдох. - Я не знаю... больно...
Вот черт. Черт черт черт. Драко боролся с собой... и никогда в жизни он так и не поймет до конца, что же заставило его совершить следующий поступок.
- Черт. - На лице Драко застыло выражение угрюмой задумчивости.
- Грейнджер. Где Уизли?
Это привлекло ее внимание. Гермиона заставила себя приоткрыть глаза и вновь сконцентрироваться на его лице.
- Нет, - прошептала она. - Оставь его... Малфой, оставь Рона в покое.
- Твою мать, Грейнджер, скажи, где он! Я хочу отвести тебя к нему.
Невероятно, но Гермиона выдавила слабую улыбку.
- Лжец, - выдохнула она. Драко напрягся, стиснув зубы от ярости.
Он чуть не свихнулся, решившись на это - не оставлять Гермиону ни себе, ни Лорду. А только Мерлин знает, как бы она могла помочь Волдеморту в достижении цели - не дай Бог, Лорд выяснит, что Драко отпустил ее. Придется сказать всем, что на него напали и забрали Грейнджер. Это было самое сложное решение в его жизни - подставить собственную задницу! К тому же Драко не понимал, почему, во имя Мерлина, он это делает. Хотя, вручи он Гермиону Лорду, ее судьба больше бы не зависела от него, что Драко не очень-то нравилось. А Грейнджер еще смеет перечить!
- Грейнджер, - Драко старался сохранить спокойствие.
В этот момент ему пришло в голову, что Гермиона, возможно, больше не откликается на «Грейнджер»... но черта с два он будет называть ее «Уизли».
- Я клянусь. Если ты доведешь меня, я заимперю твою задницу и тогда не ручаюсь за то, что еще могу сделать. Теперь говори, где Уизли и я доставлю тебя к нему.
- Почему?
Хороший вопрос, не так ли? Действительно, почему? Но отвечать не пришлось, потому что именно в этот момент Гермиона окончательно потеряла сознание. Ее глаза закатились, тело, в котором больше не осталось сил на сопротивление, обмякло.
- Нет-НЕТ! Грейнджер, ты маленькая сучка! - выругался Драко, вновь с какой-то странной нежностью беря ее на руки. - И что я теперь должен делать?
Малфой задумался, запустив ладонь в спутанные, мокрые, серебристо-белые волосы. Он просто ненавидел, во что чертов капюшон превращал его прическу. Наконец достав палочку, Драко дотронулся ей до обручального кольца Гермионы и пробормотал сложное заклинание, закончив словами «Приведи меня к Рональду Уизли». Потом положил палочку на ладонь и стал ждать. Несколько минут ничего не происходило - Драко уже успел отчаяться и решить, что все к лучшему, потому что ничего глупее он еще не совершал. Но тут палочка очень медленно начала вращаться. А через несколько секунд замерла, слегка подрагивая, словно стрелка компаса, указывая, как надеялся Драко, в нужном направлении. Чуть приподняв Гермиону, Драко не удержался и поцеловал ее потрескавшиеся, не шевелящиеся губы, слегка протолкнув язык в ее рот и нежно посасывая нижнюю губу.
А затем зашагал вперед. Что было вовсе нелегко, потому что приходилось держать палочку в открытой ладони и одновременно нести Гермиону. И все-таки Драко это как-то удалось, хотя в мыслях в такт шагам проносилось «идиот-идиот-идиот». Драко обнаружил Рона вместе с Гарри, мелкой Уизли, Захарием Смитом и еще парочкой человек в небольшой, скромной комнатке на первом этаже, которая, вероятно, была временным военным штабом. Какой-то неплохой эксперт в чарах разнаваждения наложил на дверь заклятье, но Драко все же смог отыскать ее, благодаря палочке и упрямству. Уставшие, измученные и грязные, как будто сами только что покинули поле боя, Гарри и Рон склонились над маленьким столом, на котором валялась куча пергаментов, отчетов, схем, разведанных... все то же самое, что сосредоточенно изучал Люциус в более удобном и постоянном командном центре. Драко пришла мысль, что рассмотреть некоторые из этих бумаг повнимательней было бы очень полезно. Еще лучше стянуть парочку, если получится... Но в данный момент перед Малфоем стояла более важная проблема. Гермиона.
- Уизли, - позвал он.
- По-моему, я нашел кое-что, что принадлежит тебе.
Гарри и Рон вскинули головы, услышав его голос - одновременно сначала вытаращив от удивления глаза, а потом сузив. Всегда отличавшийся вспыльчивостью Рон, чей взгляд был прикован к лицу Драко, зарычал и тут же потянулся к палочке. Гарри же сначала взглянул на ношу Драко. Поттер быстро схватил Рона за руку.
- Постой, - сказал он тихим, напряженным голосом. - Рон, посмотри.
Драко заметил по лицу Уизли, что тот наконец понял, кто перед ним. Рон моментально побледнел, став похожим на привидение - веснушки четко вырисовывались на неожиданно побелевшей коже. Уизли слегка покачнулся, ухватившись за край стола, и выглядел так, как будто кто-то только что ударил его под дых. Все это произошло за какие-то доли секунды. Наконец Поттер сказал:
- Малфой, что, твою мать, ты сделал? - и в это же время Уизли, почти задыхаясь, хрипло произнес: - Я убью тебя.
Драко слегка приподнял Гермиону, одновременно переминаясь с ноги на ногу.
- Это сделал не я, идиоты, - произнес он с невероятным презрением в голосе. - Неужели вы действительно думаете, что тогда бы я принес ее сюда? А теперь, может кто-нибудь из вас в конце концов заберет ее? Я не собираюсь торчать тут всю ночь!
Казалось, Рон вот-вот рухнет на пол. Но все же он по-прежнему не шевелился.
- Это ловушка, Малфой? - пробормотал Уизли. - Западня... какие-то... чары... Многосущное зелье...?
- Нет, Уизли, ты, жалкий веснушчатый ублюдок, это твоя жена, ясно теперь? - протянул Драко с презрением. - И она тяжело ранена. Будучи сам женатым человеком, хочу заметить, что если бы это была моя жена, я бы уже давно взял ее и что-нибудь сделал!
Рон все еще стоял на месте, парализованный шоком, ужасом и сомнениями.
- Перестань вести себя как идиот, Уизли! - практически заорал Драко, теряя терпение. - Дареному коню в зубы не смотрят. Это первое, последнее и единственное одолжение, которое я тебе сделаю. Поэтому, черт тебя дери, лучше воспользуйся шансом! Если ты хоть капельку дорожишь своей женой, то возьмешь ее и окажешь первую помощь. Бери же, чертов болван!
- Рон, - тихо сказал Гарри. - Рон, забери ее.
- Но если это лову...
- Рон, а если это Гермиона? Ей нужна помощь, возьми ее. Наконец Рон вышел из-за стола, по-прежнему нетвердо держась на ногах, и протянул руки.
- Хорошо, дай ее сюда, Малфой, - в его голосе до сих пор сквозило подозрение, хотя, уже едва заметное.
Драко в последний раз взглянул на лицо Гермионы. Оно было бледным, грязным и исцарапанным... но все же прекрасным и умиротворенным. Неожиданно Драко сильно пожалел, что принес Гермиону сюда, отчаянно не желая отпускать ее... то, как она уютно лежала в его объятиях, казалось таким правильным. Но Драко знал, что не может оставить ее. Он передал Гермиону Уизли, который схватил ее и тут же опустился на пол, укачивая девушку на коленях. Драко вспомнил, как практически так же держал Грейнджер на полу в ванной старост. Тепло, шедшее от ее тела. Голос, дрожащий от переполняющих ее эмоций. Малфой... Боже... Мне страшно. Драко поджал губы и развернулся, собираясь уходить.
- Малфой, постой, - окликнул Поттер. Драко замер, но не обернулся. - Малфой... ты даже не понимаешь, что это значит для Рона. Для нас. Спасибо тебе.
Драко горько усмехнулся. Если бы только они ЗНАЛИ. Он помнил запах, вкус и прикосновение ее кожи - и то неописуемое удовольствие, которое чувствовал каждый раз, когда Гермиона кончала, извиваясь под ним, насаживаясь на его член так страстно, что доводила Драко до оргазма почти одновременно с собой, не переставая кричать, что не хочет этого, Боже нет. Мерлин, это было так восхитительно. И пока Гермиона живет на свете, всегда есть шанс, что когда-нибудь Драко вновь завладеет ей. Трахать Гермиону Грейнджер было чертовски приятно. Трахать жену Рона Уизли... это будет просто прекрасно. Вот, почему Драко спас ее. Вот, в чем причина. Да.
- Не благодари меня, Поттер, - сказал он. - Серьезно, не стоит. О, и как ты понимаешь, мне придется доложить о местоположении этой комнаты. На твоем месте, я бы убрался отсюда вместе с пергаментами через пять минут.
Гарри больше ничего не сказал. Драко слышал, как Рон что-то тихо шепчет Гермионе. Он представил, что Уизли гладит ее волосы, как на Рождественском Балу. Или, возможно, нежно укачивает, прижав ладонь к ее щеке и обводя контуры ее лица, губ; целуя Гермиону в лоб. Через секунду Драко услышал «Энэрвейт!» и осипший, изумленный шепот не верящей своим глазам Гермионы: «Рон?». Драко неимоверно хотелось обернуться и в последний раз взглянуть на нее... но он не стал этого делать. Малфой расправил плечи и пошел дальше.
***
Он смотрел на нее. Опять...
[Конец]